Стратификация российского общества в дореволюционный и советский периоды

В начале XX в. в России сохранялась сословная система стратификации, в которой важнейшим признаком расслоения являлось отношение к власти и субъекту власти – государству. Согласно переписи населения 1897 г. все жители страны – 125 млн. чел. – распределялись по следующим сословиям: дворяне – 1,5%, духовенство – 0,5%, купцы – 0,3%, мещане – 10,6, крестьяне – 77,1%, казаки – 2,3%. Сословия различались набором законодательно закрепленных прав и привилегий, а также повинностей, выполнявшихся в пользу государства, и разделялись на две группы (в зависимости от привилегии не платить подоходный налог): неподатные – дворянство и духовенство, податные – купцы, мещане, крестьяне.

Дворянство было первым по значимости сословием, так как несло тяготы военной и государственной службы, обеспечивало вооружённую защиту власти и организацию управления государством. Длительное время государственная служба была монополией дворянского сословия. Различалось три основных вида службы: воинская, штатская и придворная. Каждая делилась на 14 рангов или классов. От чина государственного служащего зависели привилегии, и даже форма обращения к нему со стороны других людей: "ваше благородие", "ваша светлость" и др.; законодательно или на основе традиции, более или менее жестко в зависимости от эпохи, регламентировался образ жизни: фасон шляпы и покрой одежды, право ездить по городу в карете и т.д. Для значительной части дворян жалование на государственной службе составляло основной источник дохода.

Основу экономической власти дворянского сословия составляло владение землей. Несмотря на то, что после отмены крепостного права и земельной реформы в конце XIX в. дворянство потеряло значительную часть своих земель, к 1913 г. площадь земель, принадлежавших дворянам, соотносилась с площадью крестьянских земель примерно как один к трём (63 млн. десятин к 188 млн. десятин). Но в составе населения дворян было 1,4%, а крестьян – около 80%. Дворяне, относившиеся к землевладельцам, составляли особую группу – класс помещиков (около 30% от всего потомственного дворянства). В России в начале XX в. помещичьи хозяйства вместе с хозяйствами богатых крестьян (кулаков) давали 72% товарной сельскохозяйственной продукции, т.е. играли ведущую роль в аграрном секторе экономики.

Дворяне могли быть потомственными и личными. Титул личного дворянина давал сословные привилегии конкретному лицу, но, дослужившись до определённого чина, человек получал право передавать сословные привилегии по наследству, и его наследники становились потомственными дворянами. Официальная идеология и сословная мораль поддерживали принцип преемственности поколений на государственной службе - больший престиж имели те дворянские роды, которые дольше служили и оказали большие услуги государству.

Верхний слой дворянского сословия составляли титулованные дворяне – бароны, графы, князья. Эти титулы, ведущие своё происхождение от системы феодального вассалитета, сохранили к началу XX в. только своё символическое, престижное значение.

Значение второго привилегированного сословия в России – духовенства – определялось его огромным идеологическим влиянием, ведь основная масса населения была религиозна. Так же, как и дворяне, представители духовенства были освобождены от подушной подати (подоходного налога), рекрутского набора (их не брали в солдаты, как, например крестьян) и не подвергались телесным наказаниям. Сословие делилось на две неравные части: меньшую - черное духовенство - монахов и высших церковных иерархов, и большую - белое духовенство (приходские священники, дьяконы, пономари и т.д.).

С тех пор как при Петре I было ликвидировано патриаршество (независимый от государства орган управления православной церковью) и учрежден Синод, а при Екатерине II была проведена секуляризации – изъятие церковных земель в пользу государства – политическое и экономическое влияние духовенства было подорвано. В начале XX в. большая часть белого духовенства помимо доходов от церковных служб, крестин, похорон, венчаний и других обрядов получала жалование из казны, т.е. находилась на содержании государства. Основная часть приходского духовенства имела невысокие доходы и жила за счёт взносов своих прихожан.

Имея государственный орган управления церковью – Синод, регламентировавший всю деятельность в сфере религии, сословие дворян, тем самым, ставило духовенство в подчинённое положение.

