ВВЕДЕНИЕ 20 страница. Значение для княжеств русско-турец­ких противоречий

Значение для княжеств русско-турец­ких противоречий. Интересы России всту­пали на Балканах в противоречие с полити­кой султанской Турции. Чтобы ослабить позиции Порты, царизм поддерживал осво­бодительные стремления балканских наро­дов. В борьбе против османского господст­ва молдаване и валахи использовали под­держку России. Еще в 1656 г. молдавский господарь Георге Штефан впервые обра­тился к России за военной помощью. Он просил даже принять Молдавское княже­ство в российское подданство — под этим подразумевалось постоянное покровитель­ство со стороны России. Обещая княжест­ву поддержку, царь Алексей Михайлович предлагал господарю «с ратными людьми на всякого неприятеля стоять собча безо всякия измены». Однако господарь вскоре был низложен султаном. В 1674 г. в Москву с просьбой о помощи обратились совместно представители Молдавии и Валахии, но Порта сумела помешать соглашению.

Решительные шаги к сближению с Рос­сией предпринял в 1711 г. господарь Мол­давии Дмитрий Кантемир. Выдающийся государственный деятель, он был убежден­ным сторонником развития дружественных связей с Россией. Кантемир вступил в союз с Петром I и поднял оружие против Порты. Однако перевес сил оказался на стороне турок — русские и молдавские войска по­терпели поражение в битве при Станилеш-тах (на берегу реки Прут). Кантемир был вынужден уехать в Россию, куда вместе с ним переселилось несколько тысяч мол­даван. Там Кантемир, ученый-гуманист, принял участие в реформаторской деятель­ности Петра I, написал несколько крупных работ, в том числе «Историю возвышения и упадка Османской империи», «Описание Молдавии».

Большое значение для Валахии и Мол­давии имели победы России над Турцией в войнах второй половины XVIII в. Кючук-Кайнарджийский мирный договор 1774 г. способствовал расширению автоно­мии княжеств. Он регламентировал выпла­ту дани Порте, ограничивал ее монополию на торговлю с княжествами. Туркам запре­щалось селиться на их территории. Госпо­дари могли направить в Константинополь постоянных представителей, которые до­лжны были «бдеть о делах княжеств». Православная церковь в Валахии и Мол­давии ограждалась от вмешательства По­рты. Россия получала право выступать впредь «в пользу сих двух княжеств», за­щищать их интересы. Хотя Порта в даль­нейшем нарушала договор, он оставался в силе и был вновь подтвержден условиями Ясского мира, заключенного в 1791 г.

Культура Валахии и Молдавии. В Ду­найских княжествах сложились две народ­ности — валахи и молдаване. Официаль­ным языком в княжествах долгое время оставался старославянский. В XVI— XVII вв. на территории Валахии, а затем и Молдавии возникло книгопечатание, сна­чала на старославянском языке. Начав­шие выходить позднее в каждом княже­стве книги на родном языке печатались до XIX в. славянской кириллицей.

Возникавшие в княжествах школы (большинство их называлось господарски-ми) создавались в столицах и некоторых других городах, при крупных монастырях. Одно из первых учебных заведений более высокого уровня — господарская акаде­мия была основана в Яссах в 1640 г. В кон­це XVII в. в Бухаресте также была создана академия. В XVIII в. обе они были реорга­низованы и расширены. Видную роль в со­здании бухарестской академии сыграл стольник Константин Кантакузино. Широ­ко образованный человек, ученый и просве­титель, он оставил обширный, хотя и неза­вершенный труд «История Валахии».

Развитию культуры способствовали ис­торические хроники и сочинения.Наиболее обстоятельные из них появились в то время в Молдавии. Идеология их авторов имела феодальный характер. В летописи Григоре Уреке (он использовал источники на не­скольких языках) освещалась история кня­жества с XIV до конца XVI в. Дело Уреке продолжил другой историк — боярин, го­сударственный деятель Мирон Костин. Его «Летопись Молдавии» была доведена до второй половины XVII в. В ней освещались многие события того периода, очевидцем и даже участником которых был сам Кос­тин. В XVIII в. Ион Некулче составил «Ле­топись Молдавской земли» — она начина­лась с событий, описанием которых завер­шил свою работу Костин. Немало страниц автор летописи посвятил деятельности Д. Кантемира. Подобно господарю сам Не­кулче был сторонником союза с Россией в борьбе за независимость Молдавии.

