6 страница. Не то, чтобы я совсем не доверял этим ребятам, но лучше положиться на того, от кого знаешь чего ожидать

Не то, чтобы я совсем не доверял этим ребятам, но лучше положиться на того, от кого знаешь чего ожидать. На себя. Спину, разумеется, сам себе не прикроешь, зато в гордом одиночестве вряд ли ты поставишь себя в такое положение. Да и если удастся чего-нибудь раздобыть, то не нужно ни с кем делиться и скидываться на общак. А лучше и вовсе спрятать хабар подальше от чужих глаз.

Утро началось с инъекции “лекарства” и продолжилось скоропостижными сборами и тщетными попытками выменять нечто похожее на кофе на что-нибудь бесполезное, но проведенная инвентаризация выявила, что набор бесполезных вещей стремится к нулю. Хоть и была возможность его стащить или отсыпать немного, правила на сарае виднелись куда убедительнее, чем слабая надежда на недоказуемость преступления. Я только сейчас заметил, что местный кодекс написан кроваво-красными огромными буквами со всех сторон сего непримечательного сооружения. И видно эту надпись из любого конца общины. Наверно, на случай слабой памяти, хотя, думается, как сдерживающий фактор.

Пасмурная погода нагоняла прохладный ветер. Дождя не было и вещи наконец-то высохли, так что я напялил куртку и пошел проверять обещание амбала. Не знаю, что он им сказал, но охрана меня и не собиралась останавливать. Более того, никто даже не посмотрел в мою сторону. Сила в руках была уже не та, что прежде, так что тридцать секунд борьбы с засовом и я на свободе. Если разрушенный войной и обставленный колючкой город, где тебя могут убить в любой момент, и где нет средств и условий к банальному существованию можно назвать свободой? Я улыбнулся. Но еще планировал вернуться, только теперь на моих условиях или же вовсе без таковых.

На удивление, сея безлюдная разруха, выглядела намного привлекательнее, нежели замкнутое пространство кишащее головорезами. Я вспомнил о двух мясниках и представил, как они разделывают человека. Стало как-то не по себе. Ну, на хер таких друзей! Да и тестостероновый человек доверия не внушал. В любом случае наружу я выбрался, и нужно было чем-нибудь заняться. Стоило б что-нибудь ограбить. Вот только что? И уж точно нельзя попадаться местным властям. Выбор был не велик, и я направился по знакомому мне адресу. Там некогда располагался аптечный склад.

Мое эго видимо еще спало. А вокруг было тихо, как на похоронах. И от этого душа обретала покой и гармонию с поблекшей природой. А еще я стал замечать, что мой организм, вне домашних стен, понемногу пытается адаптироваться к суровой действительности. Припадков меньше не стало, зато физические нагрузки переносить было куда проще. Недаром говорят, что жизнь в движении. В общем, марш-бросок в пару километров завершился без особых проблем, и тут мое второе “Я” решило поболтать.

Предыстория

Часть V

– Здорово! Давно не виделись. Ты куда пропал? – Как-то заносчиво поинтересовался Ваня.

– Переехал.

– Саша, привет!

– Привет.

– Когда свадьба? – Спросил Артём.

– Никогда!

– В следующем году. – Ответила Александра.

– Эй, хватит мне жизнь укорачивать.

– Молчи, а то изнасилую… вечером.

– Эм. Может без подробностей?

– Ну, и куда переехал?

– Может тебе ещё сказать, где ключи от квартиры с деньгами лежат?!

– Да.

– На Чкаловку.

– Пошли по пол-литра возьмём.

– Я завязал.

– Не смеши!

– Не смешу.

– Не смешно. Что? Серьёзно?!

– И курить бросил.

– Зачем?

– За шкафом! Курить вредно.

– Ты сам-то веришь в тот бред, который несёшь?

– В какой именно?

– В то, что завязал.

– А то! Я не только в это верю, но ещё и делаю. И мне это даже начинает нравиться.

