Новая жизнь

Но есть на свете ветер перемен,

Он прилетит, прогнав ветра измен,

Развеет он, когда придет пора,

Ветра разлук, обид ветра.

Слова песни.

И Арсений не обманул. Через пару дней за нами приехали. Я тогда стояла у окна и увидела большой сверкающий внедорожник, припарковавшийся у нашего подъезда. Из него вышел высокий крепкий мужчина. Я как-то сразу поняла, что это за нами, и бросилась открывать дверь.

Начальник СБ Арсена был намного старше своего боса и как-то, по-моему, жестче.

Спортивного телосложения (ну а какого еще, должен же соответствовать должности), сильный, про таких говорят - косая сажень в плечах. Правильные черты лица, черные с вьющиеся волосы. Пронзительные зеленые глаза, чувственные губы, высокий лоб.

Эти глаза... Они меня зацепили. Словно током дернуло. Я так и застыла на месте, вцепившись в ручку двери.

- Меня зовут Ризван, - представился мужчина приятным глубоким голосом, - меня за вами Арсений прислал.

И только тут я сообразила, что попирая все законы вежливости, загораживаю собой дверной проем, не пуская его внутрь. Вздрогнув, я стряхнула с себя наваждение, на себе испытав, что означает фраза "утонуть в глазах". Именно наваждение, потому что на меня какое-то отупение нашло, что ли. Стою, как соляной столб, и пялюсь на него. Просто свинство с моей стороны.

- Походите, - мышиный писк, да и только. - Я сейчас сумки принесу.

Ризван, как истинный джельтмен, помог мне с вещами, устроил вместе с сыном в машине, и мы покатили навстречу моей судьбе. Что ждет меня впереди? Одно я знала наверняка - хуже уже не будет. Казалось, все, что могло произойти со мной плохого: уже произошло. Так что, бояться было нечего. Как жаль, что мы не можем заглянуть в будущее.

Квартира, выделенная мне от фирмы, была просто чудесной. Нет. Вру. Обалденной, распрекрасной, шикарной, офигительной. Три большущие комнаты, огромная (по моим меркам) современная кухня. Просторная прихожая. Уютная лоджия. А чтобы в ванной комнате (именно в ванной комнате, а не в "ванной") находились сразу и душевая кабинка и ванная вместе: да об этом я только в книгах читала, да еще в глянцевых журналах на картинках видела.

Придурочно улыбалась, я кружилась вместе с Никиткой по комнатам и понимала, что сорвала джек-пот. Наконец-то удача повернулась ко мне лицом. Замечательная квартира, хорошая работа и красивый мужчина: чего еще можно просить у неба, если я и так уже на седьмом.

И зря сестра говорила, что у меня ветер в голове. Зато мысли всегда свежие. И мне уже казалось, что все эти изматывающие годы были обычным кошмарным сном.

Первые несколько дней я искала няню для сына. Татьяна мне приглянулась сразу. Она просто пленила меня своей откровенностью и добрыми лучистыми глазами. Все мои проблемы по-сравнению с ее мне представлялись уже несущественными. Я даже прослезилась.

Тане, как она попросила, по-простецки, ее называть, было сорок два года. Дочь она родила поздно. Преподавая в престижной школе и подрабатывая частными уроками, она так увлеклась воспитанием и обучением чужих детей, что на личную жизнь времени не хватало. Но волею судьбы, единственная и любимая дочка родилась инвалидом. Муж их обеих сразу бросил, не в силах нести это неподъемное бремя судьбы. Врачи же сказали, что все поправимо. И со временем дочь Татьяны может поправиться. Только на лечение нужны деньги. Большие деньги.

Вот Таня и зарабатывала, как могла. Сдала свою огромную квартиру в престижном районе. А сама с ребенком ютилась у своей матери-страрушки, где сейчас и находилась ее дочка, пока она пыталась устроиться няней. В школах платили еще меньше. Накопив достаточную сумму, женщина надеялась отправить дочь в специализированную клинику.

У меня ребенок здоровый - и это уже счастье. И стоит ли горевать об этих животных, подумала я, поминая отца своего сына, который не мог (или не хотел) жить по-человечески. Хотя нет. Зря я обижаю зверюшек. Они-то, в отличие от людей, кормят своих детенышей до тех пор, пока те сами не научатся самостоятельно добывать пищу. И если бы не Татьяна, то об этом козле в обличии мужчины я вообще бы не вспомнила.

Приступив к работе, я первое время пребывала в состоянии экстаза.

Приемная директора, моего вожделенного Арсенчика, напоминала приемную короля. Просторное помещение с дорогущей мебелью. И очереди на ковер... И я, как единственный их шанс получить доступ к телу. Впрочем, это тело волновало в большей степени меня. А у них, понятное дело, были совсем иные заботы.

Конец рабочего дня, и я, прокравшись в святую святых - директорский кабинет, заперев на всякий за собой дверь, хитро улыбаясь, подошла к Арсену. И тут же оказалась в сильных объятиях и была водружена на стол.

