Глава XXIII

Далее я перешел к части второй, в которой показываю, что су-
ществует только одна совершенная мудрость, данная одним Бо-
гом одному человеческому роду с одной целью, а именно ради
жизни вечной. Эта наука целиком содержится в Священном Пи-
сании, но должна разъясняться посредством канонического права
и философии. И в самом деле, все то, что противоречит или чуж-
до мудрости Божьей, является пустым и ошибочным и не может
иметь значения для рода человеческого. И это я показываю благо-
даря особенностям канонического права и различными способа-
ми — посредством философии; а право гражданское я описываю
как [входящее] в философию, поскольку, без сомнения, оно есть ее
часть. Действительно, гражданское право содержится во второй

части моральной философии, как отмечено выше¹ и как явствует
из Opus Maius.

И здесь обнаруживается много достойного внимания. Именно
там с помощью [изречений] святых объясняется, что вся филосо-
фия тесно связана с божественным законом и в нем обретается.
И приведено прекрасное размышление о данном предмете Авгус-
тина, и Иеронима, и Беды. Далее это же показано на основании то-
го, что вся философская мудрость богооткровенна и [Им] дана
философам, и Сам [Бог] иллюминирует человеческие души во
всякой мудрости; и на основании того, что то, что иллюминирует
наши умы (mentes), ныне называется теологами действующим ин-
теллектом (intellectus agens), что является выражением Философа
из третьей книги «О душе»², где он проводит различие между дву-
мя интеллектами, а именно интеллектом действующим и интел-
лектом возможным (intellectus possibilis). И, исходя из моего поло-
жения о том, что всякое философское озарение (illustratio) от
Бога, я показываю, что этот действующий интеллект есть в первую
очередь Бог, а во вторую — ангелы, которые иллюминируют нас.
Действительно, Бог по отношению к душе есть все равно что солн-
це по отношению к телесному взору, а ангелы — все равно что
звезды. И я показываю это здесь, не только руководствуясь своим
замыслом, но для того, чтобы разрушить одно величайшее заблуж-
дение, каковое имеет место и в теологии, и в философии. В самом
деле, все новые (moderni)³ утверждают, что интеллект, действую-
щий в наших душах, и нас иллюминирующий, есть часть души, так
что в душе есть две части, а именно действующая и возможная;
и возможным интеллектом называется тот, который есть в воз-
можности к знанию, но не обладает им в себе. Но когда он получа-
ет формы (species) вещей и действующий [интеллект] наполняет
(influere) и иллюминирует его, тогда в нем рождается знание.
И это истинно. Но ложно то, что действующий [интеллект] есть
часть души. Ведь это совершенно невозможно, как я и показываю
там, опираясь на подходящие авторитетные мнения и аргументы.
И все древние мудрецы и те, которые остались еще в наше время,
утверждали, что [действующим интеллектом] является Бог. И я
дважды слышал, как в связи с этим высокочтимый настоятель Па-
рижской церкви, господин Гильом Овернский⁴, при стечении [всего]
университета, опровергал их⁵ [учение], спорил с ними и доказал

¹ В настоящее время практически не подвергается сомнению тот факт, что
ап. Павел не был знаком с Сенекой и, соответственно, никогда ему не писал.
Так называемая «Переписка ап. Павла с философом Сенекой» в 14-ти пись-
мах (в других списках насчитывают 6 писем) — один из новозаветных апо-
крифов, написанный неизвестным автором или авторами. Не ясно и то, когда
была составлена переписка, но известно, что она упоминается уже у св. Иеро-
нима (De viris illustr. XII). В Средние века переписка считалась подлинной,
что видно и на примере Бэкона.

² Hieron. Super Esaiam, III, 7.

¹ Fratris Rogeri Baconis Opera quaedam hactenus inedita. P. 50.

² Аристотель. О душе. 430а 14.

³ Под «новыми» Бэкон подразумевает сторонников католического аристо-
телизма, прежде всего — Альберта Великого и св. Фому Аквинского, отстаи-
вавших идею единства человеческого разума.

⁴ Гильом Овернский (ок. 1180-1249) — епископ Парижа, один из наибо-
лее видных представителей схоластики начала XIII в.

⁵ Т. е. представителей «новой» школы.

посредством некоторых аргументов, каковые я привожу [в Opus
Maius], что все они ошибались. А господин епископ Линкольна Ро-
берт и брат Адам из Марча, первостепенные клирики в мире и со-
вершенные в мудрости Божественной и человеческой, подтверж-
дали это же самое. Оттого, когда по искушению или в насмешку
некоторые самонадеянные минориты¹ допытывались у брата Адама,
что есть интеллект действующий, он отвечал им: «Ворон Илии»²,
желая этим сказать, что — Бог или ангел. Но не хотел разъяснять,
когда они спрашивали по искушению, а не по мудрости.