Глава

Латинская Америка во второй половине ХУП-ХУШ веке

Процесс завоевания испанскими конки­стадорами Южной и Центральной Америки растянулся более чем на полтора столетия. Во второй половине XVII в. были подав­лены последние очаги сопротивления пле­мен майя на Юкатане и племен арауканов в Чили. В некоторых областях Северной Америки испанские завоевания продолжа­лись еще в XVIII в. В ходе завоевания и ко­лонизации происходил интенсивный про­цесс метисации — смешения испанских и португальских завоевателей с местным на­селением, и сложился значительный слой метисов — потомков европейцев и индей­цев. В районах, куда ввозились негры-ра­бы, возникло мулатское население.

К концу XVII в. основным языком об­щения между различными расовыми и эт­ническими группами в испанских колониях стал испанский язык. Здесь складывался испаноязычный этнос. В Бразилии, завое­ванной Португалией, португальский язык стал господствующим к концу XVIII в. На­звание региона — Латинская Америка, — вошедшее в обиход в XIX в., отражает особенности завоевания, освоения, куль­турного и национального развития боль­шинства вошедших в него стран. Эти об­ласти были колонизованы испанцами и португальцами, т. е. романскими народа­ми, языки которых сложились на основе латинского языка.

В XVI—XVII вв. сформировались ис­панская и португальская колониальная системы. Административное устройство ис­панских колоний во многом копировало метрополию. Делами колоний управлял «Королевский Совет Индий». Он издавал законы, постановления, назначал чиновни­ков колониальной администрации, контро­лировал работу на рудниках и все финан­совые поступления.

Еще в XVI в. была создана система вице-королевств. Вице-королевство Новая Испания включало территорию современ­ной Мексики, владения в Северной Амери­ке и часть Карибского бассейна. Вице-ко­ролевство Перу включало почти все владе­ния в Южной Америке, кроме побережья Венесуэлы. Вице-король осуществлял выс­шую военную и гражданскую власть. В со­ставе вице-королевства были самоуправ­ляющиеся территории — генерал-капи-танства. Испанские вице-короли назнача­лись из числа высшего дворянства, из этих же кругов формировался и высший аппа­рат колониального управления. За 300 лет существования испанской колониальной империи из 170 вице-королей только 4 были уроженцами колоний, из 602 генерал-капи­танов — только 16.

Особенности социально-экономическо­го развития испанских и португальских ко­лоний в Америке. В связи с тем что в пери­од конкисты феодализм в Испании и По­ртугалии уже вступил в пору разложения, создававшаяся в колониях структура эко­номических и общественных отношений не могла носить чисто феодальный характер. Несмотря на попытки насадить в колониях феодализм, он не стал господствующей формой хозяйства. Их экономика была ос­нована на сосуществовании нескольких ук­ладов, характер и соотношение которых менялись на протяжении колониального периода. Основными укладами в XVI— XVIII вв. были: натуральное патриархаль­ное хозяйство индейских общин; феодаль­ный уклад; рабовладельческий уклад: плантационное рабство, использование труда черных невольников в горной про­мышленности; мелкотоварное хозяйство: городское ремесло, хозяйства крестьян-ко­лонистов в районах, где имела место хозяй­ственная колонизация; элементы капита­листического уклада (его формирование относится ко второй половине XVIII в.).

