Развитие социологии в России в конце XIX - начале XX вв

Распространение социологии в России в 1860-70-х годах теснейшим образом связано с духовными исканиями русской интеллигенции после крестьянской реформы 1861 г. Мировоззренческая ориентация русских социологов заметно отличалась от позиции представителей европейской социологии, исповедовавших принцип "свободы от ценностных суждений". Особенно волновали передовых русских мыслителей вопросы будущего развития России, которые они тесно связывали с решением проблемы общественного прогресса, его содержания, в том числе и проблема "цены прогресса".

Несмотря на цензурные ограничения в России быстро переводились и издавались работы наиболее известных западных социологов: Г. Спенсера, К. Маркса, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля и др. Поэтому многие отечественные социологические школы возникли в результате заимствования или переработки зарубежных социологических концепций. Позитивистская традиция была представлена социал-органицистским направлением в работах Л.И. Мечникова, представителей анархизма и, частично, в трудах социологов "субъективной школы", к психологическому направлению принадлежал Л.И. Петражицкий, основные идеи французской социологической школы Э. Дюркгейма разделяли Е. де Роберти, М.М. Ковалевский, П.А. Сорокин. Антипозитивистская традиция немецкой социологической школы была поддержана отдельными представителями "субъективной школы" в русской социологии, в частности – Н.И. Кареевым. Марксистская традиция также имела своих сторонников в лице Г.В. Плеханова, В.И. Ленина, а также представителей "легального марксизма".

Лев Ильич Мечников (1838-1888 гг.) - один из самых видных представителей натуралистического (социал-органицистского) направления в русской социологии, конкретно - школы географического детерминизма. В его концепции, которая отличалась большой самобытностью, решающая роль в развитии общества отводилась влиянию гидрологического фактора (рек, морей, океанов). На его научное мировоззрение и социологические взгляды значительное воздействие оказала натуралистическая методология О. Конта и Г. Спенсера. Однако сам Мечников критически относился к идеям социал-органицизма и социал-дарвинизма, которые, по его мнению, автоматически переносили на общество закономерности биологии, не учитывая в должной мере сложности и своеобразия общественной организации.

Отличие социологического подхода к изучению общества от биологического он видел в том, что первая акцентирует внимание на изучении принципов солидарности и кооперации в мире живых существ, тогда как биологическая наука изучает явления борьбы за существование. Именно в стремлении людей к кооперации и социальной солидарности он усматривал решающее отличие общественной жизни от биоорганической. Поэтому социальная солидарность, а точнее степень ее свободного осуществления, является для Л. Мечникова главным критерием общественного прогресса.

Задача социологии заключается в том, чтобы раскрыть причины, побуждающие людей к социальной солидарности. На первых этапах человеческой истории, как показал Л. Мечников в своей известной работе, решающую роль играет подневольное принуждение и деспотическая власть, к чему побуждает людей необходимость борьбы с природной стихией. В переходный период подчинение постепенно вытесняется разделением труда (социальной дифференциацией), порождающей зависимость людей друг от друга. И, наконец, на высшей ступени общественного прогресса, характеризующейся полной свободой и самостоятельностью людей, социальная солидарность осуществляется в форме добровольного союза. В трактовке критериев общественного прогресса у Л.И. Мечников заметно влияние анархистских идей М.А. Бакунина.

Органицистская методология О. Конта и Г. Спенсера оказала заметное влияние на социологические и политические взгляды известных теоретиков анархизма М.А. Бакунина и П.А. Кропоткина. Социология социал-органицизма, а также различные данные естественных наук использовались теоретиками анархизма с целью построения объективной, соответствующей критериям естественно-научной методологии социологической и политической теории.

Бакунина и Кропоткина интересовали в первую очередь объективные законы социального развития, которые они интерпретировали в духе популярного тогда социал-эволюционизма. Они отнюдь не копировали труды западноевропейских социологов-органицистов, для которых характерно было игнорирование специфики социальной жизни, растворение социальных закономерностей в биологических. Русские теоретики анархизма, признавая вместе с другими сторонниками социал-органицизма универсальный характер эволюционных закономерностей, стремились показать отличие общественной жизни от природной. Принципиальную особенность первой они усматривали в стремлении людей к абсолютной и неограниченной свободе. Достижение последнего возможно лишь на путях освобождения от любых форм государственной власти и принуждения. Именно достижение человеком личной независимости и свободы они считали главным критерием общественного прогресса. Центральное требование анархизма - уничтожение государства - часто обосновывалось ссылками на органичный и живой мир, где отсутствует какой-либо центр управления.

