Ошибки во взаимоотношениях взрослых

Часто причиной напряженной атмосферы в семье являются нездоровые отношения между взрослыми, в особенности между родителями.

Всем должно быть совершенно ясно, что дети особенно болез­ненно переживают всякие, даже незначительные, разногласия между родителями. Многого дети не понимают. Это незнание ис­тинных причин родительских ссор заставляет детей нередко еще болезненнее чувствовать, что кто-то из родителей сделал нехоро­шее, а что именно — непонятно; другой его грубо упрекает, — может, он и сам виноват? Теряясь в догадках, дети не знают, кто прав, чувствуют напряженность отношений, видят угрюмые, огор­ченные лица, слышат раздраженные, обидные слова и тяжело переживают ссоры между любимыми, родными людьми.

Конечно, в жизни семьи, в жизни взрослых встречаются труд­ности, бывают споры, возникают вопросы и очень интимные, и очень тревожные. Но как бы то ни было, дети должны быть избав­лены от роли свидетелей и наблюдателей тех конфликтов, кото­рые порой приходится переживать взрослым. При всех трудностях бытовых условий родители не имеют права разрешать свои споры в присутствии детей, а тем более с их участием. <.„> Дети, явля­ющиеся свидетелями таких сцен, постепенно теряют уважение к родителям, не верят их любви друг к другу, а потому подвергают сомнению все их замечания. Обычно в таких семьях дети ирони­чески относятся ко всяким призывам к культурности, выдержан­ности, вежливости и прочим хорошим правилам.

Другими словами, родители теряют авторитет в глазах детей, разрушают самые основы общественной сознательности, дисцип­лины и прямо вредят здоровому нравственному развитию своих детей.

Среди семейных конфликтов, болезненно отражающихся на детях, совершенно особое место занимают разводы. Для того что­бы понять всю глубину горечи, а иной раз и настоящую драму, которую переживает ребенок при разрушении семьи, необходимо помнить, что для ребенка его отец, мать, братья, сестры пред­ставляются неразрывно связанными. Из рассказов ребенок знает, что когда-то давно, когда его еще не было, мать и отец жили в разных местах и не были женаты. (с.150) Поженились — значит стали жить вместе. Теперь есть дети; и вот вся семья — эти трое — четверо — пятеро людей — в сознании ребенка представляет одно крепкое целое.

Известно, как тяжело дети переживают смерть близких. Но в этих случаях, перенимая от взрослых их отношение к обрушивше­муся на семью несчастью, дети смотрят на смерть, как на свалив­шееся на них горе, в котором никто из окружающих не виноват. Смерть родного человека, как бы тяжело она ни переживалась, — все же явление естественное и постепенно сглаживается в памяти ребенка. Дети слышат, как вспоминают покойного и как обычно хорошо о нем говорят.

Совсем не то происходит, когда отец или мать сами покидают семью. Ребенок впервые оказывается перед фактом, что одно це­лое, которое казалось ему нерушимым, вдруг развалилось. Отец или мать —- это, оказывается, случайные люди, как любые чу­жие люди, живущие в квартире. Отец или мать могут уйти из семьи так же, как домработница, как учительница в школе, пе­ременить семью так же, как меняют место жительства. Это само по себе большое открытие заставляет ребенка по-новому смотреть на людей, на семью. Спросить у кого-нибудь ребенок не решает­ся, так как, не понимая еще хорошенько, в чем дело, он чувству­ет какую-то большую неловкость, а иногда и стыд, который не позволяет ему вместе с другими детьми гордиться своим отцом (матерью), его работой, заслугами — всем тем, что до сих пор составляло предмет детской гордости.

Происходит громадная, скрытая от взрослых работа мысли над неразрешимой задачей: почему это произошло? Здесь нет неиз­бежной причины, здесь не какая-то болезнь или случай унесли отца (мать). Нет, они живы, здоровы, со всеми такими близкими чертами, такие до глубины свои, и вот они вдруг оказываются чужими. Идет переоценка личности отца (матери), идет борьба между чувством к отцу и матери. Эта непосильная для детской психики работа, чувство неловкости за любимого человека, ка­кое-то смутное ощущение чего-то нехорошего, происходящего с семьей, сознание того, что все вокруг непрочно и непостоянно, чувство потери любимого, близкого человека резко меняет весь облик ребенка, нарушает его обычную и спокойную жизнь, нару­шает аппетит и сон, меняет обращение с товарищами. Ребенок становится рассеянным, печальным, очень вспыльчивым, без видимой причины лезет в драку или заливается слезами, стано­вится задумчивым и угрюмым. Но, что еще тяжелее, он часто ме­няет свое отношение и к оставшемуся родителю. <...>

Мучаясь над разрешением трудной задачи, которую ему задали родители, ребенок нередко относится к ушедшему родителю как к пострадавшему и, наоборот, оставшегося с ним обвиняет во всем случившемся. (с.151) Это несправедливое отношение ребенка чаще всего является результатом неправильного поведения родителей и в момент их разрыва и после него.

