Anyone Else But You 5 страница

* – скорее всего, отсылка к старой традиции учеников давать учителям яблоки в качестве своего рода взятки.
** – название мороженого

Глава 9

В компании Сальваторе близился к концу финансовый год, отчего вся фирма за одну ночь превратилась в сборище психов. Наступил аврал, к работе привлекали всех. Это, в свою очередь, означало, что у нас с Дэймоном больше не было времени ходить на другие свидания. Следующую пару недель я работала вместе со Стефаном, лишь до тех пор, пока все не устаканится, а потом мы все могли бы протяжно и с облегчением вздохнуть и вернуться к работе по отдельности.
Когда я сказала, что мы не могли найти время для свиданий, это отнюдь не значило, что развивающийся роман приостановился. Дэймон об этом позаботился. Видимо, он считал, что лифт и кабинет ксерокопии – его личные зоны для прямо-таки сверхмощных поцелуев и объятий. Не то чтобы я жаловалась. Я наконец-то уступила неизбежному и признала, что Дэймон Сальваторе безумно привлекателен, отсутствие необходимости притворяться, что я не замечаю этого, бодрило. Поздние вечера в офисе были потрачены на заполнение документов и торопливое поглощение еды из китайских забегаловок. Это было единственное время, когда мы могли поесть, и единственное время, когда мы позволяли себе отвлечься и оживленно разговаривать столько времени, сколько было возможно в скоротечные утренние часы.
Это была странные и неопределенные отношения, не говоря уже о нашем раннем союзе и серьезнейшем переходе на другой уровень. Несмотря на это, я считала, что это потрясающе – жить настоящим моментом, как сейчас, пробовать, что могло быть. Дэймон сделал все так, чтобы не было никакого давления, и принял мои условия.
Во вторник вечером мы со Стефаном находились в конце набитого под завязку душного зала, тщетно пытаясь немного отдышаться, размахивая возле лиц приветственными пакетиками. Осень ведь, у нас даже не должна быть такая погода! Дэймон главенствовал на пресс-конференции, организованной для раскрытия планов компании на будущий год. Последний час мероприятие тянулось, и была бесконечная очередь журналистов, поднимающих руки в надежде, что на их вопрос ответят следующим.
Бонни сидела рядом с Дэймоном на сцене, утихомиривая все выкрикиваемые вопросы. Пока бубнили голоса, я отвлеклась, сочиняя истории из жизни зрителей (решив, что у восьмидесятилетнего старикашки в третьем ряду и молодой женщины в одежде с леопардовым рисунком из заднего ряда тайная интрижка). Без всякого предупреждения в передних рядах началось волнение, и встала Энди Старр. Учитывая, как она покинула Лас-Вегас, я была немного обеспокоена ее возможным поведением, даже если Дэймон был по отношению к ней в тот день полным козлом.
- Мистер Сальваторе, как я уверена, мы все сгораем от нетерпения это знать. – Она примолкла, чтобы улыбнуться присутствующим в зале, и вытянула руку с диктофоном. – Как насчет вашей личной жизни? Возьмем Роуз Слейтер, она по-прежнему считается?
Хорошие чувства, ранее испытываемые к Энди, исчезли, и мне было по-настоящему немного жаль, что эта яркая и способная журналистка унизила себя, задав дешевый вопрос для желтых газет, чтобы просто подколоть бывшую пассию.
Бонни покачала головой и сделала знак, что нужно переходить к ответу на следующий вопрос, но Дэймон поднял руку:
- Нет, все в порядке. Если это единственный глубокомысленный вопрос, который смогла придумать мисс Старр на конференции по бизнесу, то ее дело. – В зале рассмеялись, а щеки Энди залил густой румянец. – Но отвечая на него, Роуз Слейтер просто друг, и я очень одинок. – Он посмотрел на следующего журналиста. – Двигаемся дальше.
Эти слова задели больше, чем должны были. Технически Дэймон и был одинок, в наших отношениях не было ярлыков, и отдельно по этому поводу мы не разговаривали. Более того, он и не собирался упоминать мое имя, раз мы оба согласились держать это между нами. Как бы оно ни называлось. Но вспышка ревности почувствовалась неожиданно. Хмм, это было в новинку.
- Разве это не вопрос на миллион долларов? – пробормотал Стефан, сидевший рядом.
Жара в зале уже истрепала мне нервы, так что я огрызнулась:
- Что ты сказал?
- Насчет того, есть ли у него кто-нибудь, – разъяснил тот. – И все равно, ребята, что между вами?
Я взволновалась.
- Понятия не имею, о чем ты…
- Я не дурак, Елена, даже если мой брат говорит иначе, – оборвал он меня со смехом. – И также я на тебя не нападаю, но чтобы не заметить происходящего, мне нужно быть слепым.
Видя, что им владеет искреннее любопытство без всякой злобы, я ущипнула кожу на переносице и попыталась не покраснеть.
- Это так очевидно?
- Учитывая, что Дэймон все время рук с тебя не убирает и расхаживает с самодовольной улыбочкой… такое пропустить нельзя.
И здесь я окончательно убедилась, что наше поведение было скромным и незаметным.
- Все запутано, – объяснила я. – Я и сама пока не знаю, что между нами. – Внезапно до меня дошло. – В тот вечер, когда мы сидели с Лидией, ты тогда знал, да?
Стефан поднял ладони:
- Эй, это не мое дело. По офису ходил шепоток, но, видимо, слухи всегда есть, так что не думаю, что кто-то обращает пристальное внимание. – Он наклонился ближе к моему уху, когда мы оба заметили, что парень, стоящий рядом, старается прислушаться. – Я давно не видел Дэймона таким счастливым, и веришь или нет, на это мне нравится смотреть. Это того стоит. Так что продолжайте и дальше.
Я честно верила, Стефан желал, чтобы его брат обрел какое-то счастье, даже если это просто немного облегчает его собственную вину. Нашему разговору не дали продолжиться – помещение заполнил скрип отодвигаемых стульев, и я поняла, что мероприятие, к моему блаженству, закончилось.
Мы сидели в машине, везущей нас домой, минут десять, пока Дэймон не начал допрос.
- О чем вы со Стефаном сплетничали, как две бабули? – спросил он с беспечным видом, притворяясь сосредоточенным на своем ежедневнике в кожаной обложке.
Звук шин, скрипящих по гравию, становился громче и начал раздражать. Я провела ногтями по обивке сидений.