Опираясь на данные зоологии, этнографии, эволюционной биологии и других естественных наук, Петр Алексеевич Кропоткин пытался показать ограни­ченность учения Дарвина о естественном отборе и борьбе за существование, полагая, что на всех ступенях эволюции животного мира действует "биосоциальный закон взаимной помощи". Без этого закона невозможно возникновение и существование ни одной формы социальности, в том числе и человеческого общества. Закон борьбы за существование действует лишь в области взаимоотношений человека с природным миром, внутри же общества действует закон взаимопомощи. Идеи Кропоткина, касающиеся важной роли взаимной помощи и кооперации в ходе биологической и социальной эволюции, оказались созвучны с концепцией солидарности Э. Дюркгейма, а в последние годы вновь привлекли внимание западных ученых в связи с дискуссиями по проблемам социобиологии, авторы которой отводят важное место в эволюции различных форм социальности принципам альтруизма и кооперации.

Последователями идей европейских социал-органицистов - А. Шеффле, Р. Вормса были русские учёные А.И. Стронин, П.Ф. Лилиенфельд и Я.А. Новиков.

Особое место среди различных направлений русской социологической мысли 70-80-х годов принадлежит так называемой субъективной школе, возглавлявшейся видными публицистами, вождями народничества Петром Лавровичем Лавровым и Николаем Константиновичем Михайловским. К числу сторонников субъективной школы принадлежали также видный историк и социолог Н.И. Кареев и публицист С.Н. Южаков.

Термин "субъективный метод" был заимствован Лавровым, а затем и Михайловским у основателя социологии О. Конта, использовавшего его во второй период творчества в работе "Система позитивной политики", где он предпринял попытку субъективного и нравственного подхода создания универсальной религии человечества. Как известно, в западноевропейской социологии ученики и последователи О. Конта - Дж.С. Милль, Г. Спенсер, Э. Дюрктейм - резко критиковали его "позитивную политику" за ее субъективизм и религиозно-мистический уклон. Дальнейшее развитие западной социологии шло в русле естествен­нонаучной объективной методологии, изложенной О. Контом в курсе "позитивной философии". Совсем иное отношение к социологическому наследию Конта возникает среди лидеров народничества, которые наряду с объективным методом О. Конта взяли на вооружение и его субъективный метод.

П.Л. Лавров трактовал социологию как теоретическую науку, призванную дать ответ на вопрос о том, что такое общественный прогресс и каковы его критерии. Смысл прогресса он усматривал в двух взаимосвязанных моментах: 1) росте и укреплении социальной солидарности и 2) развитии самосознания индивида. "Главным органом" прогресса Лавров считал человеческую личность, являющуюся для него носителем нравственных идеалов и обладающую критическим сознанием.

Главная задача социологии как науки, по мысли Михайловского, должна состоять не столько в поиске и обнаружении объективных законов, сколько в том, чтобы раскрыть человеческое гуманистическое содержание общественного прогресса и соотнести его с потребностями человеческой личности. Следует заботиться не о совершенствовании общества в целом, а о благе отдельной личности, ибо реально существуют только отдельные личности, а общество есть абстракт. Индивид выше общества и не может приноситься ему в жертву.

Согласно Михайловскому объективный социологический метод должен быть дополнен субъективным - таким методом, при котором наблюдатель мысленно ставит себя в положение наблюдаемого. Так как исследователь, познавая и изучая общество, не может быть абсолютно бесстрастным наблюдателем, то в его отношении к обществу неизбежно должны проявиться личные интересы, ценности, нравственные идеалы. Аналогичным образом и П.Л. Лавров требовал, чтобы учёный в ходе социального познания ставил себя на место страждущего и нуждающегося члена общества, а не на место постороннего бесстрастного наблюдателя мира. Приверженность субъективному методу объясняет критику русскими социологами многих положений концепции социальной эволюции Спенсера и его последователей, концепции общественного разделения труда Э. Дюркгейма и др. представителей позитивистского направления в западной социологии.

