Царство

вв. до н. э.)

Наметившийся при фараонах 12 династии со­циальный кризис положил конец Среднему цар­ству. Последовавший за ним период Нового цар-

'■1 3 Заказ 1322

ства не был однородным. Он слагался из не­скольких этапов, характеризующих важные преобразования в культурной жизни Египта.

Древний мир

Египет

16—15 вв. до н. э.

Около 1700 г. до н. э. Египет был завоеван гиксосами — пришельцами из Передней Азии. Однако в начале 16 столетия иноземные завоеватели были изгнаны, а Египет вновь объединен в мощное государство фиваискими фараонами, которые предприняли ряд грандиозных завоеваний, превративших Египет в наиболее могущественную державу сер. 2 тыс. до н. э. Египту быда подвластна огромная территория, в том числе.Передняя Азия и Нубия. Огромный при­ток богатств, связи с другими культурами ха­рактерны для периода Нового царства 16— 15 вв. до п. э. Столицей Египта вновь стали Фивы, где велось колоссальное строительство. Зодчеству этой поры свойственны пышность и декоративная изысканность. Жречество, получившее земли и богатства, было особенно могу­щественным. Государство, стремясь упрочить власть, установило единые государственные ре­лигиозные культы. Основное храмовое строительство посвящалось заупокойному культу и богу А.мону, почитание которого объединяло в себе и поклонение древнеегипетскому солнеч­ному божеству Ра.

Архитектура. Утверждение культа верховного божества определило новый характер торжест­венных церемоний, процессий, связанных с ри­туалом встречи на Ниле и перенесением в свя­тилище священной ладьи. Это обусловило по­следовательность расположения храмов по про­дольной оси.

Наибольшее распространение в период Нового царства получил тип храма с четким прямо­угольным планом, делением на три части: от­крытый двор, обнесенный колоннами, колон­ный зал и святилище. Ансамбль был рассчитан на постоянную смену впечатлений у многочис­ленных участников пышных религиозных про­цессий.

Фасад храма обращался к Нилу, от которого шла дорога, обрамленная по сторонам каменны­ми сфинксами или священными овнами (бара­нами). Мерное повторение их фигур создавало спокойный ритм, настраивало молящихся, перед которыми во всем великолепии простирался залитый солнцем мир, слитый с этой своеобраз­ной стеной каменных изваяний и в то же время отгороженный от нее. Аллея сфинксов приводи­ла к входу — каменному пилону — грандиозной, сужающейся кверху в форме трапеции стене, разделенной узким проходом посредине. Перед пилоном возвышались обелиски и колоссальные статуи фараонов. За пилоном открывался пря­моугольный в плане, открытый двор, обнесен-

ный колоннами. Каменная колоннада в центре двора (по главной оси) намечала прямую ли­нию пути к колонным залам, молельням, кладо­вым и другим помещениям. Монументальные рельефы покрывали стены храмов. Мощные ко­лоннады, многочисленные скульптуры дополня­ли их торжественный облик.

Сохранившиеся колоннады и храмы древней столицы донесли до наших дней величавый дух архитектуры этого периода. В Фивах были воз­ведены колоссальные, посвященные богу Амону храмовые комплексы Карнака и Луксора, взаи­мосвязанные между собой. Первым строителем

Рис. 2. Храм в Карнаке. Фивы. 16 в. до н. э. Реконструкция. Разрез

Карнакского храма (16 в. до и. э.) был зодчий Инени, Луксорского (15 в. до н. э.) —Аменхо­теп Младший, который впервые ввел в архитек­туру колоннаду двора. Оба они способствовали сложению особенностей архитектуры Нового царства. В пей как бы обобщался весь предше­ствующий опыт храмового строительства, и в то же время это была новая страница древнееги­петского зодчества, связанная с большой тор­жественностью и пышностью обрядов. Каждый последующий правитель пристраивал к имею­щимся храмам новые, украшая их статуями, отчего на протяжении веков комплексы Карна­ка и Луксора превратились в своеобразные ка­менные города с аллеями и площадями, колон­надами и храмами.

Самым крупным среди залов Карнака был грандиозный (103X52 м) гипостильный (ко­лонный) зал, восходивший уже к 14—13 вв. до и. э. (ил. 12), сооруженный зодчими Иупа и Хатиаи. Он представлял собой целый лес мощ­ных колонн (высота без абаки — завершающей плиты — в среднем нефе 19,25 м, в боковых — 14,74 м), сгруппированных очень тесно и со­здающих острые и неожиданные пространст­венные эффекты. Центральный, более высокий

Древний мир

Египет

ряд колонн пропускал солнечный свет, который постепенно поглощался сумраком боковых ря­дов. Человек то словно освобождался от давя-цей силы камня, то попадал в сложный лаби­ринт колоннад, за которыми следовали все бо­лее затененные помещения святилищ н молелен, «оставлявших сокровенную часть храма. Стены и стволы колонн были сплошь покрыты цвет­ными рельефами.

