Этика ответственности и управленческое принуждение

Управление, как мы поняли, постоянно задействует из своего арсенала для осуществления целей многие виды силы, прямо связанные с той или иной формой насилия, малой или большей степени интенсивности.

Это приводит в итоге нас к выводу, что быть справедливым и сильным одновременно в управлении – наиболее действенное основание для достижения социального и делового успеха. При этом управление, как и общественные отношения, было и остается сферой силовой борьбы, в которой не обходятся без насилия и конфликтов.

Поэтому остается эффективным принцип: вести борьбу корректно, нравственно, справедливо, в пределах этики и закона, «использовать труд других» с несомненной пользой же для этих самых «других».

Управление – это и силовая борьба, но сила, как мы убедились, не равняется насилию, она не равняется злу, сила – это энергетическое воздействие, проявляющееся как влияние. Нравственно-добрая сила не аморальна и не противоправна в общественных отношениях и действиях.

Проблема заключается, конечно же, здесь и в том, что понимается под «нравственно-доброй» и справедливой силой, включающей не только любовь-агапе к человеку.

Здесь возникает, однако, также и следующий, рядоположенный с первым, вопрос о том, имеет ли руководитель моральное право применять насилие: политическое коварство, приемы поведенческой маскировки, тактическую хитрость и целый ряд противостоящих встречной силе, встречному насилию мер. Возможно ли отбрасывание в управлении тех «нравственных излишеств», которые вредят достижению успеха объединенных в организацию людей?

Ответом напрашивается конструктивное «да». При дополнении: «Не за пределом того «нравственно-законного минимума, за которым начинается преступление!» Жизнь есть борьба. Эта истина, ставшая расхожей фразой, именно потому во многом и поистерлась в своем значении. Этика протестантизма как моральный стержень современных деловых отношений сформировала такой порядок общественных отношений, в которых право на успех имеет тот, кто неустанно данное право отстаивает и утверждает: энергией, деятельностью, силой, борьбой.

Но следует помнить: сила силе – рознь.

Сила как насилие способна принести успех лишь в очень ограниченных пределах. Если насилие применено против руководителя, организации, учреждения, страны, государства, то в управленческом распоряжении (кроме противостояния силой добра и любви), безусловно, – весь арсенал прав на ответную силу в борьбе за существование, за собственный успех в жизни и социально-деловых отношениях.

А как же в этом случае быть с Нагорной проповедью и ее тезисом: «...Подставь другую щеку!» (?) Ведь хорошо известно, что именно так советуют поступать всем не только служители церкви, но очень часто и «просвещающие» нас дилетанты. Каков же конструктивный ответ?

Во-первых, не следует путать абсолютную этику и этику практической ответственности, как формулирует Макс Вебер[252]. Абсолютная (акосмическая) этика Евангелия, говорит он, это не фиакр, куда можно входить и выходить по своему усмотрению. Этика управления есть этика ответственности за принятые решения, за проведение их в жизнь.Вебер много цитируетЛьва Толстого, восхищается его концепцией ненасилия, но далеко не всегда соглашается с ним и мыслит самостоятельно. Чтобы уметь подставить другую щеку, говорит Вебер, нужно быть святым, и только тогда это верно. И в этом полном отсутствии достоинства есть свое достоинство. Нельзя быть тут или там одновременно. Выступить в жизни «полусвятым» невозможно. А если ты не святой, если руководишь политической партией, конкретным социальным институтом или организацией, то обязан ответить на зло, нависшее над ними, их людьми, иначе ты несешь ответственность за распространение зла, что вслед неизбежно обрушится на окружающих. Иначе ты ответствен за то, что зло, несправедливость, насилие возьмут верх. В этом суть этики практической ответственности, «этики мужского достоинства», как еще ее называет Вебер.

В другой своей работе[253] М. Вебер вновь возвращается к этой проблеме. «Нужно, - говорит он, - выбирать между религиозным достоинством, которое дает абсолютная, акосмическая этика, и мужским достоинством, этика которого проповедует нечто совсем иное: «Противься злу, иначе ты будешь нести свою долю ответственности, если оно победит».

