Глава 43. Восход солнца

Он пропел последние слова так, словно мы играли в прятки. И Дастин бросился вперед, готовый бежать отсюда, но я схватила его за руку и потянула обратно к себе.
- Нет, ДАСТИН, НЕТ! – проскрипела я, пытаясь удержать его, - Он пытается выманить тебя!
- Она у него! – возразил он, пытаясь высвободиться так, чтобы не сделать мне больно.
- Нет, это не так! – я взяла его лицо обеими руками, поскольку видеть меня он не мог, – НЕ НАДО!
- Николь… - произнес Дастин в агонии, а затем снова раздался голос Кевина.
- Ты хотел решающего поединка, раб, - Кевин бросил вызов, - И вот он. Так что иди сюда, и ты его получишь. Я нашел для нас идеальное место. Иди на мой голос, любимый. И я расскажу тебе правила, когда ты придешь. Давай покончим с этим. Скоро утро, и нам предстоит долгий перелет.
Дастин вышел из комнаты и направился в огромную гостиную, где все это началось, …но Кевина там не оказалось.
- Дастин, подожди! – взмолилась я, - Что ты делаешь?
- Я иду к нему, - он ощупал стену рядом с собой, - Он прав. С этим нужно покончить сейчас же. И если у него Кэти…
Мне хотелось верить, что Кэти в безопасности, заперта в винном погребе. Но правда в том, что она могла как-то выбраться оттуда. Если был хоть один шанс, что она у НЕГО, я тоже должна была узнать об этом. Меня тошнило от мысли, что она в его руках, а нас там нет. Мы спешно шли по коридорам на голос этого пидора. Мы совсем не слышали Кэти. На минуту я расслабилась, подумав, что Кевин блефует. И тогда я услышала ее.
Она не плакала, и в ее голосе совершенно не слышалось слабости. На самом деле она надсмехалась над Кевином, говоря:
- У моего папы «черный пояс» по карате. Он сильно побьет тебя.
Затем мы услышали, как Кевин фыркнул и ответил:
- Твой папа – маленькая сука.
Дастин заревел и тут же выдал наше местонахождение. Их голоса раздавались у нас над головой, …и когда мы вошли в огромное помещение, я увидела, что это гигантских размеров комната из стекла. Здесь были две стеклянные лестницы – одна рядом с нами и еще одна такая же лестница на другой стороне комнаты, ведущая вверх на стеклянный пол, где стояло множество небольших прозрачных столиков, полуразрушенных и почерневших от огня. Внизу также находилось несколько наполовину сгоревших стульев, и складывалось впечатление, что они попадали сюда сверху. И когда я посмотрела вверх на стеклянный пол над нами, я увидела огромную пробитую дыру, окруженную серебристо-черными трещинами, …а справа была еще одна дыра, …и еще одна, сделанная давно. И наверху, на этом разрушенном стеклянном уровне стоял Кевин, держа Кэти за руку, с оружием в другой руке.
- КЕВИН! – крикнул Дастин, - Отпусти ее! Это НАШЕ с тобой дело!
- Как ты до нее добрался? – закричала я, ненавидя себя, …ненавидя то, что ему удалось сделать невозможное.
- Она пришла ко мне, - объявил Кевин, улыбаясь Кэти, - Это несложно – выманить к себе ребенка, …особенно когда кричишь, что ее отец нуждается в ней, иначе ему будет больно. Она прибежала ко мне.
- Прости, пап, - прохныкала Кэти, чувствуя стыд, …но никто из нас не винил ее за то, что у нее было такое милое и храброе сердце, - Он сказал, что в тебя стреляли! Он сказал, что я нужна тебе!
- Не извиняйся, малышка, - мягко сказал Дастин, сжав кулаки по бокам, - Мы любим тебя. Это нормально. Все будет в порядке, я клянусь.
Кевин фыркнул и направил на нас револьвер.
- А теперь слушай правила, любовь моя, - начал Кевин, - Ты оставишь эту негодяйку под лестницей и поднимешься сюда один.
- ИДИ на хуй! – в ярости выкрикнула я, крепче схватив Дастина за руку.
- Ты поднимешься сюда один, - повторил Кевин, - И затем мы с тобой выясним отношения. Здесь, наверху. Победит тот, кто останется на ногах. Победишь ты – и сможешь уйти со своей ванильной семейкой, …можете идти на хуй, мне все равно.
- А если победишь ты? – осмелилась спросить я.
- Тогда Дастин полетит со мной… на самолете по доброй воле, - ответил Кевин.
- Шел бы ты сам НА ХУЙ! – выплюнула я.
- Подожди! – сказала мне Дастин и затем спросил:
- А что насчет Кэти и Николь?
- На самом деле они мне не нужны, - сказал Кевин Дастину, - Если честно, вся эта ситуация вымотала меня и порядком надоела. Николь предназначалась Логану, …но он повел себя как ебаный предатель, поэтому шел бы он на хуй. Они могут проживать свою жизнь в стране, где их ебут в задницу (он намекает на США – прим.пер.), мне все равно. Даже если они расскажут все полиции, мы будем уже далеко, в другой стране. Они не смогут поймать нас. Все, чего я хочу – это тебя. Это все, чего я когда-либо хотел. И если тебе посчастливится убить меня – тогда ты не тот сабмиссив, о котором я мечтал, …и в любом случае моя жизнь потеряет всякий смысл. Я потерял кое-что еще… свое лицо, свою жизнь, …свое место в мире. Это – сделка. Соглашайся… или не соглашайся. У тебя минута на раздумье, …или я снесу ребенку голову.
Я почувствовала слезы на глазах, когда желчь подкатила к горлу. Дастин развернулся ко мне и взял меня за руки, прошептав:
- Я должен идти, Николь.
- Нет, Дастин! – я задохнулась при мысли, что он вынужден будет подняться туда один, будучи слепым. Кевин убьет его. Он убьет Кэти. И если он сделает это, он убьет и меня. И все, что мне останется – это стоять внизу и смотреть на это? На хуй!
- Николь, все нормально, - он быстро поцеловал меня, изо всех сил стараясь смотреть мне в глаза, и добавил:
- Я вернусь. Вместе с Кэти. Я обещаю. Пожалуйста, поверь мне.
Я ненавидела это. Я, блять, ненавидела это, но я услышала свои слова сквозь всхлипывания:
- Я ВЕРЮ в тебя, Дастин …
- Значит, у меня есть все, - он мило улыбнулся мне и затем, нежно обняв мое лицо руками, осторожно провел пальцами по моим глазам, …затем по носу, …словно таким образом видел меня. Я заплакала и ощутила влагу на лице, когда он прислонился своим носом к моему носу и выдохнул:
- Я люблю тебя, Николь Салливан. Я вернусь к тебе. Обязательно.
И прежде, чем я смогла ответить, он пошел вверх по ненадежной стеклянной лестнице. Он нащупал перила лестницы и взялся за них, пока поднимался наверх, ощупывая ногами каждую ступеньку, прежде чем встать на нее всем весом.
- Хороший мальчик, - вкрадчиво сказал Кевин, - Поторопись. Мы же не хотим, чтобы ты снова упал, дорогой.
- Дастин, подожди – это ЛОВУШКА! – крикнула я, но он не выглядел удивленным, когда я добавила:
- Весь этот стеклянный пол – сгоревший. В нем полно дыр и трещин!
- Я знаю, - спокойно ответил он, стоя спиной ко мне, - Но я должен забрать Кэти. Все нормально. Не беспокойся, Николь. Ты же знаешь – ничто теперь не сможет забрать меня у тебя.
Он развернулся и в конце последнего предложения подарил мне слабую улыбку, и мое сердце разбилось, когда он начал подниматься на ощупь, осторожно ступая на хрупкие ступени, поджидающие его.
Я с неохотой вынуждена была выпустить его руку, и он начал свое медленное путешествие вверх по треснувшим и сломанным ступеням.
- Я иду, Кэти, - заверил ее Дастин крайне сильным голосом, проводя дрожащей рукой по ступени перед ним, - Держись, малышка. Все хорошо. Папа здесь.
