Цена предательства

Я в тебя повеpила, как в звезду счастливую.

Думала довеpчиво о любви большой,

Hо в мечты напpасные, но в судьбу pанимую

Пpилетел ты ангелом с дьявольской душой.

песня

Интересно, если чёрная кошка перебегает дорогу, а потом обратно - она отменяет своё решение или удваивает эффект?

А у вас когда-нибудь возникало желание поймать эту черную паразитку и посмотреть в ее бесстыжие желтые глаза?

Направляясь на следующий день на работу, я, провожая взглядом черный хвост, думала о том, что и сама знаю, что все хуже некуда. Так зачем же перед носом туда-сюда маячить?

Девушка на рецепшине мне тут же сообщила, что меня ждет, не дождется великий и ужасный шеф. Ну, пусть еще немного подождет, решила я и направилась в туалет попудрить носик. Арсен не должен заметить, что я проревела всю ночь. Не доставлю предателю такого удовольствия. Пусть думает, что мне безразлично. Хотя, теперь уже скорее всего поздно бабушку ласкать. Она уже остыла. После-то той оплеухи...

Арсений сидел за директорским столом и смотрел на меня со спокойным превосходством искушенного мужчины, привыкшего к устремленным на него влюбленным взглядам. "Я позволяю тебе себя любить," - говорил его взгляд. А я, переминавшаяся с ноги на ногу у входа, под этим самым взором должна была себя, как предполагалось, чувствовать провинившейся рабыней, допущенной до руки хозяина.

Что он молчит? Ждет, когда я упаду на колени и начну вымаливать прощение? Долго же ему ждать придется. Я встаю на колени лишь перед одним единственным человеком: перед моим сыном. К тому же он получил по заслугам. Изменник! Это он унизил меня перед всем офисом. Все уже считали меня его невестой. А он спустил меня с небес на землю, да прямо лицом в грязь. Крутил любовь у меня за спиной с этой цацай. А я-то глупая все думала, что мне вслед сотрудники фирмы хихикают, да наши дамы в курилке при виде меня перешептываются.

Но самое страшное, что я его любила. Да и сейчас еще люблю. Ну что же он молчит? Пусть скажет, что сожалеет обо всем. Что ошибся, и я ему дороже всех женщин мира. Видит Бог, я готова простить ему все. За одну его улыбку. За ласковое слово. И он сказал...

- Ну что? Остыла?

Я опустила голову и всхлипнула. Согласна, погорячилась. А как бы он поступил на моем месте?

- И что мы с тобой будем делать? - в его голосе сквозили теплые нотки.

В моем сердце забрезжила надежда. Сейчас мы помиримся. Уедем отсюда. Заберемся в уютную постель и забудем обо всем. Как будто и не было этой белобрысой стервы, хищницы, которая хотела разрушить нашу любовь.

- Зачем ты со мной так? - только и удалось выдавить мне.

Плечи подрагивали, и я с трудом сдерживала слезы, подступившие комом к горлу.

- Садись, - повелительным жестом Арсен указал мне на стул напротив него, на который я упала кулем, почувствовав внезапную слабость в коленях.

- Любишь меня? - мой кивок, наверно, показался довольно жалким.

- Бедняжка... Мне жаль. Мне, правда, очень жаль.

Арсений поднялся со своего места и, подойдя ко мне, расположился сзади за спинкой стула.

- Ты должна была догадаться, что у мужчин моего круга всегда много женщин. Знаешь ли, трудно отказать, когда тебя так настойчиво добиваются. Вот только эти женщины делятся на две категории. Первая: те - с которыми спят. Вторая: те - на которых женятся.

Он наклонился к самому моему уху и прошептал:

- Ты, милая, относишься к первой категории.

Он насмехается надо мной. Только сейчас я поняла, что все эти десять минут он играл со мной, как кошка с мышью. Он решил сначала указать мне на мое место. Еще больше унизить. Растоптать. Гнев огнем растекся по жилам, проступил на щеках. Опалил уши.

Арсен снова вернулся на свое место в кресле. Так ему видно было мои глаза. О, да! В этот момент своего триумфа ему нужен был мой взгляд. Взгляд сломленной уничтоженной жертвы. Видимо, я выглядела еще недостаточно уничтоженной. Поэтому, устало вздохнув, мой любимый решил забить последний гвоздь в крышку моего гроба.

- Последнюю свою секретаршу, ту, что была перед тобой, я уволил, за то, что она никак не хотела смириться с тем, что стала мне неинтересна. И она была одной из многих. Но ты единственная, которая зарвалась до такой степени, что позволила себе ударить меня при сотрудниках моей фирмы. И ты думаешь, это сойдет тебе с рук?

- Если ты уволишь меня, мне некуда будет пойти. Не на что кормить сына, - пыталась я воззвать к его человечности.

- И негде жить, - продолжил он мой траурный перечень. - Я знаю, милая. Ты уволена. Документы заберешь сегодня. И будь добра к завтрашнему дню освободить квартиру.

- Ты не можешь меня вот так просто выгнать с ребенком на улицу, - прошептала я, отказываясь верить в то, что мой прекрасный принц оказался таким чудовищем. - Пожалуйста, прости меня. Хотя бы ради сына. Он такой маленький. Ну куда я с ним денусь? Я не могу вернуться к матери. Она меня со свету сживет.

Арсений еще раз вздохнул, желая показать, что ему наскучил этот разговор, и поднялся.

- У меня много дел. С тобой я закончил.

Этот последний удар, нанесенный с расчетливой жестокостью, моментально отрезвил меня. Гордость помогла взять себя в руки. Я вспомнила, на что решилась прошлой ночью: биться до конца. Никому не позволять затоптать себя. Мне удалось даже улыбнуться, вложив в улыбку все презрение, которое я вдруг почувствовала к этому человеку.

Он смотрел на меня - такой властный, такой элегантный, такой красивый. Нет, это не я теряю. Это ты теряешь. Думаешь, эта Дарби сможет любить тебя так, как я? Думаешь, вообще хоть кто-то сможет любить тебя такого? С прекрасным лицом и ледяным сердцем?

Человек - единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.

- Сейчас я понятия не имею, как стану жить без тебя, но не сомневаюсь, что счастливо, - произнесла я на прощание.

Глава 8.