Введение 22 страница. Владыка глубин - также и бог оракула

Владыка глубин - также и бог оракула. Посейдону подчиняется оракул мертвых на мысе Тенар, его называют даже "исконным" хозяином Дельф44. Кровный враг Посейдона Одиссей, мореплаватель, который в поисках оракула добирается до подземного царства, становится жрецом этого бога; он основывает новый культ Посейдона - судя по всему, оракул мертвых45.

В гомеровых поэмах такое происхождение обусловливает своеобразный "характер" бога: он велик и могуществен, но несколько тяжеловат, никогда не бывает по-юношески окрылен; он решительно принадлежит к старшему поколению и обычно как-то снисходительно озабочен. Ему приходится порой терпеть обиды: он не может ускорить разрушение Трои, он лишь оттягивает возвращение Одиссея, но в результате не в состоянии этому воспрепятствовать. Он порождает коня и повелевает морями, но узду и сбрую изобретает Афина, и она же строит первый корабль; также и в Афинах она торжествует над Посейдоном. Он остается воплощением стихийной силы: морская буря и землетрясение - наиболее могущественные формы проявления энергии, с которыми непосредственно сталкивается человек, а одомашненный конь - самая мощная энергия, которая тогда была подконтрольна человеку. С такой силой приходится считаться, но с нею можно и бороться; все проясняющий свет исходит не от нее, а от Афины и Аполлона; и совершенно неодолима лишь небесная молния.

2.4. АФИНА

Богиня Афина1 (точнее, Афинея, Athenaia, ионич. Athenaie, аттич. Athena, эпическая сокращенная форма - Athene) именем и сферой влияния теснейшим образом связана с Афинами, тем городом, над которым и поныне высится ее "Девичий чертог" - Парфенон, ставший воплощением всего греческого искусства. Издавна ведется спор, кто получил имя раньше - город или богиня. Поскольку -епе - типичный топонимический суффикс (Микены, Паллена, Трезен, Мес-сена, Кирена), очевидно, все же богиня была названа по городу - Паллада Афинская, Pallas Athenaie, подобно тому как Гера зовется Аргосской, Here Argeie2. Единственное свидетельство линейного письма В - atana potinija в Кноссе - должно быть синтаксически понято как "владычица Атаны"3. Для афинян она была "Богиня" (he theos) по преимуществу. Слово "Паллада" остается неясным; его толкуют то как "девушка", то как "заносящая оружие", но за этим словом может скрываться и нечто негреческое4.

Нильссон думал соотнести Афину с "богиней со змеями", предположительно богиней дома и дворца минойского царя5. Еще более перспективным представляется соотнесение с микенским "божеством со щитом", в особенности после того как в том же святилище был найден рисунок, изображающий богиню в шлеме6; впоследствии на месте дворца в Микенах был построен храм Афины. Впрочем, в греческую эпоху Афина повсеместно стала восприниматься в первую очередь как богиня городов и крепостей, что часто отражается и в эпитетах - Polias, Poliouchos7. Поэтому ее храм весьма часто был центральным храмом города, находящимся на крепостном холме - так было, помимо Афин, в Аргосе, Спарте, Гортине, Линде, фессалийской Ларисе, в Илионе и потому даже и в гомеровской Трое, хотя Афина изображена в эпосе врагом троянцев. Как богиня городов и крепостей она является в обличье вооруженной девы, воинственной и чистой; вместо "захватить крепость" метафорически говорится "снять с нее покрывало"8.

Вооруженные богини были и на Востоке: Иштар во множестве местных вариантов, Анат в Угарите9. Иконографическое соответствие изображениям "маленькой Паллады", палладиям - сирийские статуэтки воинов в шлеме, со щитом и воздетым оружием10. Миф рассказывал, что судьба Трои зависела от ее "палладия" - город был взят лишь после того, как Одиссей и Диомед проникли в Трою под покровом ночи и похитили этот палладий. Ряд городов - и прежде всего Афины и Аргос - утверждали потом, что этот палладий хранится у них11. В Аргосе это изображение возили на одной повозке со щитом Диомеда для омовения, и подобная же процессия существовала в Афинах - Палла-ду возили к морю и назад в ее владения.

