ВВЕДЕНИЕ 24 страница. |Я См.: Зинченко П. И, О забывании и воспроизведении школьных знаний

|Я См.: Зинченко П. И, О забывании и воспроизведении школьных знаний. Там же. С* 244—246; Проблемы непроизвольного запоминания // Уч, зап. Харьковско* го ин-та иностр. языков. Т. L Харьков; 1939; О забывании и воспроизведении школьных знаний — там же. Непроизвольное запоминание, М,, 1961.

|вСм.: Рубинштейн С Л. Проблемы психологии в трудах К. Маркса // Советская психотехника, 193*, № 1; см.: Рубинштейн С. Л* Проблемы общей психологин. М., 1973. С. 19—46.

они продолжали разрабатываться дальше, но в несколько тоже особом направлении, отличном от того направления, которое было взято в той группе исследований, о которой я говорил перед этим. Я хочу обозначить хотя бы некоторые пункты, которые остаются предметом обсуждения и по настоящее время, некоторые пункты, характеризующие эту другую, почти одновременно начавшуюся линию в исследовании деятельности, в введении категории деятельности в психологическую науку от Маркса Я думаю, что эту особенность линии короче всего можно выразить в решении одного, с моей точки зрения, капитального методологического вопроса, который сразу переходит в конкретные вопросы, в тактику и стратегию конкретных исследований, в вещи не эфемерные, а вполне осязаемые, реальные, в практику исследова­ния. Как же деятельность входит в предмет психологического исследования? Есть две альтернативы, и, я думаю, не надо преуменьшать значения альтернативности.

Одна: деятельность прямо входит в предмет психологического исследования своим особым содержанием и это не отличает деятельность как предмет исследования от любого другого предмета научного исследования, ибо кет таких предметов научного исследования, которые не входили бы в круг одной, другой, третьей и какого угодно числа наук. Вопрос заключается в содержании, которое при этом становится предметом изучения; на лбу предмета, на лбу процесса никогда не написано, какой науке этот предмет или процесс принадлежит. Деятельность может изучаться социологом, экономистом, физиологом, кем угодно; она входит в предмет также психологии, но не стороной, не аспектом, точкой, углом зрения, а особым содержанием,

Другая позиция, альтернативная: деятельность входит в пси­хологию как то, что порождает, что имеет психологическую сторону. Мне кажется, что вот эта вторая позиция ближе к позиции Сергея Леонидовича. Я основываюсь на его замечани­ях, острых и сильных, которые он делал по ходу развития исследовательской работы, научной психологии в Советском Союзе вообще, Я запомнил из этой мысли несколько точно выраженных слов: это слова о том, что если психология понимает, что она делает» то ока изучает психику и только психику. В деятельности изучается психика; предпосылка психики — деятельность. Но все-таки предметом изучения психологин являются психические осмысленные основания, внутреннее реаги­рование, а не сама деятельность, полноправная и полноценная: она не входит в прямой предмет непосредственно-психологическо­го исследования. Таковы две позиции, и речь идет об обсуждении, по-видимому, в числе других больших проблем, может быть, и этих тоже, Я не могу рассказывать (и это уже не история, это наши дни) ни о дальнейших развитиях категории деятельности в системе одного направления, другого, третьего, четвертого, Я только могу закончить следующим субъективным переживани­ем. Вы знаете, слова едеятельностный подход» и прочие слова

о деятельности, последнее время мне приходится встречать огорчительно часто и много и не всегда в значении, достаточно очерченном, определенном, где-то локализующемся в очень широком пространстве знаний, круге понятий. Они поэтому теряют свою определенность, которую они еще не теряли 15 и 20, может быть, лет тому назад, когда эти две или три позиции были очерчены; понятно, о чем можно было дискутировать, что надо было разрабатывать, а теперь — непонятно. Я теперь, когда вижу фразу «и с точки зрения деятельностного подхода» — скажу вам откровенно — меня это беспокоит.

Ответы на вопросы

fi Чем взгляды современного бихевиоризма со всеми его новыми дополнениями отличаются от взглядов советских психологов?

