Деятельность пророков в Израильском и Иудейском царствах

Печальное событие разделения избранного народа на два враждебных друг другу царства повлекло за собой не только ослабление политического могущества народа, но и падение его в религиозно-нравственном отношении. Склонность к нечестию и идолопоклонству, которая начала проявляться в еврейском народе в последние годы правления Соломона, с разделением царства получила государственное одобрение и открыто поощрялась в Царстве Израильском. Израильские цари, начиная с Иеровоама, выставили идолопоклонство как знамя своей политической независимости, и всеми мерами отчуждали свой народ от Иерусалимского храма. В те времена все лучшие надежды евреев сосредотачивались в Иерусалиме, «который Бог избрал Себе для пребывания там имени Его». Но «и Иуда также не соблюдал заповедей Господа Бога своего и поступал по обычаям израильтян».

Чем нечестивее становился избранный народ, тем сильнее раздавался голос Божий, будивший спящую совесть народа. В это время в еврейском народе один за другим выступают пламенные борцы за истинную веру и чистоту нравов – были пророки, посланные Богом еврейскому народу для поддержания в их среде истинной веры и благочестия. Воодушевленные Святым Духом избранники Божии безбоязненно шли к израильским и иудейским правителям и обличали их за идолопоклонство и безнравственную жизнь. Они призывали народ к покаянию, учили людей истинной вере, предсказывали грядущие события и совершали чудеса. Одни из них проповедовали устно, а другие, помимо устной проповеди, оставили свои Писания. Пророков, проповедующих устно, было очень много. Из них особенно известны и замечательны Илия и Елисей.

Пророков, оставивших свои Писания, шестнадцать. По величине и значимости написанных этими пророками книг они разделяются на великих и малых. К числу великих пророков относятся: Исаия, Иеремия, Иезекииль и Даниил. К числу малых пророков относятся: Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Захария и Малахия. Пророки Иезекииль и Даниил пророчествовали во время вавилонского плена, а пророки Аггей, Захария и Малахия – после плена.

5. Пророк Илия и Израильские цари Ахав и Охозия (3 Цар. 16:29-34; 17-21; 22:1-40; 4 Цар. 1-2)

В то время как в царстве Иудейском после нечестия первых царей начались и достигли довольно благоприятных результатов усилия к восстановлению истинной религии и закона Моисеева в народе, в царстве Израильском с каждым царствованием усиливалось нечестие и идолопоклонство. Высшей своей степени это зло достигло при восьмом царе израильском Ахаве, который наследовал отцу своему Амврию в 38 году царствования Асы, и царствовал 22 года. Уже отец его приобрел дурную славу, но Ахав превзошел его и оставил в истории самую печальную память.

От природы он наделен был задатками добра, и они выражались в нем в любви к искусствам и способности воспринимать добрые советы. К несчастью, он имел слабую волю и всецело подчинился своей властолюбивой и высокомерной жене Иезавели, с именем которой связывается даже еще более худая слава, чем с его собственным. Она была дочь сидонскаго царя Ефваала, бывшего жреца, который достиг престола через убийство своего брата. Дочь его вполне унаследовала от него его худшие качества — деспотическое высокомерие, отчаянную настойчивость, кровожадную жестокость и фанатическую преданность Астарте, жрецом которой некогда был ее отец. Неудивительно, что, сделавшись царицей израильского народа, она стала презирать религию Иеговы и решила водворить в израильском народе идолопоклонство.

Ахав подпал ее влиянию и, по ее настоянию, построил в Самарии храм и жертвенник Ваалу, и устроил особую дубраву для оргий в честь Астарты. Затем приняты были меры к полному искоренению религии Иеговы и водворению финикийского культа. Учреждена была особая школа жрецов или пророков нового культа, и о численности их можно судить по тому, что при дворе Иезавели состояло 450 пророков вааловых и 400 дубравных, и все они питались от стола Иезавели.

Все истинные пророки были избиты, кроме ста человек, которые спаслись бегством и укрылись в пещере, где их тайно питал хлебом и водой благочестивый Авдий, начальник дворца Ахавова. Наступил самый мрачный период в истории израильского народа. Истинная религия гибла, и вместе с ней рушились все великие для него обетования. Тогда стало необходимым особое орудие Промысла Божия для поддержания гибнущего корабля веры. И оно явилось в лице пророков, самоотверженность которых в деле охранения истинной веры возрастала по мере увеличения нечестия и идолопоклонства.

Так как идолопоклонническое нечестие достигло своей высшей степени при Ахаве, то в царствование его явился и величайший пророк ветхозаветной церкви, грозный мститель за попрание завета, Илия, прообраз того великого проповедника покаяния, который был предтечей Христа. И он не был лишь проповедником слова. Нечестие при нем представляло собою высшую земную силу в лице царя и проявлялось в осязательных делах порочности и неправды, поэтому и пророк Илия явился представителем силы Божией, которую он ставил в противовес силе зла, и отсюда целый ряд великих чудес, которые должны были служить новой, более осязательной, чем словесная проповедь, формой назидания и обличения огрубевшей совести нечестивого царя с его заблудшим народом.

Св. пророк Илия является в истории внезапно. О месте его рождения существуют только неясные догадки. Судя по его названию «фесвитянин», можно думать, что родом он был из Фисвы, городка в северной части Палестины, откуда он, однако, переселился за Иордан, где и жил в пустынях Галаада со всей простотой и суровостью образа жизни пустынника. Оттуда он явился внезапно на улицах Самарии.

Необычайный вид этого чужестранца: босого, с длинными волосами на голове, в грубом плаще из верблюжьего волоса, с кожаным поясом на чреслах и посохом в руках, сразу должен был произвести немалое движение в преступной столице преступного царя. Пророк прямо направился ко дворцу и там пред лицом самого Ахава в кратких словах произнес страшный приговор Божий: «Жив Господь Бог Израилев, – сказал Илия, обличая нечестие и неразумие идолопоклонства, — в сии годы не будет ни росы, ни дождя; разве только по моему слову». Произнеся этот приговор, Илия удалился, избегая мщения нечестивой царственной четы.

На время он укрылся у потока Хорафа, впадающего в Иордан, где «вороны приносили ему хлеб и мясо» каждое утро и вечер. Но поток высох, потому что приговор Божий вступил в свою силу, и Илия должен был удалиться в Сарепту, город во владениях царя сидонскаго. Там он нашел приют у одной бедной вдовы, гостеприимство которой награждено было чудесным восполнением ее скудного запаса муки и масла и возвращением к жизни ее сына.

Засуха все продолжалась. Плодородные равнины колена Ефремова превратились в знойную, бесплодную пустыню, и в Самарии настал голод. Ахав со своим царедворцем Авдием отправился обозревать страну, чтобы убедиться в размерах постигшего бедствия. Он отправил гонцов во все концы царства и в соседние страны в поисках Илии, но его нигде не находили. Тогда пророк явился сам. Но лишь только трепещущий Авдий донес об этом Ахаву, как пред ним лично явился и сам Илия. «Ты ли это, смущающий Израиля?» - спросил царь пророка. «Не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего, - отвечал Илия, — тем, что вы презрели повеления Господни и идете в след ваалам».

Чтобы доказать истину религии Иеговы и ложность Ваала, Илия предложил совершить всенародное жертвоприношение. Ахав принял предложение и созвал жрецов Ваала в числе 450 человек. Опыт должен был происходить на горе Кармиле. Собралось множество народа, и Илия одиноко стоял против сотен жрецов и тысяч идолопоклонников. Жрецы Ваала устроили жертвенник и положили на него тельца.

Когда их бог Ваал (бог солнца) начал подниматься с восточного небосклона, они приветствовали его появление дикими плясками с причитанием и воплями: «Ваале, услышь нас!» Но не было ни голоса, ни ответа. «В полдень Илия стал смеяться над ними и говорил: кричите громким голосом, ибо он бог; может быть он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а может быть и спит, так он проснется». Жрецы еще более забесновались, крича до неистовства и нанося себе удары ножами и копьями, так что истекали кровью. «Но не было ни голоса, ни ответа, ни слуха». Солнце зашло. Теперь очередь была за пророком Бога Живаго.