Критикуя социал-органицизм и социал-дарвинизм за увлечение ана­логиями в развитии общества и биологических явлений, Михайловский тем не менее не чужд был использовать биологические понятия и факты в трактовке общественного развития. Это, в частности, проявилось в его концепции "борьбы за индивидуальность", согласно которой в природе и обществе идет непрекращающаяся борьба индиви­дуальностей, будь то индивид, группа или государство, за выживание. В общественной жизни эта закономерность проявляется в конфликте индивида и общества, в стремлении общества подавить человеческую личность. С позиций субъективного метода Михайловский считал необходимым встать на сторону личности в этом конфликте.

Известный русский историк и социолог Николай Иванович Кареев (1850-1931 гг.) стремился дать более строгое теоретическое обоснование субъективному методу, учитывающее особенность социологического и исторического исследования. Его методологическая концепция испытала на себе не только влияние позитивизма О. Конта, но и неокантианской баденской школы, представители которой, В. Вильдельбанд и Г. Риккерт, боролись за специфику социально-исторического познания, подчеркивали уникальность и неповторимость социально-исторических явлений. Однако Н.И. Кареев отнюдь не слепо копировал взгляды неокантианцев. Так, он ранее Вильдельбанда и Риккерта предложил деление социально-гуманитарных наук на два класса: феноменологические, описывающие уникальные социально-исторические явления, и номологические, открывающие законы общественного развития. К последним он относил и социологию.

Необходимость использования субъективного метода в истории и социологии он усматривал в том, что социально-исторические явления могут быть правильно объяснены только при условии понимания смысла действий изучаемых людей. Использование субъективного метода базируется на совершенно правильной предпосылке - единстве субъекта и объекта социального познания, т.е. того факта, что объектом изучения социолога или историка являются человеческие существа, которые, подобно ему имеют определенные интересы, потребности, желания, цели и т.п. "Законный субъективизм", требующий от ученого учитывать интересы и цели деятельности изучаемых личностей, следует отличать, согласно Карееву, от случайного субъективизма, затрагивающего интересы и предубеждения самого исследо­вателя. Случайный субъективизм может привести к искажению объективной картины изучаемой реальности (необходимость объективного метода Н.И. Кареев ни в коем случае не отвергал), тогда как "законный субъективизм" позволяет глубже проникнуть в смысл изучаемых фактов.

Субъективный метод в интерпретации Н.И. Кареева был ориентирован на изучение субъективной стороны социально-исторических явлений, что составляло, по его мнению, главное отличие гуманитарных наук от естественных. В трактовке субъективного метода Кареевым есть немало общего с методом понимания В. Дильтея и М. Вебера, но у него нет такой глубокой разработки методологии пони­мания, как у немецких социологов.

Субъективный метод у Н.И. Кареева имел и другую познавательную функцию, аналогичную той, которую он выполнял у Лаврова и Михайловского, которые использовали его для оценки исторического про­гресса с позиций нравственного идеала. Таким идеалом для Кареева, как и других сторонников этого метода, являлось духовное развитие личности в сочетании с развитием социальной солидарности. Однако в отличие от своих предшественников он более строго разделяет понятие эволюции и социального прогресса. Если первый носит объективный характер, то второй связан с субъективной моральной оценкой.

В конце XIX в. в европейской социологии обозначился кризис биологизаторских концепций в различных его формах - социал-органицизма, социал-дарвинизма. Однако стремление учесть специфику общественной жизни как духовного процесса, с одной стороны, и растущее влияние психологической науки, с другой, приводят к тому, что на рубеже XX в. формируется влиятельное психологическое направление в социологии (Л. Уорд, Ф. Гиддингс, Ч. Кули и др.). Подобные умонастроения получили распространение и среди русских социологов. К психологической интерпретации социальных явлений прибегали сторонники субъективного метода - Лавров, Михайловский, Кареев. Наиболее цельно идеи психологического направления выразил Лев Иосифович Петражицкий (1867-1931), который известен, прежде всего, своими трудами в области социологии права.