— Товарищи, мне этот вопрос показался очень важным, он дает повод высказать несколько соображений, существенных не только с точки зрения развития того или другого направления внутри советской психологической науки, но и в целом психологи­ческой науки, отношения психологической науки к бихевиоризму и небихевиоризму в различных его ответвлениях,

Я бы сказал, что соотношение между устремлениями, позиция­ми, исследованиями, идущими в советской психологии, и позициями, исследованиями, развивающимися в рамках бихевиористических направлений, включая необихевиористические и субъективно-бихевиористические течения — это нечто вполне и совершенно противоположное!

У нас очень часто, говоря о бихевиоризме, рассматривают, так сказать, методологию бихевиоризма, в том числе новых бихевио­ристических направлений, как бы изнутри. С этой точки зрения дают анализ, оставляющий вне поля внимания пишущего о бихевиоризме советского ученого некоторые решающие важные аспекты бихевиоризма, почву, на которой держится то, благодаря чему он существует, функцию социальную, которую он выполняет. Прежде всего очень большое число современных авторов, причисляющих себя по справедливости к числу бихевиористов, решают отчетливо классовые задачи, причем (и я хочу это подчеркнуть) отнюдь не стесняясь в их формулировании. У меня нет сейчас под рукой никакого материала, который -я мог бы цитировать, на который я мог бы ссылаться, но все-таки, хотя бы самое известное. Скиннер — классик бихевиоризма, автор, объявленный первым психологом, по опросам американской психологической ассоциации, выступил со знаменитым полурома­ном «По ту сторону свободы и достоинства*. Посмотрите, как прицельно работает эта книга; как, оказывается, прицельно работали все эти оперантные исследования: и крысиные, и голуби­ные, и человеческие у Скиннера. Посмотрите, что получилось. Ведь, даже либерально-буржуазная пресса выступила по этой последней толстой, три года тому назад вышедшей книге

Скиннера с каким-то иногда прямым и по политическому смыслу протестом против устремлений Скиннера. Не о философских оттенках здесь идет речь. Когда Маргарет Мид спросили, что она думает о Скиннере, она, по-моему, ответила чрезвычайно точно. Она сказала так: «Я думаю вот о чем: а кто Скиннера запрограм­мировал?» Вот позиция, с которой надо смотреть на бихевиоризм. Фактология часто камуфлирует очень четкие явления. А разве не представители бихевиоризма и других бихевиоральных направле­ний многими тысячами заняты сейчас в последние годы проблема­ми создания имиджа — образа товара (правда, неплохо). Но за этим лежит другое — потребление, и за этим лежит другое — идеал общества потребления. И за этим лежит еще другое — образ американского образа жизни; и еще дальше, не в идеологии, а в политике — имидж избираемого, имидж президента. А как же иначе могло появиться такое выражение, как «продажа избирате­лю избираемого»? А какая методика эффективности работы в этом направлении? Многотысячная обеспеченность квалифицированны­ми психологами, дипломированными. Удивительное развитие методов, поразительно изящных, иногда точных, даже красивых. Например, договариваются тысячи семей о разрешении поставить к телевизионному аппарату приставочку, невинную, не подслуши­вающее коварное устройство. Она делает простую вещь, она все время фиксирует время включения, программу включения и со­ответственно выключение или переход на другую программу, Дается по телевидению рекламное, пропагандистское, любое содержание — о! ни один не выключил посередине, не перешел на другую программу; о! почти все выключили, все перешли на другие программы! Красивая мера? По-моему, очень здорово, даже ценно с методической стороны. Что же мы, про зарубежную психологию говорим, а исследования, раскрывающие смысл теоретических направлений, отодвигаем в "сторону?

По-моему, нельзя отодвигать в сторону, И право, мне кажется, важнее не столько, какие идеи в ходу, сколько куда они движутся, на что действуют, потому что если они будут действовать в одну сторону, то их развитие пойдет по одному пути, даже и философ­скому, теоретическому; будут они действовать в эту сторону — по другому пути. И у нас в истории советской психологии решающую роль сыграла тенденция стать по эту сторону советской власти, на сторону марксизма, делать марксизм, А то, что покойный Константин Николаевич Корнилов думал, что для этого надо реакции синтезировать с интроспекцией, то все равно тенденция вывела на другие позиции. Поэтому я так и говорю: не хочу я искать микросравнений, понятно? Надо смотреть, что за микросравнениями открывается, а в микросравкениях мы этого не -можем найти, мы только в макросравнениях можем найти. Практику надо изучать психологии на Западе, я имею в виду под зарубежной психологией западной прежде всего американскую. Вот по функции я и скажу о теории, я не хочу попадаться на крючок и говорить по теории о функции. Поэтому я так и сказал

решительно. Это большой серьезный разговор. Это самый длинный вопрос и самый длинный мой ответ.