- Не знала, что ты смотрел, – подметила я, поглядывая на водителя, а потом в тонированное окно. – Стефан знает о нас, – добавила я уже тише.
- Это проблема?
- Не особенно, – ответила я, стараясь не отвечать тем же на его бездумный допрос. По какой-то причине мы начинали изводить друг дружку. – Хотя нам, наверно, стоит поумерить пыл, когда мы на работе, быть профессионалами и держать личные отношения отдельно от работы. То есть, нам бы не хотелось, чтобы еще кто-нибудь сообразил и разрушил твой холостяцкий имидж, да?
Он засмеялся отрывистым смехом:
- Мне было интересно, когда ты об этом заговоришь. Давай, что я должен сказать?
Не поймите неправильно, я прекрасно осознавала, как нелогично веду себя; Дэймон не намеревался меня задеть, и он не мог как-то иначе ответить на этот вопрос. Я отвернулась, перестав пялиться на проплывающий пейзаж, и посмотрела на своего начальника:
- Извини, вела себя как дрянь. Это правда был долгий день.
Дэймон пристально наблюдал за мной, выражение лица потеплело, и он схватил меня за руку, крепко сжимая ее.
- Слушай, я и пальцем не буду до тебя дотрагиваться, пока мы в офисе, если от этого будет легче, – я почти слышала недосказанный конец предложения: «Но когда мы будем наедине, я от тебя не отстану». – И на будущее, если хочешь знать, я очень даже не одинок.
Ухмыляясь, я закатила глаза, но он знал, что сказал то, что нужно.
- Да пошло оно все, – через два дня вскрикнула я, когда сломала очередную ручку, размазывая чернила по ладони. По распоряжению Дэймона я подделывала его подпись в личной переписке, на которую он сам не мог ответить, будучи слишком занят. Стефана не было – ушел в химчистку за одеждой брата. Уровень стресса в этом здании достигал точки кипения. Мне нужен был перерыв, и быстро, пока кое-кто не припомнил Бритни Спирс и не обрил голову. Я видела, как Дэймон, разговаривающий в своем кабинете с одним из сотрудников со второго этажа, изо всех сил боролся со сном и продолжал бросать крохотные бумажные шарики через стол каждый раз, когда сотрудник не смотрел.
Это. Было. Нелепо. Когда наконец-то накатило вдохновение, я удивилась, что над затылком не зажглась маленькая лампочка.
Я постучалась и сунула голову за дверь, состроив на лице, как я надеялась, несчастную мину.
- Мистер Сальваторе, ужасно неловко прерывать.
- Все в порядке, мисс Гилберт, – охотно обратился он ко мне, упрашивая глазами «Не оставляй меня больше с этим парнем наедине». – В чем дело?
Я скрестила пальцы за спиной.
- Ваша машина, в нее врезались. Охранник сказал, выглядит совсем плохо.
Лицо Дэймона вытянулось от искреннего беспокойства.
- «Камаро»? Черт, конечно, это произошло именно в тот день, когда я решил на ней поехать.
Он упоминал о своей старомодной машине с откидывающимся верхом «Шевроле Камаро» – его гордость, услада, его детка. Как-то раз я случайно, не по своей вине, оставила крохотную царапинку на пассажирской двери. Без преувеличения, я думала, что Дэймон разрыдается и начнет нашептывать нежности своей машине.
- Да, вам нужно спуститься и проверить. Полиция, наверно, тоже захочет составить отчет.
- Скотт, придется нам продолжить в другой раз. – Хмурясь, он вышел из кабинета, а я следовала за ним по пятам. Прорычал пару приказов каким-то людям, мимо которых проходил, и сообщил сидящим на рецепшене, что остаток дня его не будет.
Мы доехали до подземного гаража, и стал виден его блестящий синий автомобиль, который был в безупречном состоянии. Дэймон наклонил голову набок и повернулся ко мне, сдвинув брови вместе.
- Ну-ка посмотри на это. Кажется, здесь произошло чудодейственное исцеление. Может, это волшебство?
- Я могу объяснить, – торжественно заявила я, делая шажок назад и сомневаясь в своей блестящей идее. – Тебе был нужен перерыв, пока ты не ткнул кому-нибудь в глаз карандашом. И кроме того, за мной свидание. Ты устроил одно внезапное свидание мне, теперь я устрою тебе.
Подкрадываясь ко мне, Дэймон тут же напомнил хищника, преследующего свою жертву. Он зашел сзади и поцеловал меня, тихо шепча в шею:
- Это было очень, очень плохо, Елена, но еще это была хорошая идея, – Игриво покусывая меня за мочку уха, он обвинил медово-бархатным голосом: – Дай угадаю, ты не могла дождаться, когда же выманишь меня и разделаешься по-своему.
У меня отняло все силы не закрыть глаза и не прислониться к Дэймону.
- Нет, вообще-то я беспокоилась о твоем давлении, – подначила я. – Альберто рассказывал мне, что мужчинам в определенном возрасте нужно быть осторожными в стрессовых ситуациях.
Его ладони, которыми он выводил круги по моим бокам, остановились.
- Ты только что назвала меня стариком?
- Может быть.
Сильнее давя пальцами, он безжалостно меня щекотал, пока я не начала просить прекратить, смеясь до слез в глазах.
- Хорошо, я в твоем распоряжении. Куда собираешься меня отвезти, Гилберт?
Упс, так далеко план не заходил.
- Давай выберемся отсюда, – предложила я. – За город?
Дэймон крутанул на указательном пальце ключи от машины и усмехнулся:
- Да пожалуйста.
Когда я переместилась на пассажирское сидение, он вытащил из-под брюк рубашку и через открытое окно бросил галстук на заднее сидение. Мы одновременно отключили мобильники, это было обоюдным решением действительно сбежать от всего, что может отвлечь. Постукивая длинными пальцами по рулю, он задумчиво посмотрел на меня.
- Давай ты немного поведешь.
- Ты позволишь мне вести эту машину? Ту самую, в которой мы сейчас сидим? – скептично засомневалась я, стягивая с ног туфли на слишком высоких каблуках.
- Конечно, – передернул Дэймон плечами, словно не было ничего такого в том, что он только что предложил мне дотронуться своими руками до одной из его наибольших драгоценностей.
Глаза широко раскрылись, а зубы тут же начали беспокойно теребить губу.
- Я не знаю, как водить с ручной передачей, – жалко призналась я. Мой отец, любитель всех классических машин, разозлился бы, отвергни я такую возможность.
