Экзаменационный билет № 26

1. Главные действующие лица «Гро зы» делятся на два лагеря: угне татели и угнетенные. К угнетателям относятся Дикой и Кабаниха (как называют Марфу Игнатьевну Кабанову обитатели города), к угнетенным — все остальные.

В пьесах Островского изображены главным образом внутрисемейные отношения. В «Грозе» только вскользь упоминается о взаимоотношениях Дикого с его работниками и мужиками, но именно в этих взаимоотношениях определились главные черты Дикого — его жадность и грубость. Смысл жизни Дикого заключается в том, чтобы приобретать, увеличивать свое богатство. Для этого он не брезгует никакими средствами. Городничему, которому мужики жаловались на то, что их обсчитывают, Дикой цинично отвечает: «Стоит ли, ваше высокоблагородие, нам с вами об таких пустяках разговаривать! Много у меня в год-то народу перебывает; вы то поймите: не доплачу я им по какой-нибудь копейке на человека, а у меня из этого тысячи составляются, так оно мне и хорошо!» Имея тысячи, он чувствует свою силу и нагло требует всеобщего уважения и покорности. Он считает себя вправе ругать всех людей подряд без всякого на то основания. Никакие резоны на него не действуют. Ни за что обидев Кулигина, Дикой говорит ему: «Для других ты честный человек, а я думаю, что ты разбойник, вот и все. Хотелось тебе это слышать от меня? Так вот слушай! Говорю, что ты разбойник, и конец! Что ж ты, судиться, что ли, со мной будешь! Так ты знай, что ты червяк. Захочу — помилую, захочу — раздавлю».

Речь Дикого характеризует его как крайне грубого и невежественного человека. Он ничего не хочет знать о науке, культуре, изобретениях, улучшающих жизнь. Предложение Кулиина поставить громоотвод приводит его в бешенство. Своим поведением он полностью оправдывает данную ему фамилию. «Как с цепи сорвался!» — характеризует его Кудрящ. Но Дикой воюет только с теми, кто боится его или полностью находится в его руках. Трусость как характерную черту самодурства Добролюбов отмечал еще в статье «Темное царство»: «Только покажись где-нибудь сильный и решительный отпор, сила самодура падает, он начинает трусить и теряться». И действительно, Дикой не переставая ругает Бориса, своих домашних, мужиков, даже совершенно постороннего ему кроткого Кулигина, но от своего приказчика Кудряша получает достойный отпор. «...Он — слово, а я — десять; плюнет, да и пойдет. Нет, уж я перед ним рабствовать не стану»,—говорит Кудряш. Оказывается, предел власти самодура зависит от степени покорности окружающих. Это хорошо поняла другая владычица «темного царства» — Кабаниха.

В облике Дикого, несмотря на всю его воинственность, есть черты комического: слишком нелепо выглядит противоречие его поведения разуму, болезненное нежелание расставаться с деньгами. Кабаниха же, с ее хитростью; лицемерием, холодной, неумолимой жестокостью, страшна по-настоящему. Она внешне спокойна, хорошо владеет собой. Размеренно, монотонно, не повышая голоса, она изматывает домашних своими бесконечными нравоучениями. Если Дикой стремится грубо утвердить свою власть, то Кабаниха действует под личиной благочестия. Она не устает повторять, что заботится не о себе, а о детях: «Ведь от любви родители и строги-то к вам бывают, от любви вас и бранят-то, все думают добру научить. Ну, а это нынче не нравится». Но ее «любовь» - только лицемерная маска для утверждения личной власти. От ее «заботы» доходит до полного отупения Тихон, бежит из дома Варвара. Ее методичная, постоянная тирания измучила Катерину, привела ее к гибели. «Кабы не свекровь!..—говорит Катерина. — Сокрушила она меня... от нее мне и дом-то опостылел; стены-то даже противны». Кабаниха — жестокий, бессердечный палач. Даже при виде вытащенного из Волгл тела Катерины она сохраняет ледяное спокойствие. «Полно! Об ней и плакать-то грех!» — останавливает она Тихона.