2, Может ли быть генетически общение вне деятельности?

Если понимать деятельность как практику, как пользование молотком или пилой или чем-нибудь подобным, то может; а если деятельности придавать более точный смысл, то не может. Между прочим, мккропедагогика, т. е. педагогика самых ранних возра­стов, накопила еще в двадцатые годы (я имею в виду Щеловано-ва, Фигурина и др.) очень важные факты, й том прямо свидетель­ствующие. История психологии не может выпустить из виду этих работ и этих фактов. Например, известно и показано, что при развитии речи приобретение слова идет не в порядке задалблива­ния: «Это рюмка, это вилкам а в порядке одевания, кормления, т. е, в общении эмоциональном, что очень важно подчеркнуть; эмоциональное общение с матерью решает многое, Сейчас появился совсем недавно, в прошлом году, цикл работ по так называемым привязанностям, речь идет о малышах. Работы этологического направления. Это, оказывается, очень важно. И важно предметное опосредствование этого непосредственного контакта. Ложка, вилка, штанишки, одеяльца, которыми укрыва­ют младенца, — предметная ситуация и деятельность в предмет-ной ситуации — обязательное условие усвоения.

3* Как Вы относитесь к системно-структурному подходу в психологии?

Я скрывать моего отношения не собираюсь, я склонен различать две вещи, два метода: 1) один из них по справедливо­сти можно назвать марксистским методом системного анализа, марксистским потому, что он был открыт и сформулирован не в виде учебника, не в виде логических упражнений, а прямо в форме его применения Марксом, наиболее ясно он выражен в классическом произведении «Капитал» и очень интересно показан в экономических рукописях к «Капиталу», там это развернуто, очень эксплицировано, потому что из #Капитала& это убрано, как, чертежник сказал бы, вспомогательные линии, которые должны быть, но потом, когда чертеж закончен, их можно стереть. Это с одной стороны; 2} с другой стороны, это системно-структурный метод, так, как он был создан и продолжает развиваться в известных вариантах неопозитивистами. Адрес совершенно четкий, так же, как адрес системного марксистского метода. Вы понимаете, что для меня нет выбора между неопозити­вистскими конструкциями и марксистским диалектическим си­стемным методом.

ПСИХОЛОГИЯ 2000-го ГОДА

Сердечно благодарю за приглашение выступить и за подска­занную тему. Откровенный разговор.

«Психология двухтысячного года» — звучит «футурологиче-ски», но 2000 год — очень скоро: 28 лет. (Всем будет 45—50 лет), Зрелость.

Оглядываюсь: 28 лет назад — 1944 (книга о восстановлении движений).

Сделать психологию двухтысячного года — задача вашего поколения. И, может быть, вы помянете в 2000-м году и этот разговор!

В некотором смысле психология двухтысячного года и наше дело: через вас, может быть* и мы вносим свою долю.

Вот й оборачивается проблема из «футурологической» в се­годняшнюю, практическую задачу! О ней сейчас нужно думать!

. Как подойти к прогнозированию и проектированию будущего психологии? Думаю: от будущего человека, от общества — потому что человек зависит от общества! И еще: не по отдельным отраслям, а по некоторым проблемам, А почему так? Потому, что иначе они переплетутся в новой системе психологического знания. (Современное членение психологии отражает далеко не решенную еще задачу создания такой системы.)

Отсюда первое. Развитая система психологической науки — торжество системного подхода, метода,

А теперь коротко о том, как я вижу будущее некоторых проблем.

А* Человек и техника (инженерная психология) — не человек при машине, а наоборот! В машине отслаивается техническое» в человеке, но оно не должно отчуждаться, стоять как господству­ющие над ним еещи\ = объекты приспособления.,. Машина освобождает человека = «творческий человека

Б- Попутно о психофизиологии: 1) она не будет «смотреться в зеркало машины» и 2) она воспримет исторический, генетиче­ский = функциональный подход: не «мозг делает жизнью, а «жизнь делает мозг» (Ленин: жизнь рождает мозг, в мозгу отражается природа).