Афина носит свое оружие не напрасно. Гесиод говорит о том, что Зевс породил ее "неодолимую, страшную, в битву ведущую рати, чести достойную, - милы ей войны и грохот сражений"12. Когда ахейцы отправляются на войну, Афина Паллада, сверкая оружием, несется сквозь их ряды и пробуждает в каждом воине неиссякающие силы для битвы13. Когда Ахилл возвращается в ряды ахейцев, Афина сама издает громкий боевой клич, слышный "то пред ископанным рвом за великой стеною ахейской, то по приморскому берегу шумному"14. Возбужденным воинам кажется, что в диких звуках боя они слышат само божество. Также у Архилоха можно прочесть, как в реальной битве Афина милостиво становилась на сторону победосного войска и укрепляла его дух15.

Характерным атрибутом и щитом Афины является "эгида"16; когда она поднимает эгиду, враги впадают в панику и быстро терпят поражение17. Само название "эгида" означает "козья шкура"; в афинский культ богини входит особое принесение в жертву козы18. Миф рассказывает, что эта коза была чудовищем, "горгоной", и Афина сама убила ее и сняла с нее шкуру19. Изобразительное искусство сделало из головы животного голову Горгоны и оторочивает эгиду змеями, тогда как автор "Илиады" говорит в более "цивилизованном" духе о золотой бахроме20. Есть еще более жуткие мифы, согласно которым Афина убила на острове Кос человеческое существо - великана Палласа (Пал-ланта), содрала с него кожу и оделась в нее, отчего и зовется Палла-дой; утверждали даже, что этот Паллас приходился ей родным отцом21.

С такой архаичной жестокостью соседствует забота о мирном ремесле, в особенности о женской работе за прялкой и ткацким станком. Афина Ergane - изобретательница и покровительница обработки шерсти и прекрасных изделий, составляющих столь значительную часть домашнего имущества и гордости; она сама прядет шерсть22. Афинские женщины сообща ткут богине пеплос, который подносят ей во время праздника Панафиней; впрочем, на ткани всегда изображаются сцены гигантомахии23. Афина является также богиней плотников, она изобрела колесницу, а также и лошадиную упряжь, она построила первый корабль и помогла ахейцам соорудить деревянного коня24.

Наконец, Афине посвящена нежная олива, и в первую очередь - то дерево на афинском Акрополе, которое было как бы залогом дальнейшего существования города. Какой это был замечательный знак надежды, когда после сожжения Акрополя персами оно дало новые побеги!25 Вместе с Зевсом Афина оберегает вообще все оливы, масло которых дается в награду победителям на ее празднике, панафинеях. Когда в древние времена боги вели спор за Аттику, Афина произрастила вышеназванную оливу и благодаря этому выиграла Афины, в то время как Посейдон, выбивший из скалы соленый источник, потерпел поражение.

Эти различные области связываются не общностью стихий, а цивилизующей функцией, верным распределением и закреплением ролей между женщинами, ремесленниками и воинами, в организаторской мудрости, которая такое распределение осуществляет. Дар Афины - не дикая олива в Олимпии, а облагороженное культурное растение. Посейдон, совершая насилие, порождает коня, Афина одевает на него узду и сооружает колесницу. Посейдон вздымает волны, Афина строит корабль. Стада овец умножает Гермес, но использованию шерсти обучает Афина. Даже война у Афины - это не дикое безрассудство, воплощенное в фигуре Ареса, а нечто по-своему "возделанное": танец, тактика, самоотречение. Когда Одиссей, умный и спокойный, как это ему свойственно, добивается того, что ахейское войско идет в бой несмотря на усталость от войны и тоску по родине, то это заслуга Афины26.

Афина стоит ближе других богов к тем, кому она покровительствует - Вальтер Отто назвал ее "богиней близости"27. Там, где устраняются трудности и что-либо становится осуществимым, присутствует Афина, но она при этом не отнимает заслуги у людей: "Будь в союзе с Афиной, но шевели и своею рукой", - гласит пословица28. Одно из прекраснейших изображений того, как действует Афина, как она благосклонна, как помогает легко, почти играючи - метопа из Олимпии, на которой она без труда поддерживает небо29, лежащее на плечах Геракла. Так помогает она Гераклу во всех его подвигах, так помогает она и Персею, как это часто можно видеть на изображениях, перехитрить и убить Горгону30. Наиболее непосредственной помощницей выступает Афина в "Илиаде", где она сама становится возницей Диомеда и даже побуждает его ранить Ареса31. Правда, вмешательство Афины может быть и опасным - победа одного означает гибель другого. Так богиня губит Гектора, представ ему в обличье его брата, а потом в решающий момент вернув Ахиллу его копье и исчезнув32. Не задумываясь уничтожает она и Аякса, чтобы спасти греков.