Кому не известны покинутые жены (мужья), которые не жале­ют красок для описания «ужасного характера», «отвратительного поведения» и всей «отталкивающей личности» ушедшего (ушед­шей). Не стесняясь детей, в разговорах с соседями такая мать (отец) при всяком удобном случае порочит отца (мать), оскорбляя тем самым не угасшее к отцу (матери) чувство ребенка. <...> Ему на­вязывают грубое, оскорбительное мнение об ушедшем. И ребенок всем своим существом встает на защиту обиженного (в его пред­ставлении). И раз мать такая злая, так говорит при всех об отце, значит, она его нисколько не знала или не любила, чернит его со злости. А если так, то правильно отец сделал, что ушел, — имен­но мать сама в этом виновата. <...>

Оставшийся с детьми один из родителей принимает на себя все тяготы и заботы по воспитанию детей. Уход за ними, забота об их питании, одежде, наблюдение за учебными успехами и за по­ведением, наконец, те немногие часы досуга, которые отдаются детям, — вся эта большая и ответственная работа по воспитанию выполняется одним из родителей. Имеет ли право другой, поки­нувший свою семью, грубо нарушать налаженную жизнь детей, вмешиваться непосредственно в их воспитание, игнорируя при этом оставшегося родителя? Как правило — нет. <...>

Только в тех случаях, когда оставшийся родитель дурно ве­дет себя с ребенком, не заботится о нем, жесток к нему, своим неправильным образом жизни оказывает вредное влияние на его нравственность, решительное вмешательство другого роди­теля может быть необходимо и оправдано, как проявление мо­ральной ответственности за детей, которая сохраняется и за ушедшим родителем. Во всех других случаях ушедший родитель может только с согласия оставшегося воздействовать на самих детей. Если привязанность к детям и желание самому направ­лять их развитие не смогли удержать его в семье, то, уйдя, он лишается и права произвольного, непосредственного влияния на жизнь детей. <...>

Напрасно матери, — а таких немало, — думают, что женская гордость не позволяет им принимать алименты. Это не их деньги, они только распоряжаются этими деньгами. Женская гордость долж­на проявляться не за счет ребенка, а в постоянном сохранении своего достоинства и достоинства отца в глазах ребенка, как бы ни складывались их личные отношения. Не унижать себя в глазах детей, в особенности в момент разрыва, мольбами, угрозами, бранью; не чернить и не порочить ушедшего, не жаловаться всем окружающим. <...>

Если разрыв произошел тогда, когда дети еще малы, оградить их от лишних страданий легче, чем в возрасте более зрелом, когда дети уже больше думают, больше понимают. <...> (с.152) Труднее прове­сти подготовку детей к разрыву между родителями, когда дети старше, когда они могут иметь свою оценку событий и когда раз­рыв открыто подготовлялся в семье. Надо заранее сказать, что, при всем желании и искусстве, при всем (редко обнаруживаемом в подобных случаях) такте обоих родителей, такой разрыв едва ли пройдет безболезненно для ребенка. <...>

Очень важно также, чтобы оставшийся родитель стремился, хотя бы отчасти, заменить ребенку ушедшего. Например, ребе­нок привык дома показывать свои уроки и советоваться по за­данным урокам с отцом. Отец ушел. Мать обязана теперь выпол­нять и эту обязанность, чтобы ребенок не почувствовал себя осиротевшим. <...>

Тягостные переживания детей, вызванные распадом семьи, иногда имеют и продолжение, так как развод не исключает воз­можности создания новой семьи. В таких случаях возникает наибо­лее сложный вопрос о будущих отношениях между новым родите­лем и имеющимися в семье детьми. <...> Часто эти отношения так и не налаживаются. Однако есть немало семей, где новый роди­тель не только заменил ушедшего, но вошел в семью настолько, что не осталось никакой трещины, во всяком случае заметной и чувствительной для детей. Когда присмотришься к таким семьям, то видишь, какую громадную роль в налаживании новых отноше­ний играет чуткость, деликатность обоих родителей (прежнего и нового) и их внимательное отношение к ребенку. <...>

