4 страница. - Привет, – я жду, чтобы он со мной поравнялся, и мы вместе поднимаемся на крыльцо, дожидаясь, пока удастся протиснуться в стеклянные двери

- Привет, – я жду, чтобы он со мной поравнялся, и мы вместе поднимаемся на крыльцо, дожидаясь, пока удастся протиснуться в стеклянные двери. Я успеваю расстегнуть сумку и сразу достаю сменку: до звонка минуты три осталось, я сегодня какой-то совсем сонный и двигаюсь медленно. Не хочется опаздывать. Яёи тоже шарит в своём рюкзаке и издаёт какой-то нечленораздельный возглас:

- Ми-тян!.. Опять она у меня сандалии вытащила!

Я вытряхиваю на пол свои мокасины:

- Помыла и поставила?

- Ага! Наверняка в коридоре остались, а я с утра не проверил! Ну зачем она их моет через день!

Я пожимаю плечами и обуваюсь, одёргивая мокрые по низу штанин джинсы:

- Мой сам.

- Да они не пачкаются! Зачем их вообще вынимать!

Я засовываю в пакет свои ботинки, вешаю его и куртку на вешалку. Яёи трагически вздыхает и сейчас, кажется, начнёт причитать по второму кругу.

- Ладно, пошли. Может, Шинономе-сэнсей не заметит, а после первого урока у тебя ботинки высохнут, и будет непонятно, что они уличные.

Он с досадой кивает:

- Пошли.

- Ты в субботу на уроках был? – спрашиваю, пока мы поднимаемся по лестнице. Я привычно высматриваю впереди розовые хвостики Юйко. Обычно мы в раздевалке успеваем встретиться, а сегодня я её что-то не вижу.

- А как же, – Яёи обеими руками берётся за лямки своего рюкзака. – Тебя не было, я собирался позвонить, но Юйко сказала, что у вас с Соби очередные неприятности, и ты отсыпаешься.

- Верно сказала, – бормочу я. Он сам её упомянул. Как теперь спросить, чтоб он не сразу понятно стало, к чему веду? – Какое у неё в субботу настроение было?

Яёи вдруг пристально смотрит на меня. Очки он вытер об рукав свитера, и они по-прежнему сырые, поэтому он щурится.

- Рицка-кун, тебя волнует настроение Юйко-тян? Ты вроде говорил, что вы только друзья!

- Вот именно, – интонации у меня угрюмые, а фраза твоя. Не заметил, когда нахватался от тебя окончательных формулировок. – Поэтому и спрашиваю!

Яёи открывает рот, наверное, чтоб задавать вопросы дальше, но его прерывает звонок на урок. Я отворачиваюсь – и с облегчением замечаю пробирающуюся сквозь толпу Юйко. Она идёт очень прямо, не глядя по сторонам – только на меня. Кажется, у нее даже кошачьи уши от напряжения застыли. Что вообще происходит? Стоило один день в школу не прийти! Ты сказал, эта троица подкараулила ее в пятницу…

- Рицка-кун, – Юйко улыбается. Улыбка у неё искренняя, а глаза грустные. – Яёи-сан! Доброе утро!

- Доброе, – я незаметно оглядываю её одежду. Чистая. Значит, никто не толкнул и подножку не поставил. Уже неплохо.

- Доброе утро, Юйко-сан, – расцветает Яёи. – Как прошли выходные?

- Уезжала с родителями к старшей сестре в Киото, – мы входим в класс, рассаживаемся за парты, и она чуть повышает голос, пока все еще разговаривают, – вернулась вчера днём.

- А вечер как провела? – не унимается Яёи.

- Смотрела кино, – лицо у нее становится жалобным: – Не надо было. А всё Нана, это она посоветовала!

- Что за фильм? – уточняю я на всякий случай. Может, мы его видели.

- «Хатико», – вздыхает Юйко. – Не наш, а американский, но всё равно… Я так плакала!

- Доброе утро, класс! – прерывает нас Шинономе-сэнсей. – Как прошли выходные?

Ну вот, и она туда же.