– И это мне говорит алкоголик со стажем!

– Нет, он теперь не пьёт!

– Слышь, алкоголик со стажем, я уже семь с половиной месяцев не бухаю, а вот у тебя смотрю, брюшко-то от пива подросло, ты даже меня обогнал в мои лучшие годы.

– Злые вы какие-то, товарищи трезвенники. Сейчас мы это будем исправлять. – Сказал Иван.

– Спорим, я тебя сейчас развяжу! – Добавил Артём.

– Ага, щаз! Всё, Вано, давай уже заканчивай!

– Короче тут повод ох…фигенный!

– Ты умрёшь через семь дней?

– Нет!

– Кстати, “Гера”, я слышал про твоего брата интересные новости. Это правда? – Поинтересовался Влад.

– Да.

– Когда он успел?

– А хрен его знает.

– Успел что? – Поинтересовался Ваня.

– Как что? Ребёнка родить.

– Он или жена?

– Ну ясное дело жена, а ты, что подумал?

– Ладно, пошли…

– Куда?

– За пивом, я проставляю!

– Да хоть сам дядя Сэм лично, я не пью…

– Он не пьёт! – Подтвердила Саша.

– Пошли…

– Хм, а чё? Пиво теперь только тут продаётся?

– Ага. Ну, или в магазине. Тёплая ослиная моча. Лучше тут, да и дешевле. Так значит, два по два с половиной и четыре стакана.

– Эээ… Вано, на нас не бери, verstehen sie?

– Ладно. “Гера” пошли… – сказал Ванька.

– Ну, пошли.

– Здравствуйте! Дайте два по два с половиной и четыре стакана.

– А чё “Ксандр”? Он же сказал, что не будет.

– А куда он денется? Он же ещё повод не знает! – Взбудоражено лепетал Ваня.

– Ну, да. Хи…

– Вано! Японский магнитофон, ну я же просил!

– Тише ты, “Гера” наливай, короче у меня ребёнок будет!

– …

– Серьёзно, готовлюсь стать папой!

– От Юльки?

– Да…

– Тогда тебе придётся сначала стать мамой!

– Эээ…

– Бери бокал!

– Блин, ну если б не это, хрен бы тебе, а не пиво.

– Ну, за меня…

– А ты уже от старых тем совсем отошёл? – Спросил Ваня.

– Ты имеешь в виду…

– Хроно-синкластический инфундибулум.

– Ну, вроде, как да. Жизнь бьёт ключом. В основном разводным и по голове. Не до того сейчас стало. Так думаю в свободное время.

– Я тоже. Сейчас учёба кончится и пойдут весёлые будни…

– Дай сигарету…

– Вот теперь я тебя узнаю, Жека.

– Ну, а то в самом деле, чем дольше не пил, тем больше превращался в козла.

– Ни хера! Я самый крутой “Ксандр” в мире! Ёпт…

– Вот, теперь и я его узнаю!

– Слушай, а что с этим миром стало? Ты женишься, и ребёнок, Тоша тоже! Ещё пару знакомых. И у всех так молниеносно! И я собираюсь, и ещё кто-то… у нас гитарист тоже женился, и ребёнок наверно будет, откуда это всё сразу взялось? Прямо-таки недержание у всех…

– Не знаю, я же типа сам ещё не готов был! Теперь правда придётся вот так…

– Ничего, таким ходом быстро повзрослеешь! Моментом. Говорят, на войне быстро взрослеют. – Съязвил Женька.

– Это точно! Ладно, наливай ещё.

– Давай тогда, как в старые добрые времена, за тех, которые тогда!

– За тех, которые всегда!

