Предмет социологии, согласно Дюркгейму, — социальные факты, существующие вне индивида и доминирующие над ним

Это определение безусловно точно, за исключением того, что под социальными фактами можно понимать и различными исследователями понимались вещи совсем не тождественные.

В период зарождения и становления социологии, творчества О. Конта, Э. Дюркгейма в теоретическом и практическом управлении, в общественном сознании добивалась господства экономическая модель социального развития. «Экономический человек», целью которого является стремление к обогащению, к заработку, предпочтения которого определяются преимущественно выбором между затратами труда и уровнем его оплаты. В ракурсе социологии подход к обществу осуществлялся с точки зрения его предметно-функциональной составляющей. Законы классовой борьбы, целью которых является перераспределение затрат труда и результатов деятельности, вероятно, в наибольшей степени соответствовали обществу «экономических людей». Под социальными фактами преимущественно понимались те, что определялись экономическими, хозяйственными интересами общества или отдельных его групп.

Впоследствии образ «экономического человека» в качестве усредненного социального штампа благодаря трудам великих психотерапевтов З. Фрейда*, К. Юнга**, Э. Фромма*** и других дополнился чертами психической неуравновешенности. Наука и искусство управления становились более психологичными.

Однако уже на момент формирования социологии, и тем более по ходу ее развития, было очевидно, что человек далеко не всегда руководствуется соображениями экономической выгоды, психологического равновесия, правовых норм и политических интересов. Напротив, существует группа ценностей, именуемых «общественным мнением», которая заставляет человека существенно отклоняться от его рациональных индивидуальных предпочтений. Это «общественное мнение» различно для различных эпох, социальных слоев, географических и демографических условий. В нем отражаются многие объективные процессы, но в силу бесконечного числа отражений, различной степени инертности этих отражений в общественном сознании, они создают ирреальную картину мира, которая подобно проектному заданию заставляет людей в последующем приспосабливать мир к ее ирреальности и нерациональности.

Истоки социальных норм поведения при желании всегда можно найти в объективных исторических фактах. Рукопожатие, используемое многими народами в качестве традиционного приветствия, основано, по мнению ряда исследователей, на желании входящего продемонстрировать чистоту своих намерений и безоружность рук. Такой стиль поведения был оправдан при обязательном ношении оружия и систематическом его применении. Момент рождения этого социального действия сохраняет в себе память о господствующем в то время праве силы над силой права. Но в современных условиях уже не несет прежнего содержания и сохраняется лишь в качестве «культурной нагрузки».

Данный пример не оказывает в большинстве ситуаций существенного влияния на общественные процессы. Однако этот жест или его отсутствие у руководителя при встрече с подчиненными может быть воспринято коллективом как признак высокомерия, нерадушия, коварства и властолюбия. Естественно, что хорошие руководители и психологи нередко сознательно используют этот жест для доказательства обратного. Подчиненный, которому намного выше его стоящий руководитель при встрече протянул руку, чувствует себя поощренным на длительное время. Это не замедлит сказаться и на качестве его труда, и на психологическом микроклимате в коллективе.

Но если руководитель из желания показаться большим демократом, чем следует, бросается к каждому сотруднику с объятиями, реакция последних окажется обратной. Такое поведение не соответствует укоренившимся социальным стандартам. Так, Мишель Монтень* рекомендовал принцам не снимать шляпу перед каждым встречным, а оказывать эту честь лишь избранным.

Желая подчеркнуть дистанцию с подчиненными, руководитель может сознательно и демонстративно избегать протянутых рук и, опять же, достигать положительного эффекта.

Как мы видим, даже столь ничтожный социальный факт может коренным образом повлиять на состояние социальной группы, эффективность ее деятельности и качество руководства. На практике же всем нам приходится сталкиваться не с единичными социальными нормами, но с целыми их комплексами. Их игнорирование может привести к настоящим личным драмам и социальным потрясениям.

Так, несоответствие государственной политики и общественной культуры (личности руководителя и социальных норм) может привести к тому, что нарушится естественная система формирования лидерства, государственного управления, хозяйства в целом. При этом люди, готовые к реализации руководящей линии, будут оказываться неуважаемыми в глазах большинства. Неуважение к представителям власти будет стимулировать развитие неуважения к власти вообще, к ее официальным и формальным атрибутам. С другой стороны, руководящая элита для успешного проведения правильного, с ее точки зрения, внешнеполитического и внутриполитического курса будет вынуждена усиливать карательные меры и санкции к нелояльному населению. Примеров тому, даже в отечественной истории, предостаточно. Любые реформы, инициируемые «сверху», как-то: реформы Петра Великого или социалистические преобразования начала XX века или демократические преобразования конца — приводили к описываемому противостоянию власти и населения, в результате которого и те и другие несли невосполнимые потери.

