Радикально-государственная модель - ведущим должен быть госсектор, доминирующей формой контроля • прямой контроль через гос. собственность. 5 страница

По критерию Парето можно сравнивать эффективность лишь таких мероприятий, которые инвариантны с точки зрения рас­пределения и различаются лишь в отношении аллокации ресур­сов. Критерий Калдора—Хикса позволяет ранжировать по степе­ни экономической эффективности и те мероприятия, которые приводят одновременно и к реаллокации, и к перераспределе­нию.

Вернемся к рассмотренному выше примеру со строительст­вом аэропорта. Согласно первому критерию, оно эффективно, если всем, чье положение в результате строительства ухудшается, фактически возмещается весь понесенный ущерб. Если же этого не происходит, любой вариант строительства должен быть при­знан неприемлемым и нет смысла сравнивать разные варианты между собой. С позиций второго критерия можно и нужно, оста­вив временно в стороне проблему перераспределения, ранжировать разнообразные варианты, выясняя, какие совокупные результаты дает каждый из них. При этом совокупные результаты оцениваются с позиций потенциальной способности обеспечить компен­сацию.

На первый взгляд, принцип компенсации тождествен требо­ванию максимизировать валовой национальный продукт или на­циональный доход. Однако это не совсем справедливо. Измене­ния условий жизни людей далеко не во всех своих аспектах нахо­дят на практике отражение в фактически исчисляемых значениях макроэкономических показателей. Принцип компенсации под­разумевает учет всех изменений в благосостоянии индивидов.

Во внимание может быть принят любой фактор, влияющий на значение функции полезности хотя бы одного из членов об­щества. Улучшение предполагает, что негативное изменение та­кого фактора потенциально поддается компенсации, пусть даже в форме, не имеющей к данному фактору прямого отношения. Так, в рассмотренном примере шум от аэропорта мог компенси­роваться с помощью денежных выплат. Однако роль компенса­ции способны играть и любые неденежные преимущества, имею­щие полезность для данного индивида.

Вместе с тем на практике применение критерия Калдора— Хикса часто сводится к постановке вопроса о влиянии измене­ний на величину национального дохода, поскольку именно прин­цип компенсации позволяет четко обособить этот вопрос от во­проса о распределении индивидуальных доходов.

2. Эффективность и справедливость, благосостояние общества. Анализ политических решений.

Принцип компенсации дает удобную схему анализа целесооб­разности действий государства. Сначала определяется их суммар­ный экономический эффект. При этом общество как бы предста­ет в роли единого субъекта и конфликты интересов между его членами выносятся за скобки. И лишь затем рассматриваются варианты распределения полученной выгоды. Применение такой схемы полезно при всех обстоятельствах. Однако оно не всегда приводит к однозначным решениям.

Классическим примером изменений, эффективных по крите­рию Калдора—Хикса, служат огораживания, принудительно про­водившиеся с конца XV в. в Англии при активном участии госу­дарства. Результатами этих изменений стал гигантский рост про­изводительности в сельском хозяйстве, а в конечном счете - бес­прецедентное укрепление экономического потенциала стра­ны. В то же время огораживания разорили значительную часть сельского населения.

Объективно верно, что аграрный строй Англии после эпохи огораживаний стал более эффективным экономически, чем до их начала. В данном случае сравниваются условия производства, соответствующие разным историческим периодам, в которые жили разные поколения. Критерий Калдора—Хикса позволяет, как пра­вило, делать однозначные выводы и при сравнении экономичес­ких возможностей и достижений разных стран. В подобных слу­чаях не стоит вопрос об изменении положения конкретных индиви­дов.

Однако для политических решений именно последний вопрос имеет первостепенное значение. Причем его далеко не всегда удается снять, соединив эффективные по Калдору—Хиксу меро­приятия с реальными компенсациями. Так, огораживания были бы практически неосуществимы, если бы крестьяне имели право на денежную компенсацию убытков. И даже если бы нашелся источник такой компенсации, суммарный экономический эффект огораживаний был бы, по-видимому, гораздо меньшим при от­сутствии дешевой рабочей силы.

Фактическое распределение между индивидами того выигрыша, который общество получает от экономически эффективных изме­нений, как правило, предопределяется конкретными институциональ­ными условиями этих изменений и не может произвольно варьиро­ваться. Это хорошо видно, в частности, на примере рыночных реформ, которые проводятся в России.