Дэймон махнул рукой.
- Это легко, я могу тебя научить. – Он нацепил очки-авиаторы и выехал с парковки на дорогу: – Давай выберемся из города, и потом машина вся твоя.
Пялясь на колени, я попыталась скрыть широкую улыбку. Кажется, моя идея со свиданием в результате оказалась хорошей. Поглядывая краем глаза, как Дэймон маневрирует, хотя другие машины ехали с военной точностью, я видела, что мой начальник выглядел более раскрепощенным, не то что в последние дни. Много времени ушло, чтобы заметить, как стрелка спидометра поднимается вверх, пока мы неслись по шоссе.
- Эй, Спиди Гонзалес*, не хочешь поменьше на педали давить? – весело предупредила я. – У тебя уже есть за спиной арест, давай не будем ничего к этому прибавлять.
- Арест за спиной? – усмехнулся тот, смотря на меня с полуулыбкой. – Я подрался в баре, Елена, серьезно, это же не уровень Чарли Мэнсона**? – Наклоняя голову набок и многозначительно приподнимая брови, он добавил: – Но если ты хочешь поиграть в Бонни и Клайда, я не буду возражать.
- Ладно, смотри за дорогой, Казанова, – ухмыляясь, я протянула руку и мягко стукнула его по груди.
Он ухмыльнулся и сильнее прижал ногу к полу.
- Успокойся, я не собираюсь останавливаться. Во мне встроенный радар.
И затем, словно выбрав идеальное время, в зеркале заднего вида начали мигать красные и синие огоньки, и пришлось хлопать по губам, чтобы остановить рвущийся наружу смех.
- Встроенный радар, а? – хвастанула я, когда Дэймон застонал и припарковался на обочине.
К моему большому раздражению, плюс самоуверенность Дэймона, без сомнения, возросла раз в десять, он с присущими ему безупречными ораторскими навыками смог уговорить не выписывать квитанцию на штраф за превышение скорости. Я знала, что конца этому не услышу.
В конце концов мы таки прибыли на место, где Дэймон счел нужным усадить за руль меня. Он выпрыгнул и опустил крышу. Если не обращать внимание на свежесть в воздухе, такая езда, словно в кабриолете, обещала подарить острые ощущения.
Мы скользнули на кожаные сидения, и я поднесла руки к рулю, еще слишком нервничая, чтобы чего-нибудь коснуться. Дэймон откинулся на своем месте и скрестил за головой руки. Наконец появилось достаточно сил, чтобы повернуть ключ, и я стала ждать инструкций.
- Ладно, учи меня, мудрейший.
- Поставь ноги на педаль тормоза и проверь, что педаль сцепления, это третья, тоже опущена.
Я убедилась, что мои ноги находятся в нужном положении и подождала дальнейших указаний. Он кратко объяснил различные передачи и помог мне с первой. Улыбаясь так, словно это было самым забавным, что он видел за неделю, Дэймон посоветовал:
- Ладно, когда будешь готова, отпускай сцепление.
Я сделала, как он сказал, и автомобиль тут же остановился, отчего мы оба дернулись вперед. После нескольких попыток, закончившихся одинаково, и истерического хохота Дэймона я взмахнула руками в остром приступе раздражения, хлопнула дверцей машины, выскочив наружу и оставив своего инструктора давить на тормоз и выключать зажигание.
- Елена, вернись, – крикнул он мне вслед. Пока я топала прочь по траве на пустынной дороге, то по-прежнему слышала смех в его голосе.
Через несколько мгновений я ощутила, как две сильные руки, словно полоски стали, схватили меня за талию и подняли вверх, будто я по весу была мешком с перьями. Под кожей перекатывались мышцы.
- Поставь. Меня. На землю, – раздраженно взвизгнула я. Плечи Дэймона затряслись от смеха, когда тот лишь покачал головой.
- Давай еще раз попробуем, – велел он, устраиваясь на водительском сиденье и усаживая меня к себе на колени. – Я поработаю с педалями, а ты можешь управлять рулем и передачей. – Его рука накрыла мою ладонь и положила ее на руль. Через несколько минут мы приняли правильное положение и ехали по дороге без всяких проблем.
Я сильнее прильнула к его груди, обе его руки обвивали мой живот, и я чувствовала, как Дэймон ухмыляется мне в ухо.
- Ты нарочно это сделал, да? – поздно осознала я. – Ты специально хотел, чтобы я напортачила.
- Надо же было как-то усадить тебя ко мне на колени, – он невозмутимо пожал плечами. Кажется, я удивила Дэймона тем, что вместо упреков наклонилась и поцеловала его в щеку. Дразнясь, он выдохнул мне в ухо: – Знаешь, мы могли бы снова припарковаться, уверен, не самый законный способ водить машину, сидя у меня на коленях.
Меня это не могло обеспокоить:
- Законно-шмаконно.
Деревья, выстроенные одной линией вдоль дороги, стали золотисто-оранжевыми, и пока мы ехали, вокруг падали листья. И я знала, что не предпочту сейчас оказаться ни в каком другом месте.
Через час мы припарковали машину под деревом и уселись разговаривать, прижавшись друг к другу, а ноги высунув в окно напротив.
- Врун, – обвинила я со смехом после того, как Дэймон последние пять минут убеждал меня, что «Бойцовский клуб» – его любимый фильм. – Я столько раз смотрела с тобой «Балбесов», кажется, ты уже диск до дырок затер.
- Как скажешь, – ворчливо допустил он, понимая – мало что осталось, чего я о нем не знала. – Это золотая коллекция фильмов для детей.
Мы довольно замолчали. Солнечный свет скользил между деревьев над нами, пестря тенями на коже, а свежий ветерок доносил до меня все запахи, что я связывала с Дэймоном: кожи, лосьона после бритья и крепкий мужской аромат.
Выхватывая взглядом свою сумочку, я вспомнила, что там лежало кое-что, что я решила дать Дэймону, и сейчас был идеальное время. Я сунула руку в кожаную синюю сумку и вытащила тоненькую стопку бумаг.
- Не знаю, хочешь ли ты еще прочесть это, то есть, здесь пока не очень хорошо...
Небольшая пачка бумаги, которую я держала в руке, была несчастной попыткой написать первые десять глав истории, над которой я работала, несколько слов, которые мне удавалось строчить то тут то там и в ранние утренние часы. Я даже не была точно уверена, что заставило меня показать эту работу Дэймону, может, в знак доверия, что он не единственный, кто хочет вложить что-то от себя в эти отношения.