Но поскольку я не разрешил там³, отчего происходит эта ошиб-
ка, то, чтобы не держать в недоумении душу Вашей Милости⁴, го-
ворю, что это заблуждение происходит от неправильного перево-
да текста Аристотеля. Но не таков этот неправильный [перевод],
чтобы хороший и добросовестный толкователь не мог бы разъяс-
нить его в должной мере и обосновать [свою точку зрения] с по-
мощью его (то есть Аристотеля. — А. А.) текста (там же или где-
либо в другом месте). Итак, Аристотель желает показать, что для
действия (effectum) знания и интеллекта необходимы две [вещи],
а именно действующее, которое является иллюминирующим,
и материя, претерпевающая и принимающая иллюминацию, и до-
казывает это через подобие во всем. Ведь в любом действии и де-
ятельности (operatio) необходимы две вещи: действующее и мате-
рия, принимающая действие действующего. И это касается не
только естественного, но и рукотворного: например, мастер по от-
ношению к материи, над которой он трудится, или, в качестве ес-
тественного примера, свет по отношению к видимому и к наблю-
даемым цветам. И поскольку так обстоит во всем, то же будет и в
отношении души, и в действии мышления (intelligendi). Отсюда
следует, что человеческая душа рождена для принятия иллюми-
наций от действующего, и что нечто действующее переходит (соп-
cedere) в душу, иллюминируя ее посредством некоего духовного

¹ Т. е. францисканцы.

²17 гл. 3-й Книги Царств повествует о том, как вороны, посланные Богом,
приносили хлеб и мясо пророку Илии, когда он удалился в пустыню.

³ В Opus Maius об интеллекте действующем и возможном сказано следу-
ющее: «Поэтому лучшие философы полагали, [что существует] интеллект
действующий и возможный. И человеческая душа называется ими возмож-
ной; она сама по себе не способна к знаниям и добродетелям и получает их
откуда-то еще. Действующим интеллектом называется то, что проникает
в наши души, иллюминируя их в отношении знания и добродетели. И, таким
образом, действующий интеллект не является частью души, но [самостоя-
тельной] мыслящей (intellectiva) субстанцией, отдельной по сущности от ин-
теллекта возможного, хотя и возможный интеллект также называется дейст-
вующим от акта познания (ab actu intelligendi)» (Opus Maius, cap. V).

¹ Бэкон обращается к Клименту IV. Что имеет в виду Бэкон под «этими тре-
мя», не совсем ясно. Вероятно, речь идет о математике, оптике и эксперимен-
тальной философии, но сохраняются возможности и для иного толкования.

света, как свет солнца — видимое. И это имел в виду Аристотель
в первой части и в первой главе [книги «О душе»]. Но там переве-
дено так: «Но поскольку во всякой природе есть нечто, что дейст-
вует, и нечто, что претерпевает, так же будет и в отношении ду-
ши»¹. Из этого заключают, что действующее и претерпевающее
находятся в душе, и есть две части души, что невозможно и проти-
воречит [тому, что] там же [говорит] Аристотель. Ведь примеры
показывают, что он хочет сказать только, что для деятельности ду-
ши требуются две вещи, равно как и для всякого действия в при-
роде и искусстве. Отсюда, говоря «так и в душе», он намеревается
показать, что это касается и деятельности души, в соответствии
с чем приводит примеры, говоря: «как мастер по отношению к ма-
терии, как свет по отношению к цветам». Конечно же, плотник вне
материи по своей сущности (essentia), и мастер и материя не явля-
ются частями одной вещи, равно как и свет солнца — не цвет, ко-
торый он иллюминирует. Кроме того, строка в конце главы² ут-
верждает, что действующий интеллект отделен от возможного по
субстанции и по бытию (secundum substantiam et secundum esse),
и что [этот] дух (anima) познает всегда и актуально (in actu); и это
не творение, но один только Бог. И я доказываю это с помощью
Авиценны и аль-Фараби, и посредством многих умозаключений,
возразить которым невозможно. И потому, хотя перевод там не
столь ясен, как было бы необходимо, однако, благодаря примерам
самого [Аристотеля], и дальнейшим [его словам], и благодаря зна-
менитым и наиболее значительным его комментаторам, явствует,
что мысль [Аристотеля] состоит в том, что интеллект, действую-
щий в наших душах, есть в первую очередь — Бог, а во вторую —
ангелы.

В самом деле, мы можем объявить перевод [Аристотеля] невер-
ным почти полностью вследствие испорченности, отрывочности
и сомнительности [отдельных мест]. Это известно всякому и явст-
вует также из почти повсеместных противоречий между толкующи-
ми. И более того, мы знаем, что переводчики предлагают неверное
толкование в силу невежества и испорченных греческих копий. Так,
в третьей книге «О небе и мире»³ содержится [мнение], что среди
плоских [фигур] — круглая фигура, а среди телесных — шарообраз-
ная, способны заполнять место. Межу тем мы знаем, что это ложно,
и в других переводах содержится иное. Это показывает Аверроэс,
да это ясно и так. Равным образом и в третьей книге «Метеоров»⁴
содержится [мнение], что радуга возникает от лунных лучей толь-
ко дважды в пятьдесят лет, а мы знаем, что это ложно, ведь [радуга]

¹ Аристотель. О душе. 430а 10.

