Глава 31. Он осторожно, точно не веря в удачу, отворил дверь, и в лицо сразу пахнуло свежим морозным воздухом

Он осторожно, точно не веря в удачу, отворил дверь, и в лицо сразу пахнуло свежим морозным воздухом. За дверью было довольно просторное и высокое, в человеческий рост, помещение, что‑то вроде подсобки. У стенки стояла лавка, стул, на стуле лежало какое‑то барахло и спички. Он схватил коробок в руку, машиналь‑до потряс, проверяя наличие в нем содержимого, и опустил коробок в карман ватника. В полумраке на дальней стенке он сразу различил металлическую лесенку, вмурованную в кирпичи. Лесенка вела вверх. Он глянул на потолок и увидел люк. Крышка люка была чуть приоткрыта. Владислав вцепился обеими руками в лесенку, подтянулся и стал медленно карабкаться вверх. Добравшись до верхней ступеньки, он надавил правой рукой на крышку люка, и та легко сдвинулась в сторону. Тогда он резко откинул стальную крышку и высунул голову наружу Вокруг расстилалась индустриальная пустыня: вдали виднелся пятиэтажный корпус с выбитыми окнами какого‑то заброшенного завода. Территория вокруг завода была заставлена ржавыми останками древних механизмов с вырванными внутренностями. Людей не было видно. Владислав вылез, сдвинул крышку люка на место и, опасливо озираясь, направился к заводскому корпусу. Он не переставал удивляться отсутствию здесь людей. Может быть, сегодня воскресенье?

Варяг вошел в здание под гигантской аркой и по бетонному холодному полу пустых цехов двинулся вперед, на шум уличного транспорта. Только сейчас он ощутил смертельную усталость, сковавшую все его тело, – усталость, накопившуюся за все эти три или четыре месяца полуголодного прозябания в темном каменном мешке. Только бы не упасть, не потерять сознание…

– Эй, работяга! – услышал он голос за спиной. Обернулся и увидел двух ментов в лейтенантских погонах. Они быстро приближались к нему.

– Ты откуда такой красивый, а? – насмешливо поинтересовался один из ментов. – Работаешь тут?

– Сторож я, – глухо ответил Варяг, произнеся первые пришедшие в голову слова. – Сегодня моя смена.

– А, – кивнул лейтенант. – Новенький, что ль? А Михеич‑то совсем спился?

Михеич же всегда по выходным выходит… – Он повернулся к своему напарнику, второму лейтенанту. – А то я Михеича с самого конца февраля не видел. Не знаешь, что с ним? – Этот вопрос был обращен к Варягу.

Владислав пожал плечами. Он понял, что появление этих двух ментов пока не предвещало никакой беды, и приказал себе держаться с ними как можно спокойнее, не нервничать. Если они заподозрят что‑то неладное – сразу возьмут за задницу… А коли, не дай бог, потребуют предъявить документы – все, пиши пропало. Одно он выяснил: сегодня суббота или воскресенье. Уже что‑то…

– Да хрен его… Я только на прошлой неделе сюда устроился. Вроде и впрямь тут был какой‑то ночной сторож, да он то ль заболел, то ль уволился. Не знаю…

Менты озабоченно переглянулись.

– А в бытовке кто есть сейчас? – осторожно спросил второй лейтенант.

«Что еще за бытовка?» – мелькнуло у Варяга в голо‑ке. Тут главное не сболтнуть лишнего.

– Да с утра был там старшой… – Он сделал паузу, как будто припоминал имя. – То ли Василий Евгеньевич, то ли Евгений Васильевич…

– Василий Васильевич! – поправил первый лейтенант и удивленно добавил:

– Чой‑то прорабу тут в воскресенье делать? Ну‑ка, Петя, пойдем проведаем. Может, у него сохранилось что‑нибудь…

И менты быстро направились в глубь заводского двора. Варяг с трудом скрыл улыбку. Кажется, пронесло. И вдруг он крикнул ментам вслед:

– Ребята, сколько времени, не скажете?

Первый лейтенант взглянул на левое запястье и обернулся:

– Полпервого!

«Сторож» благодарственно махнул ему рукой и быстро пошел в сторону улицы, к длинной веренице торговых палаток.

Он вышел из‑за палатки на тротуар и немного опешил: он отвык от такого многолюдья и многоголосья. «С конца февраля…» – вспомнились ему слова мента.

Выходит, сейчас уже март. И, значит, он с ноября просидел в той яме четыре месяца! Владислав потрогал заросшую бородой щеку. «Да, представляю, какой у меня видок».

Перед его глазами возникла стеклянная красная буква М на высокой штанге.

Метро! Только в метро его не пустят – в таком виде, без копейки денег. Он прочитал название станции: «Рязанский проспект».

Так, значит, если учесть, что он прошел по подземному туннелю километра четыре‑пять, держали его где‑то в районе Перово, или шоссе Энтузиастов, или у кольцевой автодороги… Первое, что надо сделать, – это позвонить. Он нашел телефоны‑автоматы, но, к его несчастью, все это были синие карточные таксофоны – с такого просто так не позвонишь. Но тут Владислав вспомнил, что недалеко от «Рязанского проспекта» ходит электричка. Надо добраться до станции‑там легко смешаться с толпой, там есть телефон‑автомат, там можно что‑нибудь перехватить пожрать…

Переулками, сторонясь людей и опасаясь нарваться на милицейский патруль, Варяг дошел до станции «Вешняки». Пройдя вдоль платформы, приметил несколько стареньких автоматов у павильона «Продукты». Встав в дальнюю будку, снял трубку и набрал номер Чижевского. Когда после второго или третьего звонка на том конце сняли трубку, он сильно ударил по металлическому корпусу автомата – теперь жетоноприемник сработает и соединение установится. И точно: в трубке раздался молодой мужской голос:

– Алло! Говорите!

Варяг быстро повесил трубку на рычаг. Странно. Голос был незнакомый.

Явно не Валерьяныча. И не его джигитов, чьи голоса Владислав знал отлично. Так кто же там? Он снова снял трубку и набрал номер дачи академика Нестеренко на Никитиной Горе. В трубке звучали длинные гудки – никто не отвечал.

Его охватила тревога. Он не знал, что могло случиться за три… да какие три… четыре месяца! Но понял, что случилось что‑то плохое, что‑то страшное. В воскресенье днем на Никитиной Горе кто‑то обязательно должен быть. Либо Лена.

Либо домработница Валя. Либо, на худой конец, охрана. Он же перед тем, как поехать на большой сходняк, попросил Чижевского поставить в доме охрану. Не выполнить приказа Чижевский не мог.

Но на даче никого нет. В квартире у Чижевского к телефону подошел какой‑то незнакомый хмырь. Значит, что‑то произошло. Что?

Он вспомнил, что Чижевский говорил ему о существовании какой‑то тайной квартирки в Сокольниках, которую Николай Валерьяныч держал просто так, на сякий случай. Но тамошнего телефона Варяг не знал.

Что же теперь делать? Позвонить кому‑то из воров? Но кому? Воры подло сдали его. Разве что Михалычу… Ну да. В Серебряный Бор – Михалычу.

Но и тут его ждало разочарование. Какой‑то незнакомый парень сообщил ему, что старик уж четыре месяца как помер и дом сдан. Кому?

– А вам‑то какое дело! – грубо ответил парень и бросил трубку И тут Варяг снова посмотрел на табличку с названием станции электрички, и его осенило: «Вешняки» это же рядом с Кусковским парком. А там, в глухой неприметной глуши, стоит дом Медведя. Насколько Варяг знал, после смерти старейшего воровского авторитета его дом, в котором традиционно собирались большие сходы, так и остался без хозяина: никто из «законных» не осмелился в открытую претендовать на него, дабы не осквернять память славного вора. И теперь «берлога» Медведя стала чем‑то вроде дома‑музея воровской славы… Но дом не пустовал. Там на вечное поселение оставили верного человека Медведя.

Больше Варягу идти было некуда.