quot;"ЗГ 20 страница. Глава 4. Направления социолингвистических исследований

241

Глава 4. Направления социолингвистических исследований

4.2. Диахроническая социолингвистика

В самом общем виде диахроническая социолингвисты-, ка может быть определена как направление социолингви-, стических исследований, которое изучает историю языка в связи с историей народа. Такое определение, однако, нуж­дается в уточнении. Ведь традиционно многие работы, по­священные эволюции конкретных языков, описывали исто­рический контекст, в котором происходят языковые измене­ния. Можно ли квалифицировать такие работы как социо­лингвистические?

Существенной особенностью социолингвистического исследования является систематическое, последовательное соотнесение языковых фактов и социальных процессов. Ес­ли, изучая историю какого-либо языка, ученый лишь от случая к случаю упоминает события, относящиеся к исто­рии народа, то такую работу трудно квалифицировать как социолингвистическую. Если же исследование основывает­ся на четком разграничении внутренних, присущих самому языку законов его развития и внешних, социальных факто­ров, обусловливающих это развитие, и анализирует языко­вые изменения, показывая действие как тех, так и других, то такое исследование скорее всего должно быть отнесено к диахронической социолингвистике.

Примерами подобных работ могут служить многие ис-торико-лингвистические исследования отечественных и за­рубежных авторов, в особенности те, в которых изучается становление национальных языков, формирование их лите­ратурной нормы, развитие у литературных языков социаль­ных функций и т. п. Таковы, например, работы В. В. Вино­градова по истории русского литературного языка [Виногра­дов 1938; 1956], В. М. Жирмунского — по истории немецко­го языка и по немецкой диалектологии [Жирмунский 1956; 1965], Б. А. Успенского — о церковнославянско-русской диглоссии в Московской Руси [Успенский 1987; 1994],

названию, должен был бы представлять весь спектр направлений, характер­ных для социолингвистики середины XX в. Тем не менее и в нем помеще­ны в основном работы, ориентированные на синхронный анализ языковых явлений в их связи с явлениями социальными. См. также обзор [Гулида 1999], дающий представление главным образом о синхронном аспекте но­вейших англоязычных социолингвистических исследований.

242

4.2. Диах роническая социолингвистика

М. В. Панова [Панов 1990], цикл работ по истории литера­турных языков, выполненный в Институте языкознания РАН [Норма... 1969, Социальная... 1977, Функциональная... 1985, Литературный... 1994, Языковая... 1996] и другие, а также исследования зарубежных лингвистов по истории формирования национальных языков в связи с историей народов: элементы диахронно-социолингвистического под­хода характерны, например, для классических работ А. Мейе по исторической лингвистике, Ф. Брюно — по ис­тории французского языка, X. Эггерса — по истории немец­кого языка, Менендеса Пидаля — по истории испанского языка и др.

Регулярные связи между развитием языка и развитием общества могут быть прослежены на сравнительно коротких отрезках языковой эволюции. Например, П. Лафарг иссле­довал новшества, появившиеся во французском языке во времена Великой французской революции [Лафарг 1930]. А. М. Селищев в знаменитой книге "Язык революционной эпохи" [Селищев 1928] проанализировал изменения, про­изошедшие в русском языке в течение 10 послереволюцион­ных лет, и связал эти изменения с теми преобразованиями, которые были совершены в России в результате октябрьско­го переворота 1917 г. Более близким к нашим дням приме­ром может служить книга немецкого исследователя Л. Цы-батова [Zybatow 1995], в которой изменения, характерные для русского языка конца 80 — начала 90-х годов XX в., изу­чены в связи с политическими, экономическими и культур­ными процессами постперестроечного периода.

Целью социолингвистического изучения языка в диа­хроническом аспекте является установление связей между историей языка, изменениями, происходящими в нем в хо­де исторического развития, — и историей общества, которое "обслуживается" данным языком, теми социальными, эко­номическими и культурными изменениями, которые харак­теризуют эволюцию данного общества и его институтов. На пути к достижению этой цели исследователь решает ряд за­дач, среди которых наиболее существенно изучение харак­тера связей между языковыми и социальными явлениями, что предполагает ответы на такие, например, вопросы:

вызывает ли социальное изменение непосредственное изменение в языке или же такое влияние осуществляется более сложно, опосредованно?

243

т\

Глава 4. Направления социолингвистических исследований_____________

какие из факторов социальной эволюции наиболее су­щественны для развития языка?