Самое замечательное явление Афины - это ее явление Ахиллу: когда тот в споре с Агамемноном хватается за меч, богиня встает позади него и хватает героя за волосы. Другие не могут ее видеть, но Ахилл, "ужаснувшись", узнает Афину, очи которой горят страшным огнем. Она советует Ахиллу обуздать гнев, - если, как бы между прочим добавляет богиня, он желает покориться, и Ахилл, конечно, покоряется. Часто высказывалась мысль о том, что здесь под видом божественного вмешательства изображен "акт самообладания"33. Горящие глаза Афины отмечают момент разумного просветления среди сгущающихся туч раздора.

Одиссею Афина тоже является весьма характерным образом. Когда возвратившийся на Итаку Одиссей не узнает своей отчизны и разражается жалобными воплями, Афина подходит к нему в образе пастуха и рассказывает, как обстоит дело. Одиссей радуется, но все же проявляет недоверие и отвечает вымышленной историей. Афина усмехается и изменяет свое обличье, делаясь высокой, прекрасной женщиной, "во всех рукодельях искусной". Одиссей узнает ее и узнает Итаку. В том-то и состоит, говорит Афина, ее связь с Одиссеем, что он "меж смертными разумом первый, также и сладкою речью", а она "первая между бессмертных мудрым умом и искусством на хитрые замыслы"; поэтому она не может покинуть Одиссея34, и поэтому она и ведет действие "Одиссеи" от начала к разумному концу.

По Гесиоду, мать Афины - Метида, "Премудрость". Правда, это премудрость особого рода, включающая в себя окольные пути, интриги и уловки35. Лишь позднейшая этика трактует Афину как морально ответственную разумность, phronesis. На коварную уловку пошел сам Зевс, который просто взял и проглотил свою супругу Метиду36, вследствие чего Афине пришлось появиться на свет из головы отца. По другой версии, Зевс произвел на свет Афину вообще один, без матери. Образ Афины, выходящей в полном вооружении из головы Зевса, часто появляется в искусстве начиная с VII в.37 Часто тут же можно видеть Гефеста, который помогает при родах, разрубая топором череп Зевса. "Илиада" ясно указывает на особую связь Афины с Зевсом: Зевс сам "родил" эту свою дочь38.

Миф о рождении Афины столь же популярен, сколь и загадочен. Его едва ли можно возвести к естественной метафоре - рождение из вершины горы39; тем более не имеет он отношения к аллегории, по которой мудрость выходит из головы-для ранних греков мышление заключается скорее в дыхании, в "диафрагме" (phren). Отдельные мотивы имеют восточные параллели, в частности, проглатывание и рождение из несоответствующей части тела в мифе о Кумарби40; египетский Тот, бог мудрости, рождается из головы Сета41. Греки, начиная с Гомера, подчеркивали уникальную связь богини с отцом: "дщерь я отчая"42. Но эта связь, сопряженная с насилием, содержит в себе намек на весьма амбивалентные отношения между Афиной и Зевсом: ведь разрубание черепа неизбежно влечет за собой смерть, и недаром на многих изображениях Гефест, нанеся удар топором, убегает прочь. Удар топором и бегство были культовой реальностью в жертвоприношении Зевсу коровы или быка, которое совершалось как раз на Акрополе перед восточным фронтоном Парфенона43. Этот элемент отцеубийства, о котором никогда не говорится ни слова, но который присутствует в мифе о рождении, восходит к апокрифическому мифу о Палладе. Одновременно отсутствие матери означает отказ девы от всего женского вообще: она даже никогда не входила в соприкосновение с женским лоном. Цивилизаторская мудрость отделена от жизненной почвы.