– Короче, не суждено мне сегодня домой попасть. По ходу…

– По ходу да…

Глава XV

Не рейд

Женя выглянул из-за ободранного угла некогда процветавшего магазина. Вокруг всё было тихо, только на дороге вдалеке мирно курили двое полицейских. Явно не местного происхождения. Их легко было отличить по жестикуляции с любого расстояния. Обычный патруль, сейчас у них пересменок. Забавно, всё как в кино. Просто рай для шпионов и диверсантов, патруль всегда уезжает на пять минут раньше, а другая смена постоянно опаздывает минут на десять. За пятнадцать минут даже мёртвый переправиться на другую сторону реки, причём вплавь, а тут мост.

Они же тогда в центре два моста взорвали, а один, который к вокзалу идёт, перекрыли, и блокпост взгромоздили поверх. Даже их вояки не выдержали десять лет в нём сидеть. Так пустая будка на мосту до сих пор и стоит, но вот патруль – это святое! Оно и понятно. Стрелять хоть и те и другие уже давно перестали, разве что, изредка, но осталась ещё уйма народу, просто жаждущего укатить на поезде в Европу. Тоже бараны, хоть и свои. Даже, если и умудрится кто-нибудь отсюда ретироваться, там им станет куда хуже житься, чем дома.

Женевская конвенция? А что это такое?! Никогда не слышал! Мы террористы, а на всякого рода террористов никакая конвенция не распространяется.

Это ведь сначала Америкосы понаехали сюда. А за ними, как будто тут мёдом намазано и французы, и немцы, англичане, даже голландцы. Но европейцы, как люди более порядочные уже знали с кем воевать приехали и вели себя более-менее почтительно. На рожон не лезли, а если кто пальнёт в них из-за бугра, сразу руки в ноги и бегом за бронемашины прятаться. Чем, между прочим, очень сильно сэкономили своих оловянных солдатиков. А вот, заморыши, как туристы на пикник какой-то припёрлись. И в самом деле, как тогда говорили, американские крутые морские пехотинцы были непобедимыми, но это только, когда из-за угла или по телевизору смотрели, как противник в предсмертных конвульсиях дёргается. А как встретились наши с ними в открытом, пусть и неравном бою, так сразу выяснилось, кто, чем дышит, они в основном – кровью. В основном своей. Я помню, один заморский генерал как-то было запаниковал, не мог понять, как это один, вдрызг пьяный мужик в синем берете врукопашную уделал полвзвода американских пехотинцев. Он бы, наверно их всех замочил, но поскольку еле стоял на ногах, споткнулся и упал с этого самого моста. Эх… Забавно, никакая ведь война не помешала нашим отбитым десантникам встретить день ВДВ. Если бы этот псевдопраздник продлился всю неделю, наверно мы бы тогда победили. Сарказм, разумеется, но водка всё равно когда-нибудь кончается. Шутки шутками, однако, доля правды в этом есть. Вы бы видели рожу этого американского старпёра, когда его до шокового состояния довёл один десантник. А что с ним было, когда он увидел их десятками, средь белого дня, в хлам пьяных, нагло спящих прямо на скамейках посреди парка. А те, что ещё не уснули, вооружившись голыми руками и что под руку попало, бродили по окрестным улицам, отбирали оружие у заморских патрулей, избивали их и даже друг друга. И всё же, танк – он ведь крепкий, а десантник хоть и в берете, но он не резиновый. Потом эти выродки долго боялись любого шороха, но не знали, что шуршать было уже некому. Только бандиты и одиночки, вроде самоубийц с гранатой. Ходить американцы тогда реже стали, но, зато целыми взводами и с собаками. Насколько мне известно, до сих пор никто не знает, откуда брались овчарки. Из-за океана их на самолёте столько привозить – просто бред, ибо дорого. А тут питомников не было. Наверно всё же НАТОвские псины. Ну, короче так и повелось, молодняк, который они вербуют за пятьдесят баксов в бедных кварталах своих штатов, валить ничего не стоит, хоть один, хоть пять. Их даже жалко, но не очень. Сами всё же едут. А с теми, что тут задержались на подольше, лет на пять-шесть уже сложнее. И офицеры – этих, если увидел, сделай всё, чтобы они перестали дышать до того, как дотянутся до телефонной трубки или рации. Любители вызвать авиацию. Мать вашу! Да тут бомбить уже нечего. Один памятник остался и тот – Пушкину. Потому, как вдали от событий стоит. Ну, война войной, а обед, как говориться, по расписанию.