Из всех возможных мероприятий, отвечающих критерию Кал­дора—Хикса, каждое общество осуществляет такие, которые со­гласуются с принятыми в нем представлениями о справедливости.

Эти представления, с одной стороны, выступают в роли огра­ничений при определении экономически эффективной политики аллокации ресурсов, с другой - непосредственно выполняют роль критериев, по которым осуществляется политика перераспреде­ления.

Поскольку требования справедливости ограничивают область максимизации экономической эффективности решений, сущест­вует проблема выбора между эффективностью и справедливостью. Предположим, что в некотором обществе преобладают такие пред­ставления о справедливости, согласно которым непременно долж­но обеспечиваться полное равенство в потреблении всех его чле­нов. В таком обществе любые изменения, предполагающие ин­дивидуальное стимулирование высокой производительности, по­кажутся неприемлемыми. Такое общество будет вынуждено пренебрегать большей частью вариантов развития, эффективных не только по Калдору-Хиксу, но и по Парето.

Если общество допускает неравенство, но отвергает перерас­пределение исходных экономических возможностей (иными сло­вами, строго придерживается принципа Парето), оно будет одоб­рять стимулирование индивидуальных усилий, но при этом бло­кировать любые мероприятия типа огораживаний, пусть даже не влекущие столь масштабных и драматических последствий. Бо­лее того, в таком обществе было бы невозможно отказаться от феодальных привилегий или ввести государственные гарантии прожиточного минимума для нетрудоспособных.

На деле ни одно общество не придерживается столь жестких правил, и вместе с тем представления о желательных и допусти­мых границах перераспределения в разных обществах не одина­ковы. Экономическая теория оставляет в стороне эти различия, когда речь идет о рыночных взаимоотношениях индивидов, по­скольку сделки, заключаемые на основе взаимного согласия, в целом представляют собой процессы Парето-оптимизации, во всяком случае при отсутствии изъянов рынка. Однако примени­тельно к действиям государства, претендующего выступать от имени всего общества и осуществляющего принудительное пере­распределение, критерии выбора решений должны быть осознан­ными и по возможности ясно сформулированными.

Стремление к справедливости отнюдь не обязательно сводит­ся к отстаиванию как можно большего равенства и неограничен­ного перераспределения доходов в пользу менее обеспеченных членов общества. Для многих индивидов и общественных групп характерны такие представления о справедливости, согласно ко­торым на первый план выдвигается свобода экономической дея­тельности и защита прав собственности. С их точки зрения не­справедливо, когда государство забирает значительную часть до­ходов для целей перераспределения.

Каждое общество вынуждено искать некоторый баланс между разными аспектами справедливости, имея в виду, в частности, с одной стороны, право на заработанный доход, а с другой — солидарность с нуждающимися. В той мере, в какой реализация сло­жившихся в обществе представлений о справедливости требует отклонения предельных доходов индивидов от предельных производительностей принадлежащих им факторов производства, возникает конфликт между принципами экономической эффектив­ности и справедливости. Ведь, как отмечалось выше, такие откло­нения не благоприятствуют экономически оптимальному исполь­зованию ресурсов. На практике, если общество сознательно идет на подобные отклонения, оно делает это, как правило, только ради улучшения положения малоимущих, так что конфликт приобретает форму «выбора между эффективностью и равенством».

Благосостояние общества

Политика перераспределения получает оправдание с позиций общественного благосостояния.

Функция общественного благосостояния, не сводящаяся к принципу максимизации экономического потенциала, существу­ет постольку, поскольку в обществе имеются некоторые домини­рующие представления о справедливости. Как видно из предыду­щего изложения, они приобретают решающее значение, именно когда.речь идет о том компоненте экономических изменений, которые связаны с процессами распределения и перераспределе­ния.

Распространенные в обществе представления о миссии госу­дарства в сфере распределения редко поддаются однозначной характеристике, но все же обычно приближаются к той или иной из трех основных позиций: утилитаристской, либертаристской или эгалитарной. Каждая из них в своем концептуальном выражении представляет не столько явление массового сознания, сколько его своеобразную асимптоту или полюс тяготения. Базируясь на описании этих позиций, удается пусть упрощенно, но все же ос­мысленно моделировать социально-экономическую политику, в которой реализуется то или иное понимание справедливости.

