Он перешел грань

Но бой все же продолжался, и Петру пришлось спасать друга, потому что его уже скоро могли подстрелить или убить. К счастью, это вывело нашего героя из оцепенения, и чувство потрясения после первого убийства отошло. Нет, оно не исчезло, а лишь затаилось и могло проявиться вновь.

…Но вот имперцы собрались с силами и отбросили своих противников вглубь и в стены. Какими потерями и лишениями им это удалось, остается только догадываться, ведь их строй готов был развалиться полностью. Роботы-полеуничтожители (Türüdkjekü-polòuknićitǘ)разрушили светопучковую преграду в отдел 4.1.2.

Начался новый страшный бой роботов, где в ход пошли сначала самострельные светометы, а потом и световые рубила, мечи, а также молоты и клевцы для ближнего боя меж машинами.

Люди вскоре тоже вступили в бой. Вал мертвых и умирающих бойцов перегородил коридор и был велик в ширину и высоту. Из-за вала то с одной, то с другой стороны раздавались выстрелы и летели взрывницы.

Вскоре, после мощного закидывания республиканцев гранатами, имперцы пошли на приступ. Вал был отбит, и враги двинулись дальше, несмотря на нападения из стен. Воины Страны и их роботы отчаянно сопротивлялись, но ничего поделать уже не могли, поэтому отступили за железную дверь, преграждающую путь в отсек 4.2.

… Наш герой видел все это. Отступая, он заметил в ближайшем преграждающем коридор вале трупов некое движение. Кто-то был жив! Мирослав и Петр заметили одного из имперских солдат. Он был ранен, и его попросту завалило трупами. Лицо его было искажено болью, ужасом и пониманием почти полной безвыходности своего положения.

- Надо помочь ему! – крикнул Мирослав.

- Хорошо, но скорее, скорее! – ответил Петр.

Без лишних слов, под огнем своих и чужих, двое двинулись к горе трупов. Вскоре раненый был вытащен и оттащен в строй республиканцев. Поначалу он не понимал, что происходит: наверное, думал имперец, его берут в плен. Сопротивляться раненый не мог.

Но, увидев врачей, он каким-то шестым чувством понял, что его собираются спасти, посему начал слабо говорить, очевидно, какие-то слова благодарности.

Когда с трудом наши спасатели добрались до отступающих республиканских войск, Мирослав быстро сказал врачам, что нашел раненого имперца и ему срочно нужна помощь, ибо воистину тот угасал на глазах. Спасенного воина сил противника врачи все же, после некоторых споров, унесли.

А тем временем поспешное отступление продолжалось, и за Дверь Мирослав с Петром попали уже в числе последних.

…Последние части отошли за Дверь, и та закрылась почти перед самым носом у имперцев.

Тут, думаю, не будет лишним сказать о Двери, простите мне, читатели, очередное отступление.

Дверь, как ее ласково звали воины, была сделана, почти так же, как и Входная Дверь («внешние» двери в коридоры, которые имперцы выбивали дверебойниками.). Основным материалом был прочный и ударостойкий сплав. Было предусмотрено и некое, к сожалению, неизвестное, особое строение самой двери, что давало ей еще большую прочность. Она была толстой, широкой и высокой – 3 ∕7.5 ∕3 метров соответственно.

Ладно, на этом и закончим.

За дверью, на некотором отдалении, выстроились хранилоносцы. За их спинами стояли светометчики. Далее, на небольшом отдалении, стояли все остальные. Роботов уже почти не использовали – слишком много дорогого железа и так уже было безвозвратно потеряно обеими сторонами.

…Люди принимали самое активное участие в боях, хотя роботов тоже использовали почти во всех сражениях той войны. Просто в каких-то из них сооружений-воинов было не очень много (так, например, на бои на Намаре и Миране было выделено всего около тысячи роботов), посему об участии сих механизмов в битвах почти и не сказано ничего, а кое-где из них образовывали целые соединения, причем немалые. И те соединения использовались в качестве наступательно-прорывных частей.

Итак, бой скоро должен был возобновиться, а Джон и Ульдор уже были ранены (к счастью, не слишком сильно).

…Дело в том, что все воины всех вооруженных сил того времени должны были носить бронежилет, или телохранительную одежду, да, так она именовалась у войск Страны, примерно так же и в иных странах. Воины Страны ласково звали его телохранило, и оно действительно охраняло их тела от световых пуль и осколков взрывниц. Носили и каску, именуемую в дословном переводе с республиканского главохранилом. Не думайте, однако, что такое обмундирование имелось лишь у воинов Страны, нет, – оно было и у солдат иных государств.