Высшую позицию среди податных сословий занимало купечество. В зависимости от размеров капитала купцы делились на три гильдии. Размеры капитала определяли различие прав и привилегий каждой из гильдий. В целом купечество занималось торгово-посреднической и промышленной деятельностью, но, например, правом торговать за границей, иметь морские суда, получать государственные подряды и заказы обладали лишь купцы I-й гильдии. Купцы всех гильдий освобождались от уплаты подушной подати, но платили государству ежегодно 1% с капитала; все представители купечества не несли рекрутскую повинность, также заменяя ее выплатами в казну. Но от телесных наказаний освобождались только купцы I-й и II-й гильдии, а чисто дворянской привилегией – ездить по городу в карете - обладали только купцы I-й гильдии.

В то же время следует сказать, что сословное положение купечества не было столь же прочным, как у дворянства: даже обедневший дворянин сохранял свои основные привилегии; разорившийся и не могущий платить гильдейский налог купец автоматически выбывал из гильдии и лишался всех имеющихся у него прав и привилегий.

Основную массу городского населения в дореволюционной России составляли мещане. Это было довольно "пестрое" по своему социальному составу сословие, включавшее домовладельцев, мелких торговцев, ремесленников, наёмных рабочих, содержателей трактиров, бань, студентов и т.д.

Все городские сословия могли участвовать в работе органов местного самоуправления. Правда, выборы в городские думы проводились на основе высокого имущественного ценза, что обеспечивало преобладание в этих органах власти представителей дворянства и купечества.

Основным тягловым, т.е. несущим большинство государственных повинностей, сословием оставалось к началу XX в. крестьянство: многочисленный (почти 80% от всего населения) слой мелких частных хозяев, занятых сельскохозяйственным трудом. Большинство крестьянских семей слабо участвовали в товарно-денежных отношениях и жили преимущественно натуральным хозяйством, т.е. работали не на рынок, а на удовлетворение собственных потребностей. Вплоть до столыпинской аграрной реформы (1906 – 1910 гг.) в русской деревне сохранялись коллективное землепользование и общинное самоуправление.

После реформы 1861 г. крестьяне стали лично свободными, различные категории внутри данного сословия были ликвидированы (крестьяне помещичьи, государственные, крестьяне дворцовые, т.е. принадлежащие царской семье). Крестьяне получили право выступать в качестве юридических лиц, право заключать сделки, поступать на службу и в учебные заведения, переходить в другие сословия – мещан и купцов. Однако крестьяне сохраняли экономическую зависимость от государства и помещиков, поскольку их освобождение производилось с минимальным наделом земли – они были вынуждены брать землю в аренду. Так, на смену чисто феодальным формам податей – барщине и оброку – пришли их новые капиталистические формы. В целом крестьянство занимало низшую позицию в иерархии сословий дореволюционного российского общества.

Особняком от крестьянства и выше его по сословной лестнице стояло близкое к крестьянам по роду занятия и экономическому положению полупривилегированное сословие казаков. Из "неблагородных" сословий только казаки имели право носить оружие и заниматься военным делом. Казаки не платили подушной подати, имели право на местное самоуправление, льготы и привилегии во владении землёй и ряд других прав. Эти особые привилегии и права были предоставлены казачеству за несение государственной службы по охране границ, участие в войнах и усмирении внутренних беспорядков. Наряду с частью дворянства – офицерским корпусом в армии – казачество являлось военной опорой самодержавия.

После отмены крепостного права и реформ 1860-1870-х годов в России началось быстрое развитие капиталистических отношений, что привело к эрозии, постепенному разрушению сословной системы стратификации. Внутри основных сословий усилилась дифференциация по имущественному признаку, начали постепенно складываться классы. Сословные привилегии всё меньше и меньше стали влиять на социальный статус человека, все большее значение стало приобретать обладание капиталом, "большими деньгами".

В связи с развитием капитализма, некогда единое крестьянство на рубеже XX в. расслоилось на бедняков (34,7%), середняков (15%), зажиточных (12,9%), кулаков (1,4%), а также мало- и безземельных крестьян (около 33%). Безземельные крестьяне, большими массами хлынувшие в город, стали одним из источников формирования рабочего класса, его малоквалифицированных слоев. Из среды мещанства и крестьянства выходили русские промышленники, мелкая, средняя и крупная буржуазия, в составе последней преобладали вчерашние купцы.

