13 страница. было признаков ее присутствия, но были найдены железное кольцо и

было признаков ее присутствия, но были найдены железное кольцо и

позолоченная чаша, которые она получила в подарок от Махата. Труп был в

комнате таверны, но юноша исчез. Кудесники посовещались и решили, что

останки следует предать земле за пределами города. Фуриям и земному

Гермесу были возданы жертвоприношения, были розданы жертвоприношения

манам и Зевсу.

Флегон, вольноотпущенник Адриана, который был очевидцем

произошедшего, сообщал об этом в частном письме, добавив, что он должен

был употребить свою власть, чтобы успокоить город, взволнованный таким

необычным событием; закончил он эту историю следующими словами: "Если вы

намерены сообщить об этом императору, дайте мне знать, чтобы я мог

прислать тех, которые были свидетелями происшедшего". Таким образом,

история Филиннии полностью удостоверена. Гете ее положил в основу баллады

"Коринфская невеста". Он полагал, что родители невесты были Христианами,

и это.дало ему возможность обрисовать могучий поэтический контраст между

человеческими страстями и религиозным долгом. Средневековые демонографы

не замедлили объяснить воскресение, или, возможно, явную смерть молодой

гречанки, как одержимость дьяволом. Со своей стороны, мы распознаем здесь

истерическую кому, сопрЬвождаемую ярким сомнамбулизмом: отец и мать

Филиннии убили ее своим грубым понуждением проснуться и публичное

воображение преувеличило обстоятельства этой истории.

Земной Гермес, которому приносились жертвы кудесниками, есть ничто

иное, как персонифицированный Астральный Свет. Это флюидический гений

земли, роковой для тех, кто вызывает его, не зная, как им управлять; это

фокус физической жизни и магнетическое вместилище смерти. Эта слепая

сила, которую власть христианства сковывает и ввергает в бездну в центре

земли, делает последние попытки и проявляет себя в последних конвульсиях

чудовищных рождений среди варваров.

Вряд ли найдется местность, в которой проповедники Евангелия не

боролись с отвратительными животными, являвшимися инкарнациями

идолопоклонства в его смертельной агонии. Vouivres, graouillis,

gargoyles, tareisques не только аллегоричны; это так и есть, что

моральные расстройства производят физические деформации и реализуют

ужасные формы, которые по традиции приписывают демонам. Возникает вопрос,

не принадлежат ли ископаемые, из которых Кювье выстроил своих гигантских

монстров, эпохе, предшествующей нашему сотворению. Был ли простой

аллегорией огромный дракон, которого Регул представлял как атакующего с

военными машинами и который согласно Ливию и Плинию жил у реки Баграда?

Его шкура длиной 120 футов была послана в Рим и ее можно было видеть

накануне войны с Нуманцией. Есть древнее предание о том, что когда боги

рассержены экстраординарными преступлениями, они посылают на землю

чудовищ и это предание слишком универсально, чтобы не быть основанным на

фактах; такие рассказы принадлежат скорее истории, чем мифологии.

Во всех хрониках варварских народов эпохи,-когда утвердилось

христианство и привило им цивилизацию, мы находим (а) последние следы

высокой магической инициации, когда-то существовавшей в мире \л (Ь)

доказательства дегенерации, которая постигла примитивное откровение

вместе с идолопоклоннической низостью, в которую впал символизм древнего

мира. Вместо учеников Магов всюду царили кудесники, колдуны и волшебники;

Бог был забыт ради обожествления человека. Рим подал пример своим

провинциям и апофеозы цезарей ознакомили весь мир с религией кровожадных

божеств. Под именем Ирмина германцы поклонялись и приносили человеческие

жертвы тому Арминию или Герману, который заставил Августа оплакивать

потерянные легионы Вара. Всюду царил материализм, то есть идолопоклонство

и суеверие, которое было жестоким, так как было низменным.

Провидение, которое предопределило галлам сделать самой христианской

страной Францию, вызвало свет вечных истин, распространившихся там.