В местном афинском мифе о происхождении первого царя44 странным образом заложена противоположная направленность: Гефест, насильственно способствовавший родам, возжелал лишить девственности выведенную им на свет деву; он преследовал Афину и пролил свое семя ей на бедро; она стерла семя и бросила его на землю, а из земли родился мальчик Эрихтоний-Эрехфей, которого Афина воспитала в своем храме. Продолжение мифа о том, как тайное дитя было обнаружено дочерьми Кекропа и принесло им гибель, тесно связано с обрядом аррефории на Акрополе45. Дева Афина становится, таким образом, почти что матерью первого царя, которому воздаются вечные почести в "Эрехфейоне". Однако миф избегает открыто заявлять о совпадении в образе Афины девы и матери.

В противовес таким древним двусмысленностям в V в. в честь возвышенной и чистой "Девы" воздвигли совершенно новый, великолепный храм. Фидий создал для него хрисоэлефантинное изображение победоносной богини, стоящей в роскошном шлеме и со щитом, с крылатой богиней победы Никой на правой руке. Интересно, что в этом изображении нет той религиозной патетики, какую излучала статую Зевса в Олимпии. Зато в рассказах об изображении Афины добросовестно указывают, сколько весило золото, использованное для него Фидием46. Пеплос передавался, как и прежде, древней деревянной статуе (хоапоп); Парфенон воздвигнут на искусственном фундаменте.

2.5. АПОЛЛОН

Аполлона1 часто называли "самым греческим из богов"2, и не без оснований. Хотя давно устранено недоразумение, по которому все архаические скульптуры юношей именовали "аполлонами", все же остается верным то, что идеальное пластическое изображение прекрасного "расцвета" (акте) физического развития должно относиться к Аполлону скорее, чем к какому-либо другому богу, - во всяком случае начиная с кованых бронзовых фигур из храма Аполлона в Дре-росе3. То, что идеалом становится юноша, курос, характеризует всю греческую культуру4; очищенным и возвышенным является этот идеал в божественном: бог этой культуры - Аполлон.

Почитание Аполлона распространено повсеместно5, оно охватывает и государственную и частную сферы. Значимые, действительно древние храмы и культовые статуи посвящены этому богу; чрезвычайно часто встречаются такие теофорные имена как Апеллес, Аполлоний, Аполлодор6. Особенность культа Аполлона в том, что он имеет два общегреческих центра, распространяющих, можно сказать, миссионерское влияние - Делос и Пифо-Дельфы7. Во многих местах встречаются святилища именно делосского и пифийского богов, часто они соседствуют друг с другом. Оттуда регулярно отправляли праздничные посольства в центральное святилище, что имело важное значение для общения между греками и их чувства связанности друг с другом8. Делос, маленький остров без источников воды, был главным рынком и общественным святилищем Киклад. Лежащие в стороне Дельфы обязаны своей славой оракулу. Его расцвет совпадает по времени с эпохой колонизации - в скором времени Аполлона "Предводителя" стали почитать от Сицилии до Фасиса у Черного моря, а целый ряд городов получил имя "Аполлонии"9.

К тому периоду, к которому относятся наши первые письменные источники, то есть примерно к началу VII в., культ Аполлона уже распространился в греческом мире. В эпосе Аполлон - один из важнейших богов. Тем не менее складывается такое впечатление, будто Аполлон не только молодой, но и новый бог. О нем нет надежных свидетельств в линейном письме В10. На Делосе настоящей хозяйкой святилища является Артемида; ей принадлежит старейший храм, п остро-еный около 700 г., и знаменитый алтарь с рогами. В то же время храм Аполлона стоит с краю, хотя впоследствии в нем была поставлена монументальная статуя, покрытая золотом11. В Дельфах центральный теменос всегда принадлежал Аполлону, но он не может быть старше середины VIII в.12; о том, что примыкающий участок "земли" старше, знает только миф. То, что большие праздники Аполлона - Карнеи, Гиакинфии, Дафнефории - сначала праздновались без "Аполлона", это гипотеза13, уводящая нас в темные века.

Некоторое время считалось доказанным, что Аполлон - мало-азийский, а конкретно, ликийский бог. Один из самых частых его эпитетов - Lykeios; "Илиада" связывает его с Ликией и, кроме того, в эпосе он представлен врагом греков. Предполагали, что здесь есть точки соприкосновения с хеттской религией. Успехи в изучении поздне-хеттского и ликийского языков позволили установить, что по меньшей мере имя происходит не из этого ареала: надпись, опубликованная в 1974 г., окончательно доказала, что "Аполлон" не является именем ликийского божества14. Остаются любопытные, и, очевидно, древние связи Делоса с Ликией, а также целый ряд оракулов Аполлона на побережье Малой Азии - Дафна близ Антиохии, далее Маллос и Мопсу естия в Киликии, Патары в Ликии, Телмесс в Карий, затем Дидимы, Кларос, Гриней и Зелея. Позднее местных богов городов и областей

Малой Азии в процессе эллинизации часто называли "Аполлонами". Но недоказанным остается то, что сам бог - имя, культ и миф_является заимствованием.

