12 страница. плавает, а так же тех, кто летает

плавает, а так же тех, кто летает. Я молю Тебя разбить все цепи и убрать

все препятствия силою Твоего Святого Имени".

Древность этой молитвы очевидна, она воплощает многие замечательные

реминисценции первобытного типа, относящиеся к христианскому эзотеризму

первых столетий новой эры.

Определение "Золотая", данная сказочной легенде об' аллегорических

святых, в достаточной степени показывает ее характер. Золото, в, глазах

посвященных, это конденсированный свет, священные числа Каббалы,

назывались золотыми; моральные наставления Пифагора содержались в

"Золотых Стихах", по той же самой причине мистический труд Апулея, в

котором осел играл важную роль, назывался "Золотой Осел".

Христиане обвинялись язычниками в поклонении ослу и это не было их

собственной выдумкой; это восходит к евреям Самарии, которые выражали

Каббалистические идеи Божественного с помощью'египетских символов. Разум

представлялся символом магической звезды, известный под именем Ремфам;

наука изображалась эмблемой Анубиса, более позднее имя его - Ниббас;

простонародная вера являлась в образе Тартака, бога, который

представлялся держащим книгу, облаченным в плащ и имеющим голову осла.

Согласно ученым Самарии, христианство было царством Тартака, или слепой

веры и вульгарной доверчивости, установленными--как универсальное

прорицание наивысшими для понимания и познания. Вот почему при своих

сношениях с неевреями и тогда, когда они слышали, что Христиане

причисляются к таковым, они протестовали и просили не смешивать их с

теми, кто почитает ослиную голову. Это вводило в заблуждение философов.

Тертуллиан сообщает о Римской карикатуре, распространенной в его дни,

которая обнажает Тартака во всей его славе, представляемого как бог

христиан, к вещему удивлению Тертуллиана, хотя он и был автором

знаменитого афоризма: "Верую, потому что абсурдно".

"Золотой Осел" Апулея - это оккультная легенда о Тарта-ке. Это

магическая эпическая поэма и сатира против христианства. Ее история

такова. Луций, герой романа, путешествовал по Фессалии, стране

волшебников. Он пользовался гостеприимством в доме человека, жена

которого была колдуньей и он соблазнил служанку ее, думая таким путем

выведать секреты ее хозяйки. Девушка обещала ознакомить любовника с

кушаньем, с помощью которого колдунья превращается в птицу, но она

ошиблась ящиком и Луций превратился в осла. Она могла поддержать его лишь

тем, что сказала, что для возвращения к прежнему состоянию достаточно

поедать розы; роза была цветком инициации. Трудность состояла в том,

чтобы найти розы ночью и было решено подождать до утра. Служанка оставила

осла, и его увели разбойники. Был маленький шанс пройти через розы, так

нужные ослу, но садовники отогнали животное палками.

Во время своего долгого и обидного пленения он услышал историю

Психеи, эту удивительную и символическую легенду, так близкую ему. Психея

хотела найти секреты любви, как Луций пытался отыскать секреты магии; она

утратила любовь и человеческий облик. Она была странствующей изгнанницей,

живущей под гневом Афродиты и он был рабом воров. Но пройдя через ад,

Психея должна была вернуться на небеса; и боги сжалились над ним. Ему

явилась во сне Исида, которая обещала, что ее жрец вернет ему розы во

.время торжеств праздника в ее честь. Наступил праздник. Апулей подробно

описывает процессию Исиды; это описание очень ценно для науки, потому что

дает ключ к египетским мистериям. Первыми проходят люди в масках, ведущие

причудливых животных; это простонародные сказки. За ними следуют женщины,

разбрасывающие цветы и несущие на плечах зеркала, которые отражают образ

великой божественности. То же делают и мужчины, которые идут впереди и

оглашают догмы, которые женщины украшают, подсознательно отражая высшие

истины, свойственные их материнским инстинктам. За ними следуют мужчины и

женщины, являющиеся светоносцами; они представляют союз двух сущностей,

активных и пассивных породителей науки и жизни. После света следует

гармония, представленная юными музыкантами, и, в конце, изображения

богов, числом три, за которыми идет великий иерофант, несущий, вместо

образа, символ великой Исиды, который представляет собой золотой шар,

поддерживаемый жезлом-кадуцеем. Луций увидел венок роз в руках великого

священника; он приблизился, не был оттолкнут; съев розы, он восстановил

человеческий облик.