Рабовладельческий уклад преобладал на островах Карибского бассейна, в при­брежных районах, где сложилось планта­ционное хозяйство, тесно связанное с ми­ровым рынком. Другое положение возни­кло в Андских странах (будущие Ко­лумбия, Эквадор, Перу, Боливия) и на территории Мексики, где в момент завоева­ния существовало плотное земледельче­ское население. Здесь испанская корона использовала земледельческую общину, включив ее в колониальную систему как административную и налоговую единицу. Важнейшей формой феодальной эксплуа­тации стала в этих районах энкомьенда — особая форма поместья, предоставлявше­гося испанским дворянам-переселенцам. Верховным собственником земли был ис­панский король. Владелец поместья — эн-комендеро — имел право только на исполь­зование труда приписанных к энкомьенде индейцев-общинников. Он должен был за­ботиться об обращении индейцев в христи­анство, обеспечивать уплату ими подушной подати — «трибуто» и выполнение трудо­вой повинности в пользу государства на королевских рудниках, строительстве и т. д. (мита).

Непосильный труд на рудниках, отрыв наиболее трудоспособных людей от сель­ского хозяйства вели к разорению общин­ников, вымиранию индейского населения. Чтобы обеспечить рудники рабочей силой, во второй половине XVII в. во многих рай­онах началось насильственное сселение обезлюдевших общин в новые поселки по 300—400 домохозяйств. На новых местах воссоздавались общинные порядки: пахот­ные наделы находились в пользовании от­дельных семей, остальные земли использо­вались сообща. Испанские законы запре­щали продажу общинных земель и их переход в собственность частных лиц, посе­ление на территории общин испанцев, ме­тисов и мулатов. Этим испанская казна хотела обеспечить себе постоянный доход от налогов с индейского населения. Однако в результате принудительного переселения индейцев появлялось большое количество

КОЛОНИАЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ ИСПАНИИ И ПОРТУГАЛИИ В ЗАПАДНОМ ПОЛУШАРИИ В КОНЦЕ XVIII ВЕКА

пустующих земель, которые захватывались крупными собственниками. Часто под кате­горию «пустующие» произвольно попадали и общинные земли, с которых сгонялось индейское население. Так уже в XVII в. происходил процесс экспроприации ин­дейского крестьянства и формирования крупного землевладения (латифундий),не связанного с пожалованием энкомьенды.

Спасаясь от миты на рудниках, многие индейцы не возвращались в свои общины, а нанимались на работу в латифундии в ка­честве пеонов — кабальных батраков с на­делом. Кроме того, владельцы латифундий выкупали у государства индейцев-должни­ков, которые не могли уплатить налоги, и они тоже превращались в пеонов. Так возникла новая форма ведения хозяйст­ва — асьенда. Многие асьенды постепенно превращались в товарные хозяйства, про­изводившие продукцию (тростниковый са­хар, хлопок, табак, рис и т. д.) на внутрен­ний и внешний рынок.

К началу XVII в. значительных успехов достигло мелкотоварное ремесленное про­изводство, особенно в восточных и цен­тральных районах Мексики, в северо-вос­точной части нынешней Колумбии, в город­ских центрах, таких, как Кито, Лима, Сантьяго. Вокруг них возникали местные рынки, однако большинство городов имело связи с округой в диаметре не более 200— 300 км. Каждая колония была связана с Испанией больше, чем с соседними центра­ми. Эта экономическая обособленность ис­кусственно консервировалась метропо­лией. Были запрещены различные виды экономической деятельности, производство многих товаров, внутренняя торговля меж­ду колониями. Метрополия поощряла толь­ко развитие горнодобывающей промыш­ленности. Вывоз драгоценных металлов яв­лялся основной статьей экспорта.

Наряду с короной и крупными земле­владельцами индейское население нещадно эксплуатировала католическая церковь, которой принадлежали обширные земель­ные владения с прикрепленными к ним ин­дейскими общинами. Церковь получала также огромные доходы от сбора десятины, широко занималась ростовщическими опе­рациями, добивалась перехода под свой контроль общинных земель с помощью вы­могательства и запугивания индейцев.

Социальная структура колониального общества была очень сложной. Ее важной особенностью было то, что социальные раз­личия тесно переплетались с расовыми и этническими.