² Аристотель. О душе. 430а 23.

³ Аристотель. О небе. 306Ь 5.

⁴ Аристотель. О метеорологии. 372а 28.

может случиться в любое полнолуние, если идет дождь и луна не за-
крыта тучами. И так во многих местах.

Следовательно, первым возражением против этой ошибки яв-
ляется недостоверность и сомнительность перевода, что может
быть показано на примере различных [вышеприведенных] фраг-
ментов, равно как и бесчисленного множества иных мест. Во-вто-
рых, это может быть показано на примерах из сентенций [Аристо-
теля] и дальнейших [слов], которые явным образом содержат то, что
противоречит этому заблуждению, а также посредством приведения
суждений Авиценны и аль-Фараби. А Аверроэс здесь сомнителен
и ненадежен в словах [своей] невнятностью то в одном, то в другом.
Здесь два свидетельства предпочтительней одного. Однако Аверроэс
неясно отделяет ложное [мнение] и значительнее его будет Авицен-
на — первейший толкователь Аристотеля и первый учитель филосо-
фии после него, как говорит Комментатор¹ в [комментарии] к треть-
ей книге «Метеоров». И все мудрые соглашаются с этим и это
показывает состав его философии. Ведь [Авиценна] составил пол-
ную философию: общепринятую — в одном томе, а относящуюся
к подлинной истине философии — в другом, и она не страшится уко-
лов копий ложных [мнений], как он сам указывает в прологе к Liber
Sufficientiae², где излагает философию, общепринятую среди фило-
софов.

Но к чему задерживаться на этом, ведь эту ошибку очевидным
образом разрушают сами слова Аристотеля, поскольку он гово-
рит: «Так как во всякой природе есть две [вещи] — действующее
и материя, то это же признаю и в отношении души». Но ни в ка-
кой природе действующее и материя не соединяются как ее части,
о чем [Аристотель] говорит во второй книге «Физики»³. Ведь там
он говорит, что материя не соединяется с производящим в одно
ни по числу, ни по виду, но скорее форма соединяется с произ-
водящим в одно по виду. Ведь действующее производит форму,
подобную себе по виду, например, человек порождает человека, а
осел — осла. Поэтому ясно: или Аристотель заблуждается и про-
тиворечит сам себе, или ложно то, что полагают новейшие. Пото-
му что ни в одной вещи в мире материя и производящее не могут
существовать совместно, как учит [Аристотель] во второй книге
«Физики», так чтобы они находились по своей субстанции в од-
ном и том же и были бы частями одной и той же вещи. И поэтому,
как уже говорилось, надлежит разъяснить, что сказано [Аристоте-
лем]; а сказано им, что во всякой природе и в душе, то есть во всяком

¹ Т. е. Аверроэс.

² «Книга о достаточном» (Liber Sufficientiae), или «Достаточное из физи-
ки» (Sufficientia Physicorum) — так был назван неполный латинский перевод
посвященного физике раздела из трактата Авиценны «Аш-Шифа» («Книга
исцеления»).

³ Аристотель. Физика, 192Ь 27.

действии (operatic) природы и души, необходимы две [вещи], дей-
ствующее и материя, а не то, что они являются частями одного и то-
го же или что они находятся в одном и том же по субстанции, но что
одно отделено от другого по сущности (essentia), как мастер и мате-
рия. А не то можно объяснить, в соответствии со способами произ-
несения, что одно находится в другом. Ведь есть восемь [способов
нахождения одного в другом], как говорит Аристотель в четвертой
книге «Физики»¹, из которых один — как движущееся в движении
и производящее в материи. Но там не [сказано] «по субстанции»,
но по силе (virtus) и распространению (influentia). Так солнце нахо-
дится повсеместно в мире, за исключением затемненной [стороны]
земли, поскольку распространяет свой свет повсюду, за исключением
этой затемненной [стороны], и иллюминирует звезды и все прочее.
Так же и действующий интеллект находится в душе: по распростра-
нению своего света, а не по своей сущности, и не так, что они (то есть
интеллект действующий и возможный. — А. А.) суть одной и той же
сущности и природы, а именно являются частями души. Я говорю
это, поскольку Бог везде не только по распространению своей силы
(virtus), но и по своей бесконечной сущности. Но Его сущность не
есть часть какой-либо вещи, и Он не одной природы с чем-либо, в том
смысле, в каком здесь говорится, что интеллект действующий и воз-
можный суть части одной природы, а именно разумной души.

Итак, если это исследование соединить с доказательством, ко-
торое предложено в Opus maius, будет прекрасное и полезное рас-
суждение о той истине, которая столь обычно обсуждается в фи-
лософии и теологии, хотя при этом и [имеет место] большая
ошибка.