– По-моему это должно быть где-то здесь.

– Что именно должно тут быть?

– Должно! Вон там, через дорогу, видишь обгоревший фундамент?

– Ну, да и что?

– Вот это и был аптечный склад.

– Хреново.

– Хуже, чем хреново. У меня такое ощущение, что его просто специально спалили.

– Откуда тебе знать?

– Оттуда, что здоровяк тот сказал. Недавно они сюда ещё ходили. Значит, было куда. А теперь вот.

– А не проще было всё вынести, а здание оставить?

– А какая им разница, это же не их строение и потом, им вроде как нравиться всё взрывать.

– Да, это на них похоже.

– Ну, хрен с ним со складом, помнишь, что он сказал, у патрулей в аптечках есть.

– Наркотики?

– Нет, блядь, погремушки!

– Ну, так кончай их, и сваливаем обратно!

– А я значит, по-твоему, их из пальца убивать должен?

– А ну, да. Лучше бы ты свой ствол оставил, не бог весть что, но в ближнем бою сошёл бы.

– Я уже и сам жалеть начинаю.

– И что делать будем?

– А не знаю я!

– Между прочим, а почему они сами не пошли? Или почему в нагрузку никого не дали?

– Пока ты спал, я ушёл в гордом одиночестве. Так сказать, экономлю наши жизни.

– Хоть бы дебила какого с винтовкой попросил, можно бы было его в случае чего, кинуть.

– А шут его знает, чего не попросил. С другой стороны не в моих понятиях кидать людей.

– Как зек заговорил, прямо.

– То есть кинуть человека на вилы для тебя нормально, а блатной базар не устраивает, ну ты и фрукт, мать твою!

– Вообще-то твою, как не поверни.

– Лучше заткнись, я сейчас на взводе, могу чего и выкинуть. Вряд ли тебе понравится.

– Сдаётся мне, опрокинули тебя. В крайнем случае, если никакого хабара не притащишь, самого пришьют. И потом не меня, а нас.

– Ну, о твоём существовании они-то даже не подозревают.

– И, тем не менее, я живой и я тут.

– А что толку, даже если б ты руками махать умел, руки-то они один хрен мои.

– Под дурочка сошёл бы!

– Заткнись. Значит, дабы не рисковать, возвращаться не стоит. А куда идти? Хату наверняка уже давно накрыли, либо разнесли в клочья!

– М…да. Я вот только никак в толк не возьму, по началу, когда я тебя отговаривал не идти туда, ты всё равно попёрся, а теперь, когда переться больше некуда, хочешь вернуться. Ты же сам вроде что-то такое умное про логику говорил? Или мне показалось?!

– Ладно, не пойдём обратно, всё успокойся. Сейчас что-нибудь придумаю.

– Ага, опять какую-нибудь лажу, вроде своего плана “Б”.

– А что? Неплохая идея!

– Эээ… стой! Я не это имел в виду…

– Как говориться, что имею, то и введу…

– Да стой ты!

– Ни хера. Рота за мной! – Женя вскочил, как ошпаренный и побежал в сторону отъезжающего Хамвея, размахивая руками и матерясь, на чём свет стоит.