Самым высшим слоем общества были испанские чиновники, прибывшие из мет­рополии. На протяжении всего колониаль­ного периода испанские короли очень боя­лись усиления колониальной администра­ции и ее обособления от метрополии, так же как и роста крупного землевладения. Испанские вице-короли направлялись в ко­лонии на срок до трех лет, им запрещалось брать с собой семью, приобретать в коло­ниях земли и недвижимую собственность. Такие же ограничения устанавливались для высших чиновников. Представители испанской колониальной администрации составляли замкнутую группу населения. Они с пренебрежением относились к тем потомкам испанских завоевателей, кото­рые родились и постоянно жили в колони­ях. Среди них был значительный процент белого населения — креолы, составлявшие основную массу крупных землевладельцев и средний слой чиновничества. К началу XVIII в. во многих колониях значительную часть населения составляли метисы. Мети­сы освобождались от уплаты «трибуто» и от миты, но вместе с тем для них было установлено множество ограничений: они не могли наследовать имущество своих ро­дителей, занимать административные по­сты, становиться священниками, владеть рабами, жить в общинах, им запрещалось носить оружие. Самое большое число мети­сов (свыше 30 % населения) было в Па­рагвае, Чили и Северной Мексике. Метисы жили в городах, занимались ремеслом и мелкой торговлей, многие были пеонами. Кроме того, существовали другие этниче­ские группы — мулаты (потомки европей­цев и негров) и самбо (потомки индейцев и негров). Их положение приближалось к условиям жизни негров и индейцев.

Несмотря на препятствия, чинимые метрополией, к началу XVIII в. в экономи­ческом развитии испанских колоний прои­зошли большие изменения. Постепенно формировались элементы капиталистиче­ского уклада в городской промышленности и торговле: развивались товарно-денеж­ные отношения, стали возникать мануфак­туры, расширялось применение наемного труда в городе и в деревне.

Развитие Бразилии в колониальный пе­риод отличалось рядом особенностей. Зна­чительную роль в процессе колонизации играл торговый капитал. Управление коло­нией осуществляли назначенные порту­гальским королем генерал-губернаторы, которым подчинялся состоявший из порту­гальцев централизованный администра­тивный аппарат. В Бразилии преобладало плантационное рабовладельческое хозяй­ство по выращиванию сахарного тростни­ка, риса, табака. Главную роль в торговле играло монопольное купеческое объедине­ние — «Генеральная компания бразиль­ской торговли», основанная в 1649 г.

Начало кризиса испанской колониаль­ной системы в середине XVIII в. Реформы колониального управления. В XVIII в. про­изошли изменения в системе эксплуатации испанских колоний. Они были связаны с процессами, происходившими в метропо­лии. Глубокий экономический упадок Ис­пании в XVII в. сменился в первые десяти­летия XVIII в. постепенным экономическим подъемом. В стране шло восстановление и развитие капиталистического мануфак­турного производства. Колонии стали те­перь для метрополии не только источником денежных средств, но и рынком сбыта для молодой, еще не окрепшей испанской про­мышленности. На первых порах это приве­ло к введению в колониях еще больших ограничений на производство предметов потребления, к увеличению новых прямых и косвенных налогов при сохранении ста­рых, таких, как алькабала.

Однако архаичная колониальная адми­нистрация плохо справлялась с поставлен­ными перед ней задачами. Господствовала коррупция; некоторые районы вообще вы­падали из-под контроля метрополии, и до­ходы оседали в карманах местных чинов­ников, хорошо усвоивших непреложное правило колониальной администрации — «Повиноваться и не выполнять!».

Большие потери несла мадридская каз­на от контрабандной торговли. Поскольку во второй половине XVII в. Испания, ли­шившаяся флота, не могла военными мера­ми противостоять своим торговым соперни­кам из более развитых стран, контрабанд­ная торговля стала быстро расти. Особен­ный размах она получила после того, как по Утрехтскому миру Англия получила право ввоза рабов в американские колонии Испании. Под прикрытием этой уступки английские купцы ввозили в колонии раз­личные товары, закупали без пошлин сырье и тропические продукты у креоль­ских землевладельцев. На побережье Вене­суэлы и на Ла-Плате креольские помещики расширяли производство продукции на продажу; в результате возрастала товар­ность сельского хозяйства, рост которой искусственно сдерживался испанской эко­номической политикой.