В, Воспитание, обучение, формирование человека (педагогиче­ская психология). Кризис школы. Взрыв дидактики. Не «заполне­ние дыр», а вооружение. Как всякий труд: «свободная игра сил» (Маркс),

Анекдот с мальчиком. Игровое освоение мира {!). Не убивать детское. «Сделанная голова — голова потерянная».

Сближение педагогической психологии с детской и общей,

Г- Человек и общество (социальная психология). Соотношение с общей. Большие проблемы: что в обществе строит человека, психику. яПочва» и внесение сознания = общение. Историческая психология (Мейерсон, Вернан).

Место психологии в XXI веке

XXI век — век психологии. Почему? Освобождение. Рост творческого начала: материальные потребности —* в условия; духовные —* в доминантные. = Повышение (роли) человеческо­го / психологического фактора».

Предложение: слушали.,, постановили: с сегодняшнего числа начать делать психологию 2000-го года!

КОММЕНТАРИИ

БЕСЕДА С ВЫГОТСКИМ

Печатается по авторской рукописи (самодельная тетрадь форматом в 1/2 стандартного листа), хранящейся в архи­ве А. Н, Леонтьева. Дата беседы (и, по-видимому, самой записи, впоследствии перебеленной) проставлена самим А. Н. Леонть­евым — это 12 октября 1933 rfc Рукопись, написанная на 13 страницах, состоит из двух частей. Первая часть озаглавлена «Мое сообщение». Здесь излагается проблема переноса, как она в этот период ставилась психологами Харьковской группы (Л. И, Божович, А. В. Запорожец, А. Н, Леонтьев) — «перенос как способ формирования понятия». В данной работе А, Н. Ле­онтьев еще разделяет мысль Выготского, что «слово из общения», что сознание формируется словом. Важен дважды повторенный тезис о «смысловом поле», хотя понятия «смысл» и «зкачение» здесь еще не разведены.

Вторая часть рукописи, ранее публиковавшаяся (Вест. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология, 1986, № 4t с. 62—64) —это вопросы, поставленные Леонтьевым перед Выготским, и ответы Выготского, Леонтьев уже говорит здесь о «словоцентризме системы;», недоумевает, где действительные отношения человека к миру». Ответ Выготского идет в русле известных по другим работам его воззрений этого времени. Однако характерно, что в данной рукописи их едва ли возможно отделить от идей самого A. FL Ле­онтьева, известных по его более поздним работам, «Психология есть наука о психической жизни»; «За сознанием действительные отношения субъекта* — эти и другие тезисы находят основатель­ную разработку в работах А. Н. Леонтьева конца 30-х — начала 40-х гг., публикуемых в данном издании. Это является убедитель­ным доказательством прямой научной преемственности взгля­дов Л. С. Выготского и А, Н. Леонтьева, которая нередко отрицается, исходя из того что между культур но-исторической теорией первого и деятельностным подходом второго нельзя поставить знак равенства,

МАТЕРИАЛЫ О СОЗНАНИИ

Впервые опубликовано в изд.: Вести, Моск. ун-та. Сер, 14. Психология. 1988, № 3. С. 6—25 (вступительная ста­тья А. А, Леонтьева «Из архива А. Н. Леонтьева» — С. 3—6). Оригинал — машинописный текст (с рукописными вставками) на нескольких десятках листов в половину стандартного формата, частично на одной стороне, частично на обеих. Эти листки имеют рукописную (синими чернилами) пагинацию, однако таких

отдельных пагинаций четыре, в соответствии с чем публикуемая рукопись условно разделена на 4 раздела. В первом из них 15 страниц, во втором 17, в третьем 13, в четвертом, носящем наиболее фрагментарный характер, — 3. Некоторые листки со­держат частично или полностью рукописный текст (синими чернилами), В тексте есть и явно более поздняя разметка и правка красной шариковой ручкой, однако она касается лишь второго раздела и связана, видимо, с использованием текста этого раздела прЪ чтении лекций на факультете психологии МГУ, Датировка рукописи может быть осуществлена только по косвенным данным (характер бумаги и чернил и т, д.): видимо, она относится к 1940—1941 г, и — по крайней мере частично — писалась в эвакуации.

В оригинале рукопись не имеет названия, оно дано первым публикатором (А. А. Леонтьевым). Подзаголовки внутри текста принадлежат самому А. Н. Леонтьеву.