Все это изложено поучительно и перемежается эпизодами героическими и

гротескными, что отражает причуды и Луция, и осла. Апулей был

одновременно и Рабле, и Сведенборгом конца древнего мира.

Великие учителя христианства или заблуждались, или отказывались

понять мистицизм Золотого Осла. Св. Августин в своем "Граде Божьем" самым

серьезным образом спрашивает, верит ли кто-нибудь в то, что буквально

превращается в осла и кажется расположенным принять эту возможность, но

только как исключительный феномен - из которого не вытекают никакие

последствия. Если с его стороны это была ирония, то следовало бы сказать,

что это очень жестоко, но если это искренне... Однако, св. Августин

-проницательный краснобай Мадауры, был скорее всего искренним.

Слепы и несчастны были те инициаты Античных Мистерий, которые

осмеивали осла Вифлеема, не ощущая младенца Бога, который сиял над

мирными животными в яслях - младенца, появление которого стало сияющей

звездой прошлого и будущего. Пока философия, побежденная бессилием,

причиняла обиды победоносному христианству, отцы Церкви осознали все

величие Платона и создали новую философию, основанную на живой реальности

Божественного Слова, присутствующего в Его Церкви, возрожденного в каждом

из ее членов и бессмертного в человечестве. Она была бы грезой гордости

более высокой, чем греза о Прометее, не будь она в одно и то же время

учением о пожертвовании и искуплении, человечном, потому что оно

божественно и божественном, потому что оно человечно.

.

ГЛАВА VI НЕКОТОРЫЕ КАББАЛИСТИЧЕСКИЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ И СВЯЩЕННЫЕ ЭМБЛЕМЫ

Следуя прямым предписаниям Спасителя, ранняя Церковь не показывала

свои Святейшие Таинства, чтобы они не подвергались профанации со стороны

толпы. Использование Крещения и Причастия было заслугой последующих

инициации; священные книги тоже держались в тайне, их свободное изучение

и, более того, толкование было оставлено священникам. Изображения были

малочисленны и мало выразительны по характеру. Чувство времени удерживало

от воспроизведения фигуры Христа, и изображения в катакомбах были, по

большей части, Каббалистическими эмблемами. Таков Эдемский Крест из

четырех рек, куда жаждущие приходили напиться; таинственная рыба Ионы

часто замещалась двуглавым змием; человек, поднимающийся иа сундука,

напоминал изображения Осириса. Все эти аллегории в последующий период

подверглись осуждению благодаря гностицизму, который использовал их

неправильно, материализуя священные традиции Каббалы.

Имя гностиков не всегда отвергалось Церковью. Те отцы, учение

которых соответствовало традициям св. Иоанна, часто использовали этот

титул, чтобы обозначить им совершенного Христианина. Кроме великого

Синезия, который был законченным Каббалистом, но, безусловно, ортрдоксом,

св. Ириней и св. Климент Александрийский применяли его в этом смысле.

Ложные гностики восставали против иерархического порядка, стараясь

унизить священную науку ее общей диффузией, подставить видение вместо

понимания, личный фанатизм вместо иерархической религии и особенно

мистическую вольность чувственных страстей вместо той мудрой христианской

трезвости и послушания закону, которые суть мать чистых браков и

спасительной умеренности.

