Алхимический символ из сборника трактатов «Золотое руно, или Золотая сокровищница и кунсткамера». 1598 г

Европы активно развивали эту идею. Кроме того, впервые в истории химии Ар-Рази разработал классификацию всех известных ему веществ. Они раз­делялись на три класса: землистые (минеральные), растительные и жи­вотные (такая градация просущество­вала много столетий). Классы, в свою очередь, делились на группы. Напри­мер, минеральные вещества распреде­лялись по шести группам, куда входи­ли различные минералы, металлы и их сплавы, соли. Судя по описаниям Ар-Рази, его лаборатория была прево­сходно оснащена.

Немецкий философ и богослов Альберт фон Больштедт, или Альберт Великий (около 1193—1280), счита­ется пионером алхимических иссле­дований в Европе. Он был последо­вателем Ар-Рази, однако написал несколько сочинений, где выдвигал и оригинальные предположения, касавшиеся превращения металлов. Альберт Великий составил перечень правил, коим надлежало следовать ал­химику. Вот одна из его заповедей: ал-

Раймунд Луллий (около 1235 —около 1315) — испанский поэт, богослов, философ; автор труда «О превращении души металлов». Согласно легенде, в 1312 г. Луллий обеспечил трансмутационным золотом английского короля Эдуарда III.

Никола Фламель (около 1330—1418) — общественный писарь и переписчик книг в Париже. Он сумел прочитать (а по одной из версий — воспринять во сне) древний алхимический трактат. Сведения о Фламеле выглядят фантастической легендой. После первой успешной трансмутации в январе 1382 г. он начал быстро богатеть; к 1413 г. основал и содержал четырнадцать больниц, семь церквей и три часовни в Париже, примерно столько же больниц и церквей в Булони. Говорят, что он инсценировал свою смерть и похороны, а сам удалился в Индию.

химик «должен быть терпеливым, прилежным и выносливым до конца...». Англичанин Роджер Бэкон (около 1214—1292) был одним из крупнейших мыслителей своего времени Эрудицией он буквально подавлял коллег. Завистники, чтобы отомстить Бэкону, обвинили его в занятиях колдовством и упрятали в тюрьму. Труд Бэкона «Зеркало алхимии» стал практическим пособием для следующих поколений алхимиков. Учёный определял алхимию как «науку, работающую с телами с помощью теории и опыта и стремящуюся превратить низшие из них в более высокие и более драгоценные видоизменения... Она учит трансформировать всякий вид металлов в другой с помощью специального средства».

ПАРАЦЕЛЬС

(1493—1541)

Парацельсом он назвал себя сам, под таким именем и вошёл в исто­рию науки. Означало оно «превос­ходящий Цельса» (римского учё­ного, жившего на рубеже новой эры). В свидетельстве о крещении было записано: Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм.

В его биографии много неясно­го и противоречивого. Уроженец Швейцарии, медицину изучал в Ита­лии, однако разочаровался в полу­ченных знаниях. Решив заняться самообразованием, отправился в дли­тельное путешествие.

Объездил всю Европу, побывал в Египте. По неко­торым сведениям, посетил Моско­вию (Россию).

В 1524 г. Парацельс вернулся на родину. Там он сразу прослыл «воз­мутителем спокойствия»: в Базельском университете стал читать лек­ции на немецком языке, хотя священной традицией считалось пользоваться исключительно латы­нью. Пренебрежительно отозвался о сочинениях великих эскулапов — древнеримского врача Галена и Ави­ценны. Словом, вёл себя настолько высокомерно, что был изгнан из Ба­зеля. Остаток жизни он провёл в Германии и Австрии и скончался в крайней бедности в больнице горо­да Зальцбурга.

Одному богу известно, сколько всего сочинений вышло из-под пера Парацельса. Он излагал свои мысли языком весьма туманным, переме­жая доступные пониманию реальные описания и выводы с мистическими и фантастическими рассуждениями. Отыскивать среди них «рациональ­ные зёрна» выпало на долю усерд­ных исследователей последующих поколений.

Ятрохимия (от греч. «иатрос» — «врач») справедливо считается тем «фрагментом» знаний, который нельзя исключить, рассматривая начальный, подготовительный период возникновения химических пред­ставлений. «Я ятрохимик, — гово­рил Парацельс, — поскольку знаю и химию, и медицину». Он видел ос­новную цель химии в приготовле­нии лекарств. На сей счёт учёный развивал оригинальную теорию, имевшую, однако, алхимический «привкус». Согласно ей, три основ­ных алхимических начала — ртуть, сера и соль — содержатся и в жи­вых организмах. Если их равновесие нарушается, приходят болезни, ко­торые можно лечить, составляя со­ответствующие снадобья. По суще­ству, Парацельс впервые высказал мысль о том, что все жизненные процессы основаны на химии. Эта идея оказала влияние на развитие фармакологии — науки о лекарст­венных веществах и их действии на организм.

Однако и как химик-практик он был достаточно осведомлённым ис­следователем. Считая важнейшим свойством металлов ковкость, он подразделял их на «истинные метал­лы» и «полуметаллы». Такая града­ция сохранялась долго. В своих ра­ботах Парацельс приводил сведения о многих веществах и различных хи­мических операциях. Считается, что он был первым, кто достаточно оп­ределённо описал свойства цинка.

Со времён Парацельса учёные-химики ещё долго выходили из сре­ды аптекарей и врачей.

В XVI в. в Европе были широко распространены книги монаха-бене­диктинца из Эрфурта (Германия) Ва­силия Валентина. Однако историки науки считают его личностью полу­мифической, поскольку каких-либо биографических сведений о нём най­ти не удалось. Василий Валентин привнёс в европейскую алхимиче­скую традицию идею о трёх «нача­лах» металлов (ртути, сере и соли). Её подхватили и развили Парацельс и другие ятрохимики. В сочинении «Триумфальная колесница антимо­ния» Василий Валентин подробно описал сурьму и её соединения.

По мере того как накапливались сведения о реальных химических пре­вращениях веществ, возрастало и негативное отношение к алхимиче­ским «ухищрениям». По словам Коп-па, «научная химия отреклась от алхи­мии». Но та не спешила сдавать свои позиции. Алхимические увлечения были не чужды многим знаменитым естествоиспытателям XVII—XVIII вв., таким, как Исаак Ньютон и Роберт Бойль. В первой половине XVIII в. ал­химики даже выпустили больше книг, чем химики. Более того, и в наши дни некоторые энтузиасты продолжают поиск «философского камня».