Местные друиды были верными детьми Магов, их инициация исходит из Египта

и Халдеи, или, другими словами, из чистейших источников примитивной

Каббалы. Они почитали Троицу под именем Исиды, олицетворявшей высшую

гармонию; Белен или Бел, что по ассирийски означает Господь,

соответствует имени Адонаи; Камул или Камаел - это имя, которое

олицетворяет божественную справедливость в Каббале. Они полагали, что из

этого треугольника света исходит божественное излучение, так же

содержащее три олицетворенных эманации, а именно: Тевтой или Тевт,

идентичный Тоту египтян; Слово, или произнесённый Разум; и, затем, Сила и

Красота» имена которых менялись, так же как и эмблемы. Впоследствии они

считали священную семерку мистическим числом, представляющим прогресс

догмы. Выражением этого было изображение девы с младенцем на руках.

Древние друиды жили в строгом воздержании, сохраняли свои таинства в

глубокой секретности, изучали естественные науки и допускали в адепты

только после продолжительных инициации. В Отене был прославленный колледж

друидов и, согласно Сен-Фуа, его девизы на гербах можно найти в этом

городе и сегодня. Друиды не строили храмов, а совершали обряды своей

религии у дольменов в лесах. Механические средства, с помощью которых они

поднимали колоссальные камни, чтобы создать свои алтари, даже сегодня

являются предметом оживленного обсуждения. Дольмены, темные и

таинственные, можно и ныне видеть под облачным небом Арморики. Древние

святилища имели секреты, которые не дошли до нас. Друиды учили, что души

предков следят за потомками; что они счастливы, когда потомки в славе, и

огорчаются при их неудачах; эти покровительствующие гении находятся в

деревьях и камнях отечества; что воин, который пал за свою страну,

искупил все свои прегрешения, выполнил свою задачу с честью; он

возводится в ранг гения и приобретает силу богов. Отсюда следует, что для

галлов сам патриотизм был религией; женщины и дети при необходимости

брались за оружие, чтобы противостоять нашествию. Жанна д'Арк и Жанна

Ашетг де Бовэ лишь продолжили традицию тех доблестных дочерей галлов. Это

магия воспоминаний, которые связывают души с отечеством.

друиды были жрецами и врачами, использовавшими гипнотизм и амулеты,

заряженные их флюидическим влиянием. Их универсальными лекарственными

средствами были омела и змеиные яйца, потому что их субстанции привлекают

Астральный Свет. Торжественность, с которой срезалась омела, говорила об

общей уверенности в могуществе силы этого растения. Не будем обвинять

наших предков в легковерии, может быть они знали нечто такое, что не

дошло до нас. Грибы, трюфели, чернильные орешки на деревьях и различные

виды омелы будут использоваться новой медицинской наукой. Нам следовало

бы прекратить насмехаться над Парацельсом, который собирал мох с черепов

повешенных людей; никто не должен двигаться быстрее, чем наука, которая

отступает, для того, чтобы двигаться дальше.

.

ГЛАВА II ВЛИЯНИЕ ЖЕНЩИН

Возлагая на женщину строгие и мягкие обязанности материнства,

Провидение поручило ее покровительству и уважению мужчины. Обреченная

самой Природой на последовательность страданий, из которых состоит ее

жизнь, она управляет своими покровителями посредством цепей любви, и чем

полнее ее подчинение законам, которые устанавливают и защищают ее честь,

тем больше ее власть, тем глубже уважение, которым она пользуется в

святилище семьи. Восстать означает для нее отречься, и соблазнить ее

мнимой эмансипацией означает рекомендовать ей развод, обрекая ее впредь

на бесплодие и презрение. Одно лишь христианство может освободить

женщину, призывая ее к девственности и славе жертвенности. Нума предвидел

эту тайну, когда учреждал весталок; но друиды предшествовали

христианству, когда они прислушивались вдохновенным высказываниям

девственниц и воздавали почти божественные почести жрицам на острове Сен.

