Приятного прочтения! 20 страница

Мои руки судорожно скрутили полотенце: мысль о том, что Кэри пострадал из-за меня, была невыносима.

Грейвс смотрела на меня цепким, пронизывающим взглядом. Глазами полицейского — такие же были и у моего отца.

— Полагаю, это убедило Кросса в том, что вам грозит смертельная опасность. А вы знали об этом? Он оказался прав. Осматривая номер Баркера, мы получили немало доказательств: фотографии, сведения о вашем распорядке дня, отслеженные маршруты, информационные сообщения... много всякой дряни. Обычно мы натыкаемся на подобные материалы, когда уже слишком поздно.

— Натан следил за мной?

От одной этой мысли мне стало не по себе.

— Неотступно. Вы постоянно были в центре его внимания, а его шантаж в отношении вашего отчима и Кросса явился лишь крайним проявлением этого. Думаю, Баркер увидел в вашем сближении с Кроссом угрозу своим намерениям и надеялся, что Кросс отступится от вас, если узнает о вашем прошлом.

Я поднесла полотенце ко рту, так как боялась, что меня стошнит.

— И вот как, по моему мнению, события развивались дальше. — Грейвс постукивала кончиками пальцев и смотрела вниз, словно все ее внимание было поглощено тренировкой. — Кросс отдалился от вас и начал встречаться со своей прежней возлюбленной, что имело сразу две цели: заставить Баркера расслабиться и отвести подозрения от Кросса. Ну не станет же он убивать человека из-за женщины, которую бросил? И обставил он все это с толком, убедительно, даже вам ничего не объяснил. В результате ваша обостренная реакция придавала его лжи еще большее правдоподобие. — Нога Грейвс принялась притопывать в ритм пальцам, от стройного тела исходила беспокойная энергия. — Кросс не стал связываться с наемниками, это было бы глупо. Он опасался наследить, так как чем больше людей причастны к событию, тем выше вероятность предательства. Но, кроме того, тут имелся глубоко личный момент. Дело касалось вас — и ему была нужна твердая уверенность в том, что угроза устранена раз и навсегда. В последний момент в одном из принадлежащих ему помещений он организует рекламное мероприятие для одной из своих фирм по производству водки. Полно народу, пресса, фотоснимки — у него железное алиби. При этом он точно знает, где вы и что у вас тоже имеется такое же алиби.

Мои пальцы впились в полотенце.

«О боже!»

Стук тел, ударяющихся при падении о маты, звуки отдающихся указаний, радостные возгласы учеников, успешно справившихся с приемом, — все это слилось для меня в сплошной нечленораздельный шум. Прямо передо мной разворачивалась активная деятельность, но мое сознание ничего этого не воспринимало. Ощущение было такое, будто я проваливаюсь в бесконечный тоннель и моя реальность сужается до крохотной черной точки.

Открыв бутылку с водой, Грейвс отпила большой глоток и вытерла рот тыльной стороной ладони.

— Должна признать, этот фокус с рекламным мероприятием несколько озадачил и меня. Ну как, спрашивается, можно опровергнуть такое алиби? Я три раза наведывалась в этот отель, выясняя что да как, прежде чем установила, что в тот вечер там был пожар. Ничего особенного, не катастрофа, без жертв, но отель был закрыт и эвакуирован примерно на час. Постояльцы в основном толпились на тротуаре. Кросс сновал туда- сюда, делая все то, что и должен был делать владелец в подобных обстоятельствах. Я побеседовала с полудюжиной сотрудников, которые видели его или разговаривали с ним, но ни один из них не мог указать точное время. И опять же — не придерешься. Хаос, суета — кто в такой суматохе может отследить передвижения?

Я вдруг осознала, что качаю головой, как будто ее вопрос был обращен ко мне.

Она развернула плечи.

— Я проверила, сколько времени может занять перемещение от входа, где Гидеона видели разговаривающим с пожарными, до находящегося в паре кварталов отеля, где нашли Баркера. Пятнадцать минут в каждую сторону. Баркер был убит единственным ударом в грудь. Колотая рана, прямо в сердце. Больше минуты на это уйти не могло. Другие телесные повреждения, которые свидетельствовали бы о схватке, сопротивлении, отсутствуют. Мои догадки? Он открыл Кроссу дверь — и даже моргнуть не успел, как получил удар. И вот еще что... Этот отель принадлежит одной из дочерних компаний «Кросс индастриз». И надо же случиться такому совпадению: видеокамеры слежения в этом здании были демонтированы, потому что там проводилась модернизация систем обеспечения безопасности.