Все, что я могла – это стоять, тяжело дыша, вцепившись в свои волосы и хныкать, наблюдая за всем этим. Я продолжала размышлять,… могу ли я хоть что-нибудь сделать. Но все, что приходило мне в голову, подвергало опасности Кэти. Теперь я немного лучше понимала своего отца.
Тогда, в Нью-Йорке он держал меня в стороне от того, что случилось с Дастин ом, когда тот вернулся в клуб. Теперь я поняла почему. Он делал все возможное, чтобы Дастин оставался в безопасности, чтобы защитить ЕГО. А мне казалось, что он не делает НИЧЕГО. Но теперь я понимала лучше. Оставаясь спокойным, выжидая, чтобы нанести удар – это, должно быть, самое трудное положение в мире. И теперь в этой роли была я.
- Да, будь осторожен, любовь моя, - сказал Кевин, посмотрев вниз, словно Его Величество Король, - Один неверный шаг на этих ступенях – и ты вообще сюда не поднимешься.
- Ничто меня не остановит от того, чтобы забраться наверх и уничтожить твою ПОДЛУЮ ЗАДНИЦУ, - быстро ответил Дастин, тон его голоса был низким и смертоносным, когда он шагнул на следующую ступеньку.
Затем Дастин ощупал следующую ступеньку, и я услышала хруст стекла. Я закричала, когда Дастин схватился за поручень со своей стороны. Он отодвинул кроссовку от новообразовавшейся рваной дыры и встал там, где стекло было прочнее. И я приложила руки к груди – мое сердце колотилось подобно сумасшедшему, который стучит в дверь своей камеры.
- ДАСТИН! – пронзительно вскрикнула я, и слезы потекли из обоих глаз.
- Я в порядке, - тут же заверил он меня, - Я в порядке, Николь.
- Ладно, - я тихонько плакала, стоя внизу, - Ладно, хорошо. Будь осторожен – ПОЖАЛУЙСТА, Дастин.
- Я буду осторожен, прости, - теперь он тщательно ощупывал каждую последующую ступеньку обеими руками и из-за этого его подъем немного замедлился.
Затем, слетев с катушек, я не слишком тихо принялась разглагольствовать вслух, расхаживая взад-вперед.
- Что же ты, блять, за КРУТОЙ ДОМИНАНТ, если прячешься за спиной у маленькой девочки?! – проскрипела я сквозь зубы, - Заставляешь, блять, СЛЕПОГО ЧЕЛОВЕКА карабкаться по сломанным стеклянным ступеням, чтобы он ПОДРАЛСЯ С ТОБОЙ!
- Николь, - сказал Дастин, делая попытку успокоить меня, в то время как он, несомненно, находился во власти своего личного ночного кошмара, поднимаясь высоко вверх по миллиону ступеней. Падение оттуда точно убило бы его, и картинка в голове с Дастин ом, падающим на это стекло, продолжала разъедать мне мозг.
- Прости, прости, - сказала я, выдыхая, но в моем голосе совершенно не слышалось сожаления, когда я потянула себя за концы волос.
Мне не хотелось отвлекать его, чтобы он не разбился насмерть, поскользнувшись на осколках стекла из-за меня и моей тирады.
Я совершенно не видела ни Кевина, ни Кэти с этого места, …но время от времени я слышала его голос, когда он очень тихо говорил с ней. Я не могла разобрать, что он говорит, но меня тошнило уже при мысли, что он вообще с ней говорит, и даже при мысли, что он дышит с ней одним воздухом. Я была уверена, что Дастина это тоже беспокоит и вынуждает спешить там, где нужно идти медленно и осторожно. Вероятно, Кевин делал это умышленно, чтобы лишний раз помучить Дастина.
- Не торопись, Дастин, - попросила я его нежным голосом, пристально глядя на его спину, - Сосредоточься.
- Хорошо, Николь, - сказал он, и его голос прозвучал так, словно он ценит мою поддержку. Я была уверена в том, что он напуган, …но он хорошо это скрывал. Я задалась вопросом – думал ли он о том, что ничего не видит.
Мне хотелось сказать ему намного больше.
Я с тобой, Дастин. Я здесь. Ты не один. Ты никогда не осНаташешься один. Я очень сильно тебя люблю. Я очень горжусь тобой. Посмотри, как далеко ты зашел. Ты вовсе не раб. Ты вовсе не слаб.
Но я не могла продолжать отвлекать его. Сейчас он был высоко. Я должна была заткнуться и дать ему сосредоточиться. Я должна была отпустить его, хотя все внутри меня противилось этому, и дать ему сделать то, что он должен сделать.
- Очень хорошо, мой зверек, ты почти добрался, - сказал, наконец, Кевин, когда Дастину оставалось преодолеть всего несколько ступеней.
- Да, готовлюсь поцеловать тебя в зад на прощание, - пробормотал Дастин, - И я НЕ… твой ЗВЕРЕК.
- Поторопись, дорогой, мы тут по тебе соскучились, - посоветовал Кевин с нежной улыбкой, держа в одной руке револьвер, а другой – Кэти за руку.
Наконец, Дастин добрался до последней ступеньки, …и я увидела его стоящим прямо надо мной, на стеклянном полу, в тусклом голубом свете. Я задрожала, задаваясь вопросом – что теперь будет. Кевин убьет Кэти? Бросит ее на пол? Убьет их обоих? Мой отец однажды сказал мне, что у сумасшедших людей нет никаких разумных причин для поступков. Они могут сделать все, что угодно. Они не руководствуются никакой логикой.
Я пару раз прошептала имя Дастина, застыв в ожидании, пока он стоял наверху, выглядя таким сильным и храбрым, …и я вытянула шею, чтобы послушать, что они сейчас скажут друг другу.

КэтиPOV

Я знала, что все испортила, не послушавшись Николь, …когда дала Кевину поймать себя. Поначалу я думала, что это не станет проблемой для папы… или для Николь, …и была этому рада.
Но когда я увидела своего папу, стоящего здесь, после того, как он поднялся наверх по всем этим ступенькам, всего побитого и потного, я поняла, что все мы в большой беде. Я знала, что этот парень, Кевин, хочет увезти моего папу с собой. Он снова хотел забрать у меня моего папу, и я не собиралась позволить этому случиться во второй раз. Не думаю, что я смогу потерять его снова, … и пообещала себе, что не потеряю. Я должна была быть крутой, как Николь сейчас, …и помочь своему папе всем, чем смогу. Я пыталась вспомнить все, чему Питер научил нас в тот день… о драке и самозащите.
- Я здесь, Кевин, - наконец, сказал мой папа, и я заметила, что у него странные глаза. Он продолжал смотреть вниз, а потом поднял глаза вверх, …и тогда я увидела, что они все опухшие и немного кровоточат, …и это меня напугало. Кевин повредил папе глаза?
- Очень хорошо, раб, - гордо сказал Кевин, словно говорил с ребенком, который получил табель с отличными оценками или что-то в этом роде.
- Я не твой раб, почему ты этого не видишь, Кевин? – спросил папа очень спокойно и почти грустным голосом.
- Все, что я вижу – это свою собственность, которая упрямится, - Кевин свирепо посмотрел на папу. Папа посмотрел в его направлении и сейчас выглядел действительно печальным.
- Это все, что ты видишь? – мягко спросил он.
- Хватит этого дерьма, - перебил его Кевин, теперь со злостью в голосе, - Ты хотел подраться в последний раз, так что давай, любимый. О, но сначала одна маленькая штучка.
И тогда Кевин направил свой револьвер на стеклянные ступеньки, по которым папа только что карабкался наверх, и выстрелил! Звук был ужасный, и я закричала, пПитеррывая ухо рукой.
Папа осмотрелся вокруг своими опухшими глазами, и я услышала, как он выкрикнул мое имя. Наверное, он подумал, что Кевин выстрелил в меня. А звон разбивающегося стекла был таким резким и громким, что он не услышал, как я крикнула ему:
- Я в порядке, ПАП!
Я услышала, как внизу закричала Николь и я посмотрела вниз, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
Она отпрыгнула в сторону, чтобы увернуться от осколков стекла, но подняла глаза вверх и увидела меня, и она обняла себя руками и попыталась мне улыбнуться. Я махнула ей рукой, давая понять, что со мной все хорошо, но она все равно плакала.