Упоминаемые в тексте зарубежные психологи и философы (Т. Липгтс, 3. Фрейд, К. Ясперс, О. Липман, Т. Рибо, Ж. Пиаже, В. Кёлер) — представители различных направлений в психологии, занимавшиеся проблемой сознания. Сведения о них можно найти в любом справочнике, кроме О. Липмана —- немецкого психолога, чьи основные работы (<Ю понятии и формах интеллекта», «Наивная физика» и др.) относятся к началу 20-х гг. XX в,

В тексте без расшифровки упомянуты также психологи школы Выготского, в основном входившие в Харьковскую группу, Это А. В. Запорожец, Л. И. Божович, П. Я- Гальперин, В. И. Ас-нин, П. И. Зинченко, Т, О. Гиневская, Г. Д. Луков, Д. Б. Эльконин.

...книге о Спинозе... Это книга Л. С. Выготского «Учение об эмоциях оставшаяся незаконченной и неизданной и впервые опубликованная в т. 6 его «Собрания сочинений» (М,, 1984).

...Пик... Имеется в виду крупнейший немецкий афазиолог первой половины XX в. А, Пик.

...Шерешевский... Имеется в виду журналист С, В. Шерешевский, обладавший выдающейся памятью, «которая практически не имела граница (А, Р, Лурия. Маленькая книжка о большой памяти (Ум мнемониста). JVL, 1968. С, 5). Вся упомянутая книга Лурия и посвящена описанию феномена Шерешевского» (в тек­сте он именуется Ш.)«

...закон Гартига... Речь идет о законе, согласно которому сначала меняется характер трудовой операции, совершаемой при помощи того же орудия, а затем это изменение операции (функции) опредмечивается в изменении орудия.

„.изучения московского пролетария и Зомбарта... Леонтьев имеет в виду проводившийся в Институте психологии в 30-х гг, цикл исследований по классовой психологии (как раз на материале изучения рабочих московских предприятий), Вернер Зомбарт — немецкий экономист, социолог и историк культуры, занимавшийся, в частности, классовой психологией: автор изве-

стнейшей книги «Буржуа» (русский перевод—Л,, 1924; книга была в библиотеке А, Н. Леонтьева),

ОСНОВНЫЕ ПРОЦЕССЫ ПСИХИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

Впервые опубликовано в изд.: Вестн. Моек, ун-та. Сер. 14. Психология. 1983. № 2> с. 18—20 по машинописному экземпляру, хранящемуся в архиве А. Н. Леонтьева. На основании приложенных к ней (и здесь не публикуемых) записей Леонтьева об их обсуждении с Н. Г. Казанским 3 июля 1940 г. ру-копись датируется концом июня этого года. Нам неизвестно, для какой цели она писалась, вероятно, это тезисы к какому-то обсуждению, намеченному на лето 1940 г.

Что представляется наиболее интересным в этом кратком тексте? Во-первых, введение ряда понятий, не нашедших места в более поздних публикациях А. Н. Леонтьева по теории деятельности. Это «сложная деятельностью; это «смысл действия», определяемый как сознаваемое отношение предмета действия к его мотиву и соотносимый с целью действия (сознание цели как форма переживания смысла действия: из текста легко видеть, что смысл действия толкуется существенно иначе, чем личностный смысл в более поздних работах Леонтьева, хотя преемственность здесь бесспорна); это «поступок» — действие, входящее в двоякую деятельность, но мотивация этих деятельностей не противопо­ложна по знаку, Во-вторых, в работе интересны и некоторые другие нетривиальные повороты мысли. Так, действие трактуется как содержание деятельности, а операция — как содержание действия. Четко указывается, что «операция кристаллизуется для сознания.в значении, а овладение значением понимается как овладение способом действия с предметом, словом или действием же. Особенно существенна, с нашей точки зрения, идея «психофи­зиологических функций» как условий деятельности,

ГЕНЕЗИС ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Впервые опубликовано в изд.: Вести. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1983. № 2.С. 5—17 по стенограмме лекции, прочитанной II марта 1940* г. В этой стенограмме, хранящейся в архиве А, Н. Леонтьева, нет ни названия лекции (оно дано первым публикатором — А. А. Леонтьевым), ни указания, где именно она была прочитана: но легко видеть, что это—часть курса лекций, а такой курс А, Н. Леонтьев читал тогда только

в ЛГПИ им, Н. К. Крупской, При подготовке к публикации была произведена лишь минимальная стилистическая правка,

В основе концепции, изложенной. в данной лекции, лежит известная мысль К- Маркса и Ф, Энгельса (четко изложенная уже в «Немецкой идеологии»), об основополагающей роли трудовой деятельности (как воздействия «совокупного субъекта» на природу) в становлении человеческого в человеке и о значении

28!