К 1917 г. процесс образования классов не завершился. Классовое расслоение накладывалось на сословное, создавая дополнительные противоречия в социальной структуре общества. Официальная советская статистика давала следующие данные о соотношении основных классов к 1913 г.: буржуазия, помещики, торговцы и кулаки – иначе говоря, все эксплуататорские классы – 16,3% от всего населения России; рабочие и служащие – 17% (при этом рабочие составляли 14,6%), крестьяне – 66,7%.

Главной причиной противоречивости социальной структуры общества в тот период была неразвитость российского капитализма. Рыночные отношения не охватили основную часть крестьянства, которое даже после столыпинской реформы так и не стало свободным фермерством. Рабочий класс, численностью около 10 млн. человек, не состоял из потомственных рабочих, многие являлись полурабо­чими, полукрестьянами. К началу XX в. промышлен­ный переворот в России не был полностью завершен, индустриализация страны только начиналась.

Октябрьская революция 1917 г. в России совершилась под лозунгами ликвидации всех форм социального неравенства и полностью разрушила старую систему сословных привилегий. Удалось ли после этого ликвидировать в стране социальное расслоение? Было ли действительно построено в СССР общество, основанное на социальном равенстве?

Имея хотя бы небольшой опыт жизни в период социализма, на эти вопросы можно ответить: "Нет". Признавала это и официальная доктрина, отодвигая создание общества полного социального равенства в относительно далёкое будущее. Реальный социализм рассматривался как общество неполного равенства, но система расслоения в нём в корне отличалась от ранее существовавших обществ.

Согласно официальной модели социальной структуры в социалистическом обществе расслоение было классовым, т.е. оно основывалось на различиях в отношении к собственности, уровне дохода, характере труда, уровне образования. В то же время отмечалось, что различия эти не так уж велики и постепенно стираются, а самое главное – не приводят к возникновению конфликтов между классами, угрожающими целостности нового общества.

Официальная идеологическая модель социальной структуры социалистического общества, условно обозначаемая как "2+1" (так называемая «трехчленка»), включала два дружественных класса (рабочий класс и колхозно-кооперативное крестьянство) и одну прослойку (социальный слой) – "народную интеллигенцию", формировавшуюся из представителей рабочих и крестьян.

Различия в отношениях собственности между двумя классами при социализме были во многом юридической формальностью - сами советские идеологи считали колхозно-кооперативную собственность производной, подчиненной формой и предрекали ее скорое слияние с "общенародной" собственностью. Правда, различия в характере труда сохранялись и существенные, но их собирались сгладить за счёт внедрения средств механизации и автоматизации в сельском хозяйстве.

Ортодоксальный марксизм, на позициях которого стояли большевики, представлял собой одну из наиболее ярких версий теории социального конфликта, в которой класс определялся как большая социальная группа, реально противостоящая по своему положению и интересам другим подобным группам. Что же касается советского общества, то в нем отсутствовало видимое противостояние групповых интересов. Это утверждалось официальной идеологией и одновременно подтверждалось социалистической действительностью: с начала 30-х годов, за редкими исключениями, уже не возникало крупных социальных конфликтов, направленных против основ советской системы и выраженных в активных и организованных формах социального сопротивления. В итоге получалось, что система советского типа принципиально является обществом без классов, если под классами понимать реальные (а не статистические) группы.

В Советском Союзе наблюдалась постепенная деструктуризация классов, а вместе с ними и многих других реальных профессиональных и политических групп, которая проявлялась в следующих трех процессах: ликвидации дореволюционных классов, атомизации общества и нарастании процессов социальной маргинализации.

Ликвидация (или, по крайней мере, подрыв условий воспроизводства) дореволюционных классов началась сразу после захвата власти большевиками с экспроприации собственности крупных собственников (землевладельческих и торгово-промышленных групп), а со временем распространилась на большую часть мелких и средних независимых производителей. Крестьянство в ходе насильственной коллективизации отчуждалось от земли, от традиционных способов хозяйственной организации и превратилось в социальный слой сельскохозяйственных рабочих, полностью зависимых от государства. Старая дореволюционная интеллигенция превратилась в слой наёмных работников умственного труда на службе у государства, потеряв в период революции и гражданской войны высокое социальное положение и привилегированные условия для воспроизводства и присвоения культурных ценностей. Конфликт с дореволюционными классами решался насильственными средствами, в том числе и путем массовых репрессий.