- КЭТИ? – снова позвал меня папа, когда звон стекла утих.
- Я здесь, пап, - сказала я, громче на этот раз, - Я в порядке.
Он глубоко выдохнул от облегчения, а Кевин сказал:
- Я делаю это просто, чтобы убедиться, что на этот раз ты не сбежишь раньше, чем все закончится, малыш.
- Я не собираюсь сбегать, Кевин, - сказал папа, сейчас выглядя действительно сумасшедшим, - Я покончу с этим прямо сейчас.
Я хотела рассказать папе про наручники, …но Кевин сказал, что сделает больно Николь, если я расскажу.
- Мне нравится, - сказал Кевин папе, - Пора тебе занять свое место.
- Это может закончиться лишь двумя способами, Кевин, - сказал папа, - Или я отправлюсь домой со своей семьей, …или умру. Но я никуда с ТОБОЙ не поеду. Ни сегодня, ни завтра, …никогда. Ты можешь принять это и уйти? Почему ты так зациклен на МНЕ? Я не понимаю этого!
- Это очень просто, зверек, - Кевин улыбнулся моему папе и полушепотом сказал:
- Я люблю тебя.
Оууу. Я должна спасти папу от ЭТОГО.
- Я не люблю ТЕБЯ, - сказал мой папа сильным и вроде как в то же время милым голосом, - Пожалуйста, …ты можешь просто дать нам уйти? Неужели это действительно стоит того? Стоит того, чтобы ты потерял за это свою жизнь?
- Видишь, вот за что я люблю тебя, милый, - Кевин затолкал свой револьвер в джинсы, - Ты такой милый. Такой печальный. Ты – словно зеркало, в котором отражается мое разбитое сердце. Ты - самый прекрасный саб, какого я когда-либо видел. (я сейчас расплачусь, мля – прим.пер.)
- Я не саб, - сказал папа, нахмурившись, - И никогда им не был. У сабов есть власть. У сабов есть выбор. У меня его никогда не было. Я лишь хотел убедиться, что… у тебя был выбор,… прежде чем все это закончится. Чтобы мне никогда больше не пришлось думать о тебе, …и не испытывать неуместного чувства вины за твое убийство. Не совершай ошибку, Кевин, я собираюсь убить тебя. Ты причинил боль моей дочери, …ты причинил боль Николь, …ты угрожал их жизням, …ты можешь думать, что я такой милый, как тебе хочется, но… если мы сделаем это, …ты УМРЕШЬ. Сегодня. Сейчас.
- Ты же не хочешь, чтобы твоя маленькая девочка увидела, как ты убиваешь, не так ли? – съязвил Кевин, используя меня в качестве приманки.
Папа заколебался, а затем сказал:
- Кэти, … я не хотел, чтобы ты увидела хоть что-то из этого. Я пытался держать тебя подальше от этого. Прости. Но сегодня ты узнаешь, что реальный мир порой очень страшен. В нем живут плохие люди. И что порой… некоторые люди плохи настолько, что есть лишь единственный способ остановить их – уничтожить. Потому что тогда и только тогда… ты обретешь хоть какой-то мир.
Папа теперь обратился к Кевину.
- Не то, чтобы ты заслуживал этого. Но в любом случае, моя семья наконец-то обретет мир. И мне не стыдно сделать то, что мне нужно сделать, чтобы это произошло.
- Милая речь, любовь моя, - Кевин подошел ближе к папе и схватил его за подбородок со словами:
- Последний поцелуй, прежде чем начнем?
И он с силой прижал свой рот к папиным губам, …и это случилось. Драка началась. Чего я не смогла сказать папе – так это того, что я мое запястье было пПитеровано к запястью Кевина наручником. Но я решила использовать это, чтобы помочь папе в драке. Я могла это сделать.
Хотя, это было трудно. На полу было полно трещин на стекле, …и дыр. И они уже дрались друг с другом по-настоящему грубо. Мой папа оттолкнулся от поцелуя Кевина, с отвращением вытер рот рукой и немедленно выбросил кулак в направлении Кевина, промазав по его носу. Кевин развернулся и потянул меня за собой, думая, что я безропотно последую за ним и пойду туда, куда он хочет.
Он ошибся.
Даже если это было бы и трудно, я могла бы сделать правую руку Кевина полностью бесполезной и опустить ее вниз, а в это время папа мог хорошенько его стукнуть. Поэтому я так и сделала. Я схватила Кевина за руку обеими своими руками и с силой потянула вниз, садясь на пол так, чтобы не стоять у папы на пути.
- БЕЙ ЕГО, ПАП! – сказала я ему, - Бей его СЕЙЧАС!
- Кэти, убирайся отсюда! – крикнул мне папа, когда воспользовался шансом и ударил Кевина прямо в его огромный жуткий глаз. Он не знал, что я была пПитеровНиколь к этому месту так же, как и он, и сейчас не было времени, чтобы объяснять.
Кевин зарычал на меня и дернул свое запястье, пытаясь ослабить мою хватку, …затем решил использовать более слабую левую руку и замахнулся, чтобы ударить папу по лицу.
- Осторожно, ПАП! – крикнула я, и папа дернул головой назад, избегая приближающегося кулака. Они на мгновение сцепились, сражаясь друг с другом за возможность ударить первым. Я огляделась по сторонам, пытаясь придумать - что еще я могу сделать, чтобы помочь папе.
Кевин обвил рукой горло моего папы и папа пытался дергать шеей, чтобы вырваться. Я вскарабкалась на Кевина, обхватила его ногами за талию и принялась шлепать его по глазам. Я пыталась бить изо всех сил, и Кевин заорал и выпуСалливан моего папу, но потом он схватил меня за волосы и сильно дернул.
- Слезь с меня, маленькая СУЧКА! – прокричал он, сбрасывая меня с себя на стеклянный пол.
Как только я приземлилась, стекло чуть-чуть треснуло, но затем трещина остановилась, и зазубренная полоса начала двигаться в сторону моего папы. Я не дышала секунду, испугавшись, что она поползет дальше.
Я вскрикнула, когда Кевин дернул меня за волосы, и это было все, что было нужно услышать моему папе.
- УБЕРИ СВОИ ЕБАНЫЕ РУКИ ПРОЧЬ ОТ МОЕЙ ДОЧЕРИ, ПИДОР! – крикнул папа, и я подумала, что сейчас стекло треснет еще сильнее, но оно не треснуло.
И папа двинулся на Кевина, чтобы схватить его за горло, но немного левее его ноги была небольшая дырка в стеклянном полу.
- Осторожно, ПАП! – я завизжала, довольная тем, что находилась близко к этому месту и смогла дернуть его за шНаташину, чтобы его кроссовка не попала в дыру.
Кевин ударил меня ботинком, и я почувствовала очень сильную боль в спине. Сначала мне захотелось заплакать, но я вспомнила Николь и сдержалась. Я должна была встать и продолжать помогать, …или папы у меня больше не будет. Я знала это.
- КЭТИ, НЕТ! – сказал мне папа, хотя даже не видел, где я, …теперь он знал, что я близко, - УЙДИ С ДОРОГИ, УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!
Они сильно дрались, и я пыталась держаться в стороне от них, …я по-прежнему висела на Кевине и тянула его за запястье вниз, чтобы он не смог ударить папу, …и даже чтобы не смог загородиться от папиного удара. Я не думаю, что он хорошо подумал, когда решил пПитеровать меня к себе наручником. Или так, или он не думал, что я тоже буду с ним драться. Он рассчитывал, что я напуганный маленький ребенок, и что этим он делает хуже папе, а не себе.
Он не слишком хорошо знал Трентонов, да? И Салливанов. Потому что когда у меня появилась возможность посмотреть вниз, туда, где стояла Николь, я увидела, что ее там нет. На секунду я подумала, что она ушла, …но потом я увидела ее,… она карабкалась вверх по оставшемуся каркасу стеклянной лестницы, …и там был ПИТЕР! Он помогал ей карабкаться! Я увидела еще одну фигуру и когда снова сверкнула молния, я узнала Маркуса! Они пришли нам на помощь!