Подозвав к себе народ, Илия воздвиг жертвенник из двенадцати камней, по числу колен Израилевых, окопал его рвом, который наполнил водой, и, положив жертву, произнес пламенную молитву к Богу, прося Его показать идолопоклонникам, что Он есть единый истинный Бог, Бог отцов заблудшего народа. Тогда внезапно сверкнул огонь и истребил не только жертву, но и воду во рве. «Увидев это, весь народ пал на лице свое и сказал: Господь есть Бог! Господь есть Бог!» По отношению к идолослужителям приведено было в исполнение постановление Моисеева закона: все жрецы были схвачены и убиты на берегах потока Киссона.

Бедствие (засуха) тотчас же прекратилось. На западе с моря поднялось облако, как предвестник дождя, и вся страна ожила от обильной влаги. Ахав с радостью поскакал в свою летнюю резиденцию Изреель, и торжествующий Илия, «опоясав чресла свои, бежал пред Ахавом до самого Изрееля». Но оттуда он должен был скоро удалиться: Ахав признал силу Бога Израилева, но все происшедшее только еще более распалило злобную ярость Иезавели. Безумствуя от злобы, она послала передать Илие грозную весть: «Если ты Илия, то я Иезавель; пусть то и то сделают мне боги, и еще больше сделают, если я завтра к этому времени не сделаю с твоею душею того, что сделано с душею каждого из них», т.е. ее жрецов.

Но пророк Илия исчез. Сначала он отправился в Вирсавию, где был поддержан явлением ангела, принесшего ему пищу для подкрепления, а затем он удалился в Синайскую пустыню «к горе Божией Хориву», той священной горе, где Моисей впервые получил свое призвание и в соседстве с которой дано было законодательство. Там он вновь ободрился, как бы восприняв в себя дух самого великого законодателя Моисея, с которым он, как два величайших представителя ветхозаветной церкви, явился впоследствии на Фаворе. Там же он сподобился видения Бога, Который явился ему в «веянии тихого ветра», как в знамении благодати, незримо и тихо снисходящей на душу человеческую. Ободрив великого пророка словами, что среди израильтян имелось еще «семь тысяч мужей, колена которых не преклонялись пред Ваалом и уста которых не лобызали его», Господь повелел ему в Дамаске помазать Азаила царем над Сирией, Ииуя – царем над Израилем и Елисея – пророком вместо себя. Все эти трое помазанников должны были выступить на истребление идолопоклонников. Обстоятельства позволили Илье исполнить только последнее из этих поручений, именно помазание Елисея, которому он предоставил исполнить остальные.

Елисей, сын Сафатов, был родом из Авел-Мехолы, в долине реки Иордана, близ соединения ее с равниной Ездрилонской. Он был зажиточный земледелец и имел двенадцать пар волов. Илия нашел его на поле, когда он пахал. Проходя мимо него, Илия набросил на него свою «милоть» в знак пророческого призвания, и Елисей тотчас же оставил полевые работы, простился с родителями и, принеся в жертву ту самую пару волов, на которых пахал, последовал за Илией «и стал служить ему».

Между тем Ахав, долго не встречая грозного пророка, наверно подумал, что окончательно освободился от него, и воспользовался этим временем для совершения очередного преступления. Хотя столицей его была Самария, но он любил жить также городе Изрееле, отличавшемся очаровательными красотами окружающей природы. При расширении и украшении своего дворца там ему захотелось овладеть великолепным виноградником, принадлежавшим жителю Изрееля Навуфею. Он предложил Навуфею поменяться виноградниками или продать его, но Навуфей, как истинный израильтянин, ни за что не хотел расстаться со своим наследственным имением, с которым связана была память обо всем роде его отцов. Тогда капризный и своенравный, но слабохарактерный деспот от досады и злобы слег в постель и перестал есть. Из этого затруднения его вывела Иезавель. Узнав, в чем дело, она сказала ему: «Что за царство было бы в Израиле, если бы ты так поступал?» Встань, ешь хлеб и будь спокоен: я доставлю тебе виноградник Навуфея. И она выполнила свое обещание. Написав от имени Ахава тайные письма старейшинам и судьям города, она приказала им обвинить Навуфея в богохульстве и измене. Судьи исполнили преступный приказ. Против Навуфея выставлены были ложные свидетели, на основании показаний которых, будто он «хулил Бога и царя», он был осужден и побит камнями, а виноградник его отдан во владение царя.