Испытав заметное влияние неокантианской методологии, он уделял большое внимание критическому анализу социологических понятий, которые социологи позитивистской ориентации использовали, по его мнению, весьма произвольно. Особенность, генетическую основу общественной жизни Петражицкий видел в психическом, эмоциональном взаимодействии людей. Эмоциональная психология человека призвана, по его мнению, объяснить мотивы человеческого поведения. Л. Петражицкий ставил знак равенства между социологическим понятием мотива и психологической эмоцией. Именно последняя определяет содержание более сложных форм человеческой психики - сознания и воли. Главным инструментом социального познания Л. Петражицкий объявил интроспекцию - самонаблюдение, при котором исследователь изучает свои собственные психические состояния. Метод внешнего наблюдения должен был лишь дополнять интроспекцию.

Подобно другим представителям психологического направления Петражицкий постулирует наличие в обществе особого состояния общественного сознания - народной психологии, являющейся источни­ком социальных норм и ценностей, регулирующих поведение человека. Анализируя специфику социального поведения, он выдвигал верную мысль о взаимосвязи индивидуальных мотивов с различными нормативными комплексами (социальными институтами), формирующими у людей соответствующую мотивацию действия. Учеником Л.И. Петражицкого, воспринявшим многие его идеи был известный русский социолог П.А. Сорокин.

Значительное влияние на развитие отечественной дореволюционной социологии оказали два русских последователя школы Э.Дюркгейма - Е. де Роберти и М.М. Ковалевский.

Ранние работы Евгения Валентиновича де Роберти (1843-1915 гг.) 80-х годов были запрещены цензурой, и он вынужден был публиковать свои работы за границей, где пользовался значительным авторитетом среди европейских социологов. Свой вариант социологической концепции он не совсем точно именует неопозитивизмом, желая тем самым подчеркнуть новый подход к осмыслению социологических проблем. Е. де Роберти относился к числу тех социологов, которые отстаивали автономию социологии, несводимость ее предмета к биологии или психологии. В европейской социологии аналогичную позицию отстаивал Э. Дюркгейм. Не удивительно поэтому, что в произведениях де Роберти обнаруживается немало общего с взглядами французского социолога на предмет социологии, хотя к решению одной и той же фундаментальной проблемы - специфики социальности, или "социальных фактов", они шли разными путями. Э. Дюркгейм рассматривал эту проблему с позиций эмпиризма и объективного подхода, де Роберти - с позиций общетеоретических и этических. Согласно де Роберти социальные факты по отношению к индивиду выполняют не принудительную роль, как считал Дюркгейм, а телеологическую, т.е. задают цели человеческого поведения.

Наряду с другими русскими социологами того времени де Роберти понимает социологию как теоретическую обобщающую науку, охватывающую нравственные, политические, идеологические и другие науки, изучающую область духовных явлений. Главная задача социо­логии, по его мнению, заключается в открытии законов, управляющих возникновением, образованием и постепенным развитием высшей надорганической или духовной формы мировой энергии. Понимая общественную жизнь весьма широко как надорганический мир, де Роберти вместе с тем стремился уяснить ее содержание и составные элементы. Ключевую роль он отводил психологическому взаимодействию, которое складывалось из психоэмоциональных и сознательных отношений людей друг к другу. Из психического взаимодействия, утверждает он, рождается коллективный опыт людей, а на его базе вырастает общественная психология (или "общественность", по его терминологии), в которой и реализуется специфика общественной жизни.

Однако де Роберти резко выступал против психологизации общественной жизни. Он считал, что психическое воздействие людей, общественная психология должны быть объяснены социокультурными факторами. Психология же, по его мнению, в отличие от социологии, не является самостоятельной наукой, так как она черпает свое содер­жание из биологии и социологии.

Научная деятельность видного русского историка, этнографа и социолога Максима Максимовича Ковалевского (1851-1916) была хорошо известна на Западе. Он был лично знаком со многими западными социологами - Спенсером, Марксом, Дюркгеймом и другими, являлся почетным членом известных западных социологических обществ и организаций.