В предыстории почитания Аполлона с известной отчетливостью вырисовываются три компонента: дорийско-северо-западный, крито-минойский и сирийско-хеттский. Древнейшую, догомеровскую форму имени "Апеллон" вряд ли можно отделить от института "апелл" (apellai), ежегодных собраний племенных и родовых союзов, которые засвидетельствованы в Дельфах и в Лаконике и должны были существовать во всем дорийско-северо-западном ареале, как это видно из названия месяца "апеллайос"15. Один из древнейших храмов Аполлона находился в Фермосе, где заседало ежегодное собрание этолийцев16. Важным актом, который совершался на таких собраниях, был прием новых членов, подростков, достигших определенного возраста; "апел-лы", такими образом, неизбежно являются одновременно и праздником инициации. Итак, значит, "апеллон" - это юноша, эфеб на пороге взрослого состояния, но еще с детскими длинными волосами; начиная с "Илиады" Аполлона называют "akersekomas" - "не стригущим волос"17. Он является воплощением того "порога юности" (te-los hebes), которого достиг эфеб и который он преодолевает во время праздника, открывающего ему доступ в мужское общество; изображение бога убирают и сохраняют. С собранием и союзом мужчин связывается также эпитет Lykeios, "Волчий", и, может быть, Phoibos18; определенно относится сюда и Delphidios/Delphinios19.

Культовая песнь Аполлона - пеан. В захваченном греками Кноссе "Пайавон" - самостоятельный бог, в "Илиаде" Пайеона еще можно отличить от Аполлона, но одновременно paieon - целительная песня, укрощающая гнев Аполлона20. Тесная связь между богом и песней восходит, кажется, к минойской традиции. Согласно литературным свидетельствам, критский пеан в начале VII в. был перенесен как песня и танец с Крита в Спарту21. Пеан связан прежде всего с Гиакин-фиями в Амиклах.

Все это не объясняет того, почему Аполлона изображают со стрелой и луком, хотяюн и не является богом охотников, почему он особым образом связан с оленем или косулей, но при этом его сопровождает и лев. В первой песни "Илиады" стрелы Аполлона означают чуму; бог-целитель - одновременно бог чумы. Здесь видна связь с семитским богом Решепом, который, будучи богом чумы, устраивает пожары; "Решеп со стрелой" - зовется он в Угарите и на Кипре; здесь и там его сопровождают львы; этот бог регулярно отождествляется с Аполлоном. Нельзя исключить, что в имени святилища Аполлона - Амик-лы - сохранилось имя семитского, почитавшегося на Кипре Решепа (А)мукала22. Особая роль числа семь в культе Аполлона, по всей вероятности, восходит к семитской традиции23. Бронзовые статуэтки, завезенные в Грецию в темные века в достаточно большом количестве, изображают Решепа, а кроме того, и хеттского "бога-хранителя", связанного с оленем, по контрасту с быком бога погоды; "олений бог" тоже изображается со стрелой и луком. Можно предположить, что после 1200 г. Кипр играл существенную роль как плавильный котел анатолийских, семитских и греческих элементов. В одном кипрском культе Аполлона - Аполлона Аласиота - сохранилось имя, которое носил Кипр в бронзовом веке24. Многое пока остается неясным, в особенности то, как и когда возникла триада Лето-Аполлон-Артемида25.