У галлов женщины не имели главенства за их кокетство и пороки, но

они управляли их советами; без их согласия нельзя было начать войну или

заключить мир; интересы очага и семьи таким образом защищались потерями и

национальная гордость сияла светом справедливости, когда она смягчалась

материнской любовью страны.

Шатобриан оклеветал Велледу, представив ее уступившей любви Эвдора;

она жила и умерла девственницей. Когда римляне вторглись в Галлию, она

была уже в годах и была кем-то вроде Пифии, которая прорицала с большой

торжественностью и чьи предсказания благоговейно запоминались. Она была

одета в длинное черное облачение без рукавов, голова покрыта белым

покрывалом ниспадавшим к ногам; она носила вербеновый венок и на поясе

серп, скипетр ее имел форму прялки, правая нога ее была обута в сандалию,

а левая - во что-то вроде "обуви жеребенка". В последующем статуи Велледы

принимались как статуи Берты Большая нога. Великая жрица стала символом

божественности, покровительствующей женщинам-друидам; она была Гертой или

Вертой, юной галльской Исидой, Царицей небес, девой, которая должна была

принести дитя. Она изображалась стоящей одной ногой на земле, а другой в

воде, потому что она была царицей инициации и возглавляла универсальную

науку. Нога, находящаяся в воде, обычно поддерживалась судном,

аналогичным кораблю древней Исиды. Она держала скипетр Судьбы, обвитый

черными и белыми нитями-, потому что она заведовала всеми формами и

символами и она ткала одеяние идей. Ее изображали также в виде

аллегорической сирены, полуженщиной и полурыбой, или с телом прекрасной

девушки со змеиным хвостом вместо ног, означавшим поток вещей и

соответствующей союз противоположностей в проявлении всех оккультных сил

Природы. В этой последней форме Герта носила имя Мелюзины или Мелозины,

музыкантши и певицы - так сказать сирены, которая открывает гармонию.

Таково происхождение легенды о царице Берте и Мелюзине. Последняя пришла,

говорят, в одиннадцатом веке к лорду Лузиньяну; он полюбил ее и их

женитьба состоялась при условии, что он не будет пытаться проникнуть в

тайны ее существования. Такое обещание было дано, но подозрительность

породила любопытство и привела к нарушению клятвы. Он следил за Мелюзиной

и застал при одной из метаморфоз, потому что фея каждую неделю обновляла

свой змеиный хвост. Он издал крик, в ответ которому последовал крик еще

более отчаянный и страшный. Мелюзина исчезла, но затем возвращалась с

печальными возгласами, до самой смерти Лузиньяна. Легенда подражает

сказке о Психее и подобно ей говорит об опасности кощунственной

инициации, или профанации таинств религии и любви; она заимствована из

преданий древних бардов и явно выводится из учений школы друидов.

Одиннадцатый век сознавал это и предавал ему серьезное значение, но

существовало оно еще в Далеком прошлом.

Кажется, что во Франции вдохновленность чаще всего приписывалась

женщинам; эльфы и феи предшествовали святым и французские святые почти

неизменно проявляют в легендах признаки фей. Св. Клотильда сделала нас

христианами и св. Женевьева удержала нас французами, отразив - силой

своей добродетели и веры -страшное вторжение Атиллы. Жанна д' Арк скорее

фея, чем святая; она умерла подобно Гипатии, жертвой чудесного

естественного дара и благородной мученицей. Мы будем еще говорить о ней.

Св. Клотильда творила чудеса в округе., В Андели мы видели пилигримов,

толпящихся у рыбного садка, в который статуя святой помещается ежегодно;

согласно народному поверью, первый больной, который войдет после этого в

воду, будет тут же исцелен. Клотильда была женщиной действия и великой

королевой, но она перенесла много горестей. Ее старший сын умер после

крещения и несчастье было приписано колдовству, второй заболел и умер.