для этого процесса фактора совместности («труд выступает с самого начала как процесс общественный). По-видимому, £та мысль продолжает оставаться актуальной безотносительно к тому, как мы' оцениваем другие стороны научно-философского наследия Маркса и Энгельса. В советской научной литературе были попытки построить и альтернативную концепцию, т. е. объяснить механизм становления современного человека, не обращаясь к идее совместной или коллективной трудовой деятельности — мы имеем в виду известную книгу Б. Ф. Поршнева «О начале человеческой истории» (М., 1974). Детальный анализ этой последней см.: «Советская этнография», 1975. № 5, С. 138—147,

Публикуемую лекцию в высшей степени интересно сопоставить с другой, аналогичной по содержанию, но прочитанной А. Н. Ле­онтьевым еще 7 декабря 1934 г. в Харьковском педагогическом институте. См.: Леонтьев А И. Генез человеческой речи и Чмышления/Психол. журнал. Т\ 9. 1988. № 4, С. 139—149 (ком­ментарий А. А. Леонтьева — с. 149—150, А. В. Брушлинского — с. 150—151).

Современная история развития языка, представленная осо­бенно в работах акад. Н. Я. Марра и его школы... Акад. Н. Я- Марр (1864—1934) в 20—30 гг. разработал т, наз. «яфетическую теорию*, в дальнейшем (1924) переименованную в «новое учение о языке», В этой теории эклектически сочетались отдельные элементы марксистского подхода (в гносеологии и обществоведении), идеи лингвиста Г* Шухардта о смешении языков и взгляды т. наз, социологической школы в языкознании,

наконец, вульгарно-социологические положения, выдававшиеся сторонниками Марра за марксистские. Что касается языкового

материала, то он использовался Марром весьма произвольно, причем полностью игнорировались все данные об истории и родстве языков, полученные в рамках «традиционного» сравнительно-исторического языкознания (считавшегося Марром и его сторонниками «буржуазным», идеалистическим и вообще антинаучным). В конце 20-х гг. теория Марра была объявлена единственно марксистской, началась травля тех, кто не согла­шался с его подходами и выводами. См. «Лингвистический энциклопедический словарь», М., 1990. С. 335 (статья «Новое учение о языке»). А, Н, Леонтьев, как и большинство других ученых-нелингвистов, охотно принял многие положения Марра, в частности идею комплексной кинетической речи; трудно сказать, насколько эта идея соответствует действительности — во всяком случае, она прямо не противоречит данным научного языкознания (за отличие от многих других марровских идей).

РАЗВИТИЕ ПСИХИКИ

Фрагменты текста диссертации на соискание ученой степени доктора педагогических наук (по психологии). Публикуются впервые по машинописному экземпляру из архива A, HL Леонть-

ева, представляющему собой два переплетенных тома с руко­писными вставками и исправлениями и общей нумерацией страниц (581 с.) Во втором томе нумерация исправлена от руки. Большинство рисунков в этом экземпляре отсутствует. На последней странице второго тома стоит дата: «Москва, декабрь, 1940 г.*

Для публикации были отобраны фрагменты из второго тома (главы 4 и 5 диссертации}, которые сохранили свою научную ценность и не пересекаются текстуально или пересекаются в минимальной степени с опубликованными ранее частями

диссертации. При отборе фрагментов публикаторы воспользова­лись советами профессора К. Э, Фабри. Отобранные материалы образовали четыре тематических фрагмента, названия которым даны публикаторами, В первый фрагмент вошли стр. 252—258, 270—273, 294—298, 315—317, 323—353, 361—365 (по исправлен­ной нумерации) из первых пятя параграфов четвертой главы; во второй — стр. 365—410 (гл, 4, §6); в третий — стр. 411—424, 428—455, 461—477, 487—494 (гл. 5, § 1—3); в четвертый — стр. 498—515, 521, 542—545, 548—558, 564— 565, 569—581 (гл. 5, § 4). Опущены были фрагменты, либо текстуально повторяющие опубликованные материалы, либо не имеющие научной ценности, а также описания конкретных экспериментов* опирающиеся на отсутствующие рисунки. При этом публикаторы стремились сохранить связность и цельность изложения.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕТРАДИ

Заметки для себя на разные темы, делавшиеся А, Н. Леонть­евым на протяжении ряда лет {ориентировочно 1938—1942) в не­скольких общих тетрадях. Первая тетрадь содержит 84 пронуме­рованных листа; текст написан частично на одной стороне листа, частично на обеих, и доходит до 82 листа. Вторая тетрадь меньше по объему, также исписана практически полностью, однако пагинация доходит лишь до середины. Своего заглавия вторая тетрадь не имеет. Третья тетрадь примерно равна второй по объему, но исписана далеко не полностью. Такой же размер имеет четвертая тетрадь, которая озаглавлена «Разное — вокруг», нумерация страниц в ней отсутствует. В четвертой тетради значительно большее место, чем в первых трех, занимают выписки из художественной литературы, которые в настоящей публикации большей частью опущены.

А. Н. Леонтьев называл эти тетради с заметками и выписками «Мои Философские тетради». Их значение невозможно переоце­нить. Аысли, записанные в них в сжатой конспективной форме, охватывают практически всю общую психологию, это программа построения психологии, реализацией которой А. Н, Леонтьев занимался всю оставшуюся жизнь. Часть этих мыслей были прописаны и развернуты в работах А. Н, Леонтьева, опублико-ванны? ранее или включенных в данный том — от диссертации

«Развитие психики» {1940) к до монографии «Деятельность. Сознание, Личность» (1975), Многие, однако, так и остались нереализованными.

Рукопись публикуется впервые, за исключением небольшого фрагмента *О формализме», вошедшего в подборку «Из научного наследия А. Н. Леонтьева» в книге «Художественное твор­чество и психология» / Под ред. А. Я Знся, М. Г. Ярошевского. М., 1991 - Название рукописи дано публикаторами; все подзаго­ловки принадлежат автору,

О КНИГЕ С, Л, РУБИНШТЕЙНА «ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ»

Публикуется по рукописи A. FL Леонтьева. Поскольку она не представляет собой единого целостного текста, а состоит из нескольких разрозненных листков, последовательность фрагмен­тов определена публикаторами* Добавлены точные сноски на работы С. Л. Рубинштейна.

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

#

Печатается впервые по неправленой машинописной сте­нограмме лекции, хранящейся в архиве А. Н- Леонтьева. При подготовке к печати текст стенограммы незначительно сокращен, осуществлена стилистическая правка. На титульном листе сте­нограммы стоит гриф «Академия Общественных Наук. Кафедра психологии. Ниже — «Лекция т, Леонтьева А. Н. на тему: Психический характер деятельности, 16 ноября 1949 гм гор, Москва», Название, явно искаженное, изменено публикаторами в соответствии с реальным содержанием лекции.

Основное значение публикуемой работы — в развернутом анализе содержания понятия «деятельностью Мы не знаем в этот период ни одной работы А. Н. Леонтьева (вплоть до начала 70-х гг.), где давалось бы столь подробное и многостороннее рассмотрение этого понятия. Принципиальное значение имеет, в частности, определение деятельности через введенное здесь понятие жизненных отношений. Подробно анализируются понятия

потребности и мотива в их соотношении с деятельностью и личностью.

ПРОБЛЕМЫ ПСИХОЛОГИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Текст выступления А, Н. Леонтьева на «домашней» дискуссии по проблемам деятельности, организованной А. Р, Лурия у себя дома 15 ноября, 28 ноября и 5 декабря 1969 г. Выступле­ние А+ Н. Леонтьева открывало дискуссию, в которой также приняли участие В. П. Зинченко, А. В, Запорожец, П. Я- Гальпе­рин и Д, Б. Эльконин. Дискуссия записывалась на магнитофон.

В архиве A. HL Леонтьева сохранилась стенограмма с его пометками, а также блокнот, в котором содержанке его выступления было записано в форме 21 тезиса, затем следовали краткие конспекты выступлений В. П. Зинченко, А. В, Запорожца и П. Я- Гальперина и предварительный набросок плана книги, впоследствии написанной и изданной под названием «Деятель­ность, Сознание. Личность» (М.т 1975; 2-е изд.—1977).