Даже в случае успеха такой политики новая культура, новая система ценностей уничтожит старую, но не приживется и сама. В итоге, как правило, формируется совершенно неожиданная культурная парадигма, возвращающая победу «праву силы» над «силой права». Народ принимает вседозволенность как социально допустимую категорию. Общественное мнение утрачивает стимулирующее действие. Люди не чувствуют себя вознагражденными при высокой общественной или официальной оценке. Гражданин постоянно испытывает чувство неудовлетворенности оттого, что либо официальное, либо неофициальное его признание оказывается недостаточным. Вместе с этим усиливается тормозящий эффект общественного мнения. Обыватель испытывает страх и неуверенность там, где для этого нет никаких объективных предпосылок. Падает инициатива, снижается образовательный уровень, качество труда. Сам труд теряет ценность и престиж. Таким образом, социальный эксперимент в случае непродуманности его возможных последствий вполне может обернуться экономической и социальной катастрофой.

Именно эти последствия призвана предвидеть и предотвращать социология вообще и социология управления в частности.

Да, во взаимоотношениях конкретных руководителя и подчиненного в конкретной ситуации конфликты технологии и культуры, действие и бездействие могут во многом быть объяснены с позиций психологии. Но психология ограничивается лишь индивидуальным анализом. С ее помощью можно лучше понять результаты влияния группы на личность, чем личности на группу. С психологических позиций можно описать поведение индивида, но поведение группы оказывается вне ее поля зрения. Своего рода ответом на этот пробел явилось формирование массовой психологии, позднее совместно с общей социологией — социальной психологии. Эти науки находятся в самой непосредственной близости от социологии, нередко даже включаются в ее состав. Однако в обоих случаях на первый план выдвигаются психологические аспекты. Попытка объяснить социальные феномены делается через анализ характеристик индивидуальной психики. Но общество как система приобретает системные качества, не присущие ни одному из ее элементов. Понимание этих качеств требует опять же системного подхода. Ни одна из существующих дисциплин не в силах в полной мере решить поставленную задачу.

Это тем более существенно, когда в объективе исследований оказывается крупная организация, как, например, государство. Может быть, и здесь с некоторыми вопросами справилась бы политология. Но политология — это прежде всего инструментарий достижения определенных, в том числе и социальных, целей, а понимание истоков возникновения этих целей в ее рамках — затруднительно.

Таким образом, встав на точку зрения О. Конта, социологам пришлось бы ограничить свои исследования сбором и обобщением данных других наук, но потерять при этом то неуловимое общее, что неизбежно ускользает от внимания этих наук.

Добираясь до сути предмета исследования социологии, отделяя от него все то, что давно и по праву принадлежит области психологии, экономики, юриспруденции и прочих не менее уважаемых наук, при этом, вытягивая то самое нечто — «социальные факты, существующие вне индивида и доминирующие над ним», рассмотрим взаимоотношения социальных и психологических явлений.

Каждый человек хотя бы изредка ощущает себя стесненным общественными обстоятельствами, то есть просто тем фактом, что он в данный момент не один. (Философия Диогена в данном случае лишь исключение, подтверждающее правило.) Будучи на людях, в свете, в обществе, индивид всегда корректирует свое поведение в зависимости от разнообразных характеристик той социальной группы, в которой он находится. Ряд ограничений им осуществляется осознанно. Например, не зевать на деловом совещании, как бы ни было тоскливо и муторно от бесконечного переливания из пустого в порожнее очередного оратора. Так и бессознательно в кругу людей, обладающих бесспорно более высоким социальным статусом, смущенно опускать глаза (голову, спину в зависимости от несопоставимости собственного статуса с уровнем группы и внутренними амбициями индивида).

Общество в большинстве случаев не прибегает к каким-либо формальным, а тем более физическим способам принуждения. Более того, в противовес тому, что думает новичок в группе, сама группа может даже не заметить его неловкостей, вульгарности или экстравагантности. (Не заботьтесь о том, что другие люди о вас подумают. Они слишком обеспокоены тем, что вы думаете о них. Совет Эдельштейна*.) Вы нелепо и смешно оступаетесь в автобусе и тут же смущенно обводите глазами окружающих. Их реакция вам совершенно неизвестна, вы ее только собрались узнать, но чувство смущения перед окружающими вас людьми вы уже испытали. При этом окружающие даже не замечают допущенные промахи. (Безусловно, встречаются и обратные примеры, когда все вокруг возмущены поведением индивида, а тот уверен в абсолютной безукоризненности своих поступков.) Общественный феномен, социум живет внутри каждого индивида. Притом достаточно автономно от индивидуальных целей, интересов и потребностей. Он побуждает к выполнению вам не выгодных, но общественно полезных обязанностей, для вас нелепых, но в то же время общественно обязательных ритуалов. Этот социальный феномен представляет собой вполне самостоятельный организм, живущий сразу в каждом и во многих.

Данный организм — общество или социум — как система достаточно агрессивен и нетерпим к элементам, составляющим общество в физическом смысле, то есть к людям. Каждый из здравомыслящих и находящихся в трезвой памяти людей постарается избежать прилюдного удовлетворения большинства физиологических потребностей или нужд, соблюдая понятные социальные ограничения. А не имея возможности уединиться для этих целей, будет испытывать душевные переживания не только во время нарушения общественного этикета, но порой спустя годы краснея вспоминать о допущенном «проступке». Но ведь ни одно живое существо не испытывает стеснения за то, что ему предначертано самой природой.

На крайних точках извращенной социализации возникает стеснение потреблять пищу в присутствии посторонних. (Так, некоторые короли не позволяли посторонним присутствовать при их трапезе.) Стыдясь своего человеческого запаха, обеспечивать спросом производителей дезодорантов, духов, одеколонов и прочих искусственных ароматизаторов. Социум заставляет людей стыдиться самих себя, что позволяет сделать предположение, что в собственных глазах он (или оно) видится себе существом более высокого порядка.

Задумываясь с этой точки зрения над структурой психики, предложенной Зигмундом Фрейдом («Я» («Эго»), «Сверх-Я» («Супер-Эго») и «Ит» («Оно»)), иной раз возникает сомнения в правильности наименований, присвоенных трем ее разделам. Наиболее чуждым природе человека является именно «Сверх-Я» («Супер-Эго»), в то время как истинным «Я» выступают бессознательные инстинкты, обеспечивающие индивиду и самосохранение, и самовоспроизведение.

И говоря, что люди не простят какой-либо оплошности, мы подразумеваем в большинстве случаев не людей реальных (реальные люди если и не простят, то по крайней мере забудут), а тех, что живут в нашем воображении— людей-эталонов, людей-стандартов. Образование, развитие и взаимодействие этих социальных эталонов, которые существенно, отличаются от своего прототипа — человека нормального, не может быть объяснено исключительно психологическими средствами. Социальные нормы изучаются психологией, но именно с точки зрения их взаимодействия внутри психики индивида с другими структурами человеческой души. В то время как процесс возникновения этих норм проистекает не в индивидуальном, а именно в общественном сознании. И если формируемые социальные нормы становятся губительны для индивида или для самого общества, если они трансформируются в социальные патологии, то психолог не в силах вернуть здоровье ни индивиду, ни обществу.

Конечно, в числе причин социальных патологий (бунтов, революций, напряженности, этнических, религиозных и иных конфликтов) кроются и прозаические, вполне объективные экономические, этнические и иные противоречия. Но как показывает история, их одних никогда недостаточно для объяснения происходящих социальных бурь и потрясений. Государства, народы, территории, бывает, переживают более страшные испытания, сохраняя разумность поведения и находя правовые и этичные формы решения стоящих проблем. В то же время в определенной социальной обстановке ничтожные поводы могут оказаться катализаторами начала сложных социальных реакций. И ответ на этот поставленный вопрос может дать лишь наука, изучающая общество как самость, социальные характеристики его жизнедеятельности.

В ходе изучения общества становилось очевидным, что теория управления и весь комплекс управленческих наук не способны в силу узости подхода ответить на многие вопросы, связанные с особенностями социальной организации. В то же время общая социология за счет чрезмерной широты охвата и многообразия исследуемых явлений оказывалась не способной дойти до решения отдельных практически значимых задач в сфере управления. При этом появление социологии управления подкреплялось накоплением научных знаний о социальных процессах и явлениях. Большое значение имело развитие системного и комплексного подхода, появление кибернетики, синергетики, менеджмента.

Социология управления — исторический результат развития общей социологии. Накопление суммы социологических знаний о различных сферах и сторонах общественной жизни и деятельности позволило и потребовало разукрупнить общую социологию. Социальный заказ на более глубокое изучение отдельных экономически или политически особо значимых вопросов породил к жизни социологию труда, социологию политики, социологию семьи. Все они изучают определенные общие аспекты человеческих отношений, но один и тот же человек на производстве и человек в семье выступает с различных позиций, действует по различным стереотипам и для них в разной степени важными становятся различные группы социальных законов и закономерностей.

На производстве человек выступает в первую очередь продавцом своей рабочей силы. Социальные нормы рыночного общества считают вполне допустимыми и обоснованными его претензии на более высокий уровень оплаты труда, его желание понравиться в деловых соображениях руководству, приобретая желательный для данного вида деятельности имидж, надевая соответствующую деловую маску.

В семейной жизни те же притязания более закамуфлированы. Человека здесь в меньшей степени должны тревожить экономические соображения. Возможности супругов нравственно воспринимаются большинством из них как данность. На первое место выходят иные ценности — любовь, близость, надежность, красота.

Вероятно, было бы нелепо выбирать место работы, оценивая физические достоинства и недостатки руководителя. Но так же нестандартно было бы подходить к выбору супруга, ориентируясь исключительно на его профессиональные или деловые характеристики. Конечно, мужчина нормальной ориентации с большей радостью выполнит деловое поручение симпатичной ему женщины-руководителя и примет ее похвалу. Но он не сменит места работы и отношения к делу, если ей на смену придет мужчина. Любая женщина при прочих равных обстоятельствах предпочтет богатого и преуспевающего жениха, но это не значит, что из экономических соображений она создаст семью с мужчиной, отвращающим ее своей внешностью. Эти выводы справедливы не для всех случаев без исключения. Но за всеми такими исключениями будет прослеживаться действие других, в данном примере не учитываемых, факторов.

Из сказанного понятно, что ход социологических исследований семьи будет существенно отличаться от исследования трудовых процессов. Тем большее отличие от прочих типов социальных отношений имеют отношения по поводу управления. Главенствующая цель руководителя не в симпатии к нему подчиненных (тем более любви), не в их материальном благосостоянии. В первую очередь его интересует решение конкретной управленческой задачи.

Если симпатия подчиненных, их экономическая мотивация способствуют достижению целей организации, олицетворяемой руководителем, то он обязан их стимулировать и поощрять. Если же премии и благодарности мешают достижению главной цели, значит, этот руководитель неудовлетворителен, а его руководство неэффективно.

Для того чтобы удовлетворить потребностям руководителя и управления, социологические исследования должны обращать внимание на те вопросы, которые при других обстоятельствах можно было бы считать несущественными.

Это справедливо не только для управленческой деятельности. Социология труда, например, обращает внимание на отношение людей к труду и отношения людей по поводу труда. (Мотивация, трудовые споры и конфликты, конфликтные ситуации, влияние трудовой деятельности на формирование и развитие социальных отношений, закономерности развития трудовых коллективов и т. д.) Аналогично, социология управления не исследует предметных и функциональных законов, принципов, структур управления, но останавливается на отношениях людей, возникающих в процессе управления, и отношениях, порождающих и направляющих управленческие воздействия.

Общим во всех социологических исследованиях является то, что исследуемые процессы и явления имеют схожую природу, механизм образования и общую цель — единение общества. Предметом исследования социологии управления являются социальные системы с иерархическим принципом организации. Кратко говоря, социология управления позволяет увидеть управление глазами социолога.

В числе особо значимых проблем, обусловивших возникновение социологии управления в качестве самостоятельной научной дисциплины, можно отметить следующие:

· Общесоциальные. Глобальные противоречия в общественном развитии: столкновение прогрессивных и регрессивных тенденций; необходимость общественной интеграции при фактически растущей разобщенности общества, необходимость еще большей интенсификации общественного производства при растущей бездуховности и т. д. Эта группа проблем относится к междисциплинарным и стимулирует развитие науки в целом.

· Социально-политические. Противоречия государственных интересов общественным; политико-правовых норм морально-нравственным идеалам; прав и свобод личности государственным ограничениям.

· Социально-экономические. Проблемы по поводу структуры собственности, распределения доходов и т. п.

· Социально-психологические. Проблемы взаимоотношений человека, коллектива и общества в процессе деятельности.

Это лишь укрупненные группировки проблем, на решение которых направлена социология управления.

Социология управления заимствует методологию социальных исследований общей социологии и объект исследования управленческих наук, представляя собой раздел общей социологии, выделившийся в самостоятельную научную дисциплину под воздействием, с одной стороны, социальной значимости управленческих процессов, с другой — накопленным общей социологией объемом знаний в области управления.

Социология управления относится к комплексу социологических дисциплин, таких как социология труда, социология отдельных профессий, социология организаций и т. д. Практически с момента создания социология уже была структурирована. Социология Дюркгейма делилась на три сферы: социальная морфология, социальная физиология и общая социология.

Социальная морфология изучает структуру общества, его статическое состояние. Социальная физиология изучает общественные процессы: религию, мораль, право, то, что составляет социальную динамику. Общая социология обеспечивает синтез социологических знаний.

Следуя той же логике, место социологии управления в ряду социологических дисциплин показывает таблица 1.1.

Таблица 1.1