Сила духа святой не пала, и Сикамбр, когда он нуждался в более чем

человеческой храбрости, вспоминал Бога Клотильды. Она овдовела после

того, как преобразовала и фактически основала великое королевство и

видела как двух сыновей Клодомира убивали практически на ее глазах. Эти

горести земной королевы похожи на горести Царицы Небесной.

После великой и блистательной фигуры Клотильды, история представляет

нам отвратительный облик гибели личности Фредегонды, блеском которой было

колдовство, колдуньей, которая убивала принцев. Она обвиняла своих

конкурентов в волшебстве и присуждала их к мукам, которые заслуживала

сама. У Хильперика оставался сын от первой жены; юный принц по имени

Хлодвиг был привязан к дочери людей, мать которых считалась колдуньей.

Мать и дочь были обвинены в том, что они помрачили рассудок Хлодвига

приворотным зельем и в убийстве двух детей Фредегонды с помощью

магических чар. Несчастные женщины были арестованы, дочь, Клодсвинт, была

избита розгами, ее прекрасные волосы отрезали и повешены Фредегондой на

дверь комнаты принца. После этого Клодсвинт предстала перед, судом. Ее

твердые и простые ответы удивили судей и летописи говорят, что было

решено испытать кипящей водой. Освященное кольцо было помещено в лохань,

поставленную на сильный огонь, и обвиняемая, одетая в белое, должна была

погрузить в лохань руку, чтобы найт^ кольцо. Ее неизменившееся,лицо

заставило всех закричать, что произошло чудо, но затем раздался другой

крик, крик отвращения и страха, когда несчастное дитя вытащило руку

ужасно обожженной. Она получила разрешение говорить и сказала судьям и

народу: "Вы требовали от Бога чудау чтобы установить мою невиновность.

Бог неискушаем, и он не изменяет законы Природы в ответ на желания людей,

но Он дает силу тем, кто в него верует, для меня Он совершил большее

чудо, чем то, в котором Он отказал вам. Эта вода обожгла меня, когда я

опустила в нее руку и вынула кольцо, я не кричала и не побледнела при

таком страшном мучении. Будь я колдуньей, как вы говорите, я смогла бы

использовать волшебство так, чтобы я_не смогла обжечься; но я христианка

и Бог дал мне милость доказать это тем, что я перенесла муки". Такую

логику в варварскую эпоху не понимали; Клодсвинт была отправлена в тюрьму

дожидаться наказания, но Бог проявил к ней снисхождение и хроники, откуда

почерпнута эта легенда, говорят, что Он призвал ее к себе. Если это

только легенда, то она прекрасна и заслуживает того, чтобы оставаться в

памяти.

Фредегонда потеряла одну из своих жертв, но не две других. Мать была

подвергнута пыткам и, сломленная страданием, призналась во всем, что от

нее потребовалось, включая виновность ее дочери и соучастие Хлодвига.

Вооруженная этими признаниями, Фредегонда добилась выдачи сына свирепым

Хильпериком, Юный принц был арестован и заключен в тюрьму. Фредегонда

объявила, что он от угрызений совести покончил с собой. Отцу было

показано тело Хлодвига с кинжалом в ране. Хильперик посмотрел на него

холодно: он был полностью под влиянием Фредегонды, которая оскорбила его

с наглостью перед слугами дворца, предприняв так мало усилий в сокрытии

той очевидности, которая была перед его глазами. Вместо того, чтобы убить

королеву и ее приспешников, он молча удалился на охоту. Он мог решить

перестрадать преступление, боясь неудовольствия Фредегонды, но это было

постыдным с его стороны/Она Убила и его - из отвращения.