Юность и чистота нового начала в обряде инициации на ежегодном собрании, изгнание несчастья при помощи песни, изображение мечущего стрелы бога - все это становится в один ряд; то, что в результате складывается в единый образ, происходит в еще большей степени, чем у других богов, благодаря поэзии. При этом поэты, или, скорее, "певцы" находились под особым покровительством Аполлона. В действии двоякого рода Аполлон предстает уже в первой песни "Илиады": он является, подобный ночи, чтобы наслать чуму, стрелы звенят за его плечами, ужасно натягивает он тетиву. Животные и люди гибнут до тех пор, пока ахейцы не достигают примирения с богом. И тот же Аполлон, сидя на Олимпе среди богов, играет на "прекрасной форминге", струнном инструменте, под звуки которого поочередно поют "сладостным гласом" музы26. Подобная же картина и в древнем гимне Аполлону: когда он, неся свое ужасное, "разящее вдаль" оружие, поднимается на Олимп, все боги вскакивают со своих мест; только Лето не встает, она забирает у сына колчан и лук, предлагает ему сесть на его место и радуется, что родила "луконосного мощного сына". Потом Аполлон вновь шагает по земле, играя на лире; он идет в Дельфы и дальше, прелестные хариты танцуют вместе с Артемидой и Афродитой; "сиянье блещет" вокруг Аполлона, который посреди них бряцает на струнах27.

Бог чумы - одновременно хозяин целительной песни; заранее заданная связь лука с лирой формирует образ: лук тоже "поет", а лира "посылает вдаль" свои звуки. Гераклит28 увидел в луке и лире "перевернутое соединение", palintropos harmonia, в котором "различное становится едино с самим собой". У огромной статуи Аполлона на Делосе были в правой руке три хариты, богини, олицетворяющие изящество, а в левой руке - лук. Согласно толкованию Каллимаха, это означает, что милость бога предшествует уничтожающей силе и превосходит ее29.

Стрела поражает издали; эпитеты Аполлона hekatebolos, hekebolos, hekatos понимались как "дальновержец"30. Песня начинает звучать и умолкает, к Аполлону не всегда можно подойти близко, несмотря на статую. Поэтому, когда речь идет об Аполлоне, миф о рождении намного важнее мифа о первом явлении в качестве бога, в отличие от того, как обстоит дело с Зевсом или тем более с Посейдоном. По схеме рождения царского сына рассказывают о страданиях матери, которая скиталась по свету и не могла найти себе пристанища, пока ее не приютил маленький островок Делос. Здесь, возле финиковой пальмы Лето опустилась на землю, и весь Делос наполнился ароматом амброзии, вся мощная земля рассмеялась, возвеселилось даже глубокое море31. Навсегда от этого первого часа остался на Делосе какой-то блеск, сохраняющийся в красоте пальмы и круглого озера.

Аполлона призывают на праздник каждый раз заново, распевая пеан, так это было и на Делосе - говорили32, что бог жил в Ликии, либо на севере по ту сторону великих гор, у благочестивого народа гиперборейцев. Микенские могилы на Делосе называли могилами "гиперборейских дев", приплывших некогда на остров, и почитали как таковые33. Дары, которые приходили на Делос через Аполлонию в Эпире и Додону и, возможно, попадавшие в Грецию с севера "янтарным путем", считались дарами гиперборейцев34. Также и в Дельфах явление бога могло быть обставлено как прибытие его из страны гиперборейцев. В одном гимне Алкея изображалось, как Аполлон появляется на колеснице, запряженной лебедями; поют соловьи, стрекочут ласточки и сверчки, течет серебряной струей Кастальский ключ, раздается звон треножника35. Еще более ранняя вазопись изображает Аполлона на колеснице, запряженной крылатыми конями; сзади него находятся две спутницы, возможно, гиперборейские девы; Аполлона приветствует Артемида - не исключено, что она делает это по праву хозяйки Делоса36. Явление бога в культе Аполлона представлено также перенесением лавровой ветви к святилищу - Дафнефориях37.

Бог, носящий лук, опасен. Без сожаления он вместе с Артемидой убивает всех детей Ниобы, которая похвалялась тем, сколько их у нее, и нанесла оскорбление Лето38. Ахилл также погибает от стрелы Аполлона. Здесь задействована таинственная игровая квази-идентичность бога и жертвы, так же как в случае с Артемидой и Ифигенией: юноша в цвете лет, еще неженатый, еще с длинными волосами, гибнет от руки именно этого бога. Сын Ахилла Неоптолем нашел ужасный конец в дельфийском святилище Аполлона и именно потому стал героем, имеющим власть надо всеми праздниками, где приносились жертвы39. Более однозначной становится оценка в тех случаях, когда Аполлон убивает чудовищ вроде злодея Тития, домогавшегося Лето40, или дельфийского дракона. Битва с драконом - бродячий сюжет; имя и пол дельфийского дракона в изложениях мифа варьируются, но возобладала точка зрения, согласно которой змея звали "Пифон" ("Пи-юн"), и он был сыном земли и хозяином этого места, пока стрелы Аполлона не погубили его41. Пифийский агон впоследствии являлся празднованием этой победы.