- Нет, конечно, хочу, – решительно подтвердил он, вырывая листы, пока я не успела передумать, пролистнул несколько первых страниц и затем положил на заднее сидение, улыбаясь: – Спасибо, что дала взглянуть, я просмотрю позже.
Я покраснела и внезапно захотела вырвать обратно работу, было тревожно, что Дэймон прочтет тот бред, что я пытаюсь выдать за рукопись. Словно сумев прочитать мои мысли, он привлек внимание, наклонив мою голову назад к себе и поигрывая с кончиками волос. Он внезапно усмехнулся, заставив мою голову, лежащую на его животе, задрожать. Я оперлась на локоть и посмотрела на Дэймона, ожидая объяснений.
- Стефан, – разъяснил тот, косясь на меня. – Я только что вспомнил, Стефан, наверно, вернулся с охапкой моих сухих вещей как послушная служаночка. Это свидание он никак не испоганит.
Чувствуя легкую вину за то, что оставила Стефана разбираться со всеми проблемами, я не могла не присоединиться к веселью Дэймона, его улыбка была будто заразной. Поигрывая с краем рубашки, я упомянула, закидывая удочку:
- На днях я видела составленные им предложения по делу Кэррингтона. Похоже, он нашел решение для некоторых проблем, стоявших у тебя на пути.
Вместо того, чтобы враждебно оборвать разговор, как я того ожидала, Дэймон медленно закивал.
- Он всегда хорошо решал проблемы. Может, мне стоит взглянуть на эти предложения.
Я пробормотала что-то в знак согласия, стараясь, чтобы на лице не было заметно удивления – Дэймон подумывал позволить Стефану заняться деловой частью бизнеса. И к несчастью, увидела часы на приборной панели, после чего застонала, упав обратно на него.
- Нам скоро придется возвращаться, уже темнеет.
- Ладно, – усевшись, согласился он, разминая шею и спину, и, подмигивая, сообщил: – Но назад мы едем также, как приехали.
Через неделю мы с Дэймоном бесцеремонно пихались в дверях, сказывались несколько выпитых за ужином бокалов вина. Аларик пригрозил нам судебным иском, если мы не найдем время разок с ним поужинать, и, к счастью, сегодня вечером мы смогли уйти пораньше и выделить необходимые часы на нашего любимого адвоката.
Дэймон поднял меня, усадил на стол в своем кабинете и, встав между моих ног и опираясь руками с обеих сторон от меня, сказал:
- Аларик нас поздравил.
- С чем? – спросила я, стараясь говорить внятно.
- Полагаю, он выразительно сформулировал это как «наконец-то разобрались с этой ерундой». Кажется, мы не так уж скрывались во время еды, как думали.
Я ощутила укол беспокойства – еще один человек знает, это делало все таким непреложным. Хотя Дэймон, прижимающийся носом к моей шее, пока развеял все сомнения.
- Мы? – фыркнула я. – Это не я весь ужин отпускала сексуальные намеки.
Он попытался накрыть мои губы своими, но я остановила его, прижимая ладонь ко рту, и предупредила, вдруг чувствуя неловкость:
- От меня вином пахнет.
- Чушь какая-то, – фыркнул Дэймон, отводя мою руку. – От меня тоже.
Он наклонился, и я была абсолютно уверена, больше работал языком, чтобы доказать свою правоту. Его руки прошлись по моим бедрам, и он со стоном разорвал поцелуй, прислонившись своим лбом к моему, когда нащупал шелковый верх чулок.
- Господи, Елена.
Я положила руку ему на шею и притянула назад, не думая о том, насколько далеко это могло зайти сейчас.
- Я так люблю тебя.
Этот шепот мне в шею прорвался через дурман, все застопорилось, и внезапно я ощутила себя не такой уж и пьяной. Я убрала его руки и отклонилась, нуждаясь в свободном пространстве.
- Извини, Дэймон, сегодня я не могу. Слишком быстро.
В первый раз с тех пор, как это началось между нами, он выглядел разочарованным выбранным направлением. Я хотела, правда, но секс с ним, как быстро оказалось, будет чем-то большим. И это был еще один шаг, после которого пути назад нет.
- Мне правда жаль, я не хотела…
- Черт, дело не в сексе, Елена, – сердито перебил Дэймон. – Дело в том, я не знаю, что это для тебя значит. То есть, ты ведь переспала с Тайлером, но не станешь... – он остановился, но смысл стал понятен.
Отодвигая беспокойства на данный момент в сторону, я впервые поняла, каким уязвимым он чувствовал себя из-за меня. Так, словно он для меня значил меньше, чем парень на одну ночь. Обхватив его лицо ладонями, я покачала головой:
- Тайлер был ошибкой, а это не ошибка, – и попросила: – я дойду до этого, Дэймон, тебе просто нужно проявить терпение.
Его губы сложились в легкую улыбку, но я была уверена, он так и не унялся. Я ринулась вперед, чтобы обнять его, положить подбородок ему на плечо и спрятать лицо. По спине прокатывалась тяжелая волна паники. Что, если я его разочарую? Что, если никогда не смогу соответствовать глубине его чувств ко мне? Способность причинить ему боль была ужасающей.
Он осторожно выпустил меня и пошел на кухню приготовить нам кофе, оставив за собой странную напряженность, витавшую в воздухе. Я вздохнула, рухнула за стол и решила зайти на свою электронную почту, когда увидела, что Дэймон уже зашел на свой аккаунт. До того, как я смогла уйти, заголовок привлек внимание.
Входящее сообщение от «Издательство «Парсли»: Мистер Сальваторе, мы получили начало романа, который вы нам прислали. Мы бы хотели посмотреть...
Застывая на месте, я щелкнула на прилагающиеся документы и поняла, что читаю собственные слова. Я посмотрела на раскрытую дверь, за которой только что исчез Дэймон. Он отправил мою незаконченную личную рукопись (ту самую, которую я не знала, показывать или нет, даже ему самому), издателю за моей спиной.

* – мультипликационный персонаж из серии «Looney Tunes». «Самая быстрая мышь во всей Мексике».