Глава XVI

Между небом и землёй

Патрульный джип тут же остановился. Спустя несколько секунд, из него выпрыгнули двое, на ходу одевая шлемы. Вскинув автоматы, довольно слаженно и тактично, прикрывая друг друга, двинулись трусцой в сторону ненормального. Всего-то метров сто пятьдесят. Стрелять не стали, значит, так хорошо не умеют, ибо экономить патроны им незачем. Отлично! Женя мигом нырнул во двор, располагавшийся тут же, за перекрёстком. Он спрятался за угол дома и начал незаметно выглядывать. Солдаты тут же встали колом, один другому что-то показал, и они оба рванули обратно, огибая некогда жилой дом с другой стороны. Евгений выждал несколько секунд, пока пехотинцы не скрылись во дворе и сам, сломя голову кинулся к патрульному авто. Давно уже не снималась его майка. Так как материал бывшей сумки был сделан из плотного синтетика, который при трении неплохо подбадривал и жёг кожу, как только он резко дёрнулся, то ощутил на спине и подмышками удары кнута. Но останавливаться было уже нельзя. А боль он умел терпеть, даже лучше, чем и сам об этом догадывался. “Только бы ключи были в замке, только бы”. Позади раздался выстрел. Ещё один и ещё. Женя сначала хотел прыгнуть на землю, но в место этого побежал ещё быстрее. У страха глаза всё-таки велики и ноги тоже. Когда вояки оба присели и открыли весьма плотный огонь, “Ксандр”, как некогда звали его друзья, уже забрался в кабину. Автомобиль сам по себе не был бронированным, но за спиной у пехотинцев устанавливался стальной лист, как раз для таких случаев. На его огромную радость ключи весело болтались подле руля и ждали своего хозяина. Хозяин резко сменился, но машина из-за этого ездить не перестала. Мотор тут же взревел, Женя в припадке паники перестарался с педалью акселератора, но тронулся с места и в момент скрылся за ближайшим поворотом. Выстрелы прекратились и, нужно было срочно решать, куда ехать.

В первую очередь надо найти укромное местечко, посмотреть, что есть в машине, проверить аптечку, оценить ситуацию. И набросать план дальнейших действий.

– Я тебя убью!

– Потом убьёшь! – Весело крикнул Евгений, и сделав, стараясь не нервничать, в своём стиле, умное лицо, вцепился в баранку пуще прежнего. Ёрзая от нетерпения, он открыл правой рукой солнцезащитную панель и увидев себя в располагавшемся там зеркале подумал когда же он последний раз брился.

– Я тебя всё равно убью, – продолжало зудить в голове.

– Слышь! Давай не сейчас, я за рулём!

– Ладно-ладно, но я тебе этого так не оставлю!

– Договорились!

– И это, успокойся, и возьми уже себя в руки, а то все твои достижения мигом окажутся на каком-нибудь столбе!

Машина ветхо петляла, со стороны выглядело так, будто за рулём некая, не умеющая водить дама, нежели матёрый угонщик своих времён.

– Я пытаюсь! Знаешь, как адреналин внутри плещется?! Сейчас через уши потечёт! – Женя сделал глубокий вдох, через секунду в глазах потемнело, а на виски надавила некая до боли знакомая могучая рука. Дорогу он ещё видел, но кисти рук тут же потеряли свою силу и ощущение собственных ног куда-то улетучилось.

– Эй, приятель, ты чего?

– Херово. – Еле выдавил из себя Евгений и, стараясь держать автомобиль на дороге, чем можно ровнее, что было сил, нажал на тормоз. Резина завизжала, из-за резкого торможения водителя бросило вперёд, он успел повернуть голову и ударился левой скулой об кнопку клаксона, по традиции располагавшуюся в центре рулевого колеса. Машина, засигналив, резко дёрнулась и заглохла. Его отбросило обратно на сиденье. Стало очень тяжело дышать. Ремень безопасности сильно сдавил грудь и солнечное сплетение. Евгений в полусознательном состоянии нащупал защёлку ремня, но она оказалась заморской, очень хитровымудренной и пока он её дёргал туда-сюда, силы оставили его основательно.

– Давай уже просыпайся, я знаю, что ты ещё не помер! – Голос в голове был до противного громок.

– Ай… дай полежать…

– Потом полежишь, ну, давай! Забыл?! На хвосте два пехотинца!