Для того чтобы поднять доходы метро­полии от эксплуатации колоний, усилить контроль за их экономическим развитием, во время правления испанского короля Карла III (1759—1788) была проведена реорганизация колониального управления:

а) была ликвидирована существовав-
шая с начала XVI в. торговая монополия
Севильи; отныне право вести торговлю с
колониями получили сначала 9, а затем
13 испанских портов и 24 — в американ-
ских колониях;

б) была проведена перестройка управ-
ления, созданы новые вице-королевства
Новая Гранада (1739), Ла-Плата (1776),
одновременно существовали генерал-капи-
танства Чили, Венесуэла и Куба. Это до-
лжно было облегчить управление, так как
прежние громадные вице-королевства бы-
ли, по существу, неуправляемыми;

в) была создана колониальная армия
(помимо войск, присылавшихся из метро-
полии), основанная на рекрутском наборе
среди уроженцев колоний — креолов.
Правда, высшие офицерские должности
оставались привилегией испанцев;

г) была упорядочена налоговая систе-
ма, усилен контроль над торговлей и эконо-
мической деятельностью страны. Суровые
меры были приняты для борьбы с контра-
бандой. Вся торговля между колониями
и метрополией была передана в руки ис-
панских торговых компаний.

Реформы Карла III увеличили доходы казны от эксплуатации колоний, от налогов с их населения, поступление сырья для ис­панской промышленности. Торговый обо­рот только за период с 1778 по 1788 г. воз­рос приблизительно в 7 раз; доходы от алькабалы в вице-королевстве Новая Ис-

пания в 1778—1790 гг. увеличились по сравнению с предшествующим десятилети­ем почти в 2 раза.

Однако расходы на колониальную ад­министрацию оставались очень высокими. В 1800 г. они поглощали ³/₄ всех поступле­ний от эксплуатации колоний. Колониям по-прежнему было запрещено торговать с другими странами; между тем сама Испа­ния и в конце XVIII в. могла обеспечить их спрос всего на 15—20%. Поэтому усиление контроля не могло положить конец контра­бандной торговле. Но теперь все выгоды от нее доставались испанским купцам; крео­лы лишились важного источника доходов. В то же время они потеряли возможность сбывать на мировой рынок продукцию сво­их хозяйств, минуя контроль колониальных властей.

В период войн колониальные власти вводили специальные налоги на содержа­ние флота, крепостных сооружений, пат­рульных судов и т. д. Основная тяжесть военных налогов, как и обычных налогов, и пошлин, и различных монополий ложи­лась на городское население. Усиливался процесс разорения ремесленников, которые не выдерживали конкуренции с мануфак­турами и с более дешевыми европейскими товарами.

В сельской местности широкий размах приобретала экспроприация индейских крестьян-общинников. Новый аграрный за­кон разрешал юридическое закрепление прав собственности на земли, захваченные у индейских общин, и на пустующие госу­дарственные земли. В результате ускорил­ся процесс формирования крупной земель­ной собственности — латифундий. Огром­ная масса индейских крестьян превраща­лась в бродяг и нищих, в бесправных батраков в асьендах латифундистов.

В середине XVIII в. основная тяжесть налогов обрушилась на города Венесуэлы и Новой Гранады, в связи с этим они стали центром оппозиции колониальному строю. Антиналоговые выступления в городах часто поддерживались индейским кресть­янством. Особую ненависть населения вы­зывали королевские монополии на произ­водство и продажу многих потребитель­ских товаров. Введенная монополия на производство табака лишила важного ис­точника доходов многих городских и сель­ских жителей. За незаконное разведе­ние табака сжигались посевы, склады табачного листа и даже жилища тех, кто его выращивал.