М.М. Ковалевский выступал за самостоятельность социологии, ее отделение от философии истории, психологии, этики. Социология, по мысли ученого, является обобщающей теоретической наукой, интегрирующей в себе результаты различных общественных наук. Ее главная задача заключается в раскрытии причин покоя и движения человеческих обществ, устойчивости и развития порядка в разные эпохи в их преемственности и причинной связи. В его определении социологии не трудно заметить влияние О. Конта, понимавшего социологию как науку о порядке и прогрессе общества.

Положения и принципы социологического мышления Ковалевский применял к изучению различных областей истории, используя при этом историко-сравнительный метод для построения типологических конструктов. Он был направлен на изучение таких социологических типов, которые интегрируют в себе как общие, так и особенные признаки изучаемых явлений. Примером могут служить такого рода конструкты: отдельный город-государство, восточная деспотия, феодальное поместье-государство, сословная монархия и т.п. Типологический метод в понимании Ковалевского должен был способствовать лучшему пониманию генезиса различных социальных институтов и общественно-политических форм, выступающих главным предметом изучения его "генетической социологии". Таким образом, типологический метод М.М. Ковалевского сочетал в себе социологический подход с конкретно-историческим. Он с успехом применял этот метод при изучении генезиса семьи, хозяйственных форм и собственности, государства и др. в своих работах "Общинное землевладение", "Закон и обычай на Кавказе", "Происхождение современной демократии", "Очерки происхождения семьи и собственности" и т.д.

В социологических взглядах Ковалевского проявилась характерная для русской социологии рубежа XX столетия тенденция синтеза позитивных сторон различных школ и направлений. Синтетический подход Ковалевского наглядно проявляется в присущем ему методологическом плюрализме, согласно которому в историко-социологическом исследовании следует исходить из взаимосвязи различных факторов - экономического, политического, психологического, культурного) и др. В методологической части концепции Ковалевского не трудно заметить ряд положений, сближающих его с концепцией немецкого социолога и историка М. Вебера: во-первых, применение принципов социологии к изучению истории, во-вторых, стремление учесть роль различных факторов в историческом развитии в противовес экономическому детерминизму К. Маркса. Наконец, это понимание важной роли типологического метода в историко-социологическом анализе. Од­нако между этими двумя социологами существуют и значительные различия: М. Вебер стоял на позициях номинализма, тогда как Ковалевский поддерживал социальный реализм. К тому же его методологическая концепция не отличалась такой изощренностью, как у Вебера.

В соответствии с традицией русской социологии Ковалевский уделял большое внимание изучению общественного прогресса, который отождествлял с ростом "человеческой солидарности". В объяснении причин прогресса он, подобно Э. Дюркгейму, решающую роль отводил биосоциальному фактору - росту населения, его объему и плотности, который непосредственно воздействует на экономику, способствует разделению общественного труда, а последний в свою очередь усиливает социальную дифференциацию, изменяя тем самым социальную структуру общества.

М.М. Ковалевский был активным популяризатором социологических знаний в России, читал курс лекций по социологии в различных учебных заведениях, издал учебник по социологии, вместе с де Роберти создал кафедру социологии в Петербургском психоневрологическом институте, активно способствовал созданию Русского социологического общества.

К концу ХIХ в. в российской социологической мысли достаточно ясно обозначилось еще одно течение – юридическая социология. Последняя представляла собой не столько самостоятельную школу или направление в русской социологии, сколько некоторый комплекс проблем, который вызывал к себе интерес ученых-социологов самых различных ориентаций. Социальные истоки и функции права изучали представители самых разных школ, стоявшие на методологических позициях, как позитивизма (неопозитивизма), так и антипозитивизма. Эти вопросы разрабатывал уже упоминавшийся Л. Петражицкий, ими занимались М.М. Ковалевский, Е. де Роберти и Ю.С. Гамбаров. Над основами социологической теории права работали С.А. Муромцев, Н.М. Коркунов, Б.А. Кистяковский и целый ряд других исследователей.

Интересна социологическая концепция Богдана Александровича Кистяковского (1868 – 1920), главной работой которого был труд «Социальные науки и право». Представляя в целом позицию антипозитивизма в русской социологии Кистяковский пытался учесть в своей теоретической модели общества конструктивные моменты и другого, позитивистского подхода к его трактовке.