Я была так взволновНиколь, я чуть не заплакала! Питер карабкался сюда, чтобы спасти меня! Это была мечта, ставшая явью. Даже, несмотря на то, что было невесело смотреть, как Кевин и мой папа дерутся. Мне было ненавистно видеть, когда Кевин ударил папу. У меня было такое чувство, что я постоянно все порчу.
Тогда я вскарабкалась Кевину на спину, и от этого его рука завелась за спину и стала совсем бесполезной, а папа ударил его прямо в живот! Ооо, кажется, это было БОЛЬНО! Кевин выглядел так, словно его может стошнить, но потом он просто накричал на меня, назвал «блевотиной» и сказал:
- СЛЕЗАЙ!
Моему папе тяжело приходилось в драке, но он продолжал говорить мне, чтобы я слезала с Кевина и «убиралась отсюда», …но я не могла далеко уйти.
И Кевин отступил назад, пытаясь стряхнуть меня со своей спины своей левой рукой, и он наступил в дыру в стекле. Я вскрикнула, когда вся его нога оказалась в дыре и держалась изо всех сил.
Кевин закричал и дернул ногой, пытаясь выбраться. Осколки были разбросаны повсюду, …и трещины стали образовываться вокруг папиных ног, словно злые змеи в поисках крови.
- ПАПА, ОСТОРОЖНО! – заверещала я, - У тебя под ногами ломается стекло!
Глаза у папы немного выпучились, словно он услышал, что это происходит, и он опуСалливанся на колени, немного соскользнув влево, чтобы больше не давить всем весом на слабое стекло.
Но Кевин продолжал вести себя как дурак, он дергал ногой и пытался сломать стекло, чтобы освободиться, …он плохо понимал, что ломает все стекло вокруг нас.
- ПОМОГИ МНЕ, маленькая СУЧКА, или мы ОБА упадем! – крикнул мне Кевин, и я вонзила свои ногти ему в шею сзади и всем весом потянула его назад за горло.
- КЭТИ! – я услышала, что папа выкрикнул мое имя.
- Ты ЗАСЛУЖИВАЕШЬ упасть! – крикнула я Кевину. Мой папа был прав. Порой ты должен драться с плохими людьми. Не важно, как.
И вот тогда я увидела, что револьвер наполовину высунулся спереди из джинсов Кевина. Я потянулась из-за Кевина и схватила его за рукоятку, выдернула и швырнула своему папе, не подумав хорошенько.
- Папа, НА! – крикнула я, словно мы уже почти победили.
Как только я его бросила, я поняла, что поступила неправильно. Револьвер мог выстрелить и ранить папу. Он мог упасть и выстрелить в папу. Он мог приземлиться на стекло и сломать его.
Но мне повезло, потому что ничего из этого не случилось. Он полетел в его направлении, влево от нас на несколько футов. И я увидела, что он ощупывает револьвер своими руками, … так что я поняла, что он догадался, что это такое.
- Как мило… дочки-матери! – Кевин все еще пытался надоедать моему папе, - Да, давай, выстрели в меня. Даже для слепого раба это не должно быть слишком трудно! Убей меня прямо на глазах у своей дочери, …и пусть эти воспоминания останутся с ней до конца жизни! Она станет такой же ебанутой, как и МЫ! Давай.
Папа секунду целился на него, словно собирался сделать это. Но затем его челюсть напряглась, слезы потекли из глаз, и он покачал головой, …а хватка на револьвере ослабла. Он не сказал ничего, …положил револьвер на пол рядом с собой и сжал голову руками, словно ему было очень больно. Я услышала, что он плачет, и мне было ненавистно это видеть. Мне хотелось обнять его и сказать ему, что он все равно самый классный. Он всегда будет таким… для меня.
- Ты по-прежнему слаб, - усмехнулся Кевин и добавил:
- И по-прежнему раб.
Мой папа ничего не сказал, но вцепился в свои волосы. Я ненавидела Кевина и хотела сделать ему больно. Мой папа никакой не раб.
Я увидела несколько деревянных палок на полу рядом с собой и подняла одну. Я вспомнила, как Питер говорил о том, что можно сделать человеку больно, уколов его сосок на груди. Я мысленно слышала слова Питера: «Не пытайся вести себя как леди. Здесь вопрос жизни и смерти, а не собрание в церкви».
Он был прав.
Это было легко сделать. Я приложила палку к его соску, поверх рубашки, и просто вогнала палку в огромную шишку из кожи. Он закричал по-настоящему громко, и я надавила сильнее, чуть не касаясь его кожи своими пальцами! Я стояла позади него и почувствовала, как стекло трескается под моими ногами, …поэтому осторожно отодвинулась вправо, по-прежнему прижимая его левую руку у него за спиной своей рукой.
- КЭТИ! – я услышала, что папа прокричал мое имя, наверно, интересуясь – что же происходит, напуганный кПитером Кевина. Я была по-настоящему горда собой из-за того, что помогла избить Кевина, …но затем Кевин ухитрился схватить меня за ту руку, которой я колола его.
Я не видела, как это произошло – все было внезапно, но Кевин начал душить меня обеими руками, действительно сильно. Я не могла дышать и слышала, как из моего горла рвутся сдавленные звуки, а ноги брыкаются. Я пыталась вцепиться ногтями в его пальцы, но он даже не поморщился, …и даже улыбнулся мне, когда сдавил сильнее.
- Умри, принцесса, - выдохнул он, и я видела над собой только его зубы, пока задыхалась и пыталась вырваться.
Но в ту секунду, когда Кевин сказал эти два слова, словно взрывы, прогремели два или три выстрела.
Я увидела, что у Кевина сильно течет кровь. Выстрелы попали ему в грудь, и его черная футболка стала совсем мокрой и прилипла к телу. Красного цвета крови на футболке видно не было, и я была рада этому.
Хватка Кевина на моем горле чуть-чуть ослабла и тогда я смогла вдохнуть немного воздуха, …я еще задыхалась и немного кашляла, но когда я оттолкнула руки Кевина, они отодвинулись, …и, наконец, убрались от меня.
Глаза Кевина были такими большими и круглыми, когда он задрожал и приложил руки к дыркам на своей груди. И он повернул голову, чтобы посмотреть на папу. Мой папа по-прежнему направлял револьвер на Кевина, и его руки немного дрожали, он ждал, когда раздадутся еще какие-нибудь звуки, чтобы понять – нужно ли еще стрелять. Но все, что он услышал, был голос Кевина, который прошептал:
- Я ЛЮБЛЮ тебя…, - выдохнул Кевин папе и был готов сказать что-то еще, но затем остановился и просто сказал:
- Дастин. Спасибо.
И потом Кевин прекратил дышать, издал последний ужасный хрип и на этом все. Он опуСалливанся на спину осторожно, почти нежно, словно собирался поспать перед последним вдохом. И потом он умер.
Единственное, чего я хотела, чтобы у меня было немного времени, чтобы сказать моему папе не подходить слишком близко. Но он оказался возле меня через две секунды, плача и вытаскивая меня из хватки Кевина.
- Малышка, ты в порядке? – он плакал и весь дрожал, пока пПитерасался ко мне, ощупывая мою шею, - Больно? Где-нибудь болит?
- Папа, НЕТ! – наконец, выдохнула я, - СТЕКЛО!
Следующее, что я поняла – это то, что пол подо мной кончился, и я повисла, держась только за наручник на моем запястье!
Я закричала, потому что испугалась, что пол далеко внизу,… и потому, что наручник больно врезался в кость на запястье. Я приготовилась и стала ждать, когда я упаду.
- КЭТИ! – закричал папа, ощупывая руками разбитое стекло рядом со мной, - КЭТИ!
- Я здесь! – крикнула я, - Но не надо! Ты упадешь! Стекло совсем разбилось!
- Мне все равно! – он двигался на мой голос, и ощупывал зазубренную дыру, в которую я провалилась, лежа на животе сбоку от дыры, протягивая мне обе руки, пытаясь определить, где я.