Может ли ребенок хорошо встретить нового отца, когда тот откровенно представлен ему как своего рода укротитель, когда мальчик чувствует себя неким укрощаемым животным? Ребенок смотрит на будущего отца как на человека, который хочет огра­ничить его свободу, помешать его шалостям, ограничить его удо­вольствия, вмещаться в его жизнь и все испортить. Но мало того, этот человек будет влиять на мать, он и ее заставит мешать жизни ребенка, и мать не посмеет заступиться за сына. И вот с первого же знакомства начинается борьба. Чувствуя в новом отце против­ника, ребенок становится сразу в позицию обороны и агрессии, оправдывая тем самым сложившееся о нем мнение как о сквер­ном и упрямом мальчике. Здесь надо отметить и совершенно, ка­залось бы, непонятную ревность детей. Они ревнуют мать к ново­му отцу, они боятся потерять ее, боятся за себя, боятся включить чужого человека в свою тесную семью, не доверяют ему. Подрост­ки шестнадцати-семнадцати лет еще могут понять право матери на личную жизнь и порадоваться, быть может, вместе с ней ново­му члену семьи. Для детского же возраста это еще слишком слож­ная задача. Она может быть правильно решена только в том слу­чае, если сами взрослые подойдут к ней достаточно вдумчиво, а главное тактично. <...> (с.153)

Чужой человек, входя в семью и занимая в ней место отца или матери, может действительно заменить их детям. Для этого нужно только постараться понять ребенка в семье, в которую человек входит.

Надо отдавать себе отчет в том, что нельзя напором атаковать детскую душу, заставляя ребенка, что называется «в два счета», полюбить чужого для него человека. Если взрослый, умеющий скрывать свои чувства, умеющий их подавлять силой воли, не может заставить себя привязаться к другому по заказу, тем более этого нельзя требовать от ребенка, с его непосредственностью. Если для матери прежде чужой человек стал после ее брака дей­ствительно близким, то для ребенка этой близости нет, она дол­жна вырасти постепенно, а взрослые приказывают не только на­зывать чужого человека родным именем «папа» или «мама», но любить этого чужого человека, как своего родного. <...>

И не правы взрослые, когда думают, что подарками, угоще­ниями или развлечениями можно купить любовь ребенка. Если это иногда и удается с малышами, то и тогда такая дружба ока­зывается непрочной. Привязанность, любовь и дружбу детей че­ловек, входящий в семью, должен заслужить непосредственным включением в их жизнь, которое дети так ценят и которое ши­роко раскрывает перед новым родителем их ждущие любви и ласки сердца.

Бывает и так. Уверенность «привыкнут» часто успокаивает ро­дителя и позволяет ему не обращать особого внимания на недо­вольство детей. Действительно, часто дети привыкают к новому родителю, как привыкают к неприятному соседу по квартире, к новому шкафу, загородившему комнату. Они подчиняются необ­ходимости и живут в семье замкнутые, без любви, без ласки, без привязанности. В такой семье нет обычно того взаимного доверия, близости, общности интересов, которыми так ценна здоровая семья.

Известны, правда, и другие случаи, когда дети сами выражают желание иметь недостающих им папу или маму. <...>

Вряд ли можно полностью восстановить семью, если оба суп­руга не договорились между собой хотя бы об основных требова­ниях к детям. <...> Требования внимания и чуткости к ребенку возрастают еще больше, когда в новой семье появляются новые дети.

Неодинаковое отношение к детям от первого и второго брака нередко встречается даже у родной матери (отца). А между тем в семье, восстановленной новым человеком, неравное отноше­ние к детям может поднять у ребенка целый ряд тягостных раз­мышлений, сомнений и горьких чувств. Поэтому взрослым сле­дует проявлять особенную чуткость к уже имеющимся детям, чтобы не дать им почувствовать себя лишними и чужими. <...> (с.154)

Заключение

<...> Родитель должен считать важнейшим общественным де­лом повышение своей педагогической культуры. Надо знать осо­бенности роста и развития ребенка, хорошо знать требования к его воспитанию, выдвигаемые обществом и школой, и овладеть основными приемами, которые способствуют выполнению этих требований.

Лесгафт Петр Федорович (1837—1909),

педагог, анатом, врач. ¹