Для утилитаризма в целом характерно представление о функ­ции общественного благосостояния как сумме индивидуальных функций полезности. Согласно этой позиции, благополучие об­щества как бы складывается из достижений индивидов и госу­дарство призвано заботиться о максимизации суммарного резуль­тата. Такая позиция оправдывает перераспределение, хотя и в довольно узких пределах. В ее основе лежит допущение о срав­нимости индивидуальных полезностей; ведь несопоставимые ве­личины невозможно было бы суммировать.

Именно это допущение придает смысл вопросу, насколько изменится благосостояние общества, если 1 тыс. денежных еди­ниц, принадлежащих индивиду с высоким доходом, передать тому, чей доход низок. Имеется в виду, что с ростом дохода предельная полезность его единицы снижается и одна и та же денежная сум­ма представляет меньшую субъективную ценность для богача, чем для бедняка. Отсюда можно сделать вывод, что при перераспре­делении бедняки способны приобрести больше (с точки зрения полезности), чем теряют богачи.

Однако тезис о сравнимости индивидуальных полезностей недоказуем. Это обстоятельство, а также приоритет индивиду­альных свобод и права частной собственности подчеркивают пред­ставители либертаризма. С их точки зрения, государство обязано содействовать лишь таким изменениям, которые отвечают крите­рию Парето. С точки зрения либертаризма принудительное пере­распределение заведомо неприемлемо. Для либертаризма характерен последовательный индивидуализм, исключающий, в част­ности, возможность суммирования индивидуальных полезностей.

В противоположность этому эгалитаризм, отстаивающий при­оритет равенства, связан с идеями коллективизма. С точки зре­ния коллективистского подхода благосостояние общества — не просто собирательное обозначение для благосостояния индиви­дов, как у либертаристов, и даже не сумма индивидуальных по­лезностей, как у утилитаристов. Это нечто отвечающее выс­шим интересам самого общества как единого организма, в кото­ром индивиды выполняют функции членов. С этих позиций спло­ченность и солидарность, как правило, не слишком совместимые со значительной дифференциацией доходов, оцениваются выше, чем индивидуальные достижения и независимость индивида от государства. Эгалитаристы выступают за активную деятельность государства по выравниванию доходов.

Особым вариантом эгалитаризма является ролзианский подход к пониманию справедливости. Ролзианство не предполагает на­личия у общества интересов, не сводимых к индивидуальным, однако акцентирует заинтересованность каждого индивида в со­циальных гарантиях. Для ролзианского подхода характерен мыс­ленный эксперимент, получивший название «вуаль незнания».

Суть его состоит в следующем. Когда индивид выносит суж­дение о справедливости, претендующее на общезначимость, он должен отвлечься от тех специфических интересов, которые свя­заны с особенностями фактически занимаемого им положения. Ему следует осознать, что для каждого существует вероятность подняться вверх по социальной лестнице, но также и опуститься вниз. «Вуаль незнания», упрощенно говоря, означает, что инди­вид должен определить свои предпочтения исходя из того, что ему ничего не известно о собственном будущем. С точки зрения ролзианцев, в этом случае индивиды предпочтут такую политику распределения, которая направлена главным образом на улучше­ние положения членов общества, находящихся в наихудшем по­ложении.

Эгалитаризм, и в частности ролзианство, не требует абсолют­ного равенства доходов. Ведь, как уже отмечалось выше, полное равенство могло бы уничтожить стимулы к экономической дея­тельности, а это в конечном счете ухудшило бы положение всех членов общества, в том числе и наименее обеспеченных. В этой связи эгалитаристы, как и утилитаристы, пытаются найти компромисс между требованиями эффективности и равенства. Одна­ко утилитаристы признают целесообразность лишь умеренного перераспределения, а ролзианцы — максимально возможного при данном уровне экономической эффективности.

Предложенные выше характеристики утилитаризма, либертаризма и эгалитаризма, естественно, предельно схематичны. Они призваны дать лишь некоторое представление о концепциях спра­ведливости.

Следует подчеркнуть, что каждая из этих концепций доводит до логического предела ту или иную сторону понимания справед­ливости, распространенного в современных обществах. Реальная политика развития общественного сектора всегда в той или иной степени отражает как право индивида на свободный выбор и не­отчуждаемость собственности, которым отдает приоритет либертаризм, так и общую заинтересованность в максимальном благо­состоянии большинства, которую акцентирует утилитаризм, рав­но как и ответственность общества за положение своих наименее благополучных членов, которая находится в центре внимания эга­литаристской концепции. Эта ответственность за слабейших, воз­ложенная на государство, определяет на практике большую часть перераспределительных процессов, во всяком случае тех, кото­рые пользуются широким одобрением граждан и которые госу­дарственные органы осуществляют целенаправленно и не склон­ны маскировать.