** – американский преступник, основатель и лидер секты «Семья», отдельные члены которой совершали жестокие убийства (в том числе убили американскую актрису на девятом месяце беременности Шэрон Тейт, жену режиссера Романа Полански)

Глава 10

Я пялилась на сообщение пять минут, закрыла глаза и сделала глубокий вдох, чтобы прочистить нос. Затем приструнила подростка внутри себя, хлопнула крышкой ноутбука, вылетела в коридор и попыталась открыть переднюю дверь. Большая рука рядом с моим ухом бабахнула по двери так, что замок снова закрылся.
- Елена, что происходит? – угрожающе поинтересовался Дэймон, прижавшись к моей спине.
Дернув несколько раз дверную ручку, я поняла, что он с места не сдвинется, и развернулась, смотря ему прямо в глаза.
- Я знаю, что ты отправил мою рукопись в издательство, – заявила я, пытаясь говорить ровным и безэмоциональным голосом. С лица Дэймона исчезла ухмылка, и я смотрела, как его поразили последствия. – Я иду домой.
- Черта с два. Сначала мы поговорим.
Пожав плечами, я дождалась, пока он не поверил, что я уступила. Его хватка ослабела, и я нырнула под его вытянутую руку, забежав в ванную как раз вовремя, чтобы хлопнуть дверью перед его лицом и запереть ее.
Несколько раз постучав ладонью, Дэймон нетерпеливо выдавил:
- Открой эту чертову дверь, Елена.
- Я сейчас слишком злая, чтобы об этом говорить.
Я вытащила полотенце, расстелила его на полу и рухнула сверху. Мне нужно было, чтобы он пустил меня домой или дал пять секунд спокойствия, чтобы я могла все обдумать и не относиться слишком бурно. Когда мы с Дэймоном ругались, это было все равно, что поднести к бензину зажженную спичку. Было бы неплохо этого избежать.
Я услышала, как за дверью он скользнул на пол и сел. Очевидно, хотел все прояснить именно сейчас.
- Ладно, я буду сидеть здесь и перечислять всех президентов Соединенных Штатов, пока ты не поймешь, что легче со мной поговорить, – предупредил он с мрачным удовлетворением в голосе. – Джордж Вашингтон...
Уверенная, что продержусь дольше, я попыталась отвлечься, написав на зеркале «Дэймон С. – дурак» мылом для рук «Молтон Браун» за пятьдесят долларов. Если Дэймон собирается вести себя как ребенок, то чем я хуже. Однако когда он дошел до Рузвельта, я решила, что, возможно, лучше поговорить с ним, если я не хочу впасть в кому от скуки. Дернув дверь, я с плохо скрываемой радостью смотрела, как Дэймон падает спиной на кафельный пол.
- Здорово, – он потер голову и глянул на меня снизу вверх, когда я склонилась над ним. Ловко вскочив на ноги, Дэймон выхватил глазами надпись на зеркале. – Ого, а мне правда нравится, что ты сделала с этим местом. Очень авангардно, должно быть, карьера блондиночки на тебе так отразилась.
Прикусывая щеку, я постаралась не улыбаться. Вот еще одна причина, почему у меня не было желания видеть его сейчас – у него был просто талант смешить меня и заставлять забывать, из-за чего я в начале на него злилась.
- Ты хотел поговорить, так давай поговорим, – велела я, скрещивая руки на груди.
- Здесь? – он огляделся кругом и со вздохом присел на край ванны. – И в какие точно неприятности я вляпался после такого фокуса?
От раздражения волосы на затылке встали дыбом. Он несерьезно относился к тому, что злоупотребил моим доверием.
- Ты о чем думал, Дэймон? Ты действовал за моей спиной и даже не поговорил сначала об этом со мной. Я думала, мы доверяем друг другу.
При последнем замечании его глаза опустились к ладоням, и я поняла, что смогла достучаться.
- Потому что я растяпа и думал, что делаю тебе одолжение. Я не думал о последствиях, но сделал это не затем, чтобы тебя задеть.
- Дэймон, – выдохнула я, наполовину тронутая, наполовину сердитая, и присоединилась к нему на край ванны, позволяя нашим плечам соприкасаться. Гнев значительно уменьшился. – Я понимаю, что ты думал помочь мне, правда. Но меня не нужно на каждом шагу выручать. Иногда мне нужно самой разбираться.
Он почувствовал, что прощен, и обхватил меня рукой за плечи, притягивая к себе.
- Слушай, я скажу в издательстве, что нам это неинтересно. И даже не думай, будто я не поверил, что ты можешь сама написать очередной великий роман, потому что я прочел, и это просто потрясающе, но казалось странным, что я мог помочь и не сделал бы этого.
Я улыбнулась, уткнувшись в его шею.
- Спасибо, что поддерживаешь меня своим бестолковым способом, но больше никаких секретов, ладно?
Когда Дэймон кивнул, молча соглашаясь с моей просьбой, остатки сомнений, накопившихся за последнее время, вышли наружу. У нас уже был в самом разгаре псевдооткровенный разговор, и я знала, сейчас самое время их обсудить. Так что сделала глубокий вдох, собралась с духом и спокойно спросила:
- Почему ты меня любишь?
Чтобы полностью смириться с его чувствами и ответить на них взаимностью, мне нужно было удостовериться, что с его стороны это не проявление контроля (а недоверие было особенно остро, потому что Дэймону всегда было необходимо руководить моей жизнью и помогать мне в определенные минуты) или даже удовольствие от охоты. Во мне не было ничего особенного, таких девушек навалом, и я все еще была ошеломлена, почему он выбрал меня.
- Господи, Елена, – простонал он, проводя пальцами по черным как смоль волосам. – Ты же знаешь, возвышенные речи – не мой конек, – но все равно попытался. Ради меня. После краткого молчания он начал баловаться с краном, пуская и закрывая горячую воду. – Это был четверг, когда я знал наверняка.
- Четверг? – я озадаченно смотрела, как Дэймон выскочил из ванной. Прежде чем я успела вымолвить, что ему не нужно бежать от меня, сломя голову, он вернулся с пустой бутылкой из-под виски в руке и поставил рядом с собой. – Ммм, мило-то как.
Он бросил в мою сторону ледяной взгляд, и я захлопнула рот, позволяя ему высказаться.
- Я только отделался по телефону от придурочного клиента и был в кошмарнейшем настроении, ты знаешь, когда все кругом в курсе, что ко мне лучше не подходить. – Примолкая, чтобы качнуть головой и слабо усмехнуться, Дэймон продолжил: – И ты ворвалась через дверь, ехидничая в ответ на каждое мое оскорбление в твой адрес, затем заложила волосы за уши, вытащила бутылку виски и сказала мне не вешать нос, потому что мы закажем пиццу и напьемся. И с того самого дня я знал.