Фредегонда, которая погубила под предлогом колдовства женщин,

единственная вина которых состояла в том, что они ей не понравились, сама

занималась черной магией и покровительствовала тем, кого она считала

искусными в ней. У Агерика, епископа Вердена, была арестованная колдунья,

которая добывала много денег, отыскивая украденные вещи и опознавая

воров. Женщину испытали, но демон отказался выйти из нее, пока она

находится в цепях, он согласился покинуть ее, если она будет оставлена в

церкви без стражи и наблюдений. Они попали в ловушку; женщина вышла и

нашла убежище у Фредегонды, та держала ее в своем дворце и спасла ее от

дальнейших операций по изгнанию бесов, которые обычно заканчивались

сожжением на костре. В этом случае она сотворила добро не сознавая этого,

однако произошло это скорее из-за ее предрасположенности ко злу.

.

ГЛАВА III САЛИЧЕСКИЕ ЗАКОНЫ ПРОТИВ КОЛДУНОВ

Во времена правления первых французских королей преступления магии

не предусматривали смертную казнь, исключая крайние случаи, потому что

было много людей, которые были бы горды умереть за проступок, благодаря

чему они возвысились бы над толпой и становились страшными в глазах

королей. Например, генерал Муммол, будучи на дыбе по приказу Фредегонды,

заявил, что он не испытывает ничего, его подвергли более страшным пыткам

и он умер, бросая вызов истязателям, которые были готовы простить его,

видя такую силу духа. Среди салических законов принятых предположительно

в 474 году, и приписываемых Фарамону Сигеберу, находится следующая

статья:

"Если кто-нибудь удостоверит, что неЧто действовал как эребург или

стриапорт - названия относились к тем, кто несет медный сосуд к месту,

где вампиры совершают свои чародейства - если он не сможет доказать это,

то он должен быть присужден к штрафу в 7500 денье, или 180,5 су. Если

кто-нибудь обвинит свободную женщину в том, что она вампир или

проститутка, и не сможет доказать это, он штра-' фуется на 2500 денье,

или 62,5 су. Если вампир будет найдет виновным в том, что он пожрал

человека, он штрафуется на 8000 денье или 200 су."

Легко видеть, что в те времена каннибализм был возможен на условиях

оплаты и, более того, что рыночная цена человеческого мяса была не очень

высока. Оклеветать человека стоило 180,5 су, но за небольшую прибавку к

этой сумме он мог быть убит и съеден, что было более почетным и полным.

Это замечательное установление напоминает столь же курьезное

повествование Талмуда, которое было истолковано запоминающимся образом

знаменитым Рабби Иехиелем в присутствии королевы, имя которой в книге не

названо. Это была скорее всего кор'олева Бланш, потому что Рабби Иехиель

жил в правление Людовика Святого. Он был приглашен ответить на возражения

обращенного еврея по имени Дуэн, который получил при крещении имя

Николая. После дискуссии по тексту Талмуда, они нашли там следу, ющий

пассаж: "Если кто-нибудь предложит кровь своих детей Молоху, оставьте его

умереть смертью". Талмуд прокомментировали так: "Тот, кто предложит не

малую часть крови, а всю кровь, и всю плоть своих детей, не подпадет под

действие закона и не должен быть наказан". Те кто принимал участие в

дебатах шумно протестовали против такой конструкции, которая превосходила

всякое понимание; некоторые с сожалением смеялись, иные тряслись от

негодования. Рабби Иехиель еле добился того, чтобы его выслушали, и когда

он этого достиг, все выражали неудовольствие, чтобы показать, что его

осуждают.

"У нас смертная казнь - это искупление, следовательно примирение, а

не акт мести. Все, кто умирает по закону Израиля, умирает с миром; они

разделяют мир в смерти и они спят со своими отцами. Никакое проклятие не

сходило с ними в могилу, они прибывают в бессмертии дома Иакова.

