Начало Руси 6 страница

[440]Трубачев О.Н. О племенном названии «уличи».// Вопросы славянского языкознания. М., 1961. Вып. 5; Седов, 1982. С. 130–131.

[441]ПСРЛ. Т. 1. Стб. 6; Т. 2. Стб. 5.

[442]См. карты: Седов, 1982. С. 20, 31.

[443]Седов, 1982. С. 30 (находка жилища колочинского типа).

[444]Седов, 1982. С. 29–33, 39–40.

[445]Седов, 1982. С. 40.

[446]Седов, 1982. С. 39–41.

[447]Proc. Bell. Goth. VIII. 4: 8–9.: Свод I. С. 200/201.

[448]Proc. Bell. Goth. VII. 14: 2.: Свод I. С. 180/181.

[449]Marc. Chr. A. 530.

[450]Proc. DA. IV. 7: 18.: Свод I. С. 206/207.

[451]Proc. Bell. Goth. VII. 14: 1.: Свод I. С. 178/179. Хильбуд был, вероятнее всего, германцем по происхождению. Имя его германское (Struminskyj B. Were the Antes Eastern Slavs?// Harvard Ukrainian Studies. 1979–1980. Vol. 3–4. P. 790–791). Мнение о славянском (антском) происхождении Хильбуда (Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1982. С. 93; Литаврин Г.Г. О двух Хилбудах Прокопия Кесарийского.// Византийский временник. 1986. Т. 47; Толочко П.П. Древняя Русь. Киев, 1987. С. 15–16) и славянской этимологии его имени (ЭССЯ. Вып. 8. С. 119) основано, по сути, только на совпадении этого имени с именем антского юноши Хильбуда. Б.А. Рыбаков и П.П. Толочко склонялись к отождествлению двух Хильбудов. Между тем из нашего единственного источника – рассказа Прокопия ясно, что ромейский полководец Хильбуд как раз не был антом. Когда ант Хильбуд сообщает выкупившему его как ромейского военачальника анту о своем антском происхождении, это явно становится для господина крайней неожиданностью, более того, разбивает его надежды на то, что перед ним искомое лицо (Proc. Bell. Goth. VII. 14: 18–20.: Свод I. С. 182/183). Итак, кем бы ни был по происхождению стратиг Хильбуд, Прокопий ясно дает понять одно – антом он точно не был.

[452]Proc. Bell. Goth. VII. 14: 2–3.: Свод I. С. 180/181.

[453]Proc. DA. IV. 7: 13, 17.: Свод I. С. 206/207.

[454]Proc. Bell. Goth. VII. 14: 3.: Свод I. С. 180/181.

[455]Свод I. С. 260–264. Первое упоминание титула относится к 533 г. Это первый из череды титулов, принятых Юстинианом в честь побед над «варварскими» племенами.

[456]Прокопий говорит только о задунайских «варварах» (Bell. Goth. V. 27: 2.: Свод I. С. 176/177), но он, судя по всему, вообще не знал о продолжающемся жительстве славян в Скифии.

[457]Отец и сын упоминаются как полководцы во время войны с персами 550‑х гг. (Agath. Hist. III. 6: 9; 7: 2; 21: 6, 8; IV. 18: 1, 3.: Свод I. С. 293–296). Время натурализации Дабрагеза устанавливается на основе данных о его сыне (Свод I. С. 308).

[458]Proc. Bell. Vand. III. 11: 6 (см. Прокопий 1993); Bell. Goth. V. 24: 18–20; 27: 1–3.: Свод I. С. 174–177. Прокопий говорит о «гуннах, склавинах и антах», но роль словен в этом конном отряде, очевидно, была совсем невелика. Во всяком случае, в 539 г. Валериан говорит командующему Велисарию лишь о «некоторых» словенах в своем отряде (Proc. Bell. Goth. VI. 26.: Свод I. С. 176/177).