Наведение экстаза с помощью физических средств и подмена святости

сомнамбулизмом - таковы были неизменные тенденции тех сект каинитов,

которые продолжали Черную Магию Индии. Церковь могла запретить их, но это

не отклоняло их от цели; прискорбно, что доброе зерно науки часто

страдало, когда проходил плуг и пламя вспыхивало в полях, заросших

плевелами.

Враги рода и семьи, ложные гностики надеялись достичь бесплодия,

насаждая разврат: их намерением было одухотворить материю, но, в

действительности, они материализовали дух, причем самым отвратительным

образом. Их теология изобиловала спариванием Эонов и чувственными

объятиями. Подобно Брахманам, они поклонялись смерти под символом

лингама, их созданием был бесконечный онанизм и искуплением вечные

аборты..

Стараясь уйти от иерархии с помощью чудес - как если бы чудо без

иерархии не доказывает ничего, кроме дезорганизации и мошенничества,

гностики, со времени Симона Мага, были великими мастерами чудес.

Практикуя нечистые ритуалы Черной Магии вместо установленного культа, они

заставляли появляться кровь вместо вина Причастия и заменяли

каннибальскими причастиями мирную и чистую трапезу Небесного Агнца.

Архиеретик Маркое, ученик Валентина, совершал Мессу с двумя чашами; он

наливал вино в меньшую и с произнесением магических формул, большой сосуд

наполнялся жидкостью, подобной крови, которая поднималась и закипала.

Он не был священником, но надеялся таким способом доказать, что Бог

вложил в него чудодейственный дар. Он побуждал своих учеников совершать

это чудо в его присутствии. Вместе с ним чаще всего действовали женщины,

но они всегда впадали в конвульсии и исступление; Маркое вдохновлял их,

вселяя в них свою манию, так что они соглашались забыть ради него и ради

религии не только стыдливость, но и все приличия.

Такое вторжение женщин в священничество всегда было мечтой ложных

гностиков, потому что таким уравниванием полов они вносили анархию в

семью и воздвигали камень преткновения на путях общества. Истинное

священничество женщин -это материнство, скромность - их главный ритуал.

Это гностики отказывались понимать, или они понимали это очень хорошо и,

подвергая порче священный материнский инстинкт, они разрушали барьер

между ними и полной свободой их желаний.

Однако прискорбная открытая непристойность владела не всеми.

Напротив, среди гностиков были монтанисты, которые намеренно

преувеличивали требования морали, чтобы сделать их практически

неприменимыми. Сам Монтан, чьи острые поучения соблазнили парадоксальный

и экстремистский гений Тертуллиана, предавался самому разнузданному

бесстыдству бешенства и экстаза вместе с Присциллой и Максимиллой, его

прорицательницами, или, как мы сказали бы сейчас, сомнамбулистками. Их не

замедлила постичь естественная кара, -они окончили сумасшествием и

самоубийством.

Доктрина "маркосианцев была глубокой и материализованной Каббалой;

они грезили, что Бог создал все с помощью букв алфавита; что эти буквы

были божественной эманацией, способной порождать сущности; что слова были

всемогущи и производили реальные чудеса. Все это в некотором смысле

истинно, но не в смысле маркосианской ереси. Еретики подменяют

действительность галлюцинациями и верят, что они могут перемещаться

невидимыми, потому что мысленно проходят там, где хотят, будучи в

сомнамбулическом состоянии. В ложной мистике жизнь и сон часто так I

перемешиваются, что состояние сна наполняет и изменяет реальность:

естественная функция воображения состоит в i том, чтобы пробуждать образы

и формы, но при чрезмерном возбуждении это приобретает крайние формы, как

доказывается феноменами чудовищного воображения, и многими аналогичными

фактами, которые официальная наука должна была бы мудро изучать, а не

отрицать. Сюда относятся, в частности, то, что называют дьявольскими

чудесами, какими были чудеса Симона, Менандриана и Маркоса.

В наши дни ложный гностик по имени Винтрас, эмигрант, живущий в

Лондоне, заставляет.кровь появляться в пустых сосудах и на священных

гостиях. Несчастный после этого приходит в экстаз подобно Маркосу,

предрекает падение иерархий и предстоящий триумф нового священничества,

посвятившего себя беспорядочным и разнузданным половым связям.

После многообразного пантеизма гностиков пришел.дуализм Маркоса,

сформулированный как религиозная догма ложных инициации, распространенная

среди псевдо-р магов Персии. Персонификация зла противопоставляет Бога

самому Богу, Князя Тьмы - Князю Света и для этого периода отмечается та

пагубная доктрина вездесущия и всевластия Сатаны, против которой мы

заявляем наш самый решительный протест. Здесь мы не собираемся отрицать

или утверждать предания, касающиеся падения ангелов и всего, что

утверждается Святой Католической, Апостольской и Римской Церковью. Но

имея в виду, что падшие ангелы имели вождя перед своим отступничеством,

дело не могло принять другого оборота, как низвержение их в общую

анархию, сдерживаемую лишь неотразимой справедливостью Божьей. Отдаленный

от Божества, которое является источником всякой силы, и виновный более

чем другие, мятежный князь ангелов не мог не быть никем другим, как самым

последним и наиболее бесплодным из всех отверженных.

Но если в Природе есть сила, которая притягивает тех, кто забыл Бога

ради греха и смерти, такая сила есть ничто иное как Астральный Свет, и мы

не отказываемся признать его орудием содействия падшим духам. Мы вернемся

к этому, готовые к подробному объяснению, такому, которое может быть

вразумительным во всех его значениях. Обнародование великой тайны

оккультизма сделает очевидным опасность вызывания духов, злоупотребления

гипнотизмом, столоверчением и всем, что связано с чудесами и

галлюцинациями.

Арий подготовил путь для манихейства своим гибридным содержанием

Сына Бога, отличающегося от самого Бога. Это был эквивалент гипотезы о

дуализме Божества, неравенстве в Абсолюте, подчинению в Высшей Власти,

возможности конфликта между Отцом и Сыном и даже его необходимостью. Эти

рассуждения, и неравенство двух терминов божественного силлогизма, делают

неизбежным отклонение идеи. Существует ли сомнение в том, может ли

Божественное Слово быть добрым или злым - может ли быть Бог или дьявол?

Провозгласив, что Сын и Отец имеют одну и ту же сущность, Никейский собор

спас мир, хотя истина может быть понята лишь теми, кто знает, что принцип

в действительности устанавливает равновесие вселенной.

Гностицизм, арианство, манихейство вышли из неправильно толкуемой

Каббалы. Следовательно, Церковь была права, запрещая своим верующим

изучение столь опасной науки; ключи от нее были оставлены лишь высшим

священникам. Тайное предание гласит, что эти ключи вверялись лишь

верховному понтифику - папе римскому. Оно родилось, по меньшей мере, при

папе Льве III. Считают, что он составил оккультный требник и подарил его

императору Карлу Великому. Он содержал самые сокровенные сведения о

ключах Соломона. Эта небольшая работа была запрещена церковью. Она

известна под именем "Энхиридиона Льва III" и мы имеем ее древнюю копию,

очень редкую и занимательную.

Утрата каббалистических ключей не повлекла за собой утрату

непогрешимости церкви, которой всегда помогает Святой Дух, но это привело

к затемнению толкования многих мест из пророчеств Иезекииля и

Апокалипсиса св. Иоанна, которые зачастую кажутся совершенно

невразумительными. Законопослушные последователи св. Петра могли бы

согласиться с уважением к этой книге и благословить труды их смиренного

сына, который, веря, что он нашел один из ключей знания, пришел положить

его к ногам тех, кто имеет исключительное право открывать и закрывать

сокровища понимания и веры.

.

ГЛАВА VII ФИЛОСОФЫ АЛЕКСАНДРИЙСКОЙ ШКОЛЫ

В эпоху своего угасания, школа Платона распространила великий свет

на Александрию; но, победив после трех столетий войны, христианство

усвоило все, что было неизменным и правильным в учениях античности.

Последние противники новой религии пытались остановить прогресс живых

людей гальванизацией мумий. Пришло время, когда борьба уже не могла более

продолжаться, и язычники Александрийской школы, не желая и не сознавая

этого, стали трудиться над священным монументом, воздвигнутым учениками

Иисуса из Назарета, чтобы смотреть в лицо всем эпохам. Аммоний Сакка,

Плотин, Порфирий и ПрОкл -это великие имена в аналах науки и добродетели:

их теология была возвышенной, учение -нравственным, собственное поведение

- безупречным. Но главной и наиболее поучительной фигурой этой эпохи,

ярчайшей звездой в этом созвездии была Гипатия, дочь Феона -эта

целомудренная и ученая девушка, разум и добродетели которой привели ее к

купели Крещения, но она предпочла мученически умереть отстаивая свободу

познания, когда ее пытались затащить туда. Синезий из Кирены учился в

школе Гипатии. Он стал епископом Птолемеев и был одним из ученейших

философов, а так же лучшим христианским поэтом древности. Это он заметил,

что люди всегда презирают вещи, которые легко понять и все, что им

требуется, это - обман. Когда ему предложили сан епископа, он написал

своему другу так: "Ум, который влечется к мудрости и созерцанию истины, в

первую очередь старается скрыть это, чтобы оно могло оказаться приемлемым

для большинства. Есть реальная аналогия между светом и истиной, как между

нашими глазами и обычным пониманием. Внезапное созерцание слишком

блестящего света ослепляет глаз и лучи его должны быть ослаблены тенью,

чтобы'быть приемлемыми для людей со слабым зрением. Так, по моему мнению,

людям необходимы фикции, истина слишком вредна для тех, кто не очень

силен для того, чтобы воспринять ее во всем ее величии. Следовательно,

если церковные законы разрешают приберегать мнения и выражаться

аллегорически, я могу принять предлагаемый сан; другими словами, условие

состоит в том, что я буду оставаться философом дома, хотя на публике я

буду произносить нравоучения и притчи. Что может быть общего между

вульгарной толпой и высокой мудростью? Истину следует держать в секрете;

большинство нуждается в наставлениях, соответствующих его несовершенному

рассудку".

Очень огорчительно, что Синезий писал в таком стиле, как и не может

быть ничего более бестактного, чем скрывать мнение, когда оно не согласно

с публичным учением. Результатом подобного неблагоразумия является общее

убеждение сегодняшнего дня, что религия необходима для народа; вопрос

состоит в том, для какого народа, очевидно, что никто не хочет включения

в эту категорию, когда-лонимание и этика запутаны.

Наиболее замечательный труд Синезия - это трактат о снах, в которых

он развертывает чистейшие Каббалистические доктрины и проявляет себя как

теософ, чей экзальтированный и темный стиль навлекает подозрение в ереси,

но в нем не было ни упрямства ни фанатизма сектантов. Он умер, как жил -

в мире с Церковью, мягко подчиняя свои сомнения Церковному авторитету;

его клир и паства не просили ничего лучшего, чем его руки. Согласно

Синезию, состояние сна доказывает индивидуальность и нематериальные

свойства души, которая в этих условиях создает для себя небеса, землю,

сияющие светом дворцы, или, наоборот, темные пещеры - согласно своим

намерениям и желаниям. Моральный прогресс можно оценить по тенденции

снов, потому что в них взвешена свободная воля, а воображение целиком

предается доминирующим инстинктам. Образы возникают как отражения или

тени мысли: предчувствия получают телесный облик; воспоминания

перемежаются с надеждами. Книга снов пишется иногда сияющими, а иногда

темными знаками, но можно установить точные правила, по которым они могут

быть расшифрованы и прочитаны. Жером Кардан написал пространный

комментарий к трактату Синезия и даже, можно сказать, дополнил его

словарем сновидений с пояснениями,,В целом все это существенно отличается

от дешевых книжонок подобного содержания и занимает серьезное место в

библиотеке оккультной науки.