Следовательно, смерть есть венчающая милость, это лечение отравленной

раны горячим железом. Но мы не прилагаем железа к тем, кто переболел; мы

не имеем юрисдикции над теми, размеры проступка которых отрезает их от

Израиля. Они теперь жертвы и, следовательно, не нам сокращать срок их

проклятия на земле: они освобождены Гневом Божьим. Человек может ранить

лишь то, что он может излечить и мы не предлагали лекарства тем, кто

находится за пределами выздоровления. Отец семьи наказывает только своих

детей и удовлетворяется тем, что закрывает дверь перед посторонними. Те

великие преступники против которых наш закон не высказывается,

наказываются отлучением от церкви, а это наказание сильнее смерти".

Объяснение Рабби Иехиеля удивительно, оно дышит духом патриарших

гениев Израиля. Воистину, евреи наши отцы в науке и если бы мы - вместо

их преследования попытались бы понять их, то они сегодня не были бы так

отделены от нашей веры.

Предания Талмуда показывают еврейскую древность веры в бессмертие

души. Что есть эта реинтеграция вины в семье Израиля с помощью

искупительной смерти, если это не протест против самой смерти и акт веры

в бесконечность жизни? ГрафЖозеф де Местр хорошо понимал эту доктрину,

когда он поднял кровавую миссию палачей до уровня специфического

священничества. Боль наказания молит, говорит этот великий писатель и

кровь ее излияния еще остается жертвенной. Будь смертная казнь другой чем

полное прощение, это было бы ничем иным, чем возмездие за убийство;

человек, который вытерпел свой приговор осуществляет все свои епитимьи и

вводится смертью"в бессмертное общество де,тей Бога.

Салические законы были законами народа, находившегося в состоянии

варварства, когда все искупалось выкупом, как во время войны. Рабство еще

сохранялось и человеческая жизнь имела обсудимую и относительную цену.

Она должна была всегда покупаться, когда есть право продавать.

Единственно действительными установлениями этого периода были законы

Церкви, и они предусматривали наиболее строгие меры против вампиров и

отравителей, которые проходили под именем колдунов. Совет Агда в Законах

Лангедока, принятых в 506 году, объявил их отлученными от церкви. Первый

Совет Орлеана в 541 году объявил преступными действия кудесников; Совет

Нарбонны в 589 году не только отлучил от церкви колдунов, но и установил,

что их следует продавать как рабов в пользу бедных. Этот же Совет

установил публичное бичевание для любителей дьявола, имея в виду,

несомненно, тех, которые концентрировались вокруг него, ожидали его,

вызывали его и приписывали ему силу такую, которая может быть лишь у

Бога. Мы искренне поздравляем учеников графа де Мирвил-ля с тем, что они

не жили в те дни.

Пока эти события происходили во Франции, Восточная мистика

преуспевала в создании религии, которая тоже была мировой. Был ли Магомет

обманщиком, или он галлюцинировал? Для мусульман он пророк, и для

арабских ученых Коран всегда будет шедевром. Неграмотный человек, проо

той погонщик верблюдов, он создал самый совершенный литературный памятник

своей страны. Его успех оказался чудесным и воинственная страсть его

последователей мгновенно всколыхнула свободу целого мира. Но пришел день,

когда Азия смялась под железной рукой Карла Мартела. Этот грубый солдат

мало ожидал от молитв, когда он должен был Воевать; когда ему нужны были

Деньги, он опустошал монатыри и церкви и даже платил своим воинам

церковными бенефициями. По этой причине священничество полагало,.что его

оружие не благословлено Богом, его победы приписывались Магии.

Действительно, религиозное чувство было так возбуждено против него, что

св. Эшер, достопочтенный епископ Орлеана, объявил, что святые, церкви

которых он грабил или осквернял, запретили ему войти на небеса и даже

исторгли из могилы его тело, которое они вместе с его душой ввергли в

бездну. Это было объявлено ему ангелом. Об этом откровении он сообщил

Бонифацию, епископу Май-енса и Фульфвада, капеллану Пипина Короткого.