Но преступное дело Иезавели возмутило даже черствую совесть Ахава. Когда царица явилась к нему с известием, чтобы он взял даром тот виноградник, которого Навуфей не хотел отдать ему и за серебро, то Ахав, узнав об убийстве честного израильтянина, «разодрал одежды свои, надел на себя вретище», и только когда уже подавил в себе голос совести, «встал, чтобы пойти в виноградник Навуфея и взять его во владение». Но там его встретил Илия с приведшими его в трепет словами: «Ты убил, и еще вступаешь в наследство?... так говорит Господь: «на том месте, где псы лизали кровь Навуфея, псы будут лизать и твою кровь». Озадаченный Ахав нашелся только сказать: «Нашел ты меня, враг мой?» — «Нашел, - отвечал пророк, - ибо ты предался тому, чтобы делать неугодное пред очами Господа и раздражать Его», и затем изрек страшный приговор над всем домом Ахава, который должен погибнуть, а нечестивую Иезавель съедят псы за стенами Изрееля. Тогда еще раз проснулась совесть в Ахаве. Выслушав этот приговор, «он умилился пред Господом, ходил и плакал, разодрал одежды свои, и возложил на тело свое вретище, и постился, и спал на вретище, и ходил печально». Вследствие такого смирения приговор был смягчен: он должен был пасть не на него лично, а на дом его, так что царство перейдет от него к его наследнику-сыну.

В последние годы своего царствования Ахав был занят главным образом двумя большими войнами с Сирией. Важные победы его в первой из этих войн были как бы знаком принятия его покаяния в деле убийства Навуфея. Против него выступил сирийский царь Венадад II с 32-мя союзными князьями и осадил Самарию, требуя от Ахава вассального подчинения ему. Но когда высокомерный Венадад потребовал от него выдачи жены и детей, то Ахав ответил ему отказом, употребляя пословицу: «Пусть не хвалится подпоясывающийся, как распоясывающийся». Один пророк обещал ему победу, и действительно, когда Венадад беззаботно пировал с своими князьями-союзниками и напился допьяна, Ахав сделал удачную вылазку, разбил неприятеля и обратил его в беспорядочное бегство с пьяным царем во главе. Через год, однако же, война возобновилась, так как Венадад приписал свое поражение тому, что Бог израильский есть Бог гор, а не долин, и потому, если он потерпел поражение в гористой местности, то наверно одержит победу в долинах, куда он и направил свое войско. Но в долинах Венадад потерпел еще большее поражение. В битве около города Афека он потерял 100 000 пехоты. Остальные хотели укрыться за укрепленными стенами этого города, но обвалившейся стеной его задавило их еще 27 000 человек. Для Венадада остался один исход — сдаться на милость Ахава, что он и сделал со своими военачальниками. Ахав принял смирившегося царя с почетом, пощадил ему жизнь под условием возвращения всех отвоеванных им городов и предоставления царю израильскому права иметь особый квартал в городе Дамаске для пребывания израильтян.

Это необычайное содружество с врагом обетованной земли, которого он должен бы подвергнуть примерному наказанию для устрашения и других врагов ее, вызвало негодование пророков, из которых один явился к Ахаву весь избитый и с пеплом на голове и наглядной притчей укорил царя за его неразумную мягкость. Ахав в неудовольствии возвратился в Самарию.