Усиление налогового бремени яви­лось поводом к одному из самых круп­ных городских восстаний в испанских колониях — восстанию комунерос (1781). Восстание началось на северо-востоке Новой Гранады, в центре тек­стильного ремесленного производства городе Сокорро, и вскоре охватило большую часть вице-королевства. Мно­готысячная армия восставших подошла к его столице — городу Сантафе де Бого­та. Богатые креолы решили возглавить восстание, чтобы ввести его в нужное им русло и добиться уступок от колониаль­ной администрации в свою пользу. Вы­двинутая в ходе восстания программа со­держала следующие требования: отмена монополий, отмена налога на содержание флота, уравнение в правах креольского населения с испанцами, возвращение ин­дейским общинам захваченных у них зе­мель. После отхода от восстания богатых креолов оно приобрело характер массово­го социального движения, направленного не только против колониальной админи­страции, но и против эксплуатации, за от­мену рабства, за возвращение земель ин­дейским общинам.

В движении комунерос объединились городские низы, индейские крестьяне, рабы с плантаций и рудников. Этнический состав восставших был очень пестрым: креолы, метисы, мулаты, негры. Движение переки­нулось на другие районы континента — Ве­несуэлу, Эквадор, на Ла-Плату. Только помощь креольской верхушки позволила испанским колониальным властям пода­вить восстание в Новой Гранаде. Его вождь Хосе Антонио Галан и другие руко­водители были преданы мучительной казни.

Одновременно с восстанием комунерос в 1780—1783 гг. в Перу произошло одно из самых крупных крестьянских восстаний во главе с Тупак Амару. Восставшие индейцы выдвинули лозунг восстановления инкско­го государства и отделения от Испании.

Положение, сложившееся в испанских колониях в Америке в конце XVIII — нача­ле XIX в., может быть охарактеризовано как глубокий кризис испанской колониаль­ной системы.

Реформы Бурбонов не только не приве­ли к упрочению власти метрополии, но вы­звали дальнейшее обострение противоре­чий между населением колоний и Испа­нией. Креольские помещики в результате усиления финансового и административно­го контроля со стороны метрополии над торговлей и финансами лишились важней­ших источников доходов. Это явилось при­чиной роста оппозиционных настроений среди креолов. Наиболее радикальные кру­ги креольской оппозиции выдвигали требо­вание отделения от Испании, наиболее умеренные — уравнения в правах с испан­цами и участия в управлении колониями.

Усиление налогового гнета нашло отра­жение в подъеме борьбы городского насе­ления против произвола испанской адми­нистрации. В этой борьбе главную роль играли городские ремесленники, мелкие торговцы, городские низы. Во время городских восстаний население выдвига­ло лозунг передачи власти городским советам — кабильдо. Усилилось движе­ние угнетенных масс индейцев, боров­шихся за возвращение общинных зе­мель, отмену непосильного налога «трибуто» и принудительного труда на рудниках.

Все эти оппозиционные движения по­степенно сливались в один поток. Они проявлялись как в пассивном протесте, так и в вооруженных выступлениях. Не­малую роль в углублении кризиса сыгра­ла международная обстановка, сложив­шаяся в период Французской буржуазной революции. Все эти факторы подготовили мощный взрыв освободительного движе­ния испанских колоний в Америке в пер­вой четверти XIX в.

•ч ^tu^dT^

Глава

Международные отношения и колониальная политика во второй половине ХУП-ХУШ веке

1. Изменения в системе международных отношений

Основные проблемы международных отношений во второй половине XVII—

XVIII вв. Возникновение первых буржуаз­ных государств, дальнейшее развитие ка­питалистического уклада в недрах фео­дального общества в других странах все более заметно сказывались на характере международных отношений. По-прежнему на них большое воздействие оказывали ди­настические интересы монархов, стремле­ние к захвату и присоединению к своим государствам новых земель. Вместе с тем набирает все большую силу новый фак-•тор — борьба за заморские колонии, овла­дение морскими путями, соперничество в погоне за рынками сбыта и сырья в Европе и далеко за ее пределами.

Воздействие этих двух факторов оказы­вало существенное влияние на изменение соотношения сил между державами, кото­рое складывалось в этот период. Во второй половине XVII — первой половине XVIII в. на первый план выходят те державы, где раньше возникли централизованные мо­нархии и где фактор общегосударственных интересов брал верх над династическими интересами того или другого правящего дома. Очень важную роль играли также уровень развития капиталистических отно­шений, степень разработанности природ-

i—i -i—i Граница Франции с Hi 10 по 1(>!)7 г.