Колонны Карнака и Луксора имели мощные капители и уподоблялись гигантским цветам и путонам лотоса и папируса, как бы воспроиз­водя природу Египта в образе фантастического каменного леса, где человек чувствовал себя бы­линкой. И в то же время египетские храмы Но­вого царства благодаря своему теплому золоти­стому тону, нежным краскам росписей, красоте рельефов не производили впечатления гнетущей мощи камня.

Новый характер приобрели гробницы царей и величественные заупокойные храмы, в которых основное место принадлежало колоннадам. Гробницы фиванских царей располагались в тайниках скалистых ущелий, а храмы возводи­лись у подножия гор. Заупокойный храм цари­цы Хатшепсут (нач. 15 в. до н. э., ил. 10), вы­строенный близ Фив, в Дейр-эль-Бахари, в той же долине, что и храм Ментухотепа I, представ­лял собой, грандиозный ансамбль, состоящий из трех колоссальных террас, восходящих сту­пенями друг над другом и объединенных пологими пандусами. Постепенно поднимаясь, храм как бы врастает в толщу скал, к которым он примыкает. Мерный и строгий ритм колонн ц столбов, окружающих каждую террасу, нахо­дит свой отзвук в изумительной красоте пу­стынной и дикой природы, будто естественно расширившей и дополнившей творение Сенму-та — строителя этого ансамбля.

Изобразительное искусство. По-прежнему не-птъемлемую часть гробниц и храмов составляли рельефы и росписи, многие из которых насы­щены в этот период динамикой. Мчащиеся колесницы, тонконогие лани, в паническом беге спасающиеся от разящих стрел охот­ников, стройные кони, скачущие галопом, сменили прежние торжественные, спокойные.пествия.

Связи с другими странами пробудили инте­рес к далеким краям, и этот интерес нашел воплощение в искусстве. Рельефы стен хра­ма царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахари¹ пове­ствуют о путешествиях, иноземных послах, о ладьях, пускающихся в плавание. Прежнее фри-юобразпое построение в рельефе сохраняется, ю сочетается с более сложными композици-

-*

опными приемами, четкость силуэта уступает место мягким очертаниям, эластичным линиям контура.

В живописи мастера Нового царства также вступали па путь поисков более смелого и слож­ного изображения окружающего мира. Быт зна­ти, охота, пиры и выезды показаны чрезвычайно красочно. Усложнилась композиция, разнооб­разнее стали движения фигур, колорит обога­тился сиреневыми, розовыми оттенками. Масте­ра отступали от канонов в раскраске фигур, вво­дя подчас золотисто-розовый цвет. Женщины с румянцем на щеках, в прозрачных одеждах, сквозь которые просвечивают их фигуры, пред-

Рис. 3. Храм в Карнаке. План

ставлены танцующими и музицирующими. В об­рисовке тел появляется мягкость и округлость очертаний, большая пластическая свобода — роспись гробницы Нахта в Фивах (конец 15 в. до п. э.).

Круглая скульптура не избежала тех измене­ний, которые определили характер, искусства Нового царства. Женские статуи и портреты частных лиц становятся более пластичными, мягкими по проработанности объемов. Часто изображаются обнаженные фигуры девочек-подростков, полные юной грации. Чрезвычайно нарядны скульптурные портреты, создаваемые в мелкой пластике. Таковы статуэтки певицы Амона Раннаи и верховного жреца бога Амона Аменхотепа, выполненные из эбенового дерева с инкрустацией серебром и золотом (нач. 14 в. до н. э., Москва, РМИИ). В строгом сочетании драгоценных материалов, в полировке черного дерева ощущается высочайший уровень декора­тивного искусства, достигнутый в Новом царст­ве, особое понимание красоты фактуры дерева. С необычайной тонкостью исполнены многочис­ленные предметы туалета, употреблявшиеся в быту сосуды, шкатулки, туалетные ложечки («Плывущая девушка», нач: 14 в. до н. э., Мо­сква, ГМИИ), выполненные в форме грациозных женских фигур, играющих на лютне, плывущих, держа в руках цветы, птиц.

Древний мир

Египет

АМАРНА

(нач. 14 в. до н. э.)