Все вразнобой отчитываются, что хорошо и отлично, а Юйко торопливо царапает что-то на листке из блокнота. И бросает мне записку. Я разворачиваю её: «Как вы с Соби-саном себя чувствуете?»

Провожу черту под её вопросом и пишу: «Нормально. Сегодня после уроков не уходи, нам с тобой поговорить надо, обоим».

После упоминания о тебе она уж точно не сбежит.

Юйко поднимает на меня глаза и удивлённо вскидывает брови. Я отвечаю выразительным взглядом: поняла? Она кивает, а Яёи пригорюнивается.

«Хатико»… Американцы скорее всего мелодраму сняли, наверняка Юйко именно поэтому расстроилась. Девчонка же. Хотя с другой стороны… Я этот фильм вообще смотреть не смог. Ты однажды предложил, когда выяснил, что я не знаю изначальную историю, а я на свою голову согласился, не поинтересовавшись аннотацией. В момент, когда понятно стало, что хозяин не вернётся, а пёс его будет ждать до самой смерти, велел тебе выключить. Ты недоумённо на меня взглянул, нашаривая на полу пульт от плеера: «Но почему, Рицка?»

Я промолчал – встал с подушки, вручную нажал на «стоп» и отвернулся. Пошёл к балкону, а через секунду твои руки на плечах ощутил… Только тогда понял, что меня трясёт.

Ты даже не сообразил сперва, чем меня так задело. А потом сказал, очень тихо, но я разобрал, что никогда не проводил аналогий. И не проводи, отозвался я. Их нет. Но смотреть это я не стану.

Не верю, что не проводил, тебе же сюжет нормальным показался. Но я не стал тогда с тобой спорить, сил не было ничего доказывать. Вспомнилось некстати, как Зеро говорили, что Сэймэй держал тебя за собаку. Я повернулся, обнял тебя обеими руками за шею и к губам потянулся. Тема закрылась сама.

В кармане джинсов привычно вибрирует мобильник. Наверное, ты почувствовал, что я о тебе думаю. Может, даже направленность мыслей уловил и встревожился.

Я вытаскиваю телефон и отщелкиваю крышку. «Рицка, ты успел к звонку? Я собираюсь выходить. Уже соскучился».

Я улыбаюсь и набиваю: «Успел. Зонт возьми, там дождь и ветер».

Спустя минуту ты откликаешься: «Почему не мыслеречью?»

Хороший вопрос. Я сосредоточиваюсь, отрешаясь от контрольной по математике, и отвечаю:

«Чтоб по лицу не видно было, что я не на уроке».

«Хм, – в интонациях у тебя улыбка, – жаль, что я тебя не вижу».

«А что?»

«Мечтательное выражение рицкиного лица сделало бы меня счастливым», – теперь ты еще и смеешься. Еще бы, у меня слова от твоего заявления пропадают!

«Езжай-ка ты в Гинзу, – советую я, стараясь, чтоб прозвучало с угрозой. – И пиши мне!»

- Рицка-кун! – возмущенно окликает меня Шинономе-сэнсей.

«Ну вот, допрыгался!»

Ты не отвечаешь.

- Да, сэнсей!

- Ты на уроке или досматриваешь утренний сон? – спрашивает она, нахмурившись. – Пожалуйста, вернись к реальности!

- Да, сэнсей, конечно, – я вздыхаю, честно углубляясь в контрольную, и чудом не вздрагиваю, когда ты просишь:

«Прости, я не нарочно».

«Да ладно, – надо будет у тебя выяснить, сколько сеанс мыслеречи длится, если его не прерывать. Ну или опыт провести. – Всё, пока, а то я правда эту работу не напишу!»

«До встречи, – соглашаешься ты. – Зонт я взял, спасибо, что предупредил».

«Угу».

В чём-то Шинономе-сэнсей права: я действительно никак не включусь. Следующий урок после математики – биология, затем набившая оскомину этика. Я записываю объяснения учителей, а в голове крутятся сперва воспоминания о недавней поездке в центральный парк, где мы кормили оленей, а потом твои слова, что внешний вид не должен привлекать «неправильного» внимания.

