АРИСТОТЕЛЬ. Поэтика

(Отрывки из трактата цитируются в переводе М.Л. Гаспарова по изданию: Аристотель. Сочинения в 4 томах. Т. 4. М., 1984)

9 (1451b1-11). …Историк и поэт различаются не тем, что один пишет стихами, а другой прозою (ведь и Геродота можно переложить в стихи, но сочинение его все равно останется историей, в стихах ли, в прозе ли), – нет, различаются они тем, что один говорит о том, что было, а другой – о том, что могло бы быть. Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории, ибо поэзия больше говорит об общем, история – о единичном. Общее есть то, что по необходимости или вероятности такому-то характеру подобает говорить и делать то-то; это и стремится показать поэзия, давая героям вымышленные имена. А единичное – это, например, что сделал или претерпел Алкивиад.

23 (1459а17-30). Относительно же поэзии повествовательной и подражающей посредством метра очевидно следующее: сказания в ней следует складывать драматичные – вокруг одного действия, целого и законченного, то есть имеющего начало, середину и конец, чтобы вызывать свойственное ей удовольствие, подобно единому и целому живому существу; и они не должны походить на обычные истории[466], в которых приходится описывать не единое действие, а единое время и все в нем приключившееся с одним или со многими, хотя бы меж собою это было связано лишь случайно, ибо, как, например, морская битва при Саламине и битва с карфагенянами в Сицилии[467], нимало не имея общей цели, так и в смене времени иногда случается одно за другим без всякой единой цели. Однако едва ли не большинство поэтов делают именно так[468].