Рефлексия управления: первоначала

В истории сложилось так, что управление, став инструментом реализации политической власти, растворилось в последней, слилось с нею настолько, что во многом перестало быть предметом научного анализа в своем «чистом», первичном виде. Получилось, словно у прославленного поэта: мы говорим управление, подразумеваем власть, и также – наоборот. Прорыв к новому пониманию управления произошел, увы, не в политической и философской сферах, несмотря на множество блестящих, ставших классическими, работ, начиная от «Государства» Платона, «Государя» Николо Макиавелли и множество достойных исследований между и после них, посвященных государственному правлению и общественному устройству, вроде «Двух трактатов о правлении» Джона Локка.

Нового качества в рефлексии управления не дали и блестящие труды о не терпящем фальши военном искусстве, несмотря на всю непреходящую их ценность командования, то есть властной координации действий множества вооруженных, технически оснащенных людей, ошибки в управлении которыми вели к жестоким поражениям, а нестандартные решения и неожиданные находки – к блистательнейшим победам.

Прорыв в понимании произошел в технологических сферах производственного, экономического управления предприятиями, освободившимися от непосредственного влияния государства; он стал возможным в хозяйственных организациях, мерилом успеха которых явилась прибыль в условиях рыночной конкуренции с подобными же организациями. Случилось это на рубеже XIX-XX веков, и более ранний анализ, как, к примеру, технологии производства швейных иголок у Адама Смита, был лишь предтечей того прорыва. Работы Фредерика Тейлора с исследованием конструкции рабочего совка и оптимальности движений работника в производственном цехе, казалось бы, далеки от рефлексии управления. Но уже Анри Файоль, современник Тейлора, поднимается на уровень обобщения управления, администрирования как социального действия и, по существу, вместе с Тейлором закладывает не только основания менеджмента как «научной организации труда», но по большому счету прокладывает путь теоретико-философскому взору в самые основания управления.

Гаррингтон Эмерсон – это уже, связанная с его именем, философия менеджмента в полном смысле данного термина. Потом появляются «Тектология» Александра Богданова, «Общая теория систем» Людвига Берталанфи, «Кибернетика» Норберта Винера, «Синергетика» Гельмута Хакена и «Теория открытых систем» Ильи Пригожина, не всегда, не во всем имеющие отношение собственно к управлению, но неизменно становящихся методологическим основанием его научной рефлексии. Процесс рационального осмысления управления непрерывно движется в течение всего XX века вместе со стремительным развитием и «конкурирующей фирмы» – научного менеджмента (по определению Тейлора), переросшего с момента своего возникновения в принципиально новое качество философски построенных принципов разумно-оптимальной организации, застрагивающей основы самого общественного устройства.

Таким образом, современный менеджмент (независимо от того, осознают ли это его создатели и приверженцы, а также критики и противники, или нет) стал давно не только формой поиска рациональной эффективности деловых отношений, в которых свобода отдельной личности, единичного человека, живущего в среде и общении с социально свободными другими людьми, но и исходным, ключевым и одновременно итожащим принципом рационального конструирования самого общества.

Менеджмент стал в самом широком смысле этого термина философией рациональности общественного устройства, и именно он всколыхнул движение всей управленческой мысли в ее технических и философских глубинах; именно менеджмент поднял до нового уровня и состояния проблему рефлексии управления, сжатого в тисках политической власти.

И все происшедшее требует также и нового социально-философского обобщающего взора на управление как феномен, в котором так мало общего на самом деле от наделенного властью и серой маской бесцветных глаз правящего чиновника.