какие "участки" языковой системы наиболее податли­вы к социальному воздействию; иначе говоря, что в первую очередь меняется в языке под влиянием социальных, преоб­разований, а что остается относительно стабильным на про­тяжении длительного времени?

В задачи диахронической социолингвистики входит также изучение изменений в языковой ситуации под воз­действием изменений в обществе, анализ изменений в на­боре и характере функций языка (языков), в социальном и коммуникативном статусе литературной формы националь­ного языка и социолектов, фиксация и исследование изме­нений в отношении общества в целом или отдельных соци­альных групп к своему языку или каким-либо его подсисте­мам, к языковым новшествам и т. п.

Приведем примеры решения этих задач на конкретном языковом материале.

Языковая ситуация в Португалии начала XVI в. харак­теризовалась многоязычием, в основе которого лежали пор­тугальский и испанский языки, а также латынь (на латыни составлялись географические описания, ставились пьесы в университетских театрах). К концу века усилилась тенден­ция к большей самостоятельности и функциональной само­достаточности португальского языка, вовлечению в литера­турный обиход разговорных, просторечных и диалектных элементов, что отражало процессы, происходившие в Порту­галии того периода: разрушение феодальных институтов, ук­репление абсолютизма, рост городов, миграция сельских жи­телей в города, культурную интеграцию высших слоев обще­ства вокруг королевского двора и др. (см. [Вольф 1985]).

Изучение истории многих европейских языков вскры­вает движение литературной формы этих языков от более или менее аморфного состояния к нормированной языковой системе с единой диалектной основой. Так, во французском языке XV в. "совокупность старофранцузских наддиалект-ных литературных образований <...> стала заменяться еди­ным литературным языком, в основе которого лежал диалект столицы — Парижа <...> изменялся и статус диалектов — от территориального диалекта феодального общества к терри­ториально-социальному диалекту периода формирования и развития национальных языков" [Челышева 1985: 216]. Ли-

244

4.2. Диахр оническая социолингвистика

тературный французский язык начал функционально преоб­ладать над латынью, которая постепенно вытеснялась из со­циально наиболее важных сфер общения [Там же: 217].

Характеризуя языковую ситуацию в Японии XIX— XX вв., исследователи особо выделяют период после 1945 г., когда усилилась роль английского языка и, следовательно, произошло некоторое распределение функций между япон­ским и английским языками: "...в Японии существуют вли­ятельные газеты на английском языке, англоязычные теле­передачи и пр. Возможны и случаи общения на английском языке между японцами: в рекламе для придания ей большей элитности и иногда в научной литературе" [Алпатов 1993: 107].

Иллюстрацией изменения в отношении к собственной речи могут служить наблюдения русских диалектологов. Со­гласно этим наблюдениям, проводившаяся в годы советской власти политика вытеснения местных диалектов из комму­никативных сфер, такое направление школьного обучения и воспитания, которое внедряло в сознание учащихся прене­брежительное отношение к собственному говору как к не­правильной, искаженной речи, сформировали устойчивую негативную оценку диалектных способов говорения самими носителями диалекта (см. об этом [Булатова и др. 1975; Ка­саткин 1999]).

С этим можно сравнить совсем иное отношение к ди­алектам в современной Японии, где «люди среднего и млад­шего поколений относятся к собственному использованию диалекта как к чему-то само собой разумеющемуся. По-ви­димому, низкая престижность диалектов была свойственна периоду массового овладения литературным языком, когда речь на диалекте ассоциировалась с низким уровнем обра­зования и культуры. Теперь же, когда владение диалектом вовсе не означает неумения переключаться с него на лите­ратурный язык, диалект считается вполне законным средст­вом неофициального общения со "своими" <...> В этой об­становке изменилось и официальное отношение к диалек­там. Перед школой и средствами массовой информации ставится уже не задача искоренения диалектов, а задача их правильного употребления. Сейчас в школах введен курс местного диалекта, особый для разных районов Японии, в котором учат пользованию диалектом и осознанию его от­личий от литературного языка» [Алпатов 1996: 242—243].

245

Глава 4. Направления социолингвистических исследований

Для диахронической социолингвистики характерен яв­но декларируемый и последовательно проводимый в кон­кретных исследованиях принцип: история языка должна изучаться в тесной связи с историей его носителей, с их по­вседневной жизнью. "Слово путешествует из диалекта в ди­алект, из языка в язык вместе с людьми, идущими на базар или ярмарку, в храм или к святым местам, на олимпийские игры, в театр или цирк, на корриду или футбол. Слово пу­тешествует вместе с товарной этикеткой, с любым товаром материального или духовного производства" [Журавлев 1993: 7].