На всех праздниках в честь Аполлона присутствует аполлонова музыка, исполняемая хорами мальчиков и девочек. Конкретно с пи-фийским торжеством связан мусический агон, соревнование в пении в сопровождении лиры и флейты, а также в сольной игре на флейте, хотя спортивные состязания, особенно колесничный бег, впоследствии стали преобладать, так как больше интересовали публику. Победитель получал лавровый венок. Эту традицию переняла эпоха Возрождения, когда так же увенчивали поэтов (poeta laureatus). Правда, музы для греков - дочери Зевса и Памяти, но Аполлон - их предводитель, "Мусагет" (Musagetes).

Существенной чертой культа Аполлона остается то, что он является богом-целителем - от мифического основания Дидим, когда Бранх, предок жреческого рода Бранхидов, прекратил эпидемию42, до постройки хорошо сохранившегося храма в уединенном горном месте Бассы в Аркадии, который был возведен во исполнение обета в связи с чумой 430 г. в честь Аполлона Целителя ("Эпикурия")43. Для исцеления отдельных болезней простых людей появился затем Асклепий, но он всегда остается сыном Аполлона, который сам именуется Iatros, "Врачеватель".

Бог исцеляющей песни вполне мог бы быть богом магии, но Аполлон, напротив, бог очищений и зашифрованных оракулов. В то время как эпидемии и несчастья, nosos в широком смысле, трактуются как "осквернение", несчастье не персонифицируется, а объективируется; на передний план выступают знания и ответственность человека; нужно выяснить, какое действие повлекло за собой "осквернение", и человек должен новым действием устранить его, это "пиазта"44. Правда, для этого нужно сверхчеловеческое знание: бог очищений должен быть одновременно и богом-оракулом, при этом функция оракула, конечно, выходит далеко за пределы культовых предсказаний. Оракулы принесли в Аполлону архаическую эпоху большую славу, чем что-либо другое, хотя они не везде являются непременной принадлежностью культа - например, делосский оракул угас, - в то время как есть и оракулы Зевса, и оракулы мертвых45. Уже в "Илиаде" провидец стоит под защитой Аполлона, в гимне Аполлона бог заявляет: "Пусть подадут мне изогнутый лук и любезную лиру. Людям начну прорицать я решенья неложные Зевса!"46. В этой функции Аполлон особенно близок своему отцу Зевсу: "Локсий - пророк отца-Зевса"47. Однако именно с Аполлоном связано непрямое, скрытое откровение, почему его и называют Локсием, "извилистым"; трудные для понимания слова одержимого богом медиума облекаются в стихи, часто сознательно двусмысленные и неопределенные. Нередко правильное толкование приходило лишь со второго или третьего раза, так что успевали произойти неприятные события. Даже в этой области, где божественное казалось античным людям наиболее доступно, Аполлон продолжал оставаться далеким и "недоступным".

Культовые указания, исходившие из Дельф, впервые делают различимыми очертания всеобщей морали, возвышающейся над традициями и групповыми интересами. Дельфы настойчиво заявляли и подтверждали, что, хотя убийство требует расплаты, все-таки путем искупления можно избежать катастрофы48. По мифу, сам Аполлон подчиняется этому закону: после убийства киклопов он изгоняется с Олимпа, после убийства Пифона - покидает Дельфы, а затем в поисках очищения доходит до Темпейской долины в Фессалии49. После Эсхила утвердилось представление, что бог сам совершил кровавое очищение Ореста в дельфийском храме50. Поборником чистоты Аполлон выступает уже в последней книге "Илиады", где он выступает с обвинением против Ахилла, который не может забыть убийства Патрокла и продолжает бесчестить мертвое тело Гектора: "Землю, землю немую неистовый муж оскорбляет!" "Ибо душою выносливой Судьбы людей наделили"51. Человек имеет возможность подвести черту под одним и начать другое, сознавая ограниченность отведенного ему времени.