Государство благосостояния

Функции общественного сектора, связанные с обеспечением всех индивидов, во-первых, минимально приемлемым уровнем гарантированного дохода, во-вторых, защитой на случай болез­ни, безработицы и т.п., в-третьих, доступом к благам, обладаю­щим особыми достоинствами, ассоциируются с понятием госу­дарства благосостояния.

Фактически государства едва ли не во все времена были в ка­кой-то степени причастны к осуществлению этих функций, однако целостная и стабильная политика социальной поддержки и разви­тия - характерная черта XX в. При этом элементы государства благосостояния создавались в разных странах неодинаковыми темпами (табл. 3.1). Пионером в данной области еще в конце XIX в. выступила Германия. В начале XX в. лидерство в значитель­ной мере перешло к Великобритании, затем к Швеции и другим Скандинавским странам, тогда как, например, США и Канада дол­го воздерживались от введения широких социальных программ.

Для характеристики масштабов государства благосостояния часто используют долю общественных расходов на социальные нужды в валовом внутреннем продукте. Так, в Великобритании эта доля составляла в 1910 г. 4%, в 1920 г. - 6%, в 1975 г. - 29%, а в 1987 г. - 22,5%. Некоторое снижение данного показателя на­блюдалось в 80-х годах и в других странах Запада.

Оно было связано с определенным снижением интереса к дальнейшему росту государства благосостояния после его бурно­го развития в 70-х годах.

Следует, однако, подчеркнуть, что рубежи, достигнутые в этот период, в целом сохраняются. Ранее введенные социальные гарантии, как правило, не отменялись, хотя нередко обусловлива­лись более жесткими требованиями, а социальные программы становились более селективными и подчас менее щедрыми.

Таблица 3.1

Годы введения общегосударственных социальных программ в отдельных странах

Программа	Герма­ния	Велико­британия	Швеция	Франция	Италия	США	Канада
Страхование от несчастных случаев на производстве
Пособия по болезни
Пенсионное обеспечение
Страхование по безработице
Семейные пособия
Медицинское страхование либо предоставление бесплатной медицинской помощи

Относительный упадок государства благосостояния был обу­словлен первоначально угрозой стагфляции, а затем - стремле­нием в большей степени стимулировать экономический рост и изменением ценностных ориентации западных обществ. Однако само это изменение, связанное с утверждением неолиберальных идей, стало в значительной мере результатом того нового баланса экономических возможностей и социальных гарантий, который принесло государство благосостояния. Вместе с тем необходимо отметить, что программы государства благосостояния далеко не всегда демонстрировали высокую эффективность и в конечном счете обеспечивали лишь относительный прогресс.

Как позитивный, так и негативный опыт создания государст­ва благосостояния в условиях развитой рыночной экономики представляет непосредственный интерес для России и других стран, находящихся в процессе перехода к рынку. Осуществле­ние политики перераспределения и социальных гарантий, кото­рая бы не ослабляла стимулов экономической активности, но при этом удерживала в приемлемом диапазоне уровень жизни всех граждан, - одна из ключевых задач переходного периода.

Анализ политических решений

Склонность скорее описывать различные варианты перераспре­деления, выявляя их ключевые характеристики, чем предписывать какой-либо вариант в качестве обязательного — не слабость, а до­стоинство экономической теории, неразрывно связанное с при­знанием суверенитета потребителя. Дифференциация индивидуаль­ных представлений о справедливом распределении заслуживает та­кого же уважения, как дифференциация любых других предпочте­ний. Задача экономической науки состоит в том, чтобы помочь выявлению разнообразных предпочтений и их реализации в пре­делах, не задевающих законных (то есть признанных и защищае­мых данным конкретным обществом) интересов других граждан.

Применительно к любому политическому решению, пусть даже внешне не имеющему касательства к распределению доходов, экономист призван четко ставить следующие вопросы:

какие общественные блага и перераспределительные процес­сы станут результатами осуществления решения;

каков ожидаемый совокупный экономический эффект;

какие общественные группы и в какой степени заинтересова­ны в достижении данных результатов;

насколько предполагаемое перераспределение согласуется с доминирующими в обществе представлениями о справедливости;

насколько оправданы издержки достижения результатов и не могут ли они быть сокращены, в том числе за счет уменьшения участия государства?