[459]Proc. Bell. Goth. VII. 14: 4–6.: Свод I. С. 180/181.

[460]Вторжение 535 г.: Marc. Chr. A. 535. Вторжения болгар происходили и позже – в 535, в 540 г.

[461]Свод II. С. 63. («Берберы, Анты и остальные племена – что я им сделал?!»). Берберы активизировались в Ливии после 534 г.; о набегах антов на Империю неизвестно после 545 г. Глосса, очевидно, восходит именно к этому временному промежутку, но до того момента, когда в главную угрозу на Балканах превратились словене.

[462]Свод I. С. 216–217 (по данным новелл императора Юстиниана). В большинстве случаев с мнением комментаторов, что речь идет о славянских набегах, следует согласиться.

[463]Свод II. С. 184 («Луг духовный» – собрание житий солунских святых Иоанна Мосха; жития отшельников св. Давида и св. Адола). Преподобный Давид Солунский скончался ок. 540 г. (день памяти 26 июня). В житие св. Адола известие о набеге «варваров» попало из‑за следующего эпизода: «случилось им миновать это место, и один из варваров, увидев старца, который выглядывал [из дупла], выхватил меч и, протянув руку, чтобы ударить его, остался с протянутой и неподвижной рукой».

[464]Учитывая невозможность идентификации «варваров» с болгарами, о ходе нашествий которых в этот период мы достаточно осведомлены, считаем возможным отчасти согласиться с мнением В. Тыпковой‑Заимовой (Тыпкова‑Заимова В. Нападения «варваров» на окрестности Солуни в первой половине VI в.// Византийский временник. 1959. Т. 16) об их славянском происхождении. Вместе с тем, наиболее вероятно, что «варвары», как и напавшие на соседние земли в 517 г. «геты», являлись антами.

[465]Видимо, именно так следует понимать туманную фразу Прокопия (Proc. Bell. Goth. VIII. 38: 7–8.: Свод I. С. 192/193).

[466]В связи с умением словен захватывать врага из засады (эпизод 539 г., когда силач‑словенин из отряда Валериана захватил готского «языка»), Прокопий сообщает: «Вблизи реки Истра, где они обретаются, они постоянно выказывают это в отношении как ромеев, так и других варваров» (Bell. Goth. VI. 26: 19.: Свод I. С. 176/177).

[467]Proc. Bell. Goth. VII. 14: 7.: Свод I. С. 180/181.

[468]Proc. Bell. Goth. V. 27: 2; Hist. arc. XVIII. 20; XXIII. 6 (?): Свод I. С. 176/177, 202–205. Ср. еще перечень враждебных племен: «мидийцы, и сарацины, и склавины, и анты» – Proc. Host. arc. XI. 10.: Свод I. С. 202/203.

[469]Proc. Bell. Goth. VII. 14: 11.: Свод I. С. 180/181.

[470]Свод I. С. 217 (новелла Юстиниана от 9 мая).

[471]Proc. Bell. Goth. VII. 14: 16.: Свод I. С. 182/183.

[472]Proc. Bell. Goth. VII. 14: 12–36.: Свод I. С. 180–187.

[473]Туррис более нигде не упомянут, и местонахождение его совершенно загадочно. Отождествление этого построенного, по словам Прокопия, императором Траяном города с античной Тирой (Вернадский Г. В. Древняя Русь. Тверь – М., 2000. С. 187) едва ли вероятно. О других вариантах см.: Bolşacov‑Ghimpu A. La localisation de la fortresse Turris// Revue des études balcaniques. Beogr, 1969. T. 7, № 4.

[474]Надгробие «Хиливудиса, сына Санватия» датируется 7 индикта. Позже под той же плитой похоронена его жена (Свод I. С. 232). Если это ант Хильбуд, то женился он в Константинополе, но неясно, был ли он крещен.