Синезию приписывают замечательные труды, которые появились под

именем Дионисия Ареопагита; во всяком случае, их считают апокрифическими

и принадлежащими к блестящему периоду Александрийской школы. Они являются

памятниками завоевания христианством высшей Каббалы и они вразумительны

лишь для тех, кто был посвящен в нее. Главные трактаты Дионисия - это "О

божественных именах" и "О небесной Иерархии". Первый объясняет и упрощает

все таинства раввинской теологии. Согласно автору, Бог есть бесконечный и

неопределенный принцип; в Себе Он единственен и невыразим, но мы

приписываем Ему имена, которые формулируют наши стремления к Его

божественному совершенству. Сумма этих имен и их взаимоотношение с

числами устанавливает то, что есть наивысшего в человеческой мысли;

теология в меньшей степени наука о Боге, чем наука о наших наиболее

сублимированных устремлениях. Уровни духовной иерархии установлены на

шкале чисел, управляемых триадой. Существует три ангельских порядка и

каждый из них содержит три хора. Это модель, по которой должна

устанавливаться иерархия на земле и церковь есть ее самый совершенный

тип: в ней имеются князья, епископы и, наконец, простые священники. Среди

князей имеются кардинал-епископы, кардинал-священники и кардинал-дьяконы.

Среди прелатов имеются архиепископы, простые епископы и викарные

епископы. Среди простых священников имеются ректоры или викарии, простые

священники и те, кто держат дьяконат. Эту священную иерархию дополняют

три предварительных степени, к которым относятся субдьяко-нат, младшие

служители и церковнослужители. Функции всего соответствуют ангелам и

святым: они должны славить тройные Божественные имена в каждом из Трех

Лиц, потому что Неделимой Троице поклоняются во всей ее полноте в каждой

из Божественных Ипостасей. Эта трансцендентальная теология была теологией

ранней церкви и возможно она приписывается св. Дионисию лишь в силу

предания, которое восходит к его и апостольским временам, почти так же

раввинские издатели книги "Сефер Иецира" приписывали этот текст патриарху

Аврааму, потому что она воплощала традиции, передававшиеся от отца к сыну

в семье этого патриарха. Однако, может быть, книги св. Дионисия

драгоценны для науки: они освящают мистический союз античной инициации с

евангелием христианства, объединяя идеальное понимание высшей философии с

теологией, совершенной и безупречной.

.

КНИГА IV МАГИЯ И ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Глава 1 МАГИЯ У ВАРВАРОВ

Черная Магия рассеялась перед светом христианства, Рим был покорен

Крестом и чудеса скрылись в том темном круге, которым варварские

провинции окружили новое Римское великолепие. Среди большого числа

экстраординарных феноменов примечателен один из них, произошедший в

царствование императора Адрианагё Тралле, в Азии, юная благородная дева

Филинния, дочь Демострата и Харито из Коринфа, была схвачена Махатом.

Брак был невозможен, потому что, как было сказано, Филинния была из

благородного сословия, единственная дочь и богатая наследница. Махат был

из простонародья и владел таверной. Страсть Филиннии возрастала по мере

роста препятствий; она бежала из отчего дома с Махатом. Незаконная связь

их продолжалась полгода, пока дочь не была обнаружена родителями и не

возвращена домой. Филинния разлученна со своим возлюбленным, зачахла, не

улыбалась, не спала и отказывалась от всякой пищи. Наконец она умерла.

Родители поместили ее тело, одетое в самые богатые одеяния, в склеп:

гробница была расположена в укромном месте, принадлежащем семье и никто

не мог войти в нее после похорон, потому что язычники не молятся у могил.