На практике чаще всего имеют шансы быть принятыми те решения, которые либо существенно не меняют сложившееся распределение доходов, либо предполагают умеренное перерас­пределение, несколько улучшающее положение малоимущих. В то же время решения, явным образом увеличивающие неравенст­во либо связанные с радикальным перераспределением, как пра­вило, не находят широкой поддержки в стабильных обществах.

Ключевые понятия

Распределение и перераспре­деление

Общественное благосостоя­ние

Трансферт

Утилитаризм

Издержки перераспределения

Либертаризм

Принцип компенсации

Эгалитаризм

Экономическая эффектив­ность

Ролзианство

Справедливость

Государство благосостояния

Равенство

Тема 4. Общественный выбор.

1. Нерыночное согласование предпочтений. Механизм согласования предпочтений потребителей социальных благ.

2. Исполнительские структуры. Изъяны государства.

1. Теория общественного выбора. Нерыночное согласование предпочтений. Определяющие роли индивидов в рыночном секторе и в общественном секторе государства. Рациональное неведение избирателей. Голосование как механизм согласования предпочтений потребителей социальных благ. Рациональное поведение политика. Рациональное поведение работников общественного сектора. Группы специальных интересов и погоня за рентой.

2. Задачи исполнительных органов власти и преимущества бюрократии перед рядовыми избирателями. Цели сотрудников исполнительских структур общественного сектора. Понятие изъянов государства. Группы факторов, вызывающих изъяны государства.

Задания и вопросы.

1. Что изучает теория общественного выбора?

2. Каким образом потребитель проявляет свои предпочтения в процессах общественного выбора?

3. Что такое рациональное неведение?

4. Почему участники общественного выбора могут быть заинтересованы скрывать свои предпочтения?

5. Раскройте роль политических деятелей в процессах общественного выбора.

6. Каковы критерии рационального поведения для работников общественного сектора?

7. Объясните универсальность механизма принятия коллективных решений.

8. Как образуются и действуют группы специальных интересов?

9. В чем заключаются преимущества бюрократии перед рядовыми избирателями?

10. Назовите основные группы факторов, определяющие изъяны государства.

1. Нерыночное согласование предпочтений. Механизм согласования предпочтений потребителей социальных благ.

Понимание природы провалов рынка, общественных благ и перераспределительных процессов позволяет уяснить роль го­сударства в рыночной экономике и оценивать фактическое по­ложение дел в общественном секторе с точки зрения принци­пов экономической теории. Однако ответ на вопрос, как дол­жен функционировать общественный сектор, обычно не во всем совпадает с ответом на вопрос, как он функционирует на прак­тике.

Очевидно, что этот сектор — не просто механизм, способный трансформировать ресурсы в общественные блага в соответствии с запросами потребителей. Он представляет собой прежде всего особую сферу деятельности людей, у каждого из которых имеют­ся собственные интересы и предпочтения. Стратегия развития общественного сектора формируется на основе политических ре­шений, а они, очевидно, могут в большей или меньшей степени соответствовать принципам экономической эффективности и справедливости.

Изучение политической жизни общества составляет, разуме­ется, предмет политологии, а не экономической науки. Однако экономика общественного сектора не может оставить в стороне влияние политических процессов на перераспределение и алло­кацию ресурсов этого сектора. Первостепенный интерес для нее представляет, в частности, понимание причин, в силу ко­торых решения, касающиеся общественного сектора, бывают неоптимальными, а также возможностей корректировки таких решений.

Эта проблема имеет две стороны. Необходимо проанализиро­вать, во-первых, возможность достижения в общественном сек­торе относительно устойчивого баланса разнонаправленных ин­тересов, подобного тому, который обеспечивается в состоянии равновесия на конкурентном рынке. Во-вторых, важно понять, почему такая возможность не полностью реализуется, даже если она существует.

Нерыночное согласование предпочтений

Поскольку государство берет на себя аллокацию ресурсов об­щественного сектора, уместно задуматься об изъянах государства, которые должны соотноситься с изъянами рынка; ведь и в обще­ственном секторе, как и на рынке, ресурсы не всегда использу­ются идеально. Причем в обоих случаях дело нельзя свести к слу­чайным просчетам или злоупотреблениям. Изъяны рынка, как известно, определяются объективными условиями заключения сделок. Изъяны государства, видимо, коренятся в особенностях нерыночных процессов выявления и согласования предпочтений с по­мощью политического механизма. Изучение таких процессов с по­зиций экономической науки составляет предмет теории общест­венного выбора.