4.3. Макросоциолингвистика

Разграничение макро- и микросоциолингвистики в из­вестной мере является аналогией соответствующего деления социологии на макро- и микросоциологию. Макросоциоло­гия занимается глобальными процессами, характеризующи­ми развитие и функционирование общества в целом, а ми­кросоциология проявляет интерес к человеку как члену тех или иных социальных групп.

Некоторые авторы называют макро- и микроподход к социальному изучению языковых явлений не направления­ми, а уровнями социолингвистического анализа: см., напри­мер [Berruto 1974, гл. 4]. Однако по мере развития социо­лингвистики эти уровни анализа становятся самостоятель­ными и образуют два мало пересекающихся направления социолингвистических исследований.

Макросоциолингвистика изучает крупномасштабные процессы и отношения, которые имеют место в языке и ко­торые в той или иной степени обусловлены социальными факторами. Эти процессы и отношения могут характеризо­вать общество в целом или достаточно большие совокупно­сти людей: социальный слой, этнос, этническую группу и т. д. Например, изучение социальной дифференциации языка включает в себя макроуровень, на котором выясняет­ся, как распределены данный национальный язык и его под­системы в разных социальных слоях носителей этого языка.

Макроподход преобладает во многих работах, посвя­щенных двуязычию: такие вопросы, как соотношение чис-ленностей говорящих на разных языках, обращающихся в

246

4. 3. Макросоциолингвистика

данном сообществе, разграничение функций этих языков, языковая интерференция и ее типы и другие, часто рассма­триваются в общем виде, без обращения к индивидуальным или групповым речевым особенностям (см., например [Де-шериев 1966; 1976; Джунусов 1969; Дьячков 1996], обзоры [Алпатов 2000; Социальная лингвистика 1997]).

Проблемы нормализации и кодификации языка, а так­же языковой политики и языкового планирования изучают­ся прежде всего в рамках макросоциолингвистического под­хода, поскольку обычно они затрагивают интересы всего населения, пользующегося данным языком (или языками), или значительной его части. Например, говоря о политике государства в отношении малочисленных народов, населяю­щих это государство, исследователь неизбежно касается во­проса о сохранении языка того или иного малого этноса, и, как правило, обсуждение этого вопроса ориентировано на интересы всего этноса, а не каких-либо отдельных его пред­ставителей. Исследование статуса тех или иных языков в полиэтническом обществе, функциональных свойств и воз­можностей подсистем, входящих в качестве компонентов в какой-либо национальный язык, также требует макроподхо­да, поскольку речь идет о коммуникативном "обслужива­нии" больших совокупностей людей или даже всего населе­ния страны в целом.

К макросоциолингвистике относятся очень важные в социальном плане проблемы, связанные с анализом язы­ковых ситуаций, которые характеризуют общество в тот или иной период его существования. Подобный анализ может касаться компонентов, составляющих данную соци­ально-коммуникативную систему (кодов и субкодов), их распределения по сферам общения, коммуникативного "веса" каждого из компонентов с точки зрения его функ­ций в различных сферах социальной деятельности, потен­циальных и реальных изменений в соотношении компо­нентов социально-коммуникативной системы, научно обоснованных прогнозов, касающихся характера языковой ситуации, и т. п.

В последние десятилетия социолингвисты обратили свое внимание к еще одной области взаимоотношений язы­ков, которая, как это ни печально, стала весьма актуальной в современном мире, — к языковым конфликтам. Возникла и формируется новая область социолингвистиче-

247

Глава 4. Направления социолингвистических исследований__________

ских исследований — лингвистическая конфлик­тология (конфликтами, возникающими в человеческом обществе, занимаются также политологи, психологи, социо­логи, этнографы, поэтому определение "лингвистическая" необходимо).

В основе языковых конфликтов лежат социальные и экономические причины, поэтому свойства того или иного конфликта естественно рассматривать на макроуровне, а не на уровне индивидуальном или частно-групповом, хотя за­рождаться языковые конфликты могут и в территориально или этнически ограниченных группах.

