Text 38

БЕСЕДА О СОНЕТАХ ЭДНЫ МИЛЛЕЙ

Беседы ведут двое – Начинающий Переводчик (НП) и его более Опытный Коллега (ОК).

Н П. Вот текст сонета и мой перевод. Он начат недавно, и заминка вышла на последних строчках. Может быть, и вправду так нельзя портить сонет? Он же должен быть милым, то есть – миллейским по духу? Но с другой стороны, ведь для того времени её сонеты звучали вызывающе? Если так, тогда не грех пользоваться фразами смиллей, то есть смелее? А концовку можно: biologically speaking = по природе говоря по аналогии с клише sincerely speaking = по правде говоря?

I shall forget you presently, my dear,

So make the most of this, your little day,

Your little month, your little half a year,

Ere I forget, or die, or move away,

And we are done forever; by and by

I shall forget you, as I said, but now,

If you entreat me with your loveliest lie

I will protest you with my favorite vow.

I would indeed that love were longer-lived,

And oaths were not so brittle as they are,

But so it is, and nature has contrived

To struggle on without a break thus far,--

Whether or not we find what we are seeking

Is idle, biologically speaking.

Тебя я позабуду, дорогой,

Всего лишь день, неделю, может быть,

Или еще одну весну с тобой

Я буду рядом, но забыть

Всегда успею я, или уйти,

Так лучше насладись ты мной вполне

Пока не разошлись наши пути.

А праведную ложь расскажешь мне –

В обмен я дам отказ излюбленный.

Жила б любовь подольше, я б смогла

Так поступить. Но у природы мы

В тисках – она свое берет пока.

Мы верны или ломок наш зарок –

Все мелочь: ведь нас ждет один итог.

O K. Как говорится, если уж начал портить – так порти до конца. А теперь серьезно. Продолжим таким же образом – строка за строкой, потому что дело не в том, что нечто не получается в смысле … нет, не биологии, а английского – дело в том, что переводчик зачастую как бы не слышит подлинную Миллей, заменяя последнюю на Миллей, которая милее – в данный момент…

Главное в сонетах Миллей то, что лирическая героиня постоянно ведет с виду простую беседу со своим собеседником-мужчиной – we talk of taxes and I call you friend – причем иногда это беседа виртуальная, воображаемая, а иногда нет. То есть иногда он, похоже, слышит её, а иногда нет. В данном сонете собеседник – виртуальный, как мне кажется. Его рядом нет, хотя он где-то и обретается.

Текст можно разделить на четыре части, и первая, как всегда, сложно организованное и весьма распространенное предложение – любит-таки Миллей распространяться.

1) I shall forget you presently, my dear,

So make the most of this, your little day,

Your l ittle month, your little half a year,

Ere I forget, or die, or move away,

And we are done forever…

В первой строке две детали важны: shall forget – звучит как фраза с двумя ударными словами, что должно, по замыслу автора и по правилам грамматики, внести некое модальное звучание во вспомогательный глагол: получается нечто вроде такого: и впрямь забуду, потому что не могу не забыть. Все это достигается одним изящным и экономным грамматическим пируэтом. Обращение my dear носит явно некоторый иронический оттенок, что необходимо хоть как-то наметить в переводе. Ироничность усиливается предложением выжать всё возможное из оставшегося времени (make the most of) и несколько навязчивым напоминанием о том, что времени осталось – тьфу (little day, little month, little half a year). Причем Миллей чуть-чуть играет словами, опять-таки очень органично: выражение make the most of your day, имеющее ясное переносное значение в английском языке, обновляется за счет добавления нового элемента – слова little.

И сразу вся картина становится, ей-ей, новей, живей – ну словом, как всегда у Миллей…(Почти стишок!) Но поэтессе и этого уже недостаточно. Поэтесса делает лирическую героиню высокочувствительной к слову, потому что только такая героиня может ввернуть в текст – и вернуть в поэзию – старинное слово ere, что значит попросту before; в том числе и от этого картина будущего, обреченного на расставание, становится более поэтичной.

В таком контексте выражение забыть всегда успею я выглядит несколько неподходящим по стилю. Лирическая героиня так не может выразиться…

1) Тебя я позабуду, дорогой,

Всего лишь день, неделю, может быть,

Или еще одну весну с тобой

Я буду рядом, но забыть

Всегда успею я, или уйти…

Героиня знает, что всё – закончится рано или поздно, постепенно сходя на нет (by and by): никаких резкостей – уйти! – тут не предполагается. Она даже снова повторяет это – as I said, сразу оговариваясь, как бы испугавшись таких мрачноватых повторений: but now, if you …

2) …by and by

I shall forget you, as I said, but now,

If you entreat me with your loveliest lie

I will protest you with my favorite vow.

Потому что пока всё «нормально», всё хорошо, и потому героиня готова играть в любовь: ты, говорит она своему мужчине, любезно предоставишь мне свою прелестную ложь, а я в ответ опротестую её – ложь – своей излюбленной клятвой (зароком). То есть может произойти такой примерно диалог: "Я тебя никогда не разлюблю!" – "Ой, что ты, это я тебя разлюбить не смогу никогда!" Миллей всего этого, разумеется, мало, и она наворачивает типично английский стилистический прием – ловкую звукопись: lov eliest lie ставит рядом с fa vo rite vo w. Всё это представляет собой отчаянно трудную задачу для переводчика.

Потому, мне кажется, переводчик в следующих четырех строках переводит совершенно иной текст. Причем первые две из них и вовсе не относятся к данному сонету. Думаю, что всё понятно и без дополнительных комментариев – в этих строчках всё не очень удачно. Наименее удачно то, что перевод первых восьми строк стал на одну строку длиннее. Так делать не стоит.

2) Так лучше насладись ты мной вполне

Пока я на твоем пути.

А праведную ложь расскажешь мне –

Излюбленный отказ я дам в обмен.

Наименее удачно то, что перевод первых восьми строк стал на одну строку длиннее. Поэтому перевод следующих шести – антитезис – стал короче, и развернуться боевым порядком на этом пространстве значительно сложнее. А разворачиваться есть где…

Опять пауза – за счет добавочного слова indeed, которое, вроде бы, и вовсе не обязательно. Выражение I would that = означает Я хотела бы, чтобы … или Жаль, что это не так … Но выражение надо обязательно разбавить вводным элементом, чтобы внести легкую, почти неуловимую паузу сомнения, разговорную раздумчивость.

3) I would indeed that love were longer-lived,

And oaths were not so brittle as they are,

But so it is, and nature has contrived

To struggle on without a break thus far, –

Героиня сокрушается – но не сильно всерьез, тем не менее – что любовь коротка, а клятвы (в оригинале полный синоним: vow = oath) являют собой вещь чрезвычайно хрупкую, легко ломающуюся (brittle). Но в то же время героиня понимает, что, если по Окуджаве, так природа захотела / для чего – не наше
дело = т.е. природа сделала так, чтобы до этого рубежа мы с трудом, но доходили все-таки без лишних остановок (to struggle on without a break thus far). Здесь уже лирическая героиня начинает разворачивать парус в сторону ветров природы и воспроизводства человеческой породы: иными словами, звучит подспудный намек на то, что вся любовь – не больше, чем ловкий обман природы, заставляющий двоих некоторое время, необходимое и достаточное для известных целей, быть вместе – дабы род человеческий не пресекся вовеки…

3) Жила б любовь подольше, я б смогла

Так поступить. Природе всё ж видней,

И в нас она своё берёт пока.

В переводе уже не очень ясно, что означает так поступить, потому чточитатель уже потерял нить из-за нечеткости предшествующих строчек. Природе видней – это, в общем, несомненно, но такая скрытая цитата из Игнатенко (ну конечно, природе видней, не цари мы над ней и не боги…) скорее портит дело. В третьей строчке присутствует часть замысла автора, однако она существует сама по себе, вне связи с предыдущим, и потому не достигает цели.

А заканчивается всё единым росчерком – в точечку, как и всегда у Миллей. Героиня спокойно, в полном сознании всей меры человеческого счастья и несчастья, констатирует (именно так!), что, с точки зрения природы – biologically speaking – совершенно все равно, что конкретно мы ощущаем, пока ощупью или с надрывом ищем – и когда находим (или не находим) – так называемую любовь…

Потому что заниматься поиском ответов на этот самый вопрос о смысле смыслового смысла – занятие пустое (idle). Спокойность тона подчеркивается иным характером рифмы – она в последнем двустишии долгая, словно отзвук, словно эхо…

4) Whether or not we find what we are seeking

Is idle, biologically speaking.

Говоря о переводе, надо определиться с отношением к переводческой находке: по природе говоря, как обновленное выражение, имеет право на существование, но, по-видимому, все-таки не в этом двустишии. Biologically speaking = фраза однозначная, переводить её надо так: с точки зрения природы, с точки зрения биологии … Пожалуй, если подумать, природа будет звучать лучше, чем просто биология. Почти как у перелицованного Броского: тут затронут великий основной механизм – но не Рождества, а – естества … Переводчик решает задачу слишком уж кавалерийским наскоком: всё мелочь! Вряд ли это тексту и замыслу подобно…

4) Найдём ли, нет, что ищем в клятвах дня –

Всё мелочь, по природе говоря.