Значит, когда я пришёл в эту школу, окружающие на меня не только из-за истории с Сэймэем так таращились и за спиной шептались? Я же вечно был весь в синяках и царапинах… до самого переезда к тебе.

А вот тебя при знакомстве мой вид не испугал. Еще бы! Скорей уж ты ждал, что я от тебя шарахаться стану. Размечтался.

Странный этика предмет, получается. Нас учат общаться между собой, но всегда соблюдать прайваси. Ага, и далеко бы мы с тобой ушли, не будь у меня амнезии и проблем с социализацией? Я бы к тебе не лез, когда ты обижаешься или расстраиваешься, а ты мне вежливо сообщал, что всё в порядке, даже зная, что я отличаю враньё! Да катись оно подальше, такое «воспитание»! Оно, по-моему, искренности вообще не предусматривает!

- Рицка, – шепчет Яёи, когда я беззвучно опускаю на парту сжатый кулак, – ты что?

- Ничего.

Пока на примере не увидел, как все эти принципы невмешательства проявляются, они меня не злили. А теперь у меня внезапно появилась очень нелюбимая дисциплина.

На большой перемене мы сидим в столовой, без особого аппетита ковыряясь в тарелках. Погода за окнами упорно не желает улучшаться: промозгло, ветрено и серо. Хорошо, что я тепло оделся, на улицу даже смотреть знобко.

- Юйко!

- А? – она отпивает ежевичного морса и смотрит на меня.

Я вдруг отмечаю, что она по-прежнему на полголовы меня выше – Яёи за последний год вытянулся так, что вот-вот её перегонит, а я никак не начну нормально расти. Но Юйко всё равно кажется мне маленькой. Потому что… не знаю, беззащитная она какая-то. И при этом храбрая.

Я отвожу глаза. Те трое, которые её в последние полтора месяца преследуют, сегодня держатся в отдалении, и Юйко прикидывается, что вообще их не замечает. Нет чтобы сразу сказать! И я хорош – они при мне не суются, и я счёл, что без меня тоже не решатся!

Набираю в грудь воздуха, чтоб объяснить, что в курсе про пятницу, но не успеваю.

- Рицка-кун!

Вот чёрт.

Юйко сдавленно прыскает – у меня, должно быть, делается обречённый вид. Я не оборачиваюсь, но это не спасает: она подходит к нашему столу и останавливается, обеими руками держа школьный рюкзак.

- Рицка-кун, Яёи-кун, Хаватари Юйко. Привет!

Друзья смотрят на неё – Юйко с непривычно холодной, не идущей ей улыбкой, а Яёи с восторгом. Деваться некуда, я здороваюсь:

- Привет, Миоки-тян.

- Можно к вам присоединиться? – она поглядывает на пару свободных стульев около нашего стола.

- Мы уже уходим, - я встаю и беру свою сумку. Юйко тоже мгновенно оказывается на ногах. Яёи с сожалением смотрит на нас и всё-таки предлагает без особой надежды:

- Миоки-тян, а не хочешь посидеть со мной?

- Нет, Яёи-кун, - она белозубо улыбается, - спасибо. Мне хотелось попросить Рицку-куна помочь мне разобраться с несколькими задачками по логике. Ваша классная руководительница, Шинономе-сан, сказала, что лучшего консультанта просто не найти.

Я очень стараюсь остаться вежливым:

- Миоки-тян, обратись к Яёи-куну. Он прекрасно знает логику.

Яёи незаметно показывает мне большой палец и торопливо кивает:

- Это мой любимый предмет, Миоки-тян! В чём тебе нужна помощь?

Она разочарованно оглядывается на меня. Я дёргаю за руку Юйко:

- Пойдём, не будем их отвлекать.

Юйко сдерживается до самого выхода из столовой, но в коридоре начинает неудержимо смеяться:

- Ри…Рицка, ой… Слушай, Рицка, это каждый раз невозможно видеть! Бедная Миоки-тян! Она тебе совсем, совсем не нравится?

Я мрачно смотрю на неё: Юйко пунцовая, не то от смеха, не то от какого-то смущения.

- Совсем, – озвучиваю очевидное.

- А почему? Она же такая красивая!