Нередко в условиях полиэтнического государства язык становится символом национальной солидарности, объединяющим ту или иную этническую группу в ее борь­бе за собственные интересы, в противостоянии другим группам или центральной власти. Особенно характерна эта тенденция для малочисленных народностей в составе ка­кого-либо государства. "Каждый экономический класс, принадлежащий к языковым меньшинствам, использует язык как объединяющий символ в борьбе с центральным правительством, даже несмотря на то что интересы неко­торых из этих классов (например, крестьян и дворянского сословия) бывают противоположны друг другу", — пишут исследователи языковых конфликтов Р. Ингельхарт и М. Вудворд [Inglehart, Woodward 1977: 370], приводя мно­гочисленные примеры языковых конфликтов и из истории стран Западной Европы и Канады, и из современных их отношений.

Существуют и другие проблемы языковой жизни об­щества, при изучении которых применяется преимущест­венно макроподход. Некоторое представление о разнообра­зии и характере этих проблем можно составить, обратив­шись к весьма объемистому сборнику "Социолингвистиче­ские проблемы в разных регионах мира" [Социолингвисти­ческие... 1996]: большая часть помещенных здесь работ от­ражает именно макросоциолингвистический взгляд на со­циально-языковые отношения и процессы.

248

4.4. Микросоциолингвистика

4.4. Микросоциолингвистика

Микросоциолингвистика — направление социолингви­стических исследований, занимающееся изучением того, как язык используется в малых социальных общностях². Большие и малые социальные общности различаются не только количественно, но и качественно: закономерности, наблюдаемые при использовании языка в малом социаль­ном коллективе (например, в семье, игровой, производст­венной группе), часто "не действуют" или действуют не так в больших человеческих совокупностях, и наоборот.

Долгое время в социолингвистике преобладали рабо­ты, объектом которых были процессы и отношения крупно­го масштаба, присущие либо обществу в целом, либо значи­тельным социальным и этническим совокупностям людей. Языковые процессы и отношения, характеризующие взаи­модействие людей в малых общностях, привлекали к себе меньшее внимание. Правда, мнение относительно важности изучения малых групп с позиций социолингвистики выска­зывалось неоднократно. Например, Р. Белл писал, что по­скольку «членство в группе почти наверняка имеет языко­вые индикаторы — внутригрупповые признаки фонологиче­ского и лексического характера, которые сразу определяют данную группу и исключают "чужаков", - постольку линг­вистика должна расширить свою сферу, включив в себя описание употребления языка в малых группах», и при этом она не может "игнорировать тот факт, что уже существует экспериментальная методика, принесшая результаты, кото­рые можно переосмыслить в социолингвистических терми­нах" [Белл 1980: 145-146].

Однако конкретные работы, исследующие особенно­сти общения людей в тех или иных группах, весьма немно­гочисленны как в отечественном языкознании, так и за ру-

² В специальной литературе встречается и несколько иное понимание обла­стей применения и задач макро- и микросоциолингвистики: макросоцио­лингвистика ориентирована на изучение того, что в системе Ф. де Соссю-ра называется langage (т. е. язык в его коммуникативной функции), а мик­росоциолингвистика - на изучение parole (т. е. речи, того, как реализуется язык в различных ситуациях общения). На долю же собственно лингвисти­ки остается langue - язык как определенным образом организованная сис­тема отношений между составляющими его единицами, обусловленных внутренними закономерностями (см. [Виноградов и др. 1984: 4]).

249

4.4. Микросоциолингвистика

Глава 4. Направления социолингвистических исследований___________

бежом. Между тем несомненно, что исследование поведе­ния людей как членов малых групп дает многое для харак­теристики вообще социального поведения человека. Без та­кого исследования невозможно правильно судить о многих сторонах речевого поведения человека как существа соци­ального; кроме того, свойства индивида как говорящего, как "производителя" определенных высказываний обнару­живаются прежде всего в пределах подобных групп (а не в обществе в целом).

Таким образом, микросоциолингвистика ставит в центр внимания исследователей человека и его непосредст­венное окружение, в то время как макросоциолингвистика обращена к проблемам, характеризующим целое общество или крупные социальные объединения людей. Те же груп­пы, о которых нередко идет речь и в макросоциолингвисти-ческих работах, — например, лица определенного возраста, пола, уровня образования (см. раздел "Массовые обследова­ния" главы 5), — это группы условные: члены таких групп не находятся в контакте друг с другом, не общаются.