«Этика мужского достоинства» – это и есть этика политического управления и практического менеджмента, глубинными основаниями которой выступают, во-первых, сатьяграха и любовь к ближнему – агапе, во-вторых, возможность в качестве тактического (но не стратегического) средства ответного адекватного (и только такого) противодействующего насилия.

Итак, противиться злу, осуществляя управление во всем многообразии социальных отношений, возможно всем арсеналом силы: от силы добра, сатьяграхи (как «ненасилия слабого», то есть как не имеющего достаточных или вообще не имеющего насильственных средств, так и «ненасилия сильного» как силы добра при одновременном наличии потенциала административного, физического, правового ресурса, который применим в тонком сочетании с агапе) или лишь в последнюю очередь, когда все иные средства исчерпали себя, – до многогранного, но адекватного спектра противодействующего, в том числе и вооруженного насилия.

Насилие в борьбе с несправедливостью есть, таким образом, ощутимый, действенный сектор управленческого воздействия и регулирования, но это лишь один из возможных спектров в арсенале имеющихся средств.

Сатьяграха, любовь как его составная часть часть, добро, человеческая доброта – все это стратегически полнее и полноценнее для оптимального управления.

Справедливое управление допускает факт и фактор насилия лишь потому, что фундаментальным пластом в основе его возлежит сатьяграха. Насилие не принесет управленческого (как равно и никакого социального) успеха, если действует в его чистом виде.

Расхожие же утверждения некоторых встречающихся нам «советчиков» о том, что сегодня «обычная жизнь» никак несовместима с принципами любви, в глубине своей не только недальновидны, но и содержат в себе практически опасный жизнеподрывающий изъян. Если руководствоваться подобным мировоззрением и подобной упрощенной логикой, то из тупиков жестокой действительности не удастся выбраться никогда.

Слова английского мыслителя Ф. Бэкона из его «Нового Органона» о том, что «дело и цель человеческого могущества в том, чтобы производить и сообщать данному телу новую природу или новые природы»[254], обретают в рассмотренной здесь проблеме и иной, собственно управленческий, смысл.

Если главный вопрос философии управления и самого управления как социального явления состоит в том, что же подлежит изменению деятельностью человека в этом мире, что может изменить человек своим деятельным разумом и рациональной практикой, то ответ в аспекте силового воздействия человека на мир состоит в том, что насилие как покушение на свободу других и гармоничную целостность этого мира не соответствует природе и сущности человека, его миссии его в мире. Сила, обретенная человеком, конструктивна и ценностно-целесообразна лишь тогда, когда она соответствует энергетической силе любви и добра, способствующим развитию.

И мы доказали здесь, что сфера силовых и даже насильственных нравственно ориентированных управленческих решений и действий может быть достаточно широкой.

Ибо справедливость без силы – немощна.

Но следует помнить также и то, что сила без справедливости – слепа.

Поэтому следующая наша глава – о справедливости.

Вопросы для самоконтроля:

1. Как вы считаете, является ли управление принудительным действием?

2. Что понимается под социальной силой? И каковы векторы социальных сил?

3. Как бы вы определили понятие насилия?

4. Что общего между насилием и принуждением? И в чем между ними различие?

5. Насколько многообразно насилие?

6. Сколько разновидностей социального насилия можете вы назвать?

7. Можно насилием ли достичь нравственного результата?

8. В чем суть ненасилия?

9. Как вы понимаете «ненасилие слабого» и «ненасилие сильного»?

10. В чем схожи эти понятия и в чем они различаются принципиальным образом?

11. Эффективно ли «ненасилие сильного» в управлении?

12. Как вы понимаете слово «нажим»?

13. Можно ли привести примеры «насильственного…» и «ненасильственного нажима» из вашей жизни?

14. В чем заключается сущность «этики практической ответственности» в поведении человека и в общественных отношениях?

15. Применим ли принцип этики практической ответственности в управлении обществом? В менеджменте реальной организации?