* * *

Мой милый, а ведь я тебя забуду;

Запомни, дни теперь наперечёт,

И месяцы, и годы – сколько буду

Живая и с тобой; но всё уйдёт,

Из памяти навеки. Ну так что ж,

Пускай пока опять обманет взгляд твой:

В ответ на восхитительную ложь

Я тоже поклянусь любимой клятвой.

Мне, право, жаль, что ограничен срок

У чувства и что ломки все зароки;

Всё так, увы. И высушит росток

Природа в установленные сроки.

А что кому досталось в эпилоге –

Не важно, с точки зренья биологии.

(Перевод ОК)

Н П. Попробуем подсчитать. Чему нас учит теория стихосложения? Учит считать ударные слоги. В этом смысле переводчик сделал большой рывок своеволия. Здесь ведь классика пятистопного ямба. У Миллей он идет почти по всему сонету: в трех первых частях без исключения (только сглатывается fa vorite — выделенная часть становится одним слогом).

А так все последние слоги строчки – ударные. Посмотрим и увидим: в переводе есть повисшие слоги; в (6) строке – это заметнее всего (в том числе из-за большого количества согласных, которые обременили лишний слог и, следовательно, строку).

А вот последние строчки – как раз в темечко: последний слог безударный, хоть мелодичен, но короток. В тексте Миллей последние две строки – единственное место, где происходит сбой. Причем появляется первый хорей. Или, может, в английском языке тоже можно смещать ударение в слове в редких поэтических исключениях?

И высушит росток/ Природа в предусмотренные сроки – это не совсем то, что имеется в виду, даже совсем не то. Когда успела природа высушить росток? Где? Что за росток? Росток любви? Но она не высушивает его для своей главной цели, наоборот, она же его и растит до поры до времени: только для того, чтобы не кончалась вовеки веков и ныне и присно жизнь на земле. Она продолжает свое дело, несмотря на то, что все зароки ломки.

O K. Думаю, что мысль о неких повисших слогах – в принципе неверна. По-видимому, критика немного подводит слух. Пятистопный ямб – он, конечно, и в Америке ямб, причем даже пятистопный. Но впечатление такое, что мы его путаем с каким-то другим, вовсе стоптанным размером. Всё дело тут в мужских и женских рифмах.

I shall for get you pre sently, my de ar,

So make the most of this, yourlit tle day,

Your little month, your little half a year,

Ere I forget, or die, or move away,

And we are done forever; by and by

I shall forget you, as I said, but now,

If you entreat me with your loveliest lie

I will protest you with my favorite vow.

В тексте выделены слова, которые рифмуются по-женски, т.е. ударение приходится на слог, предшествующий последнему, что добавляет мелодичности. В английском языке это всё дифтонги. Они чередуются с мужскими рифмами – ударение на последний слог слова (такими рифмами Пушкин написал "Евгения Онегина" – оттого и звучит пушкинский текст своеобычно). Точно в таком же стиле выдержаны все рифмы перевода. Это легко увидеть, если присмотреться…

Мой ми -лый, а ведь я те- бя за- бу -ду;

За- по -мни, дни те- перь на- пе -ре- чёт…

В анализируемом переводе Миллей одна её рифма даже подправлена (lived – contrived). Для русского уха это вовсе не рифма, поскольку эти английские слова читаются совсем по-разному, но Миллей не захотела возиться и оставила так называемую "графическую рифму", чего в русском языке нет (мы еще не настолько продвинулись). Именно наличие этой рифмы дает переводчику некое эфемерное право щегольнуть умением срифмовать сложно: взгляд твой – клятвой. В сущности, очень даже неплохая рифмочка получилась.

А вот в финальном двустишии нет никакого отступления от общей схемы рифмовки. Просто женская рифма, и ударение падает на долгий звук, который, к тому же, сочетается с протяженным носовым звуком в окончании слова – но это все-таки всего лишь один слог. В этом смысле – а не в смысле биологии – последнюю строку перевода можно было бы залихватски читать так: в смысле био ло гий…

Whether or not we find what we are seek ing

Is idle, biologically speak ing.

И то, что нам осталось в эпи лооо ге,

Не так и важно (в смысле био лооо гий).

Что касается ростков, то, по-видимому, что-то надо с ним делать – видимо, не на ту грядку мы его определили. Но как бы там ни было, надо подправить…