Мир с Сирией продолжался в течение трех лет, но Венадад, по-видимому, не возвратил отвоеванных городов, вследствие чего стала неизбежной новая война с ним. Ахав решил силой отнять у сирийцев важный город Рамоф Галаадский, причем призвал на помощь своего союзника Иосафата, царя иудейского. Итог этой битвы мы уже видели: тело Ахава было привезено в Самарию и погребено там, а когда окровавленную колесницу мыли в пруде Самарийском, то кровь Ахава лизали псы, как и предсказал ему Илия.

Вместе с тем окончилось и земное поприще великого пророка. Предчувствуя конец своей земной жизни, пророк Илия хотел закончить ее наедине с Богом, и с этою целью несколько раз пытался разлучиться со своим спутником и служителем Елисеем. Но Елисей и сам сознавал, что с его великим учителем готовится произойти нечто необычайное, и не отлучался от него. Перейдя около Иерихона через Иордан, который от мановения мантии Илии расступился пред пророками, последний, наконец, открыл своему спутнику и ученику, что он «взят будет от него», и сказал ему: «Проси, что сделать тебе, прежде нежели я буду взят от тебя». Елисей отвечал: «Дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне». Елисей просил слишком много, но ему было отчасти дано просимое. Когда они шли дальше, «вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо. Елисей же смотрел и воскликнул: отец мой, отец мой! колесница Израиля и конница его! — и не видел его более». В печали о разлуке со своим учителем он разодрал свою одежду и вместо нее поднял упавшую милоть Илии. Ею на обратном пути он разделил воды Иордана; встретившие его пророки признали в нем духовного преемника Илии и поклонились ему до земли.

6. Пророк Елисей (4 Цар. 2:13-25; 3-10; 13:14-21)

Однажды Елисея встретили насмешками дети из Вефиля, которые, очевидно следуя примеру своих нечестивых родителей, издевались над пророком, крича ему: «Иди, плешивый, иди, плешивый!» За это, в наказание и предостережение нечестивым родителям, сорок два из этих детей были растерзаны вышедшими из соседнего леса медведицами, а Елисей отправился на гору Кармил, чтобы там, в этом убежище его великого учителя, в уединенном общении с Богом укрепить свой пророческий дух. Затем уже оттуда он направился в Самарию, где царствовал младший сын Ахава – Иорам.

Между тем, по смерти Иосафата в царстве Иудейском воцарился его сын Иорам, так что в обоих еврейских царствах были соименные цари, которые продолжали поддерживать союз между собою. В лице этого царя с особенной силой сказались вредные последствия такого союза. Женившись на дочери Ахава и Иезавели — Гофолии, он поддался влиянию своей кровожадной жены, при вступлении на престол убил всех своих братьев и своей гнусной жизнью навлек на свое царство целый ряд бедствий. Против него восстали эдомитяне, которые отняли главный торговый порт на Чермном море — Елаф; филистимляне и аравитяне сделали нашествие на его страну, напали даже на его дворец, захватили его жен и избили его сыновей. Сам он умер от безобразной и мучительной болезни — в таком презрении, что не удостоен был даже погребения в усыпальнице царей. Ему наследовал сын его Охозия, продолжавший дружбу с Иорамом израильским, история которого с этого времени тесно связывается с историей пророка Елисея, как достойного носителя великого духа Илии.

Уже в войне с моавитянами Елисей оказал союзным царям незаменимую услугу, которая прославила его имя в обоих царствах. Но затем начинается целый ряд изумительных чудес. Еще будучи в Иерихоне, он чудесно очистил злокачественную воду одного источника, причинявшего бесплодие, затем умножил масло в сосуде бедной вдовы, дав ей возможность уплатить долг покойного мужа, за который заимодавец угрожал взять ее двух сыновей в рабы к себе; в Сонаме избавил от неплодия одну богатую женщину, у которой он пользовался гостеприимством, и воскресил ее умершего сына; уничтожил гибельные свойства ядовитых трав, случайно попавших в пищу пророческих учеников в Галгале; чудесно напитал двенадцатью ячменными хлебами и несколькими зелеными колосьями сто человек и заставил всплыть на поверхность воды упавший в Иордан топор. Слава об этих чудесах разнеслась не только по всей Палестине, но и за пределы ее, и это послужило поводом к одному из самых замечательных событий в жизни Елисея.

