Западный фронтон храма Зевса в Олимпии. Около 465 г. до н. э. Прорисовка

Тема кентавромахии звучала после гре­ко-персидских войн особенно злободнев­но, она символизировала победы греков над варварскими силами,

Скульптуры олимпийского храма отли­чаются замечательными и своеобразными пластическими, достоинствами: обобщен­ной сильной лепкой, выделением основ­ных масс, характеризующих движение фигуры, лаконичностью и некоторой графичностью складок одежды (наиболее пластично выполнен плащ Зевса). На многих фигурах волосы трактованы об­щей массой, отдельные пряди были даны раскраской. Особенно следует отметить необыкновенную строгую плавность кон­тура каждой фигуры, очерченной скупой, но ясной выразительной линией.

Олимпийские скульптуры (Олимпия, музей) представляют первый пример в монументальной пластике, где ярко оха­рактеризованы различные возрасты: ста­рухи — матери кентавров, юная Гипподамия, старик прорицатель с лысеющим лбом, одутловатым лицом и грузной фигу­рой и мальчик-прислужник. Выразитель­но переданы и разные эмоции: грусть, за­думчивость, боль, ярость. Метопы и фрон­тоны исполнены руками разных мастеров, одних, работавших еще в старой традиции, что видно, например, в передаче волос мелкими декоративными локонами и в суховатой трактовке обнаженного тела, и других, достигших большей мягкости в пластике тела и одежды (например, фигура Зевса). Но композиция фронтонов метоп говорит о едином замысле. Павсаний называет творцами олимпийских фронто­нов Пэония и Алкамена, но произведения этих мастеров, известные нам, резко отли­чаются по стилю от фронтонов. Видимо, Павсанию нетрудно было в этом ошибить­ся, так как он писал об Олимпии спустя 600 лет после постройки храма. Имя твор­ца скульптур храма Зевса пока еще неиз­вестно.

По сравнению с эгинскими фронтонами олимпийские представляют дальнейший этап в развитии фронтонной композиции. На олимпийских фронтонах, так же как и на эгинских, центр обозначен одной фигу­рой большего масштаба, чем остальные; так же углы заняты лежащими фигурами, но в олимпийских нет той зеркальной сим­метрии, которая определяла построение эгинских. Бели на восточном олимпийском фронтоне четыре фигуры по сторонам Зев­са симметричны по расположению, то ос­тальные фигуры — пять прислужников, прорицатель и угловые наблюдатели — различны не только в позах, но и в том, что среди них есть фигуры обнаженные, одетые в длинные хитоны, задрапирован­ные в плащи. Еще больше нового в компо­зиции западного фронтона, где мы видим не отдельные, расположенные друг за другом фигуры, а разнообразные группы из двух либо трех фигур, но количество фигур и групп с каждого крыла фронтона одинаково, однако положение борющихся кентавров, лапифов и лапифянок совсем различно. Художник добился симметрии в массе и не нарушил общего равновесия фронтона как части архитектурного цело­го. Но жизненность, правдивость действия им была достигнута с большим мастер­ством, хотя еще и имеет место некоторая застылость в движении и жесткость фи­гур. Принадлежность мастеров олимпий­ских скульптур той или иной греческой художественной школе не установлена точно, по-видимому, они принадлежали к пелопоннесской школе, но многое исполь­зовали из достижений ионийских худож­ников.