Воздействие эмоционально-психологических потребностей человека на технический прогресс в аудиовизуальном искусстве

В своей статье мы хотим проанализировать воздействия культурных и эмоциональных потребностей и технического прогресса на практические воплощения различных светомузыкальных замыслов, а так же рассмотреть истоки возникновения синтеза музыки и света, синестезии и перспективы развития аудиовизуальных искусств в будущем.

Чтобы раскрыть данную проблематику и ее развитие с течением времени, обратимся сначала к научному труду М.Б.Галеева «Экспериментальное искусство: Как быть со светомузыкой?», исходя из которого,можно утверждать о том, что возможность человека видеть музыку существовала изначально, ибо древнее «мусическое искусство» было синкретическим (в античности это называлось «хорея»). Желание человека «видеть музыку» толкало прогресс далее. Так, изобретатель «волшебного фонаря» (первого проектора) А. Кирхер, известный и как теоретик музыки, уже в XVII в. фантазирует: «Если бы во время концерта нам была дана возможность видеть воздух, который колеблется одновременно под воздействием различных голосов и инструментов, мы тогда бы с удовольствием увидели в нем очень живые и красиво сгруппированные цвета». Именно с систематизации цвета – простейшего элемента зримого мира, но недоступного доселе в управлении человеку – и начались первые попытки движения к инструментальной «музыке для глаз».

Наиболее активно размышлял в этой области французский ученый-монах Л.Б.Кастель (1688–1757), увидевший нечаянную поддержку идей «музыки цвета» в выдвинутой великим И.Ньютоном (заметим, ложной и в физическом плане) аналогии «спектр-октава» («звукоряд-цветоряд»).

Пожалуй, с этого момента формируется ложная посылка о том, что музыка может быть транспонирована в свет и наоборот. Несмотря на огромное количество попыток со стороны многих маститых композиторов разработать универсальную систему «взаимной конвертации» звука и света, цель так и не была достигнута. Казалось бы, два физических явления имеют схожую природу – оба есть волновые процессы. Но, по всей видимости, различия нужно искать на грани между психоакустикой и психооптикой. Это означает, что механизмы построения звукового и зрительного образов далеки от аналогий. Следовательно, психологические процессы, происходящие при восприятии музыкальных и световых композиций, ещё более отдалены друг от друга.

Актуальность темыи решаемой нами проблемы несомненна. Уже около ста лет прошло со времени создания А.Н.Скрябиным симфонической поэмы «Прометей». Интерес к идее «световой симфонии» Скрябина с годами неуклонно растет. Развитие культурных потребностей и технический прогресс создали предпосылки для активного практического воплощения разнообразных светомузыкальных замыслов.

Таким образом, самостоятельные жизнеспособные виды искусства образуются лишь при синтезе соответствующих художественных форм из зрительной и слуховой области. Знакомство со всем этим многообразием СМИ и созданных с их помощью произведений, рождаемых в драматической борьбе со схоластическими идеями «перевода» музыки в свет, позволяет убедиться в том, что с конца ХIХ в. начинает формироваться в подлинном смысле инструментальная «музыка для глаз» И именно реальная практика позволяет обнаружить существенное отличие инструментов, предназначенных для зрения, от тех, что мы имели доселе, например, для слуха. Объясняется это, прежде всего, тем, что музыка – искусство «временное», а в светомузыке к данному признаку прибавляется и «пространственное». Косвенно этот тезис подтверждает электронная музыка, которая в новейших определениях самой себя указывает на моделирование пространства. Видимо, вследствие этого, светомузыка так легко входит во взаимосвязь с музыкой электронной.

Также, на наш взгляд, достаточно чётко вырисовывается ещё одна проблема, свойственная не только современному искусству, но и многим другим сферам жизни – новейшие технологии значительно опережают способность творца (композитора, режиссёра, художника по свету и т. д.) их осваивать и осознавать методологически.