Микросоциолингвистика - дисциплина, безусловно, языковедческая (как и вообще социолингвистика), посколь­ку объектом ее является язык, хотя и в специфическом вну-тригрупповом использовании. Однако она тесно связана с другими науками о человеке, прежде всего с психологией и социальной психологией, у которых она заимствует некото­рые ключевые понятия. Таковы, например, понятия соци­альной роли, малой группы и всех разновидностей малых групп: формальной / неформальной, референтной (эталонной), первичной / вторичной и другие, понятия лидера и аутсайде­ра, конформного — неконформного поведения и некоторые дру­гие. Часть этих понятий была рассмотрена нами выше (см. также [Крысин 1989а]), другие будут проиллюстрированы в данном разделе на конкретных примерах.

Проблемы, которыми занимается микросоциолингви­стика, можно сгруппировать в два концентра, как бы отве­чая на вопросы: 1) каков язык, используемый (или каковы языки, используемые) в данной малой социальной общно­сти? 2) как используется этот язык (эти языки) в данной ма­лой общности ее членами?

Ответы на эти вопросы лишь на первый взгляд кажут­ся тривиальными и заранее известными: если данная груп­па существует в пределах некоего объемлющего ее социума

250

(нации, страны, этноса и т. д.), то члены группы должны использовать во внутригрупповом общении те же языковые образования, которые функционируют во всем социуме.

Однако наблюдения показывают, что социально-груп­повое обособление людей с необходимостью включает и мо­мент лингвистический: язык, которым пользуются члены группы, оказывается не совсем тем же, что общенациональ­ный язык (или какие-либо его подсистемы). Одно из свиде­тельств этого — существование так называемых семейных языков: общеупотребительные языковые средства претерпе­вают здесь иногда значительные трансформации. С этим можно сравнить также выработку особых "языков" в груп­пах, члены которых объединяются по производственным, игровым, спортивным или каким-либо еще интересам (под­черкнем, что имеются в виду не социальные и профессио­нальные жаргоны вообще, а вырабатываемые в пределах до­статочно узких групп специфические средства общения).

В связи с этим можно вспомнить наблюдение Л. Н. Толс­того, описанное им в повести "Юность" и касающееся осо­бенностей поведения, в частности речевого, членов узкого кружка или одной семьи. Характеризуя способность к вза­имному пониманию между такими людьми, он писал: "Сущность этой способности состоит в условленном чувст­ве меры и в условленном одностороннем взгляде на предме­ты. Два человека одного кружка или одного семейства, име­ющие эту способность, всегда до одной и той же точки до­пускают выражение чувства, далее которой они оба вместе уже видят фразу; в одну и ту же минуту они видят, где кон­чается похвала и начинается ирония, где кончается увлече­ние и начинается притворство, — что для людей с другим пониманием может казаться совершенно иначе. Для людей с одним пониманием каждый предмет одинаково для обоих бросается в глаза преимущественно своей смешной, или красивой, или грязной стороной. Для облегчения этого оди­накового понимания между людьми одного кружка или се­мейства устанавливается свой язык, свои обороты речи, да­же слова, определяющие те оттенки понятий, которые для других не существуют <...>. Ни с кем, как с Володей, с ко­торым мы развивались в одинаковых условиях, не довели мы эту способность до такой тонкости. Например, у нас с Володей установились, Бог знает как, следующие слова с соответствующими понятиями: изюм означало тщеславное

251

Глава 4. Направления социолингвистических исследований

желание показать, что у меня есть деньги, шишка (причем надо было соединить пальцы и сделать особое ударение на оба ш) обозначало что-то свежее, здоровое, изящное, но не щегольское; существительное, употребленное во множест­венном числе, означало несправедливое пристрастие к это­му предмету и т. д., и т. д. Но, впрочем, значение зависело больше от выражения лица, от общего смысла разговора, так что, какое бы новое выражение для нового оттенка ни придумал один из нас, другой по одному намеку уже пони­мал его точно так же".

Использование подобных специфических средств об­щения может отличаться рядом особенностей. Иначе гово­ря, на один вид специфичности — в наборе средств — как бы накладывается второй ее вид — в комбинировании этих средств и в их функциях. Например, для внутригруппового общения характерна символьная функция языкового знака (наряду с номинативной и оценочной): определенные слова, обороты, типы произношения приобретают свойство символа принадлежности говорящего к данной группе. Это связано с одним из мотивов, которыми руководствуется го­ворящий в своем внутригрупповом поведении: показывать своей речью, что он принадлежит к данной группе, что он "свой".