Могила Карла Мартелла была открыта, оказалось, что тело его исчезло,

внутренняя сторона камня почернела, как если бы она была обожжена, из

могилы исходил дым и вышел большой змий. Соответствующее сообщение было

послано Бонифацием Пипину Короткому и Карлу Великому, которые были

сыновьями Карла Мартела; Бонифаций молил их извлечь урок из этого и

уважать святое. Все таки мало хорошего было в действиях тех, кто

потревожил могилу героя из-за веры в сон, и разрушение, которое было

быстро произведено смертью, приписал силам ада.

Некоторые экстраординарные феномены, имевшие место во Франции,

характеризуют правление Пепэна Короткого. Воздух, казалось, был наполнен

человеческими образами; небеса отражали иллюзорные виды дворцов, садов,

вздыма-ющихся волн, кораблей под парусами и множества людей в боевых

порядках. Все это было похоже на великий сон и детали этих фантастических

зрелищ были видны каждому Было это эпидемическим припадком органов зрения

или атмосферным возмущением, проецирующим миражи на сконденсированный

воздух? Не было ли это общим заблуждением, вызванным чем-то ядовитым,

рассеявшимся в атмосфере? Правдоподобие такого объяснения тем более

велико, что имеются сведения о фактах, когда эти видения возбуждали

простонародье, которое в своем воображении видело в облаках колдунов,

рассыпающих порошки и яды. Страна была поражена бесплодием, скот вымирал,

смертность распространялась и среди людей.

Воспользуемся случаем сообщить историю, доверие к которой

пропорционально ее экстравагантности. В те времена знаменитый Каббалист

Зедекиас имел школу оккультных наук, где он учил не действительной

Каббале, а развлекательным рассуждениям, вырастающим из нее, и

формулирующим экзотерическую часть той науки, которая от профанов

сокрыта. Мифологией такого рода Зедекиас совращал умы своих слушателей.

Он рассказывал как Адам, первый человек, первоначально созданный в почти

духовном призрачном состоянии, пребывал над нашей атмосферой в свете,

который породипдля него самую'удивительную растительность. Ему служил хор

прекрасных существ, подобных мужчинам и женщинам, они оживляли отражения,

сформированные из элементов чистейшей субстанции. Это были сильфы,

саламандры, ундины и гномы; Адам правил гномами и ундинами только с

помощью саламандр и сильфов, которые одни имели власть над этим воздушным

раем.

Ничто не может сравниться с счастьем наших прародителей в окружении

сильфов, они были бренными духами, но обладали невероятной ловкостью в

построении и ткачестве своих произведений из света, заставляя их

расцветать в тысячах форм, более разнообразных, чем может представить

себе самое блестящее воображение. Земной рай - его называют так, потому

что он располагался в земной атмосфере - был, следовательно, царством

волшебства. Адам и Ева спали в дворцах из жемчуга и сапфиров, розы

стлались коврами у их ног, они скользили по водам в морских раковинах,

влекомых лебедями; птицы услаждали их нежным пением, цветы наклонялись,

ласкаясь к ним. Но все это было утрачено после падения, которое низвело

наших прародителей на землю, и материальные тела, которые облекали их, и

являются теми шкурами животных, о которых говорится в Библии. Они были

одиноки и наги, не было никого, кто выполнил бы их желания. Они забыли

свою жизнь в Эдеме, или видели ее лишь как сон, пригрезившийся в зеркале

памяти. Но райская страна еще простиралась в земную атмосферу, населенная

сильфами и саламандрами, которые составляли стражу владения

человеческого, подобно печальным слугам, пребывающим в доме хозяина, чье

возвращение более не ожидается.

Воображение разжигалось такими удивительными фикциями, когда

воздушные видения начали являться в полном свете дня. Они безусловно

означали появление сильфов и саламандр в поисках прежних хозяев.

Путешествия в страну сильфов обсуждались повсюду, как мы сегодня говорим

об оживших столах и флюидических явлениях. Безрассудство овладело даже

самыми сильными умами, и настало время вмешательства со стороны Церкви,

которая не получала удовольствия от сверхъестественных существ на улицах,