Россия и Европа. Диапазон отношения Достоевского к Европе широк: от признаний в глубочайшей любви к Западу до его полного неприятия

Диапазон отношения Достоевского к Европе широк: от признаний в глубочайшей любви к Западу до его полного неприятия. Неизменным объектом бескомпромиссной критики остоевского был западноевропейский капитализм, его дух буржуазности и безграничного накопительства, индивидуализма, наживы, «свободы» денежного мешка. В целом Достоевский признавал культурную близость, если не общность, России и Европы. Достоевский признавал колоссальный вклад Европы в мировую культуру. Идея о том, что ушедшая вперед и как бы в будущее Европа – это кладбище российского настоящего, «могильные камни» в том смысле, что близкие Достоевскому и общие с Европой русские ценности, реальности, дух, социальные отношения и т.п. там уже умерли. Славянофильство, «кроме этого объединения славян под началом России, означает и заключает в себе духовный союз всех верующих в то, что великая наша Россия, во главе объединенных славян, скажет всему миру, всему европейскому человечеству и цивилизации его свое новое, здоровое и еще неслыханное миром слово». Достоевский был убежден в общечеловеческом значении России. Ориентированность Достоевского на Европу. Он не мыслил развития России вне, помимо общеевропейского процесса. В этом он европоцентрист. Но вместе с тем Западная Европа вызывала у Достоевского смешанное чувство восхищения, зависти и неприязни, даже отчуждения, неприятия. Последнее было связано главным образом с негативными последствиями развития капитализма, а также с распространенными в Европе идеями религиозно и философски чуждого общинным чувствам россиян западных (французских, английских и немецких) версий социализма, возникновение которых он связывал в основном с внутренней логикой капитализма и западных, преимущественно католических религиозных традиций. Нравственно-религиозным подход Достоевского к вопросам национальной истории. Три мировых идеи: французская (католическая), немецкая (протестантская) и русская (православная). Отвергая первые две как ложные или же исчерпавшие себя, он утверждает, что «на Востоке действительно загорелась и засияла небывалым и неслыханным еще светом третья мировая идея – идея славянская, идея нарождающаяся, – может быть, третья грядущая возможность разрешения судеб человеческих и Европы».