За процессом ликвидации элементов прежней социальной структуры следовала прогрессирующая атомизация общества. Вместе с уничтожением частной собственности и огосударствлением основных социальных институтов ликвидировались самодеятельные, независимые от государства общественные, хозяйственные и политические организации, способные открыто защищать частные интересы различных социальных групп. Тем самым разрушались горизонтальные связи внутри социальных слоёв, уменьшалась их групповая сплочённость, профессиональная солидарность. Публичное выражение корпоративных интересов отдельных групп населения, не соответствовавшее принципам официальной идеологии, пресекалось всей мощью аппарата государственного принуждения. Лишенный корпоративных групповых связей индивид оставался один на один с гигантской машиной государства. Общество все больше превращалось в совокупность статистических групп.

Исключение составляли правящие слои, сплоченные номенклатурной организацией и объединённые общностью групповых интересов. Остальная часть общества пребывала в аморфном состоянии, и большую часть населения справедливо именовали "массами".

Третий процесс заключался в маргинализации многих социальных групп. Маргинализация – это устойчивое социально обусловленное расхождение между социокультурным происхождением и нынешним общественным положением групп. Дети крестьян, продвинувшиеся на руководящие государственные посты, но не обладающие ни профессиональными знаниями, ни общей культурой; первые поколения "народной интеллигенции" – идеологизированные интеллектуалы, зависимые от партийной бюрократии; безземельные "крестьяне", рассматривавшиеся как поденщики на государственной службе; массы неквалифицированных рабочих с доиндустриальной психологией, оказавшиеся под гнетом полувоенной дисциплины в промышленности; переселенные за тысячу верст от родных мест этнические коммуны – все это разнообразные примеры маргиналов, людей лишённых культурных корней и, в то же время, ещё не сформировавших новую культуру. Маргинальность – принципиальная черта обществ советского типа - связана с высокой социальной мобильностью внутри него.

Таким образом, формула бесклассового (социально однородного) общества начала воплощаться в жизнь задолго до того, как была провозглашена властями, объявившими о построении "развитого социализма". Поэтому для научного анализа социальной стратификации в Советском Союзе необходимы другие, менее идеологизированные инструменты. Здесь уже не работает критерий отношения к собственности, а социально-профессиональных группировок явно недостаточно. В чем же состоит реальная основа статуса социальных групп в обществе советского типа?

Специфика системы советского типа заключается в том, что каркас стратификационной структуры образовывали органы государственной власти, распространявшие своё влияние на подавляющую часть материальных, трудовых и информационных ресурсов. В обществе советского типа основным критерием социальной стратификации стало распределение власти, понимаемой в веберианском смысле как способность социального субъекта (индивида, группы) оказывать влияние и проводить свою волю вопреки воле других социальных субъектов. Власть означает право вырабатывать и выдвигать цели развития; особые позиции в распределении ресурсов, готовой продукции, доходов; контроль за доступом к информации как особому ресурсу; возможность запрещать те или иные виды деятельности и диктовать правила этой деятельности; способность оказывать личное влияние на людей и события. Уровень образования, профессиональное положение, материальная обеспеченность и уровень доходов – все эти факторы расслоения в советском обществе были не более чем вторичными, производными от характера распределения государственной власти и возможности оказывать на нее влияние.

Совокупный статус индивида в системе стратификации, утвердившейся в СССР и других социалистических странах, можно представить как сумму корпоративных и индивидуальных рангов. Приобретенный корпоративный ранг фиксировался местом работы или категорией учреждения (например, государственные организации ставились выше негосударственных, управленческие органы - выше первичных организаций, оборонные отрасли - выше гражданских, промышленность - выше сельского хозяйства и т.д.).

Корпоративная система как способ институциализации и воспроизводства властных отношений представала как совокупность перекрещивающихся иерархий, в которых соблюдался принцип вертикального подчинения, а высшие по рангу организации обычно выступали по отношению к нижестоящим в качестве монопольных распорядителей ресурсов. В советском обществе были выстроены четыре основных типа корпоративных иерархий:

– структура партийных органов: от Политбюро ЦК КПСС и самого ЦК КПСС до обкомов, горкомов, райкомов и далее до первичных парторганизаций;

– структура административно-хозяйственных органов: от правительства, отраслевых министерств и госкомитетов до производственных объединений и предприятий;

– структура Советов народных депутатов и их исполкомов;

– структура официально разрешенных общественных организаций: профсоюзы, комсомол, творческие союзы и т.д.