Нововведения, обнаружившиеся в искусстве начала Нового царства, подготовили тот кажу­щийся неожиданным этап, который принято выделять как вершину в развитии египетского реалистического искусства. В начале 14 в. до н. э. фараон Аменхотеп IV с целью ослабить все воз­растающую власть знати и жречества бога Амо-иа-Ра провел социальную и религиозную рефор­му, возглавив движение мелких рабовладельцев против крупной рабовладельческой знати. Ре­форма Аменхотепа IV, небывалая в истории Египта по своей смелости, свелась к тому, что были объявлены ложными все старые боги, за­крыты их храмы, уничтожены изображения, а новым единым божеством было провозглашено вместо символа солнца — Амона-Ра само солн­це — Атон. Аменхотеп IV считал, что человеку доступно общаться непосредственно с самим богом. В связи с этим он изменил и свое собст­венное имя, назвав себя Эхнатон — «Дух Ато­на». Реформа Эхнатона вызвала множество пе­ремен в жизни Египта. Столица из Фив была перенесена в Ахетатон («Небосклон Атона» — современная Тель-эль-Амарна, отсюда название «амарнский период»), возведенный заново мест­ными мастерами. Старые, казавшиеся столь не­зыблемыми традиции рушились. В литературу был введен разговорный язык, на котором писа­лись даже гимны.

Столь резкие перемены в жизни страны оп­ределили и значительные преобразования в ис­кусстве.

Лучшие произведения амарнского перио­да, восходящие ко второй половине правления Эхнатона, отличаются человечностью и проник­новенностью, овеяны подлинным дыханием жиз­ни, полны огромного внутреннего обаяния. По­иски новых образов были связаны со стремле­нием Эхнатона удалиться от старых канонов и приблизиться к жизни, найти новые вы­разительные средства и иконографические решения.

Вместе с тем перемены в духовной жизни в большей мере затронули область изобразитель­ного искусства, чем архитектуру. Спешно вы­строенный из сырцового кирпича по единому четкому плану, Ахетатон подвергся скорым раз­рушениям. Основным новшеством в нем было отсутствие в храмах колонных залов и наличие огромных открытых дворов с жертвенниками, поскольку богослужения теперь совершались под открытым небом.

Лучшее, что было создано в этот период,— скульптурные портреты Эхнатона и его жены Нефертити, выполненные в рельефе и круглой пластике. Впервые в истории египетского искус­ства появились изображения царя в кругу се­мьи. На рельефах Эхнатон то любуется своей молодой супругой, то оба они изображены иг­рающими со своими детьми, то плачущими у смертного ложа дочери. Солнечный диск бога Атона повсюду простирает к ним свои лучи, как бы благословляя их любовь и деяния.

Желание выявить духовное существо челове­ка преобразило прежние представления о пре­красном, утверждавшие физическую мощь и су­ровую волю жестокого властителя. Напротив, портретная голова Эхнатона с тяжелыми ве­ками, полуприкрывавшими печальные глаза (первая четверть 14 в. до н. э., Берлин, Госу­дарственные музеи), выполненная в мастерской знаменитого скульптора Тутмеса, свидетельст­вует о новой лирической трактовке образа чело­века.

О том, какие сдвиги произошли в египетском искусстве в области понимания человеческой красоты, говорят и два портрета Нефертити, каждый из которых по-своему совершенен. Чу­десен портрет Нефертити в высокой короне из раскрашенного известняка (первая четверть 14 в. до н. э., Берлип-Далем, Музей, ил. 11). Гордая голова царицы на тонкой нежной шее поражает совершенством точеных черт прекрас­ного лица, необычайной гармонией, удивитель­ной завершенностью композиции, великолепным сочетанием красок. Синий головной убор пере­вит золотистыми лентами, где переливаются цвета драгоценных камней — сердолика, лазу­рита и т. д. Теплый золотистый цвет кожи от­тенен сочными красками высокой короны. Слег­ка выдвинутый вперед подбородок, плотно сомкнутые губы и высокие темные брови при­дают лицу выражение благородной сдержанно­сти, горделивости и одновременно мягкой жен­ственности. Незавершенным остался портрет из кристаллического золотистого песчаника, овеян­ный дыханием жизни, юной красоты и неуло­вимой гармонии (первая четверть 14 в. до н. э., Берлин, Государственные музеи).

Утвердившиеся новые идеалы в искусстве вскоре, однако, также превращаются в своеоб­разные каноны. Хрупкая одухотворенность не­правильного лица Эхнатона с задумчивым взглядом и вытянутым овалом лица — черты,

Древний мир

Египет

которые художники стремились запечатлеть как можно правдивей, переносятся в другие порт­реты, порождая определенную манеру.