- Давай, …двигайся ко мне, Кэти, - осторожно инструктировал он, - Карабкайся.
- Папа…, - я заплакала, - Я пПитеровНиколь наручником к Кевину! Не надо! Стекло снова ломается!
Сейчас глаза у моего папы были по-настоящему напуганными.
- Где твоя рука? – спросил он, пытаясь оставаться спокойным, когда нашел руку Кевина, …и он двигался вниз по ней, пока не нащупал наручник и почти прорыдал:
- О Господи! Кэти!
Как только он нащупал наручник, он взял мою руку и обнял другой рукой за спину, оставив висеть только мои ноги.
- Я держу тебя, …все хорошо, малышка, …карабкайся мне на спину, ты можешь… осторожно…, - голос папы был таким нежным и он говорил так медленно, что немного напугал меня. Я поняла, что вскарабкаться папе на спину достаточно легко,… но с каждым моим движением я боялась, что стекло доломается окончательно, …и мы вместе упадем вниз. Я не торопилась, и как только я добралась до треснувшей стеклянной поверхности, на которой лежал папа, я побоялась двигаться дальше хоть на дюйм, …чтобы папа не упал!
- Давай, малышка, заползай мне на спину, поторопись, - сказал он более настойчиво.
- Нет, пап, я слышу, как трескается стекло! – крикнула я, боясь, что он упадет из-за меня.
- Я знаю, все нормально, - сказал папа, - Просто вскарабкайся. Делай, что я говорю, Кэти.
Он не кричал последние слова, … но говорил на полном серьезе.
Я сделала, что он сказал, и он подбадривал меня:
- Хорошо. Хорошо, девочка. Продолжай.
Я продолжала повторять:
- Нет, папа…
Но он все говорил:
- Давай, Кэти, …ты все делаешь правильно, …продолжай карабкаться…
- Папочка… - я всхлипнула, когда, наконец, выбралась из дыры и заползла на его голую спину, всю в синяках и крови, как он сказал мне, вместо того, чтобы ползти по хрупкому стеклу. Я не смогла бы отползти далеко вперед из-за наручника, который все еще связывал меня с мертвым телом Кевина, на которое я старалась особо не смотреть.
- У тебя все отлично выходит… - снова повторил он, и мне стало интересно - что он собирается делать дальше.
Я услышала голос Николь, а также Питера и Маркуса, которые звали нас.
- Мы идем, Дастин, держись! – крикнула Николь и Питер добавил:
- Мы идем, Кэти!
- Пап? – я повернула голову после долгой паузы, когда ничего не слышала от него. Он держал обеими руками закованное в наручник запястье Кевина, …и казалось, что он пристально смотрит на наручник, …словно если он будет на него смотреть, он испарится, и я смогу освободиться.
- Прости, прости, - сказал папа и затем снова вцепился в свои волосы.
- Что будем делать? – осмелилась я спросить.
- Я не знаю, - признался папа, поворачивая голову в мою сторону, - Ты видишь какое-нибудь безопасное и крепкое место на полу? Я мог бы подтащить его туда.
- Я не знаю, …тут темно, - пропищала я, пытаясь увидеть, если ли здесь хорошее место, куда можно передвинуться, но даже прежде, чем я успела сфокусироваться, пара маленьких осколков стекла упали вниз под тяжестью тела Кевина, …он мог теперь упасть в любую секунду, …я чувствовала это, …и папа тоже это почувствовал.
Я негромко вскрикнула и папино лицо побелело.
- Давай сюда, держись за меня – КРЕПКО, - вдруг сказал папа и прижался ко мне, а другой рукой схватился за запястье Кевина, скованное наручником.
Затем я услышала, как папа пробормотал что-то, похоже, Кевину:
- Ты НЕ заберешь ее с собой, ублюдок.
Папа ощупал пол и попросил:
- Кэти, мне нужно, чтобы ты осмотрелась. Посмотри, есть ли на полу какой-нибудь острый осколок стекла, …с острыми краями.
Здесь их было полно.
- Да, вижу, - тут же сказала я.
- Сможешь достать один и не порезаться? – спросил он.
- Думаю, да, - я выбрала один небольшой осколок, лежащий неподалеку от меня. Я должна была потянуться, чтобы добраться до него, …взяла его за уголок и осторожно подтянула к нам.
- Пойдет? – спросила я и испугалась, когда папа рукой осторожно коснулся острого края. И мой папа ПОРЕЗАЛ свою ладонь зазубренной частью осколка стекла и улыбался при этом!
- Идеально, малышка, - ответил он и поцеловал меня, - А теперь я хочу, чтобы ты сказала мне, в какой стороне край пола. И есть ли где-нибудь перекладины? Что-нибудь, за что ты сможешь держаться, если пол осыплется.
- Да, кое-что есть, - я указала на несколько черных и белых перекладин справа в нескольких футах от нас.
- Ладно, веди туда, - сказал он мне, положив кусок стекла на мокрую грудь Кевина, и обеими руками хватая закованное в наручник запястье Кевина. Я подтащу его. Скажи «стоп» как только ухватишься за перекладины, окей?
- Окей, - сказала я, глядя на все это разбитое стекло, через которое нужно было проползти к перекладинам, - Но что, если я упаду?
- Ты не упадешь, малышка, я тебе обещаю, - сказал папа уверенно, - Я не позволю тебе упасть. Ты мне доверяешь?
- Да, пап, - сказала я, даже не раздумывая.
- Тогда хорошо, - он улыбнулся, - Я хочу, чтобы ты пела песенку Короля Льва, пока мы не выберемся отсюда. Ты можешь сделать это для меня, малышка?
- Ладно, - согласилась я, чувствуя смущение, - Прямо сейчас?
- Прямо сейчас, - он усмехнулся мне.
Но затем головы Николь, Питера и Маркуса показались над лестницей, …по которой они карабкались наверх. Кажется, они собирались ступить на этот пол.
- НЕ СТУПАЙТЕ НА ПОЛ, ПАРНИ! – крикнул папа, услышав их приближение, прежде чем я УВИДЕЛА их своими собственными глазами, - Он сейчас обрушится.
- Тогда выбирайся оттуда, дурак! – проревел Маркус, и я улыбнулась ему, несмотря ни на что.
- Какая классная идея! – папа ухмыльнулся, глядя в его направлении, - И почему я об этом не подумал! Кэти, расправляй крылья, и полетели отсюда!
- Дастин, что ты собираешься делать? – голос у Николь был такой, словно она сейчас заплачет, …и тогда я испугалась еще сильнее.
- Мы подтащим его сюда, - сказал папа, кивая в направлении перекладин, - Кэти схватится за них, …и я позабочусь об остальном.
- Ты собираешься отпилить ему руку, - закончил Питер так, словно это было очевидно.
Папа свирепо посмотрел в направлении Питера и пробормотал:
- Спасибо, Питер, я вообще-то стараюсь не огорчать Р-Е-Б-Е-Н-К-А.
Я нахмурилась и крикнула:
- Ребенок понимает ПО БУКВАМ, П-А-П-А!
- Черт, - он зажмурился и сказал:
- Прости, Кэти.
- Ладно, - сказала я, не в состоянии злиться на него прямо сейчас.
- Я начинаю тянуть его, - сказал мне папа, - Я начну медленно, … так медленно, чтобы ты тоже поспевала, …но если я скажу тебе прыгать на перекладину, ты тут же это сделаешь, ладно?
- Ладно, - сказала я, я потом поинтересовалась вслух:
- А что насчет тебя?
- Не беспокойся обо мне, просто делай, что я сказал, хорошо? – сказал он очень серьезным тоном.
- Хорошо, - тихо сказала я.
- О Господи, - прохныкала Николь, и Питер сказал:
- Все будет в порядке, Николь, с ними все будет хорошо.
И мы начали скользить в направлении тех перекладин и потянули Кевина за собой, двигаясь так медленно, чтобы стекло больше не трескалось. Мы обращались с каждым дюймом пола так, словно он мог оказаться последним, …один участок мог вызвать обрушение всего пола. Но случилось чудо! Мы добрались до перекладин и стекло больше нигде не треснуло.