Роль ведущей интегрирующей силы в социальной иерархии советского типа принадлежала партийным органам. Корпоративный ранг при формировании совокупного статуса играл более важную роль чем индивидуальный, так как для большинства населения доступ к благам открывался в основном через их принадлежность к различным корпоративным институтам, а базовой формой вознаграждения становились привилегии, масштаб и характер которых зависел от принадлежности к конкретной организации.

Следует также сказать и о расслоении внутри корпораций. Несмотря на их внешнее разнообразие, в каждой из них можно было выделить три основных слоя:

1. Управляющий слой.

2. Слой полноправных исполнителей.

3. Слой депривилегированных исполнителей.

Первой группе обеспечивались лучшие условия труда и более высокий жизненный уровень. Эти люди обычно стояли первыми в очереди при распределении дефицитных благ. Для того чтобы располагать всеми сопутствующими льготами, которые корпорация предоставляли рядовому исполнителю (полноправному члену), последний был должен отвечать трем обязательным условиям: иметь определенный стаж постоянной работы в корпорации; проявлять послушание и личную лояльность по отношению к руководству; проявлять политическую лояльность по отношению к советскому режиму в целом. Те, кто не удовлетворял какому-либо из названных выше условий, образовывали прослойку депривилегированных исполнителей, лишенных в той или иной степени обычных прав, предоставлявшихся всем рядовым членам данной корпорации.

Таким образом, первый слой имел и власть, и привилегии; второй – не обладал властью, но получал некоторые сопутствующие льготы; третий – не располагал ни властью, ни льготами.

С учётом корпоративного ранга формировался персональный ранг, который мог быть приобретённым или унаследованным. К приобретенным персональным рангам относились такие, как трудовой путь (общий стаж работы, труд в качестве простого рабочего, работа на ответственных должностях, "чистота" послужного списка); профессиональные данные (полученные специальности, рабочие разряды, образовательные дипломы, ученые звания); должностное положение; место постоянного жительства (например, наличие прописки в столичном городе); социальные титулы (членство в партии, партийно-правительственные награды и почетные звания, работа в выборных органах советской власти и общественных организациях).

Получению более высоких приобретенных рангов способствовали унаследованные ранги, к которым относились: пол (мужчины в среднем имели больше шансов занять высокую позицию, чем женщины); возраст (определенные позиции были принципиально недоступны для молодых поколений); национальность (русские и титульные национальности в республиках стояли выше всех прочих национальностей); социальное происхождение (формально - чем ниже, тем лучше).

Одну из наиболее удачных многомерных моделей социальной стратификации советского общества предложил американский учёный А. Инкельс. В предложенной им модели на вершине пирамиды находилась правящая элита – руководители партии и правительства, высшие чиновники, высшее руководство армии, КГБ, МВД. Они обладали значительными привилегиями и почти неограниченной властью. По подсчётам М. Восленского - автора книги "Номенклатура" - численность правящего слоя в 1950-1970-х годах не превышала 100 тыс. человек, а вместе с членами семей – не более 400 тыс.

На втором месте в иерархии А. Инкельса разместился высший слой интеллигенции, обслуживавшей правящую элиту: руководители творческих союзов – Союза писателей, Союза художников и т.п., руководство Академии наук, фавориты среди писателей, художников и артистов. Сюда же были зачислены лауреаты сталинских премий в области науки и искусства, получавшие помимо значительного материального вознаграждения еще и особый статус. По материальному уровню и привилегиям они примыкали к первой группе, хотя между ними существовала значительная дистанция по шкале власти.

На третье место А. Инкельс поместил "аристократию рабочего класса", т.е. ударников первых пятилеток, наиболее квалифицированных рабочих-рекордистов, например, стахановцев, получавших высокую зарплату, имевших особые условия труда и быта, пользовавшихся высоким престижем в обществе. Эта группа выполняла важную идеологическую функцию, демонстрируя всему миру достижения социализма. В данную группу попадали также квалифицированные работники оборонных отраслей промышленности, имевшей важное значение для государства и имевшей преимущество перед другими отраслями при распределении ресурсов.