- Ты знал, что полюбил меня, потому что я вручила тебе алкоголь и воззвала к вредным привычкам? – подначила я, толкая его плечом.
- Нет, я полюбил тебя, потому что ты обращалась со мной как с человеком, и тебе я действительно был небезразличен. Не мои деньги, статус или работа, а я сам. Елена, я все время окружен таким дерьмом, а ты посреди всего этого островок, который держит меня на плаву. Я могу быть убийственно слащавым и сказать, какая ты красивая, как с тобой я чувствую себя живым или как я иногда специально злю тебя, потому что в гневе ты потрясающе очаровательная, но я не могу это свести к нескольким предложениям. Я просто люблю тебя, целиком и полностью.
Неожиданно я поняла, и когда посреди его слов забыла, как дышать, то голова закружилась. Никогда не слышала столько сентиментальности в его голосе, никогда. И нужно было нечто мощное, чтобы это было направлено на вас. Я даже не была неприятно поражена, он говорил, не ожидая услышать что-то в ответ, он говорил так, словно это был очевидный факт, который он всегда понимал. Пока у него не сложилось неправильного впечатления, словно он сказал слишком много и слишком быстро, я заговорила:
- Я помню тот день, ты разбирался с делом МакДода, и я устала смотреть, как ты всем головы откручиваешь, – улыбнулась я, вспоминая тот вечер, закончившийся тем, что пьяный Дэймон учил меня в своем кабинете бальным танцам по урокам кадрили, которые отец заставил его взять в старших классах для собственной пользы. – Но это было несколько лет назад, – неожиданно поняла я. Для него это было так долго?
- Да, через девять месяцев после того, как ты начала на меня работать, – признался он. – После Кэтрин я больше не хотел ни к кому испытывать таких чувств, но ты как-то прорвалась через мою оборону, и в конце Кэтрин стала лишь примечанием к точу, что я чувствую к Елене Гилберт. Я несколько лет пытался с этим бороться, лучше бы ты была мне другом, чем вообще никем, и я тоже не хотел портить наши рабочие отношения. Как видно, все пошло не по плану. – Он снова поднял бутылку и присмотрелся к ней: – И это. Это я держал у себя как напоминание, что ты заставила меня испытать в тот день, когда я думал, что все разрушено, что есть что-то лучше ожидания.
- Ты мог бы и сам додуматься, Сальваторе. – Он приподнял бровь, и я уточнила: – Иногда все выходит не так, как мы ожидаем, но это не значит, что так не должно быть.
По его лицу расплылась ослепительная улыбка, и я поняла, к чему это. Потому что в первый раз я прямо признала, что мы поступаем правильно. Может, так все и должно было получиться, и это не было некой осечкой.
Следующие несколько дней прошли по обыкновению спокойно, что само по себе должно было волновать, потому что у нас всегда были какие-то препятствия, но мы, блаженно не ведая, продолжали вести себя по-прежнему. Полагаю, все начало катиться к чертям в тот день, когда я зашла в кабинет Дэймона и увидела, что у него в самом разгаре встреча с клиенткой. Очень блондинистой клиенткой с очень большими грудями, которая истекала на моего начальника слюной, как собачка.
- Здравствуй, Елена, – поздоровался Дэймон, бросая быстрый взгляд в мою сторону, и развернулся, чтобы представить меня. – Сэйди, это мо...
Не знаю, что заставило меня это сделать, может, ее подкрашенные вишневые губки, скривившиеся при виде меня, или как ее носик дернулся, словно она учуяла какой-то противный запах, но я прервала Дэймона:
- Его девушка. Очень приятно познакомиться с вами.
Предлагая Сэйди руку, я почти не заметила, как в углу Бонни глотает воздух и интенсивно прокашливается. У Дэймона округлились глаза, но он лишь кивнул и улыбнулся, словно ничего необычного не произошло, а я устроилась в кресле и передала ему документы, которые он просил.
Спустя напряженный час я наблюдала, как Дэймон выпроваживает улыбающуюся Сэйди, и уже жалела о своем поведении. Он молча вернулся, и у меня было ощущение, словно мне опять десять лет, и я жду наказания от родителей.
- Дэймон, если то, что сказала Елена – правда, тогда мне нужно это знать, чтобы мы могли повернуть все так, как мы хотим, пока новость не ушла из наших рук, – поднялась Бонни, умудряясь говорить одновременно настойчиво и покорно. В ее глазах я уловила проблеск боли и почувствовала себя даже хуже – она думала, что мы специально скрывали от нее.
- Да, кажется, Елене лишь потребовалось все прояснить, – усмехнулся Дэймон, намек на холод в его голосе перечеркивал любую радость. – Валяй и приготовь заявление, мы встречаемся.
Бонни сжала губы и ушла, лишь холодно попрощавшись.
Я внимательно смотрела на Дэймона, когда он двинулся к шкафчику с алкоголем. Порядок был так хорошо знаком, что я заранее знала, куда опустятся его руки. Отказавшись от стакана и предпочитая хлебнуть прямо из бутылки, он приподнял брови:
- Кажется, я припоминаю, что это ты хотела сохранить в тайне наш маленький грязный секрет, Елена. Помнишь? Я не могу быть плохим, очень плохим мальчиком и находиться рядом с тобой, пока мы на работе, разве не ты так велела? Быть профессионалами?
- Ты, кажется, не очень беспокоился о профессиональности, когда как-то совал свои ручонки под мое белье, – выпалила я, вдруг забывая об угрызениях совести. – Будешь ты мне подчиняться, когда этого не хочешь, как же. Перестань вести себя так, словно я все решаю.
- Разве нет?
Закатывая глаза, я предпочла проигнорировать вопрос.
- Извини, – с сарказмом посочувствовала я. – Я помешала тебе ее соблазнить?
Внезапно Дэймон с такой силой опустил бутылку, что я подскочила на своем сидении. Сверкая глазами и подойдя ближе, он принял любимую позицию – облокотился руками с обеих сторон от меня, таким образом не давая уйти.
- Когда ты забудешь про других женщин в моей жизни? Что мне придется сделать, чтобы доказать тебе – мой радар ни на одну из них не среагирует?
Увидев, как он за пять лет переспал чуть ли не со всеми женщинами великого штата Нью-Йорк, я находила сложным вбить себе в голову, что все изменилось. И все же с моей стороны было нечестно обвинять и упрекать его в прошлом, когда он не давал на то ни малейшего повода.