[475]Proc. Bell. Goth. VII. 12: 10; 13: 20; 18: 29; 22: 1–6, 20–22; 26: 1–8, 15–28; Marc. Chr. A. 547.

[476]Proc. Hist. arc. XVIII. 25; DA. IV. 1: 5.: Свод I. С. 204/205; сюда же можно отнести и фрагмент Псевдо‑Кесария (Свод I. С. 254). Словене без антов названы и в перечне задунайских «язычников» из грузинского перевода «Мученичества Орентия и его братьев». Этот перечень включает «скифов» (древнейший, восходящий к началу IV в., когда происходит действие жития, компонент; тогда так называли готов, а в VI в. – болгар), гепидов и мавританов (см.: Свод II. С. 514–516). Попавшие сюда из‑за географической неосведомленности автора берберы («мавританы») позволяют отнести перечень ко времени после 534 г., а упоминание гепидов – до 567 г. (падение их королевства).

[477]Proc. Bell. Goth. VII. 13: 21–25.: Свод I. С. 178/179.

[478]Proc. Bell. Goth. VII. 29: 1–3; VIII. 38: 7–8.: Свод I. С. 188/189; 192/193.

[479]Proc. Bell. Goth. VII. 35: 12–22.: Свод I. С. 188–191.

[480]Proc. Bell. Goth. VII. 40: 32.: Свод I. С. 196/197. Прокопий, неприязненно относившийся к политике Юстиниана и винивший его во всех бедах страны, не склонен доверять сведениям об интригах Тотилы.

[481]Proc. Bell. Goth. VII. 38: 1–6.: Свод I. С. 190/191.

[482]Proc. Bell. Goth. VII. 38: 7, 19–22.: Свод I. С. 192–195. Прокопий полагает, что «варвары» сжигали тех быков и овец, «которых не могли угнать», но, видимо, он не прав. В обряде «обагрения оружия» уничтожалась просто вся первая добыча.

[483]Свод I. С. 254.

[484]Proc. Bell. Goth. VII. 38: 7, 9, 19, 23.: Свод I. С. 192–195.

[485]Proc. Bell. Goth. VII. 38: 9 – 18; DA. IV. 11: 14–15.: Свод I. С. 192/193, 206/207.

[486]Proc. Bell. Goth. VII. 38: 7, 23.: Свод I. С. 192–195.

[487]Proc. Bell. Goth. VII. 39: 18–20.: Свод I. С. 194/195. Для вторгшихся чуть позже словен оказалось неожиданностью пребывание Германа в Сардике (Proc. Bell. Goth. VII. 40: 4). Но из контекста следует, что они были осведомлены о факте сбора им войск для похода в Италию. Надо думать, что, перейдя Дунай чуть позднее, они просто не рассчитывали наткнуться на ромейского полководца на своем пути. Чуть ранее говорится, что Герман уже должен был отбывать в Италию, но был задержан как раз словенским вторжением.

[488]Proc. Bell. Goth. VII. 40: 1–8.: Свод I. С. 194–197.

[489]Proc. Bell. Goth. VII. 40: 30–33.: Свод I. С. 196/197.

[490]Proc. Bell. Goth. VII. 40: 34–45.: Свод I. С. 196–199.

[491]Proc. Bell. Goth. VII. 38: 23; 40: 45.: Свод I. С. 194/195, 198/199.

[492]Proc. Bell. Goth. VIII. 25: 1.: Свод I. С. 200/201. См.: Свод I. С. 245–246. Прим. 207.

[493]Proc. Bell. Goth. VIII. 25: 1–6.: Свод I. С. 200/201.