…И вот, как и следовало ожидать, дверь разлетелась на куски, и в бой неожиданно двинулся строй из десяти роботов, идущих в два ряда. В первом было пять молотоносцев, во втором – пять меченосцев. Естественно, все стреляли из светометов и самострелов. За ними шла пехота, уже отбившая и продолжающая отбивать неприятные нападки из стен. У республиканцев роботов не было, поэтому бой начался не совсем удачно.

- Koryvàmatamǘ fi aštodyylh 4.2.1! (Гранатометчиков в отдел 4.2.1!) – крикнул Илья в рацию.

Вскоре гранатометчики были переброшены. Переброску войск через ОНСП имперцы нарушить своими полеперекрывателями (Polòpinkurusǘ)не смогли. И противник постоянно ждал в напряжении удара из стены.

Бой возобновился, и роботов, уже ворвавшихся в ряды республиканцев, удалось оттеснить. Но за ними уже шла целая волна имперцев из нескольких цепей.

Вскоре первая обрушилась всей мощью своих наступательно-прорывных передовых частей, и бойцам войска станичного пришлось отступить немного. Вновь образовался вал трупов, преграждающий коридор – явление вполне привычное для той битвы.

Вал был уже так велик, что за ним можно было скрыться воину среднего роста, особо не сгибаясь. И с одной, и с другой стороны часто летели гранаты и вскоре раздавались их громкие взрывы.

- Имперцы вновь идут на вал! – раздался крик Генриха.

- Сбросим их! Вперед!!! – кричал Илья, ведя за собою весь свой взвод.

Враги тем временем уже почти взошли на гребень вала, не встречая почти никакого сопротивления, как вдруг он ощетинился целым лесом желтых, зеленых и красных штыков (у имперцев световые штыки были, как правило, черные или темно-синие).

На гребне труповала (после тех боев появилось это в принципе новое слово, обозначающее именно вал из трупов, а не какой-то еще вал, например, заградительный или укрепленный) сошлись в очередном жестоком штыковом бою бойцы и военачальники двух великих воинств. Вал под их ногами возвысился и расширился – на нем появился новый слой трупов и умирающих воинов.

Наконец, врагов удалось отбросить и оттеснить к подножию их стороны вала.

Бенджамин был тяжело ранен в том бою, и вскоре из стен вышли врачи и их помощники и, погрузив на носилки, унесли его с поля боя, как и многих иных раненых. Помощники несли также и убитых, ибо отдать трупы врагу нельзя было.

Но тут к противнику подошли новые силы, и все они вновь пошли на приступ труповала, а тот лишь рос, как огромное чудище смерти, пожирающее новых и новых своих жертв.

Упорно сопротивлявшихся (упорное сопротивление с обеих сторон тоже является неотъемлемой частью и одним из признаков данного приступа) республиканцев оттеснили и загнали за вал. Подкрепления из стен не могли отбросить противника, чтобы облегчить положение сражавшихся уже у своего подножия труповала воинов НС.

… Выстрел имперца прошил насквозь грудь взводного Ильи. К тяжелораненому подошли Мирослав и Петр. Оба не могли сдержать слез…

- Прощайте, друзья… – задыхаясь, с трудом сказал Илья.

- Прощайте, товарищ взводный… – с трудом сдерживая накатывающие с новой силой слезы, прошептали оба.

- Петр… Веди воинов… замени меня… – хрипя, прошептал взводный и умер.

Петр и Мирослав, вызвавшийся помочь ему, собрали остатки взвода (всего только десять человек из двадцати пяти). С новой и яростной неудержимой силой они рванулись в бой, и вскоре увидели того, кто застрелил их взводного.

- За ним!!! – громогласно вскричал Петр.

Убийца взводного понял, что по него уже идут, и начал было отступать (в надежде скрыться от неминуемого возмездия), но его уже настигли, и Петр с Мирославом одновременно вонзили во врага свои штыки. Мирослав был ранен выстрелом умирающего врага, но все же продолжал биться, и исполнил долг мести за смерть командира.

***

Вскоре раненых и убитых забрали, и смена второй дивизии была окончена. Дивизия, лишившись примерно трети личного состава, отошла в Средоточный Город.

…Мирослав испытывал чувство великой подавленности и потрясения, какое обычно бывает после первого боя. Он понял теперь, что есть война, и как она ужасна и гадка в своем отвратительном проявлении и насколько противоречит миропорядку и сути человечества.

Наш герой крепко задумался о происходившем и происходящем и по-новому осмыслил то, что понималось им ранее по-иному.

Он думал теперь о том, что война есть самое страшное и отвратительное явление в человеческой истории, под каким бы предлогом она не начиналась бы.

Возможным, но очень слабым утешением могло стать то, что воины Страны сражались за свою землю и защищали ее от захватчиков, то есть их цель была правой, и дело было правое.

Позвольте, однако, заметить, что то, какими средствами цель, пусть и правая, достигается, может впоследствии исказить саму цель.