Четвертое место занимала интеллигенция, в которую были включены управленцы среднего звена и руководители небольших предприятий (по подсчётам М. Восленского в 1950-1970-х годах их было ок. 450 тыс. чел, а вместе с членами семей примерно 1,8 млн.), а также работники высшей школы, дипломированные специалисты и офицеры. Напомним, что материальное положение дипломированных специалистов и работников вузов (профессоров и доцентов) в 30-50-е годы было гораздо более высоким, чем уровень жизни рядовых рабочих. Эту группу образовывал новый социальный слой "народной интеллигенции" – выходцы из рабочего класса и крестьянства.

Пятое место было отведено "белым воротничкам": мелким управленцам, бухгалтерам, рядовым канцелярским работникам и служащим. Определенный уровень престижа данной социальной группы объяснялся тем, что занятие подобных должностей требовало значительной степени грамотности и образования. Это и выделяло их из среды рабочего класса и крестьянства, в массе своей имеющего 4 - 5-классное образование.

На шестом месте стояли "преуспевающие" крестьяне (термин А. Инкельса), т.е. работники передовых колхозов и совхозов, в том числе "колхозов-миллионеров", где создавались льготные условия труда. Преимущество этого социального слоя заключалось в наличии приусадебных хозяйств, дававших дополнительный доход. Идеальный образ представителей данного слоя крестьянства выведен в фильме "Кубанские казаки".

На седьмом месте находился самый многочисленный отряд средне- и малоквалифицированных рабочих, условия жизни и уровень материального благосостояния которых были весьма скромными.

Восьмое место было отдано "средним слоям крестьянства", часть которого, правда, едва сводила концы с концами. Одинаковый ранг с ними имели малоквалифицированные городские рабочие с минимальным образованием, занятые тяжелым физическим трудом и получавшие мизерную зарплату.

Последнее место в системе стратификации принадлежало заключенным трудовых лагерей, находившимся в полной зависимости от государства.

Система социальной стратификации, описанная Инкельсом, является сословно-классовой. Стержень общественной иерархии в советской системе – отношение к власти, - тот же, что и в сословной системе феодальной эпохи, однако формы распределения вознаграждений и благ больше соответствовали индустриальному обществу: основная масса населения являлась наёмными работниками у государства и получала заработную плату. В то же время, реальное расслоение в социалистическом обществе складывалось преимущественно не по уровню доходов, а по количеству привилегий, что характерно для сословной системы.

Нельзя сказать, что общество советского типа оставалось неизменным в течение семи десятилетий. Оно прошло, по крайней мере, два крупных этапа, водоразделом между которыми послужила "хрущевская оттепель" середины 50-х годов. Первый этап часто называют "казарменным социализмом", а второй – "патерналистским социализмом".

Для казарменного этапа характерны большая централизация властных полномочий в центре и более жесткие административные иерархии. Самостоятельность отдельных политических, хозяйственных, культурных корпораций существенно ограничена. Низшие слои удерживаются в подчинении угрозой карательных мер. Существенных различий в стиле жизни разных страт (классов, социальных групп) еще не наблюдается. Это было следствием не только общей бедности и уравнительности, но и результатом полувоенного образа жизни, который культивировался в обществе как необходимое условие противостояния враждебному окружению.

Патернализм понимается как система строгой субординации социальных групп, в рамках которой нижестоящие могут рассчитывать на защищенность и заботу со стороны вышестоящих. Патерналистский этап характеризуется общим "размягчением" иерархических порядков, переходом от прямого принуждения к социальному обмену, экономической заинтересованности в результатах труда. В системе утрачивается дискриминирующая роль социального происхождения. Возрастает значение образовательных аттестатов и дипломов. Организационная структура общества в целом становится все более гибкой, а власть – все более фрагментарной. Собственность государства постепенно переходит в руки отраслевых и региональных корпораций, крупнейших предприятий и объединений, которые отвоевывают все больше фактических распорядительских функций.

По мере развития патерналистского социализма ширятся и множатся сети неформальных общественных связей. Торговля за ресурсы принимает более открытый характер. Расцветают "черные" и "серые" рынки, через которые перекачивается все возрастающая часть государственных ресурсов. Соответственно повышается материальное и социальное положение групп, причастных к распределительным процессам в сферах торговли, снабжения, транспорта, финансов, усиливается расслоение по уровню дохода. Власть допускает возникновение зачаточных контркультур и альтернативных стилей жизни и поведения. Так происходит постепенное размывание основ системы социальной стратификации советского типа. Обозначенные процессы, в конечном счете, привели к тому, что позднее было названо "перестройкой".