— Случайность, — хрипло выдавила я.

Сердце мое норовило выскочить из груди. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль о том, что всего в нескольких футах с дюжину человек занимаются своими делами, понятия не имея о том, что совсем рядом с ними некто переживает настоящую трагедию.

— Конечно. Почему бы и нет, — пожала плечами Грейвс, но глаза выдавали ее — она все прекрасно понимала. Не могла доказать, но понимала. — И вот что получается: я, конечно, могу ковыряться в этом и дальше, до посинения, хотя, замечу, у меня в разработке есть и другие дела. Но какой в этом смысл? Кросс не является общественно опасным. Мой партнер сказал бы по этому поводу, что закон есть закон, он одинаков для всех, и если каждый сам будет решать, что можно, а чего нельзя, ничего хорошего из этого не получится. Должна признать, что в целом я с этим согласна. Но Натан Баркер собирался убить вас. Может быть, не на следующей неделе. Может быть, даже не в следующем году. Но рано или поздно. — Она встала, отряхнула шорты и подобрала бутылку и полотенце, не обращая внимания на то, что я уже не могла сдерживать рыданий.

— Гидеон... — Я прижала полотенце к заплаканному лицу.

— Свои заметки я сожгла, — заявила она. — Мой напарник согласен с тем, что дело зашло в тупик. Никто на свете не обделается из-за того, что Натан Баркер больше не дышит. Даже его отец заявил, что думал, будто его сынок уже давно умер.

Подняв на нее взгляд, я попыталась сморгнуть застилавшие глаза слезы.

— Не знаю, что и сказать.

— Вы расстались с ним в субботу, после того как мы прервали ваш ужин, верно? — (Я кивнула, и она кивнула следом.) — Он побывал в участке, дал показания. А потом вышел, но я проследила за ним через дверное окошко. Так вот, подобную боль в глазах мне приходилось видеть, лишь уведомляя близких о смерти любимого человека. Признаться, именно потому я вам это сейчас и говорю — для того, чтобы вы могли к нему вернуться.

— Спасибо.

Никогда в жизни я не вкладывала в это слово так много, как на этот раз.

Покачав головой, она начала спускаться по ступенькам, но потом обернулась и снова взглянула на меня:

— Благодарите не меня.

Каким-то образом я добралась до апартаментов Гидеона. У меня в памяти не отложилось ни как я покинула спортзал Паркера, ни как сказала Клэнси, куда меня везти, ни что говорила консьержу, ни как поднималась на лифте. Лишь когда обнаружила, что нахожусь в холле перед входом в его квартиру, замешкалась, пытаясь сообразить, как меня сюда занесло.

Потом я позвонила и стала ждать. Но дверь не открылась, и я осела на пол, привалившись к стене.

В такой позе меня и застал Гидеон. Двери лифта открылись, он вышел и остолбенел, увидев меня.

В спортивном костюме, с волосами, еще влажными от пота, он показался мне прекраснее, чем когда бы то ни было.

Гидеон смотрел на меня, не двигаясь, так что мне пришлось объяснить:

— У меня больше нет ключа.

Я не пыталась встать, так как не была уверена в том, что удержусь на ногах, и он сам присел на корточки.

— Ева. Что случилось?

— Сегодня вечером я встретилась с детективом Грейвс. — Мне пришлось сглотнуть, чтобы избавиться от кома в горле. — Они закрывают дело.

Его грудь всколыхнулась с хриплым вздохом.

«Я знал», — означал этот звук.

Но тут прекрасные глаза Гидеона помрачнели. Он понял, что и я все знаю. Правда, почти физически ощутимая, заполнила пространство между нами.

«Я убью ради тебя, откажусь ради тебя от всего, что имею... но не откажусь от тебя».

Гидеон преклонил колени на холодном, твердом мраморе пола. И склонил голову. В ожидании.

Я приняла такую же позу, повторив ее, как в зеркале. Взяла его лицо в ладони и, касаясь губами кожи, зашептала слова благодарности за его дар:

— Спасибо... Спасибо... Спасибо...

Он привлек меня к себе и крепко обнял. Его лицо прижалось к выемке на моей шее.

— И куда же мы пойдем теперь?

Я обняла его в ответ:

— Туда, куда это нас приведет. Вместе.