- Говорил же тебе, что все будет хорошо, - папа сделал глубокий вдох, и когда он сказал эти слова, я вцепилась в перекладины руками, довольная тем, что есть что-то достаточно крепкое, на чем я могу повиснуть.
Николь плакала, думаю, от счастья от того, что мы сделали это. И я увидела, что Питер улыбнулся мне и похлопал Николь по спине, пытаясь успокоить. Маркус выглядел очень озабоченно и почти злым, пока наблюдал за нами.
- Это глупо, очень глупо, - громко сказал Маркус, чтобы папа его услышал, - Когда ты снимешь с нее наручник, что тогда? Когда весь пол обрушится, она повиснет, держась за эти перекладины, …и что тогда?
- Я НЕ ЗНАЮ, Маркус, у меня не было времени, чтобы придумать план, - папа провел рукой по моим волосам, - Но если у тебя есть какие-нибудь классные идеи – валяй, я с радостью выслушаю их.
Маркус замолчал и папа продолжил делать то, что делал. Он взял стекло с груди Кевина и, осторожно коснувшись моих волос, сказал:
- Кэти, я хочу, чтобы сейчас ты закрыла глаза и начала петь песенку Короля Льва, хорошо? И что бы ни случилось, не открывай глаза, …продолжай петь, ладно?
Я кивнула, затем вспомнила, что он не может меня видеть и пропищала:
- Да, папа.
- Хорошо, просто ни за что не выпускай из рук перекладину. Пообещай мне, - сказал он, целуя меня в затылок.
- Я обещаю, - сказала я, уже закрывая глаза, как он мне велел.
- Вот это моя девочка, - сказал он и заставил меня ощутить тепло и безопасность, как всегда бывало, когда он говорил мне это, - А теперь спой для меня. Красиво и громко.
И даже, несмотря на то, что я чувствовала себя идиоткой, я начала петь.
- Акуна Матата… - пропела я немного неуверенно, сильнее зажмурившись, надеясь, что не услышу и не увижу ничего отвратительного. Моя папа пытался отпилить Кевину руку осколком стекла, теперь я это знала. Я была рада, что я ребенок и не должна этого видеть.
- Смысл фразы так прост… - медленно пропела я, и почувствовала, что вся дрожу, - Акуна Матата… веселись в полный рост… (перевод этой песенки, как и когда-то давно – не мой, найден на просторах инета – прим.пер.)
Я почувствовала другой конец наручника, который был на моей руке и он пару раз дернулся на моем запястье, пока папа трудился, …а я продолжала представлять себе что-то веселое, …как Тимон и Пумба танцуют на бревне и поют, …но все, о чем я могла думать – что, если мой папа упадет вниз? Что, если он умрет, и я буду висеть здесь совсем одна?
- Забудь заботы… - запела я дальше, - И держи хвост трубой…
Я пропела песенку пару раз, …и затем внезапно почувствовала, что мое запястье освободилось, …и что будто ничего больше не приделано к моему наручнику.
Я чуть не открыла глаза и прекратила петь, но папа крикнул:
- НЕ СМОТРИ, КЭТИ! ПОКА НЕ СМОТРИ! Подержи глаза закрытыми, малышка. Всего минутку.
- Энтони, пол обрушится в любую секунду! – крикнул Маркус.
- Спасибо, Маркус! – крикнул папа в ответ, словно уже знал это.
- Папа! – позвала я его, молясь, чтобы он тоже схватился за перекладину вместе со мной.

****************************************************************

И через секунду раздался ужасный треск, …и что-то, по звуку напоминающее острые градины, посыпалось на пол внизу. Я услышала крик Николь и почувствовала себя в укрытии под папиной грудью, которая была прямо позади меня - он защищал меня, как обычно. Он был со мной, и крепко держался за перекладину. Он сделал это, …и прыгнул на перекладины! Он не упал!
Через несколько секунд Николь окликнула нас, спрашивая, все ли у нас в порядке.
- У нас все хорошо, - заверил ее папа, - А у вас там все в порядке?
- Да, - ответил Питер, а затем добавил:
- Я рад, что никто из нас не упал.
И тогда я набралась храбрости открыть глаза и украдкой посмотреть вниз. Повсюду были осколки стекла, большие осколки, …даже там, где раньше стояла Николь. Любой, кто стоял бы сейчас внизу, точно бы умер. Я была рада, что все они решили забраться наверх, чтобы помочь нам. Я совершенно не видела внизу Кевина и была этому рада.
Папа дрожащими руками ощупывал меня, …чтобы понять – в порядке ли я. Затем он спросил:
- Кэти, твои ноги на перекладине или висят?
- Я положила их на перекладину, - сказала я, чтобы он понял, что я не вишу. Слава Богу, эта перекладина проходила понизу, и мы могли стоять на ней.
- Энтони, ты можешь перебраться по перекладинам, чтобы вернуться сюда, - предложил Питер, - Просто двигайся боком от перекладины к перекладине, …у тебя на пути все чисто.
- Окей, - сказал папа, но не пошевелился, …и сейчас он действительно сильно дрожал.
- Пап, ты в порядке? – осторожно спросила я, наполовину повернув голову, чтобы посмотреть на него. Его лицо было белым, как лист бумаги и когда он моргнул, длинная струйка красной крови выбежала из его правого глаза.
- Я не знаю, что со мной, - прошептал он, - Я не могу двигаться.
Мой папа многое пережил сегодня, …и я знала, что все это сильно подействовало на него, …возможно, он был в неком шоке или что-то в этом роде. Плюс, для него, должно быть, было очень страшно находиться здесь и ничего не видеть. Я могла помочь ему.
- Энтони, …ты в порядке? – спросил Питер, и его голос прозвучал как у врача.
- Он в порядке, - сказала я, желая защитить своего папу, - Я просто должна помочь ему. Стойте там.
Я услышала, что папа выдохнул так, словно ему очень больно, словно мои слова сделали ему больно, …или, может быть, его просто смущало, что все смотрят.
- Все хорошо, пап, - сказала я нежно, прижимаясь волосами к его груди, - Я знаю, как тебе сегодня было страшно. Но я в порядке. Николь в порядке. Мы почти дома. Ты можешь это сделать. На всем белом свете нет того, кто лазал бы по деревьям лучше ТЕБЯ. Помнишь парк?
Я вспомнила его в парке. Он прыгал с ветки на ветку как маленькая птичка, как сам Питер Пен, словно совсем НЕ МОГ упасть.
- А то, - сказал он не слишком уверенно.
- Ты не ослеп, папочка, - сообщила я ему, - Просто у тебя повреждены глаза. С ними снова будет все хорошо, тебе просто нужно сходить к врачу.
- Откуда ты это знаешь? – он все еще не двигался и стал немного тяжелее дышать.
- Если уж меня смогли вылечить после ожогов… - напомнила я ему, - Вылечат любого. Ты снова сможешь видеть. Ты должен. Ты же очень хочешь увидеть, как я вырасту. Так что ты поправишься. Ладно?
Тогда я услышала, как он еще раз выдохнул, но, судя по звуку, он был более счастлив, …словно ему стало легче.
- Ладно, Кэти, - согласился он, …но по-прежнему не пошевелился.
- Хорошо, …а теперь… - сказала я очень терпеливо, - Просто отнимай левую руку от перекладины, …и немного вытяни ее, пока не нащупаешь следующую перекладину. Она прямо здесь. Ты все еще можешь держаться правой рукой. Ты не упадешь. Давай, попробуй.
Папина левая рука задрожала, и он вцепился в перекладину, и казалось, что он ХОЧЕТ ее отпустить, …но не отпустил.
- Хочешь, чтобы я снова спела? – предложила я.
Он слегка усмехнулся, и я почувствовала, как он у меня за спиной качает головой.
- Нет, все в порядке, Кэти, - сказал он, целуя меня в затылок, - Ты больше не маленькая девочка. Теперь я это вижу.
- Я спою для ТЕБЯ, - снова предложила я, - Я всегда ТВОЯ маленькая девочка, пап.
После длинной паузы папа снова поцеловал мою голову… и прошептал:
- Я люблю тебя, Кэти.
- Я тебя тоже, - сказала я, зная, что должна заставить его двигаться. Мне хотелось домой и убраться к черту из этого места.
- Хорошо, а теперь… отрывай свою левую руку, - повторила я, пытаясь говорить как учительница, которая раздает задание, - Просто закрой глаза и притворись, что ты с нами в парке. Николь лежит на земле и смотрит на тебя грязным взглядом, …а я прямо здесь, рядом с тобой.
Я покосилась за спину и увидела, что папины глаза закрыты… и что он улыбается.
- Николь ждет нас, пап, - добавила я, чтобы посмотреть, поможет ли это.
И после напряженного момента рука папы расслабилась и он, наконец, отпустил перекладину,… трясущейся рукой потянулся вперед и сразу же нащупал соседнюю перекладину. Теперь он вцепился в нее, и его пальцы побелели.
- Хорошая работа, пап, - произнесла я с улыбкой, - Вот видишь – это легко.
- А теперь просто так же перенеси свою левую ногу. Все нормально, ты же держишься обеими руками, - напомнила я ему.
И очень медленно мы вместе начали двигаться вдоль перекладин, и папа все время держался сзади на случай, если я упаду. Даже боясь сам, он все равно сначала думал обо мне.
Николь улыбалась нам, …и она не пыталась вмешаться или сказать что-нибудь, …Питер с Маркусом тоже молчали, а если уж Маркус молчал - это было само по себе маленькое чудо.
Они позволили мне голосом направлять папу, …и дело двигалось медленно, …но, наконец, мы добрались туда, где находились Николь, Питер и Маркус.
Даже не осознавая этого, мы все обнялись, …Николь прижалась к нам с папой, Питер прижался к нам с папой, и даже Маркус обнял нас ВСЕХ своими большими ручищами!
Николь несколько раз поцеловала меня в лицо, а потом поцеловала папу.
- Я убью вас обоих, если вы не прекратите пугать меня до смерти! – подразнила Николь со слезами на глазах.
- Прости, Николь, - ответили мы с папой одновременно, как обычно, …и затем я поправилась и сказала:
- Я имела в виду «мама».
И папа улыбнулся самой милой улыбкой, какую я вообще у него видела, …а Николь заплакала еще сильнее.
- Давайте выбираться отсюда, пока вся эта штуковина не обрушилась, - Маркус попытался скрыть эмоции в голосе, отвернулся от нас и спросил:
- Хочешь, чтобы я снес тебя вниз, Присцилла, или справишься сам?
Он говорил это папе.
- Отвали, Джимми, - мой папа усмехнулся в ответ и нащупал руками каркас лестницы, - Ставлю десять баксов, что спущусь раньше тебя.
И сказав это, папа снова тут же стал ребенком.
- Эй, мы на высоте третьего этажа, - отругала его Николь, - Никакой спешки. И никаких пари.
Я просто обожаю Николь. Она рождена, чтобы быть мамой. И она вся моя.
- Нам еще нужно найти Бена с Анджелой, - сказала она, когда папа посадил меня к себе на спину, позволяя свободно держаться за его шею, пока я говорила ему, как найти следующее место, за которое можно подержаться.
- Наверно сейчас они в полицейском участке, - сказал Питер.

EPOV

Мне хотелось верить, что они выбрались отсюда в целости и невредимости, …но им предстоял долгий путь, а на улице была гроза, и было темно хоть глаз выколи. Я не знал, что с нами будет, когда выберемся отсюда, но часть меня мечтала, …что каким-то образом после всего этого, наша семья останется нетронутой, …и все будет хорошо.
Мне не хотелось стрелять в Кевина на глазах у Кэти. Мне хотелось убить его своими собственными руками, подальше от глаз своего ребенка и Николь. Я не хотел, чтобы у них в мозгу постоянно стояла картина, в которой дерьмо Кевина навечно смешивается с моим собственным.
Но Кевин проследил, чтобы его обгоревшее лицо отпечаталось у Кэти в мозгу, …он так долго жил, убивая и причиняя боль другим, что не боялся того, что умрет сам. Думаю, что он знал, что я не собираюсь быть его рабом, …знал, что меня не «отрегулировать», и я не буду «напоминать» того, кем я был. Он сказал, что любит меня. Я не думаю, что Кевин знал, что такое любовь. Но, возможно, своим больным умом он думал, что впервые нашел любовь… в моем лице. Может быть, он смотрел на меня как на настоящее домашнее животное, безмозглую собаку, которая в один прекрасный день ответит на его любовь, после того, как он выдрессирует ее.
Я не мог заставить себя поверить, что Кевин умер по доброй воле, потому что осознал, что не получит меня таким, каким хочет. Но может быть, были и другие причины. Может быть, его преследовали другие люди, …может быть, какие-нибудь другие убийцы жаждали его голову. Или, возможно, он знал, что судебные исполнители поймают его и отправят в тюрьму, что будет означать для него смертный приговор, либо в виде смертельной инъекции, либо в виде других заключенных, которым он перешел дорогу в прошлом. Может быть, он уже умирал от своей инфекции и ожогов, и даже не мог рискнуть обратиться в больницу, чтобы его не поймали.
Или, возможно, он был просто сумасшедшим.
В любом случае, когда мы добрались до низа лестницы, мне захотелось убедиться в том, что он мертв. Мне хотелось увидеть его. Только я не мог видеть. Проклятье. Я почувствовал себя ограбленным от того, что я не в состоянии увидеть его мертвым. Какая-то темная часть меня… хотела, чтобы эта картинка застряла в мозгу навечно.
Я стоял, не двигаясь, пока Кэти слезала с меня, и она взяла меня за руку, вставая рядом со мной.
- Дастин? – Николь назвала меня настоящим именем, не беспокоясь о том, что Питер с Маркусом рядом, …и взяла меня за другую руку.
- Питер… - сказал я, - Не мог бы ты забрать Кэти в соседнюю комнату? Мы сейчас придем.
Пальцы Кэти крепче обхватили мои пальцы. Я думаю, она догадалась, что я хотел сделать, поэтому внезапно сказала:
- Ладно. Увидимся через минуту.
Питер быстро вышел, уводя ее с собой. Я не слышал, чтобы Маркус выходил, …и Николь стояла прямо передо мной.
- Он мертв, Дастин, - тихо сказала она, - Тебе больше не придется беспокоиться о нем. Он никогда уже не причинит нам боль.
- Я должен убедиться, - сказал я ровным тоном.
Николь хотела что-то сказать, но тут вмешался Маркус.
- Он прав, - сказал Маркус холодно, - Я схожу к нему.
Я услышал, как Маркус пинает стекло, и медленно двинулся в том направлении. Николь продолжала держать меня за руку, двигаясь рядом, не говоря ни слова.
Наконец, Маркус сказал:
- Он здесь.
Я подошел еще на пару шагов, пока Маркус осматривал труп.
- Два выстрела в грудь, - сказал он, и в его голосе слышались интонации копа, кем он привык быть, - Кисти нет. Не говоря уже о том, что у него к ебеням переломано все тело. Пульса нет. Он мертв.
- У него глаза открыты или закрыты? – спросил я, не уверенный в том, зачем я должен это знать.
- Открыты, - ответил Маркус без колебания.
Я присел на корточки и руками нащупал то, о чем сказал мне Маркус. Я нащупал кровь на его груди, …все еще теплой, она еще не затвердела и не остыла. И я нащупал твердую, обгоревшую часть его лица, …нашел глазницы. Я закрыл ему глаза своими пальцами. Он уже никогда нас не увидит. И мы больше никогда не увидим его. Я не испытывал радости от того, что кого-то убил, …но я был рад, что он мертв. И я был рад, что был тем, кто его остановил. Он никогда больше не задышит. Он никогда больше не засмеется. Он никогда больше не вымолвит ни одного проклятого слова.
И все это потому, что я убил его. Я чувствовал себя хорошо, и в то же время я чувствовал себя ужасно.
- Давай, чувак, - Маркус положил руку мне на плечо, - Солнце встает. Ты пробыл в темноте достаточно долго, да?
Я кивнул ему. Маркус не знал, насколько правдивым было его заявление. И когда я встал, Николь поцеловала меня. Мне действительно было нужно это. И мне показалось, что все, что я ненавидел внутри себя – страх,...ненависть, … ярость - исчезло после ее поцелуя.
Все, о чем я мог сейчас думать – это пойти домой и сесть за наш маленький круглый стол, и чтобы Кэти играла роль официантки, а Николь – роль шеф-повара. Странно, …некоторые люди не ценят своей простой жизни, …моменты вроде этого, …вероятно, некоторые люди думают, что у них еще будет миллион таких моментов и поэтому принимают их как должное. Я был рад, что я не один из них.
Я знаю, как бесценна жизнь, …и насколько она хрупка. Я буду трепетно заботиться о каждой ее прекрасной минуте. Я обещал Богу, …или кто там есть наверху, …что теперь я буду жить, …моя семья будет жить, …и мы никогда не оглянемся назад.
Ну, возможно я оглянусь, …когда-нибудь, только если позабуду, как прекрасна моя новая жизнь, …когда у меня все болит и от меня пахнет лошадьми… или если действительно устал. И я чувствовал себя ублюдком, вспоминая каждый раз, когда я жаловался или ворчал, когда мы только приехали сюда. Я был счастливейшим человеком в мире, …и я был так зол. Я был слеп тогда, а не сейчас. И если Бог решил, что я должен остаться слепым до конца жизни, тогда я приму это. Но это не остановит меня от того, чтобы жить хорошей жизнью. Я никогда и никому больше не позволю помешать мне.
- Пошли, - сказала Николь с легкой строгостью в голосе, потянув меня за собой, - Нам нужно идти.
Я знал, что первое место, куда меня отвезут – это больница. Мне это совсем не нравилось, но я знал, что Николь хотелось, чтобы мои глаза осмотрели. Я немного боялся того, что нам скажут. Как я буду ухаживать за лошадьми, если не буду видеть? Как я буду делать многие вещи?
Затем до меня дошло, что судебные исполнители снова увезут нас. Они увезут нас из Каспера и снова спрячут в каком-нибудь новом месте. Он этих мыслей у меня на глазах выступили слезы.
В соседней комнате Кэти набросилась на меня и снова взяла за руку. Я попытался сначала стереть кровь со своей руки, но ее не беспокоило – насколько грязной была моя рука. Она оттянула мою руку от джинсов и крепко взяла ее, быстро целуя, доказывая мне свою любовь.
Другой рукой я обнимал Николь, …Питер с Маркусом вели нас на улицу, и мне было хорошо от того, что они с нами.
- Что вас двоих так задержало? – я даже пошутил, пока мы шли через следующую комнату.
- Сначала нам пришлось прокрасться мимо ебаных судебных исполнителей, - сообщил Маркус, - Эти двое – такие мудаки, чувак.
- Кому ты рассказываешь, - вынужден был признать я теперь. Они даже не появились, чтобы помочь нам! Но появились Питер с Маркусом. Я не мог дождаться, пока порву этих двоих после всех тех месяцев дерьма, через которое нам пришлось пройти с ними.
- Ооо, черно-белая комната! – сказала Кэти, узнав гостиную, в которой все началось.
Мы почти выбрались. Я не мог дождаться, когда снова почувствую солнце на своем лице.
Но затем Николь напряглась и Кэти застыла на месте. Я услышал шаркающие через комнату шаги и тяжелое дыхание.
- Рейвен! – пискнула Кэти.
- Думал, что просто убьешь меня и уйдешь, не так ли? – судя по голосу, ей было очень больно, …и я услышал щелчок металла, словно она взвела курок револьвера.
Еще один револьвер? Черт!
- Ты отвратительная маленькая СУКА! – крикнула она мне, когда я попытался убрать Кэти к себе за спину, …но она не уходила, … и Рейвен бы ей не позволила.
- Нет, не прячь ее! – крикнула Рейвен, - Пусть она увидит, что бывает, когда ты ЛЖЕШЬ! Когда ты притворяешься, что заботишься о человеке ГОДАМИ, и все это время НЕНАВИДИШЬ ЕГО! Пытаешься убить ЕГО!
- Я должен был играть свою роль, Рейвен, - пояснил я, надеясь, что это даст нам немного времени, и, может быть, Маркус набросится на нее, хотя не могу сказать, что хотел этого. Если кто-нибудь пострадает, пытаясь помочь нам, я никогда себе этого не прощу.
- Я должен был притворяться таким, как хотела Алекс, …как хотела ты, - продолжил я, - Но больше не могу. Я не раб, не саб, я – это просто… я. Это моя семья. Вот кого я хочу.
Но вместо того, чтобы понять меня, Рейвен разрыдалась и закричала:
- Ты НЕ ПОЛУЧИШЬ другого шанса! – проревела она, и ее злобный голос эхом поднялся к потолку, - ТЕПЕРЬ у тебя НЕ БУДЕТ семьи! Я ЖДАЛА ТЕБЯ! ТЫ МОЙ!
- Пожалуйста, просто дай нам уйти, - я попытался сослаться на ее чувства ко мне, …но она не успокоилась, …и она находилась слишком далеко от Питера и Маркуса, чтобы они могли попытаться сделать что-либо без опасения, что в нас выстрелят. Она была готова выстрелить,… в любую секунду. Я понадеялся, что она выстрелит в МЕНЯ, а не в Кэти или Николь.
- НЕТ! – заверещала она в ответ, крепче вцепляясь в револьвер, …и я мог себе представить ее большой палец на курке, готовый надавить, - ЕСЛИ ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ МЕНЯ, ТОГДА ИДИ НА ХУЙ! ТЫ ПОКОЙНИК! ВЫ ВСЕ ПОКОЙНИКИ! ТЫ И ТВОЯ МАЛЕНЬКАЯ ЕБАНАЯ СЕМЕЙКА, …ВЫ МОЖЕТЕ ВМЕСТЕ ИСТЕЧЬ КРОВЬЮ!
- Рейвен, …пожалуйста… - это было все, что я смог придумать.
- НЕТ! – оборвала она меня и проревела:
- ШЛЮХИ НЕ ПОЛУЧАЮТ ДРУГОГО ШАНСА!
И как только она договорила последние слова, раздался ужасный грохот, напоминающий землетрясение, …и противный звук столкновения металла с металлом ворвался в мои уши, …а когда я моргнул, то СМОГ увидеть, …что прямо позади Рейвен была та длинная металлическая лестница, к которой я был прикован наручниками. На вершине лестницы я увидел шесть фигур, …шесть прекрасных молоденьких девушек, одетых в старомодные платья, …они хмурились, глядя вниз на Рейвен, …и так же быстро, как и появились, они исчезли, …и я снова вернулся в темноту, …снова ослеп.
Вся железная лестница обрушилась с ГЛУХИМ СТУКОМ, …и вдалеке раздался лязг металла, эхом отразившийся от стен позади нас, а голос Рейвен внезапно оборвался. Кэти у меня за спиной дернулась и чуть не оторвала мне руку, вцепившись в нее.
Рейвен была мертва. Ее погребло под лестницей, и мне не нужно было видеть, чтобы понять это.
- Сука, - подытожил Маркус за всех нас.
- Маркус, - осуждающе произнес Питер.
- Ну, так и есть! – возразил Маркус, а затем обратился ко мне:
- Энтони, …ну разве она была не сука?
Мне бы хотелось, чтобы он следил за своим языком в присутствии моей дочери. Он никогда этого не делал.
- Все нормально… - заверила меня Кети, - Думаю, Рейвен сочла бы это… за комплимент.
- Этот дом разваливается на части, - Питер сменил тему, - Давайте выбираться отсюда, пока что-нибудь не упало на НАС.
Я поднял глаза вверх, туда, где стояли те леди, …и даже, несмотря на то, что я не мог видеть их сейчас, …я прошептал:
- Спасибо, девочки. Я должен вам за это. Я должен вам за все.
- Пошли, пап, - испуганно сказала Кэти.
- Хорошо, хорошо, – я последовал за ними, когда они быстро пошли прочь из дома.

BPOV