Когда, после разделения Еврейского народа на два враждебных царства, его политическая сила ослабела, различные завоеванные народы отложились от них и составили независимые государства. Одним из самых сильных было царство Сирийское, со своей столицей Дамаском. Цари этого новообразовавшегося государства скоро сделались настолько могущественными, что вступали в борьбу даже с Ассирией, и смотря по обстоятельствам то союзничали, то враждовали с царствами Израильским и Иудейским. Эти постоянные связи сближали их между собой и в других отношениях: в торговом и даже религиозном, так что влияние израильских пророков чувствовалось и в Дамаске.

Главный военачальник сирийского царя Нееман, на военном гение которого держалась вся сила государства в те бурные времена, поражен был проказой, страшной и отвратительной болезнью, повергшей в горе не только самого Неемана, но и царя Венадада. Болезнь считалась неизлечимой, и злополучному полководцу оставалось в горе сложить свои доспехи. В это время среди рабынь, прислуживавших жене Неемана, была одна израильская девочка, захваченная сирийцами в плен при одном из набегов, которые были обычным явлением при враждебных отношениях соседних государств. Она вспомнила о пророке Елисее, слава о чудесах которого гремела по всему царству Израильскому, и сказала своей госпоже, что этот пророк несомненно исцелит Неемана, стоит только обратиться к нему. Так как народная молва об иэраильском пророке несомненно доносилась и до Дамаска, то жена Неемана с надеждой доложила об этом своему мужу, а через него и самому царю. Обрадовавшись случаю хоть чем-нибудь утешить своего знаменитого полководца, Венадад написал официальное письмо Иораму, с которым он в это время находился в мирных отношениях, и просил его оказать зависящее от него содействие в предприятии, причем приложил большие дары в 10 талантов серебра, 6 000 сиклей золота и десяти перемен одежд. С этим письмом Нееман, в сопровождении свиты и вооруженного конвоя, отправился в Самарию. Венадад написал письмо в чисто языческом духе, не упомянув даже о пророке, а прямо выразив желание, чтобы сам царь израильский позаботился об исцелении Неемана. Иорам, пораженный столь странной просьбой, увидел в этом лишь повод со стороны Венадада начать против него военные действия и разодрал на себе одежды.

Тогда сам пророк Елисей выручил его из этого затруднения и послал царю сказать, чтобы он направил знатного иноземца к нему, и последний узнает, «что есть пророк в Израиле». Нееман действительно направился в дом пророка, но незнанием обрядовых законов иудейской религии едва не испортил всего дела. Елисей, как строгий иудей, не мог приблизиться к прокаженному, и поэтому выслал к Нееману лишь своего слугу с наставлениями. Привыкший к восточному низкопоклонничеству себе, Нееман не мог понять и стерпеть такого пренебрежительного отношения к своей личности. Притом и само средство, предлагавшееся пророком, казалось ему почти насмешкой. Пророк через своего слугу велел ему пойти к реке Иордану и выкупаться в ней семь раз. Озадаченный таким на его взгляд странным предложением, высокомерный Нееман открыто выразил свое негодование и сказал своим приближенным: «Вот я думал, что он выйдет, станет и призовет имя Господа, Бога своего, и возложит руку свою на то место, и снимет проказу. Разве Авана и Фарфар, реки Дамасские не лучше всех вод израильских?»

Разгневанный Нееман повернулся от дома пророка и поехал в обратный путь. Но, к счастью, в числе его свиты нашлись люди, которые сумели утишить гнев своего господина. Они сказали ему, что пророк требует лишь весьма немногого, и отчего ему не исполнить этого простого предложения пророка, которое кажется оскорбительным лишь вследствие своей необычайной простоты. Убежденный этими доводами, Нееман согласился и направился к Иордану, который находился верстах в сорока от Самарии. И вот, когда он действительно семь раз выкупался в священной реке, «обновилось тело его как тело малого ребенка, и очистился».