– Э-эм…

– Открой хотя бы один глаз!

Женя напрягся и приподнял правое веко, поскольку левый глаз очень болел и не поддавался. Он повернул голову и капелька крови угодила на зрачок, от чего он резко зажмурился. Тем самым потревожив чуть ли не все лицевые мышцы. Сильная резь в висках мгновенно напала на него. Весь организм болел настолько, будто его только что неслабо поколотили. “Что у меня с головой”? – Мысленно спросил он.

– Да всё в порядке, просто вывихнул челюсть, до свадьбы заживёт.

– Всё шутишь. – С трудом проговорил Евгений.

– Ладно, тут не до шуток, снимай рюкзак и колись.

“Вот уж спасибо, поистине дружеский совет”.

– Снимай, говорю! Придётся тебе помогать. – Рука сама, будто по мановению волшебной палочки потянулась за дозой, вытащила ампулу, инъектор и, выполнив своё предназначение, обмякла и упала на окровавленное колено.

– … – Женя продолжал смотреть одним глазом на всё это, но даже не был в силах поморщиться.

– Что, удивлён?

– Как ты это сделал? – Еле проговорил он.

– Ну, скажем так, у меня тоже есть свои секреты. – Наркотик быстро рассасываясь в крови придал немного сил.

– Но это же невозможно!

– В конечном счёте, ты ведь именно на это и рассчитывал. Разве не так?

– Ну, да, но всё-таки…

– По сути, чем ты слабее становишься, тем я, собственно, наоборот.

– Об этом я никогда не думал.

– У тебя ещё будет время подумать, надеюсь.

– Значит, выходит, что силы меня покидают.

– Ну, не стоит из этого делать такую трагедию. Я полагал, что ты должен ликовать. Мечты сбываются!

– Может и так, вот только не уверен, что собственную кончину можно считать праздником.

– Тогда считай это реинкорнацией.

– Нет, не выходит, было бы, может, по-твоему, если б моя личность тоже сохранилась. А так…

– Но память-то остаётся!

– Память, это ещё не всё! Нет осознания своей сущности и в сущности тебя нет.

– Спору нет, однако ты ведь сам рассчитывал поставить проект именно так! Ибо другой вариант, более благополучный для тебя просто невозможен.

– Да знаю, знаю, а всё равно обидно.

– И вообще, вроде очухался, давай заводи это корыто и поехали дальше, а то, ежели нас тёпленькими возьмут, можешь забыть и про такой вариант!

– Да, это, пожалуй, логично. – Автомобиль тронулся и, проехав два квартала, остановился под полуразрушенным железнодорожным мостом.

– Ну, что делать будем?

– Пока посидим. То есть я посижу, а ты походишь у меня в голове.

– Я ещё и твоей рукой помахать могу.

– Да-да, я уже видел этот фокус, он мне не интересен. Почти не интересен.

– Давай уже работу доделаем, а потом будем отдыхать!

– Вот почему тебя нельзя отправить осмотреть машину или костёр развести?

– Совсем обалдел? Тут? Костёр? Ты дурак?!

– Ты становишься невыносимым. Как моя бывшая.

– Интересно, когда вы расстались, вчера? Или может на той неделе?

– Вообще-то давно, до войны ещё?

– И что? Только не говори, что на тебя вот сейчас вдруг напала ностальгия.

– Да нет, не сейчас, всегда была.

– Ай, короче. Завязывай! Сейчас не время.

– Самое оно.

– Так, обещаю, что послушаю твою, видимо печальную историю, но потом и при условии, что ты сейчас же вытащишь свою задницу из запачканного твоей кровью сиденья. И займёшься делом.

– Ладно…

– Психолога на тебя нету. Ты, никак открыться мне решил?

– Да по фигу кому? Просто надоело всё это говно в себе держать. Столько лет прошло, а я никому не рассказывал. Вообще никому. Сам с собой только говорил иногда.