- Извини, – повторила я, на этот раз искренне. – Это было по-детски, мне не стоило этого делать.
- Я злюсь не потому, что ты это сказала, и даже не из-за того, что это было перед клиентом, – устало вздохнул он и опустился в кресло напротив. – Я злюсь, потому что ты сказала это из ревности и хотела спугнуть Сэйди. Я надеялся, когда ты будешь готова назвать себя моей девушкой, это произойдет, потому что ты так хочешь, и никаких скрытых мотивов не будет.
Вот черт, не могла я не поступать неправильно с этим мужчиной. И в голову не приходило, что он так это воспримет. Даже не пытаясь, я находила способ его задеть.
- Для заметки, ты – это не маленький грязный секрет. И да, я сказала это под влиянием ревности, и стоило сначала обсудить это с тобой, но именно этого я действительно хочу. – Чувствуя неуверенность, я запнулась: – А ты этого хочешь?
Он ошарашил меня, протянув ко мне руки и крепко усаживая к себе на колени. Брови сошлись вместе.
- Скажи еще раз, кто ты.
- Твоя девушка, – улыбнулась я и указательным пальцем разгладила морщинки на его виске. Заставая меня врасплох, его губы впились в мои с таким пылом и неистовством, что я поняла – в каком-то отношении Дэймон по-прежнему был весьма сломленным человеком, и ему заверения нужны гораздо больше, чем мне. Я сделала единственное, что смогла придумать.
- Давай уйдем с работы пораньше и поедем ко мне.
Округлив глаза и уловив полный подтекст моего предложения, он кивнул, и мы приехали домой, едва ли сказав друг другу по дороге больше пяти слов. Я распахнула дверь и бросила ключи от машины на столик, включая все лампы по дороге.
- Ты идешь? – указала я головой и повела Дэймона в спальню. Я была твердо убеждена – этому необходимо случиться здесь, в моей постели, незапятнанной его предыдущими интрижками. Обычно Дэймон источал секс во всех смыслах этого слова, даже при самых обыденных вещах, так что я удивилась, когда поняла, что он неловко сидит на моем покрывале в цветочек.
- Что такое? – спросила я, улучая паузу, чтобы сесть рядом. Я-то ждала пошлых намеков и обжигающего пыла.
- Ты уверена, что хочешь этого? – Он усмехнулся, качая головой и смотря вниз. – Господи, говорю словно подросток, собирающийся сделать это впервые. Вероятно, это единственное, в чем я хорош, но не знаю, почему с тобой я паникую.
- Если бы я не была готова, то не спрашивала бы, – заверила я, вытаскивая заколки из волос и позволяя им заструиться по спине. – И может, ты паникуешь, потому что сейчас это действительно что-то для тебя значит.
Перехватывая инициативу, я села к нему на колени и расстегнула рубашку, мои пальцы немного неуклюже вертели пуговицы, а его скользили по моим плечам и волосам. Когда я стянула его рубашку и ощутила, как внизу живота нарастает желание, то позволила себе исследовать каждый дюйм его обнаженной кожи с беззаветностью, которую раньше никогда не допускала. Только я собралась расстегнуть молнию на платье, как Дэймон встрепенулся, словно выйдя из ступора, и поймал меня за руку.
- Позволишь мне? – спросил он словно мальчишка, выпрашивающий подарок.
Он раздевал меня и стягивал каждую деталь одежды с редкостной нежностью, растягивая процесс и выглядя практически оцепеневшим, когда я ответила тем же. В первый раз я находилась там, где никогда не думала, что окажусь, – в постели с Дэймоном Сальваторе, и не было ничего между нами и нечего было скрывать. Нависнув надо мной, он впитывал каждый дюйм моего тела, вместе со всеми его недостатками, затем овладел мной единственным способом, который знал. Пару раз я представляла, что все будет бессмысленным и грубым, но реальность оказалась как раз противоположной, отношение Дэймона было благоговейным. И если я раньше и сомневалась в его любви, то теперь никак не могла отрицать, только не после этого. Лежащий в основе голод и неловкость первой связи по-прежнему присутствовали, но было за этим еще что-то, чего я никогда не испытывала, и мы искали это до самой разрядки, с моим именем на его выдохе.
Я поцеловала его один раз, два, и после третьего рухнула рядом с ним, пот смешался, а стук сердца отдавался в ушах. Какое-то время мы лежали молча, пытаясь все вобрать и запечатлеть в памяти.
- Эй, а я думал, куда он исчез, – вдруг заговорил Дэймон, указывая в сторону висящего на спинке кровати старого свитера с фирменным рисунком его колледжа, альма-матер, и с потрескавшимся расслаивающимся винилом. Как-то вечером я «одолжила» его – понравился запах и то, как сидел. – Он уже несколько лет как пропал, – с подозрением заметил Дэймон.
- Он удобный и теплый, каюсь, грешная, – проворчала я, хихикая, почувствовав, как он щекочет мои бока и покрывает жадными поцелуями шею. Знакомый Дэймон вернулся, и, хоть я бы не променяла проявленный только что накал на все сокровища мира, нам нужно было немного подурачиться, чтобы суметь справиться с приобретенным совместным опытом и осознать его.
Я проснулась посреди ночи. Его рука была закинута на мой живот, а наши ноги переплелись. Мне надо было убедиться, что он понимал одну оставшуюся вещь. Пусть пока я не могла преодолеть последний барьер и сказать Дэймону три коротких слова, но было кое-что, что я могла сказать и во что верила без тени сомнения.
- Дэймон, – прошептала я ему в ухо, слегка дергая за руку. – Проснись.
Он застонал и провел ладонью по лицу и волосам.
- Что... в чем дело?
- Мне нужно было, чтобы ты знал, я не могу представить себе свою жизнь без тебя и не хотела бы.
На его лице мгновенно отобразилось удивление, затем он притянул меня к себе и любил во всех смыслах, на этот раз ничего не сдерживая. После этого мы оба провалились в глубокий сон и проснулись на следующее утро, когда звонок телефона вклинился в сознание. Простыня была натянута мне на голову. Я слепо вытянула руку, двигая ею на ощупь, пока не схватила вызывающий раздражение предмет и не приставила к уху.
- Алло?
- Елена, милая, у тебя какой-то сонный голос. Не говори, что ты только проснулась, уже полдня прошло.