Обрадованный чудесным исцелением Нееман тотчас же направился опять в Самарию к дому пророка, чтобы выразить ему свою признательность и предложил богатые дары. Теперь и пророк лично вышел к нему навстречу, хотя честь Иеговы и запрещала ему принять подарки, чтобы Нееману не показалось, будто исцеление произведено продажным волшебством языческих жрецов. Это бескорыстие еще больше поразило Неемана, и в душе его совершился полный религиозный переворот: «Вот я узнал, что на всей земле нет Бога, как только у Израиля. Не будет впредь раб твой приносить всесожжения и жертвы другим богам, кроме Господа». Чтобы достойно поклоняться истинному Богу, Нееман даже просил позволения у Елисея взять с собой израильской земли, на которой бы можно было ему в Дамаске совершать всесожжения Иегове. При этом, однако, Нееман попросил снисхождения к себе как лицу официальному, так как ему, по обязанности своего положения, придется присутствовать при идолопоклонстве своего царя и наружно также преклоняться пред сирийским идолом Риммоном. «Да простит Господь раба твоего в случае сем!» - говорил он пророку. Сердце его предано Господу, но обстоятельства требовали от него внешнего, формального идолопоклонства. Елисей видел искренность его сердца и ответил ему: «Иди с миром». И Нееман действительно отправился обратно в свою страну с миром и искрой истинной веры в своей душе, а проказа его перешла на корыстолюбивого слугу пророка, Гиезия, захотевшего обманом воспользоваться хотя бы частью тех богатых даров, от которых отказался пророк.

При обычной враждебности древних государств даже чудесного исцеления Неемана было недостаточно для того, чтобы упрочить мирные отношения между царями сирийским и израильским, и вскоре между ними разгорелась война. В этой войне пророк Елисей оказал Иораму важные услуги, давая ему такие мудрые советы, что ими расстраивались все военные планы неприятеля. Раздраженный этим, Венадад сирийский послал отряд своего войска, чтобы окружить находившийся неподалеку от Самарии город Дофаин и схватить находившегося там Елисея. Но войско было поражено слепотой и заведено было в Самарию, хотя пророк не допустил до его истребления и велел царю отпустить воинов. Тем не менее, Самария была крепко окружена неприятелем со всех сторон. Жизненные припасы необычайно подорожали, так что «ослиная голова продавалась по 80 сиклей серебра, а четвертая часть каба голубиного помета — по пяти сиклей серебра».

Две женщины в отчаянных муках голода согласились заколоть своих детей в пищу, и одна из них явилась с жалобой к царю, чтобы принудить свою напарницу к исполнению страшного условия. Услышав об этом, царь в отчаянии разодрал на себе одежды и надел вретище, в котором и ходил по стенам столицы. Иорам хотел уже выместить отчаянную злобу на Елисее, но пророк предсказал скорое избавление столицы от осады и изобилие. Предсказание оправдалось. Четверо прокаженных, не вынося мук голода, в отчаянии решились идти в стан сирийцев, говоря: «Что нам сидеть здесь, ожидая смерти? Пойдем лучше в стан сирийский. Если оставят нас в живых, будем жить, а если умертвят, умрем». Но с приближением к вражескому стану они, к своему изумлению, нашли его оставленным со всем запасом припасов. В отдалении лишь слышались отзвуки беспорядочного бегства сирийцев, которые, как оказалось, услышав шум приближающегося войска и думая, что это армия египетского фараона, пришедшего на выручку Самарии, были поражены внезапной паникой и бросились в бегство.

После этого события слава Елисея распространилась далеко за пределы Израильского царства, так что сам Венадад сирийский во время своей болезни послал к нему военачальника Азаила спросить об исходе этой болезни. Пророк, открыв Азаилу близкую смерть царя, в то же время со слезами предсказал ему, что, к несчастью израильтян, он будет царем Сирии. И действительно на другой день Азаил задушил Венадада намоченным одеялом и провозгласил себя царем Сирии.