[494]Шмидт Е. А.Особенности формирования культуры восточнославянского племени кривичей// Actes du VII Congrès International des Sciences Préhistoriques et Protohistoriques. Praha, 1971; Седов В.В. Длинные курганы кривичей. М., 1974. Ряд исследователей считал создателей длинных курганов западными финнами: Ляпушкин И.И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства. М., 1968. С. 91 след.; Лаул С.К. Об этнической принадлежности курганов юго‑восточной Эстонии// Известия АН ЭССР. Общественные науки. № 3. 1971; Булкин В.А., Дубов Н.В., Лебедев Г.С. Археологические памятники Древней Руси IX–XI вв. Л., 1978. С. 21 след. Контраргументацию см.: Седов, 1974. С. 36–41; Седов, 1982. С. 54–56. Совпадение ареала длинных курганов с регионом расселения кривичей само по себе делает маловероятной разноэтничность культуры (скажем, отнесение курганов Псковской земли «чуди», а смоленско‑полоцких восточным балтам). Единственным известным общим этническим компонентом на этой территории являлись именно славяне‑кривичи.

[495]Седов, 2002. С. 359.

[496]Приводилась лингвистическая аргументация, указывающая на близость древнепсковского диалекта к западнославянским языкам (Мжельская О.С. О лексических связях польских говоров с западными славянскими языками.// Вестник ЛГУ. 1963. № 14. Серия истории, языка и литературы. Вып. 3; Смолицкая Г.П. Некоторые лексические ареалы. По данным гидронимии.// Вопросы исторической лексикологии и лексикографии восточнославянских языков. М., 1974; см. еще: Славянские языки 2005. С. 20). Это может указывать на исход из западного, пшеворского ареала.

[497]ПСРЛ. Т. 1. Стб. 6; Т. 2. Стб. 5.

[498]ПСРЛ. Т. 1. Стб. 10 (ср.: Т. 38. С. 13); Т. 2. Стб. 8.

[499]Устюжский свод, отражающий Смоленскую летопись: ПСРЛ. Т. 37. 6371 г. (известие о том, что Изборск «был в Кривичах больший город»); Седов, 1982. С. 46 след.

[500]Седов, 1982. С. 40.

[501]Седов, 1982. С. 40.

[502]Седов, 1982. С. 36, 40.

[503]Седов, 1982. С. 36, 40 (угловые печи‑каменки в наземных домах наряду с центровыми очагами в других; до трети строений – славянские полуземлянки).

[504]Седов, 1982. С. 40.

[505]Седов, 1982. С. 56.

[506]Седов, 1982. С. 58.

[507]Курганы Жеребятино, Светлые Вешки, Арнико (Седов, 1982. С. 51, 85), Линдора (С. 52).

[508]В Замошье найдено захоронение по архаичному, предшествовавшему длинным курганам обряду (Седов, 1982. С. 53). То же в Варшавском Шлюзе (Седов 1995. С. 213; о радиоуглеродной дате здешнего поселения сказано выше). Радиоуглеродная дата кургана из Усть‑Белой – 490 ± 30 (Седов, 1995. С. 214).

[509]Судя по характеру жилищ и вещевых находок (см.: Седов, 1982. С. 57).

[510]Седов, 1982. С. 50–51, 54–55.

[511]См.: Седов, 1982. С. 53; Этнография восточных славян. С. 22.

[512]См.: Славянская мифология. С. 326 («Прове»); ср.: С. 234 («Крив»).

[513]Легенды и паданни. Текст № 94.

[514]Романов Е.Р. Белорусский сборник. Витбеск, 1891. Вып. 4. Текст № 33.

[515]Легенды и паданни. Текст № 294.

[516]Миллер В.Ф. По поводу одного литовского предания// Древности. Труды Московского археологического общества. 1880. Т. 8.

[517]Saxo Grammaticus. Gesta Danorum. Havniae, 1837. P. 126–132. источником для Саксона послужил, очевидно, кто‑то из окружения Софии Русской – минской княжны, ставшей королевой Дании в третьей четверти XII в.