– И что там такого, из-за чего настолько планка сбита?

– Да в том-то и дело, что ничего такого. Просто помню, за другими раньше наблюдал, все что-нибудь сотворят, а потом друг другу в жилетку плачутся. А на следующий день уже новые дела, новые проблемы.

– И?

– Но не я. Я сначала не хотел никому говорить, потом почему-то не мог, а позже стало попросту некому. А тут ты вдруг.

– Но ты же понимаешь? Что такие темы с кем попало, не обсуждают. А вдруг мне наплевать?

– А тебе и так наплевать, только теперь в моей жизни больше нет никого ближе. И в твоей, кстати, тоже

– А тебе не кажется что вести беседы о любви самому с собой, это как-то по-пидорски…

– Нет, мне не кажется…

– …

– Или ты теперь себя за личность уже не считаешь?

– Так, ладно, заканчивай. Я понял, куда ты клонишь. А ещё я не стану тебя слушать, если ты прямо сейчас не выполнишь свою часть сделки!

– Это ещё какую?

– Вылезай из машины, твою мать! – Евгений кой-как выбрался наружу. Окинул взглядом Хаммер.

– Странно, только две пули попало. А стреляли так, будто у них пулемёт.

– Радуйся. Ещё бы немного и ехали б мы с тобой сейчас по реке Стикс в лодке с Хароном на тот свет.

– Отчего ж так?

– Вон, посмотри. Ещё одна рядом с бензобаком. Прямо в колпачке торчит.

– … Ну, в машине полный бак бензина, хрена с два она бы взорвалась.

– Ты свой хрен попридержи, хочешь это проверить? – Начальная температура полёта медной пули со стальным сердечником приблизительно равна восьмистам градусов по Цельсию. Учитывая расстояние градусов четыреста, может меньше. Ну, а при какой температуре воспламеняются пары бензина, ты знаешь.

– А как я до всего этого не додумался?

– А я и не знаю, чем твоя пронаркоманеная голова занята.

– Возможно, конечно.

– Ну, так и всё.

– Но это не значит, что из всей моей памяти ты помнишь только голливудские боевики, где две тачки взрываются при лёгком столкновении бамперами.

– Это пуля, она, что похожа на лёгкое столкновение бамперами?

– Нет! Но для того, чтобы бензин горел, нужен кислород. А бак закрыт и под давлением изнутри, пусть и небольшим.

– По мне, так вполне хватит того воздуха, что вокруг летает.

– Ай ладно, заткнись уже, дай сосредоточиться. – Женя открыл заднюю дверь и вытянул армейскую сумку и аптечку. – Слышь? Зацени! Там сзади ещё и винтовка какая-то лежит!

– Вижу. Ты лучше в аптечку залезь, а то скоро тебе винтовка ни к чему будет.

– Логично. – Он открыл чемоданчик. – Так, бинты, перекись, это какая-то хрень, это тоже какая-то хрень. Опа, морфий!

– Морфий?

– Западная классика жанра. Наркотики!

– Ты же сдохнешь! Это же не наш Морфин, а концентрат!

– Не факт, если по чуть-чуть. Правда его не так уж и много. Всего четыре ампулы.

– Можно с этими уродами, партизанами поменяться на наши дозы.

– А это идея!

– Ох, как у тебя глазки заблестели.

– Между небом и землёй!

– Ты это к чему?

– Ну, я лично так себя сейчас чувствую. Пушки и наркотики – крутое сочетание. Не хватает только старого доброго рока!

– Ты головой часом не ударился? Ах, прости-прости…

– Это как под кайфом, сразу на небо, а потом в котёл вариться. Говорят, наркоманов там не принимают. А можно застрелиться и в землю, к червям поближе. Жестоко да?

– Я тут припоминаю, что кто-то был жутко не религиозным.

– Да это я так, в сравнение…

– Так, давай уже! Меньше слова, больше дела!