Этим переворотом хотели воспользоваться цари израильский и иудейский для того, чтобы возвратить себе Рамоф Галаадский, остававшийся все еще под властию сириян. Иудейский царь Охозия до того подчинился влиянию своей нечестивой матери Гофолии (дочери Ахава и Иезавели) и своего дяди Иорама израильского, что идолослужение Ваалу и Астарте водворилось и в царстве Иудейском. Восседание внука Ахава на престоле Давидовом переполнило меру долготерпения Божия, и поэтому это военное предприятие еврейских царей должно было послужить поводом к наказанию их обоих. Иорам был ранен в самом начале войны и возвратился в Изреель, куда отправился и Охозия навестить больного. Елисей между тем, во исполнение воли Божией, послал одного из учеников помазать на царство Ииуя, военачальника царя израильского. Узнав об этом, войско также провозгласило его царем. Не медля, Ииуй помчался в Изреель, чтобы упрочить за собой царство. Обоих царей он встретил в винограднике Навуфея. Натянув лук, он прострелил Иорама, сидевшего в колеснице, и велел выбросить его тело на участке Навуфея на съедение собакам. Охозия бросился было в бегство, чтобы спастись в Самарии, но был настигнут и также убит. Престарелая Иезавель, услышав о смятении, хотела отвратить от себя бедствие чарами своей поблекшей красоты, но Ииуй велел евнухам выбросить ее в окно из высокого терема. «И они выбросили ее. И брызнула кровь ее на стену и на коней, и растоптали ее». Ииуй, впрочем, велел «похоронить ее проклятую, так как царская дочь она», но от нее уже не ничего нашли, кроме черепа, ног и кистей рук. Тело ее было съедено собаками, как предсказано было Илией. Не зная меры в своей ревности, Ииуй потребовал от старейшин Самарии голов 70 сыновей Ахава. По пути в Самарию, встретив 42 человека родственников Охозии, которые, не зная ничего о случившемся, шли посетить сыновей Ахава, умертвил также и их, оправдывая свою кровожадность определением Божиим.

В Иудее владычество дома Ахава было продолжено еще на шесть лет захватом престола со стороны Гофолии, но Гофолия ускорила свою гибель поголовным истреблением царского рода, от которого спасся лишь один новорожденный сын Охозии Иоас, скрытый от неистовства своей нечестивой бабки своею теткою Иосавефою. Муж ее, первосвященник Иодай, тайно воспитал его при храме и на седьмом году провозгласил его царем, а Гофолия была убита. С ее смертью погибла последняя отрасль дома Ахавова, «и веселился весь народ земли, и город успокоился». Первосвященник Иодай воспользовался этим для пробуждения религиозно-нравственной совести народа, торжественно «заключил завет между Господом и царем и народом», и обрадованный народ «пошел в дом Ваала, и разрушил жертвенники его, и изображения его совершенно разбили, и Матфана, жреца Ваалова, убили пред жертвенниками», после чего восстановлен был порядок истинного богослужения в храме.

Так, с уничтожением нечестивого дома Ахавова были истреблены отчасти и нечестивые дела его.

Когда Елисей приближался к смерти и лежал на одре болезни, его посетил царь Иоас и, вполне оценивая значение великого пророка в государстве, плакал над его постелью, приговаривая те самые слова, которыми сам Елисей прощался с возносившимся на небо Илией: «Отец мой, отец мой, колесница Израилева и кони его!» В утешение царю Елисей велел ему стрелять из лука в землю, в знак того, что он победит сирийцев. Иоас выпустил только три стрелы и остановился, не веря в возможность одержать над сирийцами более трех побед. Если бы он имел больше веры и упования на всемогущество Божие, то совершенно бы низложил их, заметил ему умирающий пророк. Но и тремя одержанными победами над Венададом, сыном Азаила, Иоас возвратил отнятые у его отца владения и смирил надменность иудейского царя Амасии.

В его царствование совершилось последнее чудо Елисея. Через год после смерти пророка моавитяне сделали набег на землю Израильскую. В это самое время несли погребать покойника. Устрашенные набегом, носильщики бросили тело в первую попавшуюся гробницу, которая оказалась гробницей Елисея, и от соприкосновения с костями чудотворца мертвец ожил и встал.