Благородная семья стремилась избежать всяческой огласки и держала все

обстоятельства в тайне, поэтому Махат не знал обо всем этом. Но в ночь

после похорон дверь его комнаты медленно отворилась и, поднявшись с

лампой в руке, он увидел Филиннию, бледную, холодную, которая смотрела на

него со смертоносным сиянием глаз. Махат подошел к ней, i обнял, задал

тысячу вопросов; ночь они провели вместе.

Перед рассветом Филинния поднялась и исчезла, в то время как ее

возлюбленный был погружен в глубокий сон.

у юной девы была старая няня, которая очень любила ее и горько

сожалела о ее утрате. Она никак не могла примириться с происшедшим и

после похорон, не в силах заснуть, она часто поднималась ночью как в

лихорадке и блуждала вокруг жилища Махата. Так прошло несколько дней,

после чего она увидела в комнате юноши свет; подойдя к ней и глядя сквозь

щель в двери, она увидела, что Филинния сидит со своим возлюбленным,

молча смотрит на него и держит его в своих объятиях. Встревоженная

женщина разбудила мать и сообщила ей обо всем, что она увидела. Сначала

было решено, что это ей померещилось, но в конце концов мать поднялась и

пошла к дому Махата. В нем все спали, никто не ответил на стук в дверь.

Женщина посмотрела в дверную щель; лампа была погашена, но лунный свет

освещал комнату и мать увидела на стуле одежду дочери и могла разглядеть

двух людей, спящих в постели. Она отпрянула с ужасом, дрожа вернулась

домой, не в силах пережить посещение гробницы своей дочери и провела

остаток ночи в волнении и слезах. На утро она посетила Махата и мягко

поговорила с ним. Юноша признался, что Филинния посещает его каждую ночь.

"Зачем мне отказываться от нее?" - сказал он матери. - "Мы обручены

богами". Затем, открыв ларец, он показал Харито кольцо и пояс ее дочери^

добавив: "Она отдала мне это в последнюю ночь, заклиная меня не

принадлежать никому кроме нее, не пытайся более разделить нас, потому что

мы соединены взаимным обещанием".

"Однако хочешь ли ты в свою очередь уйти в могилу в поисках ее?" -

сказала мать. - "Филинния была мертва в последние четыре дня и это,

безусловно, колдунья или стриг, которая приняла ее подобие, чтобы

обмануть тебя. Ты жених покойницы, твои волосы завтра побелеют и через

день ты тоже будешь похоронен. Таким образом ты отдашь богам возмещение

за честь поруганной семьи".

Махат побелел и дрожащим голосом начал оплакивать свою участь, то,

что он стал игрушкой адских сил, он умолял Харито привести вечером ее

мужа, чтобы он мог спрятать их возле своей комнаты и во время прибытия

призрака подать им сигнал об этом. Они пришли; в определенное время

Филинния явилась Махату, который лежал в постели одетым и притворялся

спящим. Девушка разделась и легла рядом с ним, Махат подал сигнал;

родители вошли со светильником и разразились громким криком, узнав свою

дочь. Бледная Филинния поднялась с постели в полный рост и сказала

страшным голосом: "О, мой отец и моя мать, почему вы. ревнуете к моему

счастью и почему вы преследуете меня даже за гранью могилы? Моя любовь

подчинена адским богам; власть смерти была приостановлена; лишь на три

дня я могла быть возвращена к жизни. Но ваша жестокое любопытство

разрушило чудо Природы; вы убили меня во второй раз"

После этих слов она упала на постель недвижной; ее лицо исказилось;

комнату наполнил трупный запах; и не осталось ничего, кроме бесформенных

останков девушки, которая умерла пять дней назад. На утро весь город был

взволнован происшедшим чудом. Народ собрался в амфитеатре, где история

была рассказана публике и толпа устремилась к гробнице Филиннии. Там не