Основу общества, в понимании Кистяковского, образует взаимодействие индивидов, которое неизбежно приводит к возникновению отношений господства и подчинения. Структуру, скелет общества образуют социальные (прежде всего, этико-правовые) нормы, которые существуют как автономные, априорные формы сознания и функционируют через социальные институты, индивидуальные мотивы поведения и явления коллективной психологии. Первоначальные межличностные социально-психологические отношения господства и подчинения порождают власть, которая развивается и усиливается по мере количественного роста населения. Чем дольше властные отношения существуют и воспроизводятся, тем больше они обезличиваются – исходные межличностные отношения заменяются административными, социально-статусными.

Власть, по Кистяковскому, существует не сама для себя, она призвана служить общему благу и в этом состоит ее главная идея, ее нравственно-правовое оправдание в глазах граждан. Как только власть теряет свою идею – она гибнет. Власть накладывает обязательства на власть имущих, которые призваны не господствовать над подчиненными, а служить общему благу. Право также нельзя рассматривать как чисто административный, политический инструмент, оно призвано ограждать личность от произвола государства. Очевидно, что Б.А.Кистяковский отдавал предпочтение правовому государству и его идеи звучат вполне современно.

Конец XIX - начало XX вв. был отмечен успехами в развитии статистических исследований в России, что заставило ряд русских социологов пересмотреть бытовавшие в то время взгляды на предмет и метод социологии. К сторонникам эмпирической социологии следует отнести К.М. Тахтарева и П.А. Сорокина.

Константин Михайлович Тахтарев (1857-1925) одним из первых русских социологов обратил внимание на важную роль в социологии эмпирических социально-статистических исследований, подчеркнув ошибочность идущей от О. Конта точки зрения, которая не рассматривала такого рода исследования как составную часть социологии и даже противопоставляла им социологию как теоретическую науку. В работах Тахтарева дается обоснование необходимости использования в социологии эмпирических методов - социально-статистического наблюдения, эксперимента и измерения.

Тахтарев постоянно подчеркивал, что без математики социология не может стать точной и строгой наукой. Отсюда его призыв - переориентировать социологию на изучение функциональных, а не эволюционных законов, ибо установление последних весьма проблематично. К.М. Тахтарев не уставал подчеркивать важную роль точных и проверенных данных в социологических исследованиях.

Его понимание социологии как объективной науки, использующей методологию естественных наук, лишено каких-либо ссылок на философию, этику, различные натуралистические концепции. Социология - это особая наука об общественной жизни, взятой в целом, во всем многообразии ее явлений, в их естественном и целостном отношении. Социология изучает три главных области: 1) анализ общественной жизни и ее составных элементов; 2) процессы социального развития; 3) обнаружение закономерностей общественной жизни.

Обращаясь к анализу общества, К.М. Тахтарев подчеркивал важную роль различных форм общения, которые, по его мнению, придают жизни людей социальный и политический характер и наряду с этим служат необходимым условием формирования человеческой личности. Большое значение К.М. Тахтарев придавал вопросам расслоения общества и социальной структуры, справедливо отмечая, что соотношение социальных групп и классов определяет сущность данного социального строя, позволяет выяснить место личности в социальной структуре.

В русской социологии Питирим Александрович Сорокин (1889-1968) является “знаковой фигурой”, человеком – символом, в жизни которого, как в зеркале, отразились противоречия развития социологической науки в России начала XX в.

Ранний период творческой деятельности П.А. Сорокина в дореволюционные годы характеризуется восприятием и переработкой идей М.М. Ковалевского, секретарем которого он был в течение нескольких лет. Влияние Э. Дюркгейма, Е. де Роберти, Л.И. Петражицкого ощутимо проявляется в первой крупной работе Сорокина "Преступление и кара, подвиг и награда" (1914). Интерпретируя общество как систему психологического взаимодействия людей, он делал попытку раскрыть механизм социального взаимодействия и социального контроля. Опираясь на исторические и этнографические источники, П. Сорокин под­робно анализировал роль позитивных (награды) и негативных (кара) санкций в осуществлении обществом социального контроля над пове­дением личности.