Приобретения по Вестфальскому миру 1о4Н г. jjj fji ijlnl Приобретения по Пиренейскому миру 1о5!) г.

Приобретения по Ахейскому миру 1668 г.

Приобретения по Нимвегенскому миру 1678 г. -ф- Главные крепости

ных ресурсов (промышленность), состоя­ние армии и флота.

Все это приводило к изменению балан­са сил в ходе трех крупных войн первой половины XVIII в. (за «испанское наслед­ство» в 1701 —1714 гг., Северной 1700— 1721 гг. и за «австрийское наследство» 1740—1748 гг.), в итоге которых в число великих держав выдвинулись Англия, Франция, Россия, Австрия и Пруссия, тог­да как Испания, Португалия, Дания, Гол­ландия, Швеция и Речь Посполитая ото­шли на второй план. Именно первые пять держав стали определять систему между­народных отношений в мире с середины XVIII в. вплоть до Великой французской буржуазной революции.

Изменение в соотношении сил на меж­дународной арене непосредственно сказы­валось на крупной проблеме международ­ных отношений — османском (восточном) вопросе. Он играл значительную роль в этот период и был связан с изменением ха­рактера отношений между европейскими державами и Османской империей. «Ос­манский вопрос», т. е. вопрос об отраже­нии агрессивного натиска Османской импе­рии против стран Европы, постепенно в XVIII в. трансформировался в восточный вопрос — сложный комплекс международ­ных противоречий, связанных с ослабле­нием этой империи, с наметившимся ее аспадом, с ширившимся национально-освободительным движением населявших империю народов против османского ига и с усилением противоречий европейских держав на Ближнем и Среднем Востоке в борьбе за колониальные рынки и контроль над Черноморскими проливами. / В XVII — XVIII вв. заметно расшири-/ лась география международных отноше-ний стран Европы. Оставаясь в основе сво-\ ей европоцентристскими (перераспределе­ние баланса сил по-прежнему происходило прежде всего в Европе), международные отношения начали охватывать отдаленные континенты и регионы — Новый Свет (Америку), Дальний Восток (Китай, Япо­ния), западное и восточное побережье Аф­рики. Колониальная проблема (захват источников сырья и рынков сбыта) стано­вилась постепенно одной из главных проб­лем международных отношений нового времени (см. § 2 данной главы).

Борьба Франции за гегемонию в Европе [во второй половине XVII в. Международ-' ные проблемы во второй половине XVII в. раньше всех пытались решить те державы, где далеко зашел процесс укрепления цент­рализованного государства на националь­ной основе. К их числу относилась прежде всего Франция, правители которой стреми­лись использовать выгоды абсолютизма для отторжения приграничных территорий от «универсалистских» монархий австрий­ских и испанских Габсбургов и установле­ния гегемонии в Европе.

Установлению внешнеполитической гегемонии Франции в Европе способство­вал ряд благоприятных обстоятельств. В Англии после реставрации Стюартов в 1660 г. Карл II и Яков II для борьбы с буржуазной оппозицией стали искать по­мощь за границей, прежде всего у Людо­вика XIV. Франция регулярно предостав­ляла английским королям денежные суб­сидии. Такой «финансовой дипломатией» Людовик XIV почти на 30 лет (до государ­ственного переворота 1688 г.) вывел Анг­лию из активной политики на континенте.

Тридцатилетняя война нарушила тра­диционное единство испанских и австрий­ских Габсбургов: Австрия пошла на мир с Францией в 1648 г. (Вестфальский мир), Испания — лишь в 1659 г. (Пиренейский мир). Обе габсбургские династии пережи­вали во второй половине XVII в. серьезные внутренние трудности, а для Австрии вновь усилилась угроза со стороны Османской империи, которая в 60-е годы XVII в. во­зобновила попытки расширить свои владе­ния в Европе и продвинуться еще дальше на Запад, за пределы Балкан.