Экономист не пытается предложить исчерпывающее описа­ние подобных процессов. Его задача заключается прежде всего в том, чтобы дать сопоставимую картину рыночной и нерыночной аллокации и перераспределения ресурсов и создать основу для выбора разумных подходов в тех случаях, когда значение имеют достоинства и недостатки как рынка, так и государства. Общую основу для анализа составляет представление о том, что любые экономически значимые решения в конечном счете принимаются людь­ми, максимизирующими значения своих функций полезности.

Этот тезис не исключает ни разнообразия функций индиви­дуальной полезности, ни соблюдения моральных норм, ни альт­руистического поведения. Для некоторых индивидов выполне­ние общественного долга либо власть и престиж вполне способ­ны служить более весомыми аргументами функции полезности, чем материальные блага. Как бы то ни было, не замечая собст­венных интересов лиц, принимающих решения, не удалось бы избежать уподобления государства техническому устройству и понять, почему позиции представительных органов не всегда в точности отражают предпочтения большинства избирателей, а действия исполнительных органов не сводятся к буквальному осуществлению программы победившей на выборах партии.

Одни и те же люди и организации способны по-разному вес­ти себя в зависимости от конкретных институциональных условий общественного выбора. Здесь уместна аналогия с тем, как по-разному действует фирма в условиях конкуренции и монопо­лии. Различие, очевидно, нельзя свести к чертам характера или моральным качествам отдельных лиц, оказавшихся в положении монополистов. Суть дела в типичных рациональных реакциях на объективно складывающиеся ограничения и стимулы. Именно такие реакции лежат в основе доминирующих тенденций эконо­мического поведения, хотя, конечно, не всегда полностью опре­деляют поступки отдельного человека.

Прослеживая зависимости между условиями общественного выбора и его исходами, можно, с одной стороны, полнее объяс­нять и точнее прогнозировать ситуацию в общественном секто­ре, а с другой — находить пути улучшения его институционально­го устройства.

Общественный сектор: потребители и поставщики

Рыночный механизм приводится в действие прежде всего не­совпадающими интересами продавцов и покупателей. И те и дру­гие в принципе стремятся максимизировать значения своих функ­ций полезности, оставаясь в пределах некоторых ограничений. Однако для продавца непосредственной целью выступает макси­мизация чистого денежного дохода, а ограничения задаются тем набором товаров и услуг, который он способен предложить по­требителям, тогда как цель покупателя состоит в получении наи­более устраивающего его набора благ, а ограничение — денежная сумма, которой можно распорядиться.

Именно различие экономических ролей делает возможным взаимодействие и определяет его природу и динамику. Чтобы понять, как функционирует рынок, надо прежде всего зафикси­ровать тот факт, что участники рыночных процессов — не просто индивиды со свойственными им разнообразными намерения­ми и чертами характера, а носители этих институционально оформленных ролей. Тем самым из всего многообразия моти­вов, влияющих на человеческие поступки, выделяются устой­чивые интересы, формирующие логику экономического пове­дения.

Аллокация и перераспределение ресурсов общественного сек­тора происходят главным образом не на рынке, а в сфере госу­дарственной власти. Поэтому различия ролей и соответствующих интересов здесь связано в первую очередь с положением индивидов в системе политических институтов, которое определяет спо­собы и степень влияния на позицию государственных органов.

Рядовой потребитель общественных благ выражает и защи­щает свои интересы в качестве избирателя. В демократическом государстве позиция избирателей, вообще говоря, является ре­шающей, подобно тому как рыночная система в принципе обес­печивает приоритет запросам потребителей. Известно, однако, что влияние потребителя на производство частных благ в рыноч­ной системе зависит от распределения доходов, а также от нали­чия монополий и других изъянов рынка. Точно так же, когда речь идет об общественном секторе, конкретные особенности политического устройства способны существенно ограничивать воздействие тех или иных групп потребителей общественных благ на масштабы и структуру их поставки, а также на перераспреде­лительные процессы. Если же политическая демократия отсутст­вует, общественный сектор оказывается, по сути, вне сферы не­посредственного воздействия большинства потребителей его ус­луг.