[518]Керамика и вещи прибалтийско‑финского происхождения обнаружены в большом числе не только на Псковском городище, но в погребениях в длинных курганах: Седов, 1982. С. 50–51, 57. Балтское влияние проявляется, прежде всего, в находках тушемлинской посуды в славянских домах, изредка в длинных курганах (Седов, 1982. С. 40, 51, 57–58).

[519]Седов, 1982. С. 40, 50–51, 55, 57.

[520]Седов, 1982. С. 40, 57–58.

[521]Седов, 1982. С. 51, 237, 275.

[522]Седов, 1982. С. 40.

[523]Седов, 1982. С. 46.

[524]Ср.: Седов, 1982. С. 53; Носов Е.Н. К вопросу о сложении погребального обряда длинных курганов.// Краткие сообщения Института археологии. Вып. 179. 1984.

[525]Седов, 1982. С. 50.

[526]Седов, 1982. С. 49–50; Седов 1995. С. 217.

[527]Седов, 1982. С. 50, 243.

[528]Iord. Get. 119: Свод I. С. 110/111. Недвусмысленность показаний Иордана признает в данном случае и А. Н. Анфертьев, скептически относящийся к славянству венедов (Свод I. С. 154. Прим. 201 – см. там же дополнение Л.А. Гиндина и Ф.В. Шелова‑Коведяева, которые, кажется, склонны видеть в венедах Иордана, в отличие от венедов античных авторов, некую историческую реальность). В. Д. Королюк («Вместо городов у них болота и леса…»// Вопросы истории. 1973. № 12) предлагал считать текст Иордана туманным, а по сути, сообщающим и здесь (как в Get. 34) лишь о том, что от венедов произошли словене и анты.

[529]См.: Die Slawen in Deutschland. Berlin, 1973. S. 21.

[530]См.: Кухаренко, 1969. С. 128; Седов, 1982. С. 10.

[531]См.: Седов, 1982. С. 7–8.

[532]Кухаренко, 1969. С. 121.

[533]Седов, 1995. С. 46; Седов, 2002. С. 328–329.

[534]Proc. Bell. Goth. VIII. 25: 10.: Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. 1. М., 1991. (далее – Свод I). С. 202/203.

[535]Proc. Bell. Goth. VIII. 25: 6–9.: Свод I. С. 200–203.

[536]Proc. Bell. Goth. VIII. 25: 10.: Свод I. С. 202/203.

[537]Proc. Bell. Goth. VIII. 25. 10 etc.

[538]Proc. DAI. IV. 6: 35.: Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. 2 (далее – Свод II). М., 1995. С. 59.

[539]Agath. Hist. IV. 20: 4.: Свод I. С. 296/297. Сваруна метким броском копья разбил «черепаху» (боевое прикрытие) кавказских «варваров»‑мисимиян.

[540]Agath. Hist. III. 6: 9; 7: 2; 21: 6, 8; IV. 18: 1, 3: Свод I. С. 294–297.

[541]Proc. DA. IV. 1: 7.: Свод I. С. 206/207.

[542]Седов В.В. Славяне в раннее средневековье. М., 1995. С. 26 (карта).

[543]Б. Графенауэр датирует появление славян в нынешней Словении временем около 550 г. (Grafenauer B. Zgodovina slovenskego naroda. Zv. 1. Lubljana, 1978. S. 282–285).

[544]Свод I. С. 358. Это известие долго фигурировало в отечественной традиции как древнейшее упоминание славян. Причина – ошибка В.В. Латышева и А.В. Мишулина, которые приписали эпитафию поэту конца V в. Авиту (см.: Латышев В.В. Известия древних писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе. Вып. 2. СПб., 1906. С. 294; Мишулин А.В. Древние славяне в отрывках греко‑римских и византийских писателей по VII в. н. э.// Вестник древней истории. 1941. № 1. С. 231).

[545]См.: Свод I. С. 358–360. Поэтому едва ли можно согласиться с допущением комментатора фрагмента С.А. Иванова (см.: Иванов С.А. