Террористической направленности

Среди террористов[17] встречаются люди самых разнообразных социальных статусов и ролей, профессий и уровней образования, взглядов и жизненных ориентаций.

Общее, что их объединяет, – это склонность к насилию, агрессивность и особая жестокость. В этой связи многими авторами обоснованно отмечается, что по своим личностным признакам террористы наиболее близки к убийцам.

Так, сравнительный анализ личности террористов и бытовых убийц обнаружил либо совпадение и сходство, либо отсутствие резких различий в таких показателях, как пол и возраст, семейная адаптация и семейное положение, уровень образования, условия социального развития и др. [18]

Наряду с этим, главным образом применительно к нравственно-психологическим признакам, выделяются особенности личности террористов, отличающие их от остальных насильственных преступников. Это прежде всего так называемая экстернализация образа мышления и действий, определяющая упорный поиск источников собственных проблем вовне. Такой психологический настрой сплачивает террористов в противостоянии «неверным», «подпитывает» их ненависть к инакомыслящим, в качестве которых могут выступать любые не связанные с ними никакими личными отношениями представители других социальных групп (этнонациональных, религиозных и т. д.).

Характерной для террористов нравственно-психологической особенностью является эгоцентризм,как крайнее проявление эгоизма, а также нарциссизм (болезненное любование собой). Эти преступники не просто идентифицируют себя с той или иной группой (например, политических сепаратистов, членов религиозной секты, приверженцев какого-либо учения и т. д.), но и верят в ее абсолютную непогрешимость и не подлежащее даже малейшим сомнениям превосходство над другими.

Крайняя предвзятость оценок и суждений, нетерпимость к «чужим», фанатизм – это также характерные черты морального облика террористов.

Глубоко извращенным, с точки зрения морально-нравственных норм, у последовательно-криминогенных террористов является в целом отношение к жизни и смерти. Эти люди не признают жизнь высшей ценностью, для многих из них она ничего не значит. Они готовы отдать ее даже за самое призрачное торжество овладевших ими «сверхценных» идей, поэтому не боятся смерти. Ярким примером подобной мировоззренческой и поведенческой патологии, имеющей, по сути, клинический, психиатрический характер, являются действия так называемых шахидок, террористок-смертниц.

Необходимо отметить, что многоликость терроризма проявляется применительно не только к фактам (деяниям), но и к лицам, совершающим террористические деяния. И это вполне объяснимо с учетом предельной сложности данного социально-правового явления.

Состав организаторов, руководителей и исполнителей террористических акций довольно «пестрый». В нем есть выраженная иерархия, свои «верх» и «низ».

Среди «главных» могут быть, например, несостоявшиеся политики и духовные лидеры, идеологи переустройства на началах «единственно правильной» философии и веры не только отдельных государств, но и всего мира.

На уровне исполнителей, наряду с убежденными «борцами за идею», могут действовать самые разные субъекты:

– корыстно ориентированные лица, которые не нашли для себя вариантов нормальной социальной адаптации;

– иностранные наемники, сделавшие террор своей профессией;

– малограмотные люди, одурманенные извращенными религиозными догмами;

– лица, которыми всецело завладела жажда мести за погибших в ходе антитеррористических операций родственников;

– искатели приключений и др.