– Ладно-ладно, уговорил… Гадёныш.

Предыстория

Часть VI

… – Не… тебе точно лечиться надо, просто уже!

– А что такого?

– Ты вообще сам понял, чем твоя голова забита? Каким-то говном. Одни идеи, фантазии. Жизнь реальна. Если ей время не уделять, то сдохнешь. Даже я это заметил.

– Ну, я вижу, ты сильно повзрослел с нашей последний встречи.

– А как иначе? – Сказал Влад.

– Без теории не бывает практики. А если и бывает, то всё получается через задницу.

– И сделают тебе в итоге лоботомию.

– Ну, и что? Значит, не получилось. Но пока ещё всё впереди. Многие пытались изменить личность человека, химически, биометрически, и физически, наконец. А это лично моя новаторская идея. Создать в одном человеке разные две личности, только благодаря силе мысли и накопленного опыта…

– Вообще-то такое уже давно есть. И название этому – шизофрения. Или раздвоение личности!

– А вот и хрен ты угадал. То больные люди. А тут всё иначе.

– Ни один шизофреник никогда не скажет, что болен.

– И я не скажу. Но дело-то великое. Самое сложное в теории, прикрепить физическое состояние организма к одной личности, а другая будет здоровой. В итоге одна, искалеченная личина умрёт, а здоровая в этом теле останется. Врубаешься? Я конечно не специалист, но точно знаю, что эта область науки ещё дремлет.

– Это бред какой-то! Ты бы лучше бросил бухать и курить, оно же сильно влияет на ЦНС. И прожил бы долгую и счастливую жизнь.

– Это не бред, смотри! Я создаю, гипотетически, новую личность, по сути, копию, но вычитаю из нее все свои недостатки. Затем я помираю вместе со своей болячкой, а он, другой продолжает жить, зная всё, что знал я, плюс что-то новое. И пока я буду потихоньку угасать, он прирастёт, так сказать, к моей нервной системе. Получится чистая и новая жизнь, как с листа белой бумаги, разве что, сразу с тридцати семи. Как по шаблону старой, но только без дефектов. Разве что моя болезнь неврологическая…

– Я так понимаю, это как-то с мозгом связано? А если нет?

– … Результат всегда один.

– Короче, ты решил себя замочить психологически.

– Ну, что-то вроде. Но, проект очень сложен и я пока даже не знаю с чего начать. Проблема в том, что я боюсь, что не успею вообще хоть что-то сделать. Сам знаешь, здоровье всё хуже и хуже, у меня уже в три раза превышена допустимая доза. Приходиться покупать то, что в амбулатории не выдают. Денег море уходит каждый месяц. Но боюсь я совсем другого. Скоро война начнётся и, где я тогда лекарства брать буду?

– Опять ты про свою войну!

– Это неизбежно, так что, как ни крути, подохну ещё раньше, чем планировал.

– Ты тоже самое говорил пять лет назад. И десять.

– Со сроками промашка вышла, с кем не бывает…

– Наверно, это никогда не закончится.

– Ещё ничего и не началось. Только вот война, зато не моя будет, она будет для всех, моя война началась, когда диагноз поставили. И я не прочь бы в ней победить.

– Ага, убив себя. Гениально!

– Блин, то ли ты меня не слушаешь? То ли что?

– Так, чтобы тебя понимать, мне не хватает алкоголя в крови, а то мы с тобой уже два часа говорим на разных языках. Пошли за пивом.

– Пошли, раз не понимаешь.

– Ага, можно подумать ты отказался бы?

– Нет.

– Блядь, ты превращаешься в алкаша!

– Спасибо, я в курсе. Только спиться я не могу. Организм такой.

– Тоже самое говорят все алкаши.

– Да, я знаю. А чему верить, дело сугубо твоё.

– Да мне как-то по фиг. Жизнь твоя, делай с ней, что хочешь.
– Вот все вы такие!