Не овладев такого рода символами принадлежности к группе и, шире, принятой в данной группе манерой обще­ния, человек не может с полным правом претендовать на место в этой группе и нередко оказывается на ее перифе­рии. У. Лабов пишет, что положение аутсайдера, в термино­логии У. Лабова — изгоя (lame), имеет языковое следствие: аутсайдер плохо усваивает культурные и языковые нормы группы [Labov 1972]. Однако часто причина и следствие ме­няются местами: именно манера речи, если она отличается от принятых в группе речевых стереотипов, мешает челове­ку влиться в группу, чувствовать себя в ней "своим".

Другим примером специфики использования языко­вых средств во внутригрупповом общении может служить формирование групповых шаблонов речи. Подоб­но тому как в процессе совместной деятельности у людей вырабатываются определенные стереотипы поведения, регу­лярность коммуникативных контактов между членами груп­пы ведет к выработке речевых шаблонов. В качестве послед­них могут выступать отдельные языковые единицы, различ-

252

4.4. Микросоциолингвистика

ные фрагменты высказываний и диалогов, имевших место в прошлом группы (или кого-либо из ее членов), своеобраз­ные формы начал и концовок тех или иных речевых актов, также отражающие общий коммуникативный опыт данной группы, цитаты — как из литературных произведений, так и из устных высказываний какого-либо члена группы, в част­ности лидера, и т. п. При этом шаблон (вопреки своему на­званию!), как правило, используется в эмоциональном кон­тексте, специально — шутливо, ёрнически, с пародийными целями и т. д. — обыгрывается, и тем самым к нему привле­кается внимание окружающих.

В качестве иллюстрации приведем небольшой отрывок из повести Д. Гранина "Зубр":

«— На меня давила его [Н. В. Тимофеева-Ресовского] речь, интонация, словечки. Мы все повторяли за ним: "трёп", "душеспасительно", "душеласкательно", "это вам не жук накакал", "досихпорешние опыты" — прелесть, как он умел играть голосом, словами. "Кончай пря!" — в смыс­ле пререкания. "Что касаемо в рассуждении..."

— Сплошной бонжур! — добавил я.

— Заметили? И это тоже... Сила влияния или обаяния
его личности были таковы, что люди, сами того не замечая,
перенимали его выражения, его манеры».

Если характеризовать внутригрупповое устное речевое общение в целом, то необходимо отметить две тенденции: к свертыванию, элиминации таких средств, которые называ­ют объект речи, и, напротив, к детализации таких средств, которые характеризуют, оценивают его. Это происходит вследствие того, что общий опыт членов группы, приобре­тенный в процессе совместной деятельности и взаимного общения, служит надежной опорой для полного взаимопо­нимания и без эксплицитного называния предмета речи. Однако обмен характеристиками этого предмета речи, его оценками со стороны разных членов группы часто состав­ляет самую суть внутригрупповой коммуникации.

Иначе говоря, для речи человека как члена определен­ной малой группы характерны предикативность и оценоч-ность при слабой выраженности чисто номинативного аспе­кта. В этом отношении устное общение членов малой груп­пы в большей степени, чем какой-либо другой жанр разго­ворной речи, обнаруживает сходство с внутренней речью: постоянство состава общающихся и их опора на общий со-

253

I

Глава 4. Направления социолингвистических исследований_________

вместный опыт делают малую группу как бы единой "кол­лективной личностью", для которой многое в предмете ре­чи является само собой разумеющимся и поэтому не нужда­ется в назывании.

Весьма популярными в микросоциолингвистике явля­ются исследования речевого общения в человеческих диа­дах и триадах — например, общения врача и пациента, му­жа и жены, учителя и ученика, судьи, подсудимого и адво­ката и т. п. Детальное исследование особенностей речевого поведения членов таких "микрогрупп" вскрывает механиз­мы, управляющие подобным поведением при различном со­отношении статусов и ролей коммуникантов. Примером та­кого скрупулезного микроанализа речевого взаимодействия является книга У. Лабова и Д. Фэншела "Терапевтический дискурс. Психотерапия как общение" [Labov, Fanshel 1977], в которой на основании изучения конкретного материала бесед психотерапевта с пациентами формулируются общие правила, характеризующие речевую тактику коммуникантов и различные ее проявления как в вербальном, так и невер­бальном поведении (жестах, мимике, смене поз и т. п.).