Позже, собирая с пола разлетевшиеся в порыве нашей необузданной страсти бумаги и ручки-скрепки вперемешку с одеждой, я раздумывала, долго ли будет продолжаться эта наша "кабинетная" любовь. Арсений никак не пытался перевести наши отношения в несколько иное русло. Его, похоже, все устраивало. Но вот я, засыпая в одиночестве в холодной постели, мечтала о немножечко большем. Но все мои попытки выяснить отношения пресекались на корню. Вот и сейчас...

- Арсен, я...

Его губы на моей шее, и стопка только что собранных документов разлетелась по своим прежним местам.

Арсений стремительным шагом вышел из своего кабинета и, выдернув меня из-за стола перед лицом всей очереди желающих порешать рабочие вопросы, потащил за собой вниз по лестнице. "Лед тронулся, господа присяжные-заседатели", - процитировала я про себя.

Он действительно тронулся. Эту ночь, после вечера в элитном клубе, мы провели в его доме. Но чего-то не хватало...

Чего? Признаний? Разговоров о чувствах и отношениях? Мне не нужно было этого. Я боялась все испортить. Нам хорошо было вместе. Так зачем что-то выяснять? Я уже один раз поторопилась, когда вышла замуж. Если любит, скажет сам. Или сделает что-то... Я не знаю. Но форсировать события не буду. Только дурак наступает на одни и те же грабли дважды, повторяла я себе.

Так прошло полгода. И отношения выяснять все же пришлось. Но не с Арсеном...

Утро субботы. В дверь настойчиво кто-то звонит. Мы собирались с Арсением в аквапарк. Все втроем - с Никиткой. Я подумала, что Арсену нужно привыкнуть, что он не единственный мужчина в моей жизни. Но не так же рано. Прямо с утра... После вчерашнего вечера в клубе в кругу его друзей и последующей ночи. Только под утро я попросила отвезти меня в мою квартиру. Нужно Татьяну отпустить. У нее тоже ребенок. И никакие деньги не заменят ей улыбки ее дочери.

Накинув халат и, по пути, пытаясь разлепить глаза, я бормотала:

- Какого...., - перечислять не буду.

В данном случае если и находятся какие-то слова, то все нецензурные.

Я яростно распахнула дверь. На пороге стоял... мой бывший муж Павел собственной ненавистной персоной. Подавившись последним витиеватым изыском своего словарного запаса, я воззрилась на это недоразумение и явную ошибку природы.

- Ты... Почему... зачем... где... надо... - это все, что родил мой не проснувшийся мозг.

- Хорошо, я смотрю, устроилась, - перебило меня недоразумение развязанным тоном, оглядывая жадным взглядом мои казенные хоромы.

- Квартирку, значит, нашу продала. Сама пристроилась, как сыр в масле... а я, можно сказать, бомжую.

- Ну, если квартиру своей матери ты называешь бомжатником, то, видимо, я все же была отличной хозяйкой. Но это претензии не ко мне... Те че надо?

- Половину стоимости нашей квартиры, - тут я услышала голосок проснувшегося Никитки.

- Да пошел ты..., - направление следования зависит от фантазии пославшего и посылаемого.

Я захлопнула дверь, едва не припечатав наглую рожу своего "бывшего", в целях не травмировать психику чада. Ну как можно объяснить малышу, что его папка козел? Козлик, в понимании ребенка, это такое милое и умное существо, которое умеет считать до десяти.

На всякий случай (а они, как известно, бывают разными), я нажала кнопку вызова охраны.

Прислушиваясь к шуму за дверью, краем глаза следя за поглощением кашки Никиткой, я облегченно выдохнула. Надеюсь, люди из службы безопасности отбили охоту у Павлика клянчить у меня деньги.

От звонка в дверь я подпрыгнула. В монитор на меня смотрели глаза цвета августовской листвы. Такой завораживающий проникновенный взгляд, необычный и поглощающий.

- Ризван? - зачем-то спросила, открыв, хотя на память не жалуюсь.

Он так улыбнулся, что я оцепенела. Как будто, и одежды вовсе на мне не было. Обнажая тело и душу. Я так и застыла с приоткрытым ртом.

- Риз, - уточнил он. - Я вопрос решил. Он тебя больше не побеспокоит.

Его тон мог заставить любого почувствовать себя букашкой. Словно он не на службе у короля, а сам король. Он разглядывал меня, как статую на постаменте. Как экспонат музейный. Я разозлилась.

- Нравлюсь? - как-то мстительно поинтересовалась я.

- Да, - столь откровенно выбивающий ответ после предыдущих событий довел меня до нокдауна.

- И че? - вопрос, который в русском языке обычно должен являться заключительным.

Я задала его, посчитав про себя до девяти. Так что это еще не нокаут, а ответный удар. Сдачу, однако, получила. В виде заливистого смеха и его спины, удаляющейся по направлению к лифту.

- Смеется тот, кто смеется последним, - прошипела я в эту самую спину, подумав про себя: "Независимость - это возможность послать того, кого считаешь нужным, тогда, когда считаешь нужным, туда, куда считаешь нужным. И ее теперь это у меня никто не отнимет".

Глава 6.