О понимании П.А. Сорокиным специфики предмета и метода социологии достаточно ясно свидетельствует разработанная им в 1919 г. программа преподавания социологии. Вот некоторые выдержки из этой программы: "1) Социология... понимается как наука о поведении (формах, причинах, результатах) живущих в среде себе подобных, а не как наука о каком-то едином обществе; 2) Социология – это наука объективная, свободная от всякого нормативизма и субъек­тивного психологизма: она изучает социальные явления "как вещи"; 3) Социология должна решительно порвать с дилетантским философствованием, грудой слов, покрывающих отсутствие знания. Она должна отрешиться от всяких предпонятий, отправляться от факта и кончать фактами"[i]

Главная работа русского периода научной деятельности П.А. Сорокина – это "Система социологии" в двух томах, вышедшая в свет в 1920 г. Хотя сам Сорокин признавал влияние бихевиористской психологии на эту работу, тем не менее, в целом она написана в традициях позитивистской методологии. Об этом свидетельствует трактовка социального как области социального взаимодействия и выделения основных структурных элементов действия и его символических аспектов. Этот подход П. Сорокина представляет собой один из первых вариантов теории социального действия, получившей детальную разработку в американской социологии два десятилетия спустя. Во втором томе этой работы большое внимание уделяется анализу социальной структуры общества, определению критериев социальной дифференциации.

В 1922 г. П.А.Сорокин как активный деятель партии эсеров и противник Советской власти был насильно выдворен за границы России. Новая страница его научной биографии связана с США, где в полной мере он сумел реализовать свои выдающиеся способности, создав учение об “интегральной социологии”, издав работы "Социальная мобильность", "Современные социологические теории", "Основы сельской и городской социологии", "Социокультурная динамика" и другие, принесшие автору всемирную известность, организовав в Гарвардском университете факультет социологии.

Подводя итоги развитию социологии в дореволюционной России, можно констатировать, что в целом она развивалась в русле мировой социологии, несмотря на препятствия, которые ставились ей со стороны самодержавной власти. В России лишь в 1908 г. с большим трудом удалось открыть первую кафедру социологии при частном Психоневрологическом институте, так как прежде преподавание социологии было запрещено. Не было отечественных периодических изданий и организационных структур. Как раз накануне революции появились первые обнадеживающие признаки институционализации социологии: большое число публикаций, в том числе и учебные пособия, организация Русского социологического общества (1916), образование первых социологических кафедр, проведение эмпирических исследований.

В годы революции и гражданской войны (1917 – 1921) несмотря на тяжелейшие условия военного времени процесс институционализации социологии продолжался. Была введена научная специализация по социологии, созданы кафедры социологии в Петроград­ском и Ярославском университетах. В 1919 г. был учрежден Социобиологический институт. В 1920 г. в Петроградском университете был образован первый в России факультет общественных наук с социологиче­ским отделением, во главе которого стоял П.А. Сорокин. Продолжали публиковаться труды известных социологов - Н.И. Кареева, З.М. Хвостова, П.А. Сорокина, К.М. Тахтарева и др., оформлялись различные школы и течения.

Новой государственной власти требовалась объективная информации о происходящих в стране процессах, поэтому она активно поддерживала проведение эмпирических исследований в различных сферах общественной жизни. Так в мае 1918 г. в проекте постановления Совнаркома “О Социалистической акаде­мии общественных наук” специальным пунктом было записано: “...одной из первоочередных задач поставить ряд социальных исследований” [ii].