Вот это мне и было нужно – поучения от мамы.
- Мам, суббота же, и я поздно легла.
- А, ты работала с мистером Сальваторе?
Я широко заулыбалась, почувствовав, что Дэймон зашевелился и стягивает простынь с моих плеч, целуя спину.
- Да, можно и так сказать, – без особого энтузиазма я попыталась оттолкнуть его. – Так как дела, мам? Как там папа?
- Привет, Миранда, – ухмыльнулся Дэймон, шепча прямо в трубку, из-за чего мне пришлось хлопать его по губам и бросать в его сторону гневные взгляды. Наверно, мама и так достаточно скоро узнает, но, наверно, лучше, если она не будет слышать по телефону, как ко мне пристает «мистер Сальваторе».
К счастью, она и вправду ничего не услышала.
- Дорогая, у нас все замечательно, но мы хотели попытаться отблагодарить мистера Сальваторе за то, что он сделал. Знаю, он попросил не говорить, но думаю, он просто скромничает.
Почти улыбаясь, я полностью развернулась, чтобы посмотреть на Дэймона, интересуясь, в какое безумство он на этот раз вляпался.
- Почему, что он сделал такого, за что мы должны благодарить?
- Черт, дай сюда этот гре**ный телефон, Елена, – выражение неприкрытого страха мелькнуло на лице Дэймона, и он попытался выхватить у меня трубку.
Сбитая с толку, я увернулась и встала, закутавшись в простыню, но по-прежнему не спускала с него глаз.
- Почему, мам? – повторила я, на этот раз с большим нажимом. – Что сделал Дэймон?
- За все, что он сделал для дяди Джона, милая, он позвонил и помог устроить его в лечебницу, а потом настоял на оплате. И также погасил все долги. И да, он нам ничего не сказал, но думаю, он сильно напугал Джона. Мы видели его до того, как он лег в больницу, и Джон выглядел, за неимением лучшего слова, побитым. Не могу сказать, что виню за это Дэймона после того, что мой деверь с тобой сделал...
Она продолжала говорить, но я уже отключилась и с грохотом уронила телефон на пол, длинный гудок раздавался на всю комнату.
- Ты подонок, – выдохнула я. – Ты же пообещал мне. Ты обещал.
Кажется, мой гнев привел его в ярость.
- Ты думаешь, я и правда отпущу его после того, что он сделал? Что я позволю этому паразиту угрожать твоей семье? Ты меня лучше знаешь.
Внезапно я почувствовала себя очень незащищенной, очень преданной и очень обманутой.
- Что мне сказать, чтобы до тебя дошло? Я не нуждаюсь в твоем чертовом контроле, Дэймон, я не какая-то бедняжка, и ты не можешь управлять всей моей жизнью, – я смотрела на него и ощущала такую мощную ярость, какую никогда не чувствовала. – Ты не только обещал с самого начала, что не будешь вмешиваться, в другой день ты мне поклялся, что больше никаких секретов не будет.
- Это было до издательства.
- Еще хуже, ты соврал. У тебя было столько возможностей рассказать, и затем ты позволил проделать вот это, – я помахала рукой над кроватью, чувствуя ощущение тошноты в животе. – Ты этого от меня хочешь? Чтобы я была твоей проституткой? Ты расшвыриваешься деньжатами, и я навеки у тебя в долгу. Ты что, кайф от этого получаешь?
Он встал, и его фигура была куда более внушительной, чем я видела раньше. На секунду я заметила выражение его глаз. С того дня, как мы познакомились, я узнала, что все испытываемые им эмоции, которые он пытался подавить, ясно отражались в этих голубых глубинах, только нужно знать, на что смотреть. Все, что я видела в отражении сейчас – переламывающая боль.
- Да пошла ты, Елена, – вскипел Дэймон. – Ты чертовски хорошо знаешь, что дело не в этом. Ты пользуешься этим как предлогом, чтобы оттолкнуть меня, потому что прошлая ночь была для тебя слишком настоящей и наступила чересчур быстро.
Я уставилась на него с широко открытым ртом.
- Ты что, бредишь? Ты разнес мое доверие в пух и прах и по-прежнему не видишь, в чем проблема. Был бы это единичный случай, можно было бы забыть, но ты продолжаешь пакостничать, и продолжишь это делать.
- Что именно ты пытаешься сказать? – Дэймон застыл на месте, ожидая ответа.
Я была так не готова разбираться с этим, так наивна и ошарашена. Я не могла думать, а четыре стены, казалось, наступали.
- Не знаю, Дэймон, – закричала я, сжимая кулаки. – Нам нужно разойтись и побыть какое-то время одним. Так или иначе, но долго-долго были только мы с тобой. Я не помню, кем была до тебя, и даже не знаю, кем была бы, не появись ты.
У произнесенных посреди ночи слов вдруг появилось новое неприятное значение.
Дэймон засмеялся долгим резким смехом без всякого веселья, от чего у меня задрожали все внутренности.
- Я просто принимал желаемое за действительное, всю эту видимость отношений, давным-давно стоило отпустить тебя, – он переместился на край постели и резко натянул брюки. – Вот что я тебе скажу, раз ты, похоже, всегда так отчаянно пытаешься выбраться из моих лап. Договоримся так. Ты просишь меня сейчас уйти, и я уйду, а между нами все будет кончено. Но я имею в виду, по-настоящему, ты будешь свободна. Больше не придется на меня работать, больше не придется спать со мной из жалости.
Телефон, так и лежащий на полу, снова начал звонить. Никаких сомнений, мама перезванивала, чтобы узнать, почему я отключилась. Мы оба уставились на него, проигнорировали, затем посмотрели друг на друга. Дэймон поднял бровь, ожидая ответа.
- Ну так что будет?
- Пожалуйста, уйди, Дэймон, – попросила я, едва ли веря собственным словам. С удивлением понимая, что давлюсь слезами, я просто не могла уняться, чтобы понять, как мы можем это преодолеть. Прежде чем я успела понять, что происходит, он пронесся мимо меня, хлопая дверью и уходя из моей жизни, оставляя меня сжимать рукой разреженный воздух.
Я попыталась понять, когда все пошло не так. Когда я тем решающим вечером неожиданно поцеловала его? Когда переспала с ним, пытаясь заставить его поверить, что он мне небезразличен? Когда мы впервые встретились, понятия не имея, что все так обернется? Все разделенные с ним мгновения слились в одно яркое пятно, а сердце не переставало болеть.