Да хоть три раза красивая! Я бы предпочел, чтоб она не в параллельном классе училась, а в другой школе. Или в другом городе. У меня на неё с июня аллергия.

- Рицка? – Юйко наклоняется, заглядывая сбоку мне в лицо.

- Что?

- Миоки-тян такая красивая, - повторяет Юйко вздрагивающим от недавнего веселья голосом. – У неё такие глаза! Такие волосы!

Синие. А волосы чёрные. Что дальше?

Я не отвечаю.

- И фигура, как у модели, - продолжает Юйко, не смущаясь тем, что я молчу. А потом украдкой вздыхает.

Я передёргиваю плечами:

- Фигура у тебя лучше. И вообще, Юйко! Давай лучше о тебе поговорим!

- У… у меня? – она даже останавливается на полушаге. И переспрашивает почему-то испуганно: – Рицке-куну нравится моя фигура?

Что я особенного сказал? Просто факт констатировал.

- А… а что ты хочешь у меня узнать? – Юйко запинается на каждой фразе, но хоть на третье лицо не переходит. Наверное, выучила, как я на это реагирую. – Я отвечу на любой вопрос, честно-честно!

Я хмуро смотрю на неё:

- Почему ты мне не сказала, что к тебе опять пристают? Да ещё Соби просила промолчать!

Она почему-то подозрительно на меня смотрит – а затем неуверенно улыбается:

- А Соби-сан тебе рассказал.

- А ты как думала!

- Ну… - она мнётся, потом разводит руками: – Не хотела становиться постоянной проблемой. Зачем тебе мои неприятности?

Точно, объяснения на уроках этики я раньше слушал вполуха. А теперь вообще перестану.

- Юйко, ты мой друг, а не проблема! – я кивком указываю ей вперёд: – Пошли, через пять минут история начнётся.

Яёи нас, похоже, нагонять не собирается.

Юйко вздыхает, послушно двигаясь с места:

- Ты всегда меня защищаешь.

- Я два года назад пообещал, что буду с тобой дружить, – я смотрю себе под ноги. – Не привыкла?

- А тебе не надоело?

- Дружить не надоедает.

Почему мне не в первый раз кажется, что она вот-вот что-то скажет, но в последний момент передумывает? Будто решимости не хватает. Кстати о решимости.

- Юйко, им нужно давать сдачи!

- Драться? – она опускает голову. – Но их больше…

- Зато они трусливые!

Она грустно смеётся:

- Шинономе-сан окончательно решит, что я сумасшедшая. Она и так мне через день выговаривает.

- Ну и пусть! Тебе-то что!

- Сэнсей говорит, что я… – Юйко внезапно заливается румянцем, – что я… Ну… неженственная, слишком резкая и шумная. Если я начну еще и драться…

Шинономе-сэнсей уже двадцать пять. Я знаю точно, потому что тебе полтора месяца назад двадцать два исполнилось. А ушки у неё по-прежнему на месте. И она учит Юйко, как себя вести?

- Ерунда, – бросаю я резко. – Ты нормальная. Мне ты нравишься! И Соби тоже!

- В самом деле? – глаза у Юйко начинают блестеть, – тогда ладно! Тогда… я и правда буду давать сдачи!

- Только не нарывайся, – меня даже пугает эта внезапная перемена, – звать на помощь тоже надо уметь!

- И ты придёшь, если я позову, – у нее какой-то странный, совсем взрослый тон. Мы уже подошли к кабинету, но пока не заходим.

- Приду, – я отворачиваюсь от её изучающего взгляда и направляюсь в класс, а Юйко смотрит мне в спину. Мне почему-то кажется, что её страх не прошёл.

По истории мы сейчас проходим формирование сёгунатов, Шинсуке-сэнсей рассказывает о традициях и их влиянии на развитие социальных механизмов. Я записываю от силы половину того, что она говорит: от тебя знаю больше. Ты между историей искусств и обычной историей разницы почти не делаешь, и когда начинаешь говорить, я всегда с открытым ртом слушаю. А известно тебе явно больше, чем нашим учителям, потому что ты сам материал к сессиям начитываешь, лекционными выкладками не ограничиваешься.