В 1920-х годах в российской эмпирической социологии определились следующие основные направления исследований:

- вопросы методологии и методики конкретных социальных исследований. К числу заслуживающих внимания работ по этой проблематике относятся труды С.Г. Струмилина по методике исследования бюджетов времени, С.Г. Василейского - по методике и технике социально-психологических и социологических исследований, А.В. Чаянова - по методике бюджетных обследований, А.В. Болтунова - по методике проведения анкетных обследований и др.;

- социальные проблемы рабочего класса, крестьян­ства и интеллигенции. Широкую известность в этой области получили труды В.Б. Ольшанского, И. Бобровникова, М.М. Розенталя, М. Корнева и др.;

- социальные проблемы коллективизации деревни. Исследования В.С. Немчинова, А.К. Гастева, П.А. Анисимова, проведенные по социальным проблемам пре­образования сельского хозяйства, имели не только теоретическое, но и практическое значение;

- социальные проблемы города, народонаселения и миграции. На основе обобщения данных государ­ственной статистики и переписи народонаселения были подготовлены труды Н. Анцыферова, Л. Паперного, А. Годулова, Б. Смулевича и др.;

- социальные и социально-психологические проблемы труда и быта рабочих и крестьян. В этой области плодотворно работали А.К. Гастев (организация тру­да и управления), А.П. Нечаев (психология технического изобретательства), А.П. Федотов (профессиональная ориентация и профессионализация в школах), В.А. Артемов (введение в социальную психологию). Назовем также исследования А. Лебедева, Д. Година и др. (бюджет рабочей семьи), С. Струмилина, Е. Кабо, В. Михеева (бюджеты времени рабочих и служащих), П. Зайцева (труд и быт рабочих-подростков);

- социальные проблемы культуры. Вопросы культуры разрабатывали И. Загорский (изучение реакции кинозрителя), А. Трояновский, Р. Елизаров (за­просы кинозрителя) и т. д.

В 1920 и 1926 гг. в СССР были проведены переписи населения, которые дали интересную социальную стати­стику по проблемам социально-классовой структуры общества, образования, культуры, науки и т. д. Важное значение имел выход в свет журнала “Статистика труда” и других аналогичных изданий по экономической и социальной статистике, в которых содержался большой фактический материал об изменениях в социальной структуре обще­ства, в частности структуре рабочего класса и кресть­янства.

Но период идейного плюрализма в советской социологии продолжался очень недолго. Поскольку большевики, пришедшие к власти, исповедовали классовый подход к науке, то уже в начале 1920-х годов началась активная идейная борьба против буржуазной идеологии и её носителей - ученых-обществоведов, к числу которых причислялась большая часть прежних профессоров и преподавателей; их изгоняли из учебных заведений, часть арестовывали или депортировали за границу. Среди эмигрантов оказались и социологи, позже ставшие известными на Западе - П. Сорокин, Ж. Гурвич, Н. Тимашев. Среди репрессированных в то время оказались признанные в мире ученые-обществоведы Н.Д. Кондратьев, А.В. Чаянов. Русская духовная культура понесла невосполнимый урон.

Характерной особенностью первой половины 20-х годов явились дискуссии о месте марксизма в русской социологической мысли, о статусе социологии и теории исторического материализма. Поводом послужила публикация Н.И. Бухариным (одним из теоретиков русского марксизма) книги "Исторический материализм. Популярный учебник марксистской социологии", в которой предпринималась попытка выделить социологию в качестве частной научной дисциплины, независимой от философии. Эта концеп­ция подверглась критике со стороны ортодоксальных марксистов, обвинивших автора в механицизме, позитивизме и недооценке диалектического материализма. Итогом этой дискус­сии, продолжавшейся на протяжении 20-х годов, было появление официальной точки зрения, согласно которой социология рассматри­валась в качестве составной части марксистско-ленинской философии, что фактически означало отождествление социологии с социальной философией, отрыв ее от эмпирических социальных исследований.

Другой негативной стороной указанной дискуссии явился тот факт, что марксистская социология объявлялась в качестве единственно науч­ной, выражающей мировоззрение передового рабочего класса. Эта идеологическая позиция вела к искусственной изоляции отечественной социологии от мировой общественной мысли, вносила односторонний классовый подход в оценку достижений западной социологии, что в ито­ге негативно отразилось на дальнейшем развитии социологии в СССР.

Усиление идеологического контроля над духовной жизнью общества в целом, возвеличивание Сталина, начавшееся в середине 20-х годов, привели к тому, что в результате проведения ряда идеоло­гических кампаний была осуществлена полная идейная переориентация обществоведов. Социология была объявлена буржуазной лженаукой, эмпирические социальные исследования практически перестали проводиться, а сам термин “социология” на многие годы был исключен из научного обихода,