Кабаниха очень богата. Об этом можно судить по тому, что ее торговые дела выходят за пределы Калинова (по ее поручению Тихон ездил в Москву), что ее уважает Дикой. Но дела Кабанихи мало интересуют драматурга: в пьесе ей отведена другая роль. Если в Диком показана грубая сила самодурства, то Кабаниха — это выразитель идей и принципов «темного царства». Она понимает, что одни деньги власти еще не дают, другим непременным условием является покорность тех, кто денег не имеет. И свою главную заботу она видит в том, чтобы пресекать всякую возможность непокорности. Она «поедом ест» домашних, чтобы убить в них волю, всякую способность к сопротивлению. С иезуитской изощренностью она выматывает из них душу, оскорбляет их человеческое достоинство ни на чем не основанными подозрениями. Она умело использует различные приемы для утверждения своей воли. Кабаниха умеет говорить и доброжелательно -поучительно («Знаю я, знаю, что вам не по нутру мои слова, да что же делать-то, я вам не чужая, у меня об вас сердце болит»), и лицемерно прибедняться («Мать стара, глупа; ну а вы, молодые люди, умные, не должны с нас, дураков, и взыскивать»), и властно приказывать («Смотри ж, помни! На носу себе заруби!», «В ноги кланяйся!»). Кабаниха старается показать свою религиозность. Слова: «Ох, грех тяжкий! Вот долго ли согрешить-то!», «Только грех один!» — постоянно сопровождают ее речь. Она поддерживает суеверия и предрассудки, строго соблюдает старинные обычаи. Неизвестно, верит ли Кабаниха в нелепые сказки Феклуши и приметы горожан, сама она ничего подобного не говорит. Но она решительно пресекает всякие проявления свободомыслия. Высказывания Кулигина против предрассудков и суеверий она осуждает, а суеверные пророчества горожан, что «эта гроза даром не пройдет», поддерживает и назидательно говорит сыну: «Ты не осуждай постарше себя! Они больше твоего знают. У старых людей на все приметы есть. Старый человек на ветер слова не скажет». И в религии, и в старинных обычаях она видит главную цель: запугать человека, Держать его в вечном страхе. Она понимает, что только страх может удержать людей в подчинении, продлить пошатнувшееся господство самодуров. На слова Тихона, зачем жене бояться его, Кабанова в ужасе восклицает: «Как, зачем бояться! Как, зачем бояться! Да ты рехнулся, что ли? Тебя не станет бояться, меня и подавно. Какой же это порядок-то в доме будет? Ведь ты, чай, с ней в законе живешь. Али, по-вашему, закон ничего не
значит?» Она защищает закон, по которому слабый должен бояться сильного, по которому у человека не должно быть своей воли. Как верный страж этого порядка, она поучает своих домашних на виду у толпы горожан. После признания Катерины она громко, с торжеством говорит Тихону: «Что, сынок! Куда воля-то ведет! Говорила я, так ты слушать не хотел. Вот и дождался!»

2. Пока огнями смеётся бал,

Душа не устанет в покое, Но имя бог мне иное дал.

Морское оно, морское!

М.Цветаева

Серебряный век подарил нам таких поэтов, как Анна Ахматова, Марина Цветаева, Осип Мандельштам, Борис Пастернак, Николай Гумилев. Именно в это время стала приобретать значимость «женская» поэзия. В символистских сборниках появились стихи 3. Гиппиус, Мирры Лохвицкой, Черубины де Габриак. Но только два имени — Марины Цветаевой и Анны Ахматовой—упоминаются наряду с мужскими именами великих поэтов серебряного века: А. Блоком, Н. Гумилёвым, С. Есениным. Судьбы поэтов русского Ренессанса были во многом трагичны. Но наиболее жестокой судьба была к Марине Цветаевой. Как талантливый поэт, она черпала вдохновение в своей «безмерной» душе. М. Цветаева была настолько самобытна, самодостаточна, что не захотела и не смогла примкнуть ни к одному литературному течению, не приняла взглядов ни символистов, ни акмеистов, ни футуристов. Возможно, поэтому её поэзия стоит особняком в литературе.

Сама атмосфера, в которой выросла и воспитывалась поэтесса, благоприятствовала развитию её таланта. Если влияние отца, Ивана Владимировича, университетского профессора и создателя одного из лучших московских музеев, до поры до времени оставалось скрытым, то мать, Мария Александровна, страстно и бурно занималась воспитанием детей до самой своей ранней смерти. По выражению дочери, она заразила их музыкой: «После такой матери мне осталось только одно: стать поэтом». И маленькая Марина начала писать стихи.

Первый сборник стихов «Вечерний альбом» вышел в свет в 1910 году В этом сборнике Цветаева преображает свои переживания в лирические стихотворения о несостоявшейся любви, о невозвратности минувшего и о верности любящей:

Ты всё мне поведал— так рано!

Я всё разглядела—так поздно!

В сердцах наших вечная рана,

В глазах молчаливый вопрос.

Вскрывала жилы: неостановимо, Невосстановимо хлещет жизнь ... Невозвратно, неостановимо,

Невосстановимо хлещет стих.

Может быть, в порыве крайнего отчаяния написала она одно из самых трагических своих стихотворений — «Тоска по родине». Она отказывается от всего, ей нет места нигде, даже слово, родной язык, всегда бывшие спасением, уже не могут помочь. Всякий дом оказывается чужим, а храм —пустым

В Цветаевой поражает всё: и стихи, и судьба. Несомненно, в русской поэзии она — самая трагическая из поэтесс. За границей она не печаталась, потому что была для эмиграции слишком русской, и не печаталась на Родине, в России, потому что была эмигранткой. Она потеряла Родину дважды, уехав в 1922годуивернувшисьв 1939,когдаунеёрепрессировалимужа, арестовали дочь, когда она не знала, что с ней будет завтра. Она нашла только один выход — самоубийство:

О, чёрная гора,...Не надо мне ни дыр Затмившая — весь свет! Ушных, ни вещих глаз.

Пора-пора-пора На твой безумный мир

Творцу вернуть билет… ответ один – отказ.

Поэзия М. Цветаевой была забыта на многие годы. Но сейчас мы имеем возможность восхищаться стихотворениями поэтессы. Сбылось её пророчество:

Моим стихам, как драгоценным винам, Настанет свой черёд.