В кармане снова вибрирует мобильник, в четвёртый раз за день. Я в курсе, что ты доехал до Гинзы, благополучно добрался до «Кинокуниа» и теперь бродишь среди книг, отбирая нам первые учебники по французскому.

Как бы перевести то, что ты мне вчера сказал? Ты упорно не признаёшься.

Открываю телефон и читаю: «Через двадцать минут выезжаю к тебе. Что у тебя с настроением?»

Как ты умудряешься на расстоянии ощущать, если оно портится?

Я набираю ответ: «Соскучился, а впереди еще география».

Когда мы говорим по телефону, ты всегда ждёшь, чтобы я положил трубку первым. Правда, теперь это чем дальше, тем реже случается: мыслеречь не в пример лучше, в ней малейшие интонации и дыхание слышно, будто вживую общаемся. А вот в смс-ках последнее слово обычно остаётся за тобой. Я не закрываю мобильный и жду его. Спустя полминуты ты присылаешь: «Мужайся, Рицка ^_^».

Ну разумеется, на что ещё было рассчитывать после твоего заявления, что не дашь мне бросить школу! Совести у тебя нет, еще и смайлики ставишь!

Но, кажется, моему объяснению про настроение ты поверил. И это хорошо, потому что о Хисагари Миоки я упоминать не собираюсь. Вот бы и Юйко не проболталась. Жаль, я не могу её предупредить. Вообще не могу сказать ни ей, ни Яёи, что обсуждать эту девчонку в твоем присутствии нельзя.

Я знаю, что ты не виноват. Понимаю, что дело не в… нас. Но тебе всякий раз больно, а мне безумно обидно. Я не хочу ссориться – и всякий раз остановиться не выходит.

Кто, ну кто дёрнул меня за язык рассказать тебе о том майском разговоре с Кацуко-сэнсей! Надо было сдержаться, сколько её вопросов я тебе никогда не озвучивал, чтоб ты сердиться не начинал! А тут… Решил тебя рассмешить, называется.

Я даже не сразу понял, что произошло: Имя молчало, вид у тебя был спокойный, причём взаправду спокойный, я ничего не заподозрил. Недели две успело пройти, я уже о диалоге забыл, и тогда ты выдал.

До сих пор помню, как после твоих слов отложил какую-то мангу, слез с кровати и вышел на кухню. Ты проводил меня настороженными глазами, потом поднялся, чтоб пойти следом, но то, что я никуда не торопился, тебя обмануло – и пару раз как следует садануть кулаками в стену я всё-таки успел. Дальше ты перехватил мои запястья и взмолился: «Извини. Пожалуйста, извини, я не нарочно». Я вырывался взаправду, давно так не приходилось, а ты держал и только повторял: «Извини. Извини. Не надо». Хорошо хоть тебя ударить не предлагал, я бы не выдержал, и так глаза жгло.

Кацуко-сан спросила: «Рицка-кун, а как развиваются твои отношения с девочками? Ты ещё общаешься с той своей подружкой – или, может быть, у тебя теперь другая?» Я еле смог сохранить серьёзное лицо, рассказал тебе, что она до сих пор считает, что мы с Юйко встречаемся. Ты тоже улыбнулся – момент был не тот, чтоб сомневаться, с кем я «встречаюсь». Может, если б дело этим ограничилось, ты бы с собой справился и забыл. Но как назло, через неделю мы гуляли с Яёи и Юйко, и Яёи начал расписывать, насколько «потрясающая девчонка» моего внимания добивается. Его ни присутствие Юйко не смутило, ни то, что я сразу замолчал – так и разливался соловьём, какая Миоки классная. Ты и тогда ничего не сказал, я только ощутил, что ты огорчился. Потеребил пару раз мыслеречью, в чём дело, но внятного ответа не добился. А три дня спустя ты меня порадовал: сообщил, что я непременно должен узнать, какие отношения для меня более привлекательны, что ты всё поймёшь и возражать не будешь, и вообще я не должен чувствовать себя обязанным ограничить себя одним тобой.

Мне тебе нечего оказалось ответить. Совсем. Стена для выражения мнения лучше подошла.

Ты меня так и не выпустил. Когда я перестал вырываться, прижал мои стиснутые кулаки к груди и обнял, всего. Я тогда глухо спросил: ты мне никогда доверять не начнёшь? Надежды нет? Ты дотронулся губами до моих волос и вздохнул. Сказал, что веришь мне, веришь больше чем самому себе, но не можешь пересилить ревность. И постоянно боишься стать мне в тягость.

И если б это единожды случилось! Во второй раз, в конце июня, ситуация повторилась, чуть ли не дословно, только тогда я на тебя уже наорал и потребовал прекратить. Ты пообещал. Потом… – я подпираю ладонью подбородок и смотрю в окно, – потом то же самое произошло в августе. По-моему, уже хватит.

Я эту Миоки видеть не могу. Она, конечно, ни в чём не виновата, но пусть от меня подальше держится! И без неё проблем выше крыши!

Соби, я не понимаю, что мне сделать, чтоб ты успокоился. Мне через два месяца пятнадцать стукнет, мы уже два года от всяких гадов на пару отбиваемся, у нас Имя общее и выбор обоюдный! Как ты можешь вообще так обо мне думать?! Логик, тоже мне!

Звонка с урока я почти не слышу. Юйко трогает меня за плечо, что-то спрашивает – я встряхиваю головой и отворачиваюсь, глядя в свинцово-сизые низкие тучи.

Тебе придётся мне поверить. Потому что отступать я не собираюсь.

На географии я размышляю о чём угодно, только не о теме урока. Мысли в фоновом режиме крутятся вокруг необходимости задержать этих троих, когда они пойдут домой. Может, велеть Юйко замешкаться в классе, а самому раньше выйти? Тогда они к ней привяжутся, и мы с тобой точно их остановим. Для внушения.

По-моему, весь класс уже догадывается, кто ты мне. Не в смысле Боец, а в смысле… Но в лицо не спрашивают, а о чём шепчутся, мне безразлично. Зато когда мы вдвоём подойдём, эффект тоже удвоится.

На Яёи я не рассчитываю. Сам не знаю, почему. Может, привык полагаться только на себя и на тебя.

Вырываю из планинга листок и пишу: «Юйко, выходи из школы через десять минут после меня. И иди через школьный двор к воротам, не сворачивая, ясно?»

Кидаю записку на её парту, дожидаюсь, пока она прочтёт и кивнёт, и мысленно обращаюсь к тебе:

«Соби, ты сейчас где?»

«Через пару минут буду у ворот, иду с автобуса».

«Ага. Там и стой, ясно?»

«У тебя появился план?» – особого удивления я не слышу.

Ты вообще всё реже удивляешься, когда я что-то придумываю. Должно быть, совместная разработка заклинаний сказывается.

«Да. Возьмём их в клещи».

Ты фыркаешь:

«Понял. Жду на месте».

И объяснять приходится всё меньше. Если б еще эти улучшения не только к боям относились…

Из класса я выскакиваю одним из первых. Машу рукой Яёи и торопливо сбегаю в раздевалку – переобуться и накинуть куртку. Даже если эти девчонки сегодня к Юйко не сунутся, мимо ты их не пропустишь. И я тоже опоздать не хочу.

Выхожу из школы и почти физически ощущаю, что ты уже здесь. Будто ладонью мне по шее проводишь. От этого прибавляется уверенности – всегда прибавляется, даже если впереди крупные сложности. Я знаю, ты тоже меня чувствуешь, хоть и не видишь. Двор длинный, дождь так и не перестал, и для тебя сейчас всё, что дальше волейбольной площадки, в размытые тени сливается. А от более сильных очков ты отказываешься – говоришь, иначе зрение начнёт в самом деле падать.

Я отступаю за живую изгородь около стены, окружающей школьную территорию, и жду.

Ожидание длится недолго: Юйко появляется во дворе ровно через десять минут, будто засекла время. С её привычкой всегда приходить или раньше, или позже, это… странно. Она настолько опасается? Чем они ей угрожали?

Юйко оглядывается по сторонам, потом поправляет капюшон своей смешной сиреневой куртки и прибавляет шагу. Я смотрю на школьные двери за её спиной. Уроки кончились, двор стремительно заполняется школьниками, а мне кажется, что Юйко идёт по нему одна. За воротами стоишь ты, среди мокрых от дождя кустов – я. Остальные будто декорация.

- Хаватари!

- Хаватари Юйко! Эй, оглохла?

Точно, вот они. Все трое.

Юйко не оборачивается. Она как раз минует место, где я прячусь, и я вижу её лицо: застывшее от напряжения, с испугом в глазах, но какое-то очень решительное.

- Хаватари, стой, слышишь?

Они нагоняют её широким шагом и тут же окружают. Нара, Юми и Гин. Неразлучная троица, их все учителя хвалят и в пример ставят, как самых воспитанных.

- Что, опять Рицка тебя бросил? – тянет Гин, заступая Юйко дорогу. – Правильно сделал! Кому ты нужна, кроме нас!

- Мы же твои подруги, - вступает Нара, - а ты нас совсем не ценишь.

- Потому и дружки твои тебя кидают, - смеется Гин, - ты же их как должное воспринимаешь, а? Не умеешь радоваться, что тебя замечают. Придётся тебе помочь. Мы уже над этим поработали!

- Не здесь же, - впервые раскрывает рот Юми. – Не у школы. Пошли в парк.

- Там мокро и грязно, - протестует Гин, - просто за угол отойдём, и хватит!

- В парк, - командует Юми. Она, видимо, главная.

- Что вам от меня надо? – голос у Юйко чуть дрожит, но довольно громкий. – Зачем вы ко мне всё время лезете?

- Воспитание твое нас печалит, – сокрушённо вздыхает Нара. – Ты весь класс позоришь. Ржёшь как лошадь, скачешь как обезьяна, а сиськи отрастила такие, что…

- Что у тебя таких без силикона в жизни не будет, - внезапно почти выкрикивает Юйко. – И друзей не будет, как у меня! И думать ты не научишься! Пустите меня сейчас же! – и она с силой толкает Гин, пытаясь пройти. Та отскакивает, но тут же возвращается, а Нара и Юми мгновенно ловят Юйко за локти. Со стороны можно счесть, что они держат её под руки.

- Совсем обнаглела? – вскрикивает Гин.

- Вперёд, – это Нара. – Сегодня Аояги опять из школы первым смылся, так что он тебе не поможет. А пожалуешься ему – ты знаешь, что мы сделаем!

- Мы в любом случае сделаем, раньше или позже, но в твоих интересах, чтоб мы выбрали второе, а?

«Соби», – окликаю я.

«Иду», – понимаешь ты без пояснений.

Я не скрываясь выхожу из кустов на дорожку – прямо позади девчонок. Юми оборачивается, краем глаза заметив движение, и даже взвизгивает от неожиданности. Я прячу сжавшиеся кулаки в карманы куртки и щурюсь против сеющейся мороси:

- Ну и что ты сделаешь, Хориучи Гин? Ну-ка, отпустите Юйко! И отойдите от неё, быстро!

- Рицка-кун, – шепчет Юйко сразу задрожавшими губами.

Я наклоняю голову к плечу и рассматриваю её противниц. Как с ними поступить всё-таки? В Системе мне решать проще. Ладно, попробую напугать.

- Мне угрожайте! – я шагаю ближе к ним. – И запомните, что я Юйко не брошу, а вам не поздоровится!

- Аояги-кун, – кривится Нара, – это ты у Хаватари манер набрался или она у тебя? Вы просто два хама!

- Три, – раздаётся у неё за спиной. Нара вздрагивает и сразу отпрыгивает в сторону.

- Соби-сан, – Юйко, не оборачиваясь, прикрывает глаза, а ты встречаешься со мной взглядом – и пристально оглядываешь враз приунывших девчонок.

- Что здесь происходит?

У тебя самый обыкновенный голос, в нём сейчас нет силового эха, и всё равно… Я рад, что ты обращаешься не ко мне. Что ты на моей стороне.

- Ничего не происходит, Агацума-сан, – Гин сладко улыбается. – Мы болтали с подругой.

- Не пройдёт, – перебиваю я. – Я вас слышал.

Нарочно выдержал и выждал подольше, чтоб представление составить. И чтоб они не выкручивались, что ничего такого не говорили.

Нара и Юми переглядываются и одинаково тяжело вздыхают:

- Аояги-кун, ты нас неверно понял.

- И я тоже? – интересуешься ты негромко – и тем же тоном велишь дёрнувшейся Гин: – Стоять.

- О-о чём вы? – она даже заикается, но больше не пробует тебя обойти.

- В пятницу вы так же болтали с Хаватари-сан, – ты невозмутимо глядишь сквозь неё. – Кажется, моё присутствие несколько убавило ваш интерес.

На лицах девчонок явственно читается «мы дуры». Я с ними согласен.

- Ещё раз. Один раз! Подойдёте к Юйко, – обещаю я низким от злости голосом, – и будете об этом жалеть до конца школы. Гарантируем.

- Рицка-кун, - Нара вдруг торжествующе улыбается, – у меня в плеере на шее включен диктофон. Думаю, Шинономе-сэнсей вряд ли понравится, что ты угрожал одноклассницам! Как тебе такая идея?

Я пожимаю плечами:

- Никак. Зря ты об этом сказала.

- Почему?.. – она растерянно моргает, а ты протягиваешь ладонь:

- Дай сюда. Немедленно.

Чёрт, Соби, если мы после этого внеплановый поединок получим… Я же слышу, и ты знаешь, что я слышу! Договорились ведь, что силу не применим! Можно было просто отобрать… только как?

Я не вмешиваюсь, а Нара послушно снимает с шеи шнурок от плеера и отдаёт тебе машинку, даже не пытаясь закрыть её от дождевых капель. Подруги смотрят на нее в каком-то оцепенении:

- Нара-тян, – бормочет Юми, – ты что делаешь?

Она не отвечает, а ты протираешь экранчик плеера краем шарфа и вызываешь меню. Сначала выключаешь запись, затем проглядываешь содержимое всей флэш-карты. Проматываешь его, щелкая одной из клавиш, и усмехаешься:

- Любопытный артефакт.

Качаешь головой, потом сочувственно и понимающе глядишь в затылок так и не повернувшейся Юйко – и с размаху швыряешь плеер на асфальт. Нара вскрикивает, но с места не дёргается – и ты с хрустом раздавливаешь машинку ботинком.

- Юйко-тян, – обращаешься ты почти ласково, – твои одноклассницы больше не будут тебе угрожать. В противном случае их ждут серьезные сложности в дальнейшей учёбе.

- Вникли? – уточняю я. – Или повторить?

Они стоят, сбившись в кучку. Их трое. Я всё ещё помню ту драку, Соби, в которой против троих стоял – я. И если бы не ты… Если бы я уже не умел тебя звать…

А Юйко звать мыслеречью не умеет. И в случае чего беззащитна.

- Хоть пальцем тронете, под землёй достанем, – обещаю я с нажимом. – Если к Юйко случайно на улице полезут, во дворе подкараулят, с незнакомого номера пугать станут – будете виноваты вы, ясно?

- Да мы-то здесь при чем! – Юми, кажется, впервые по-настоящему пугается. – Может, нам ее теперь и охранять?

- Не стоит, – ты поочерёдно оглядываешь их и вдруг просишь: – Рицка, call me.

У тебя это так быстро выходит, что никто, по-моему, вообще не понимает, что это два слова, а не странный выдох.

«Зову. Что?»

«Я хочу закрыть нас от взглядов. Боюсь, мы привлекаем слишком много внимания».

Ну да, двор-то уже опустел.

«А если исчезнем, хуже не будет?» – Хотя вроде некуда, мы всё равно уже силу задействовали.

«Здесь нет паранормов».

Как в Диснейленде? Вспоминаю, чем может кончиться объяснение, и торопливо киваю:

«Угу».

Ты не двигаешься и на первый взгляд ничего не делаешь: очертания школы, гимнастических снарядов, колонн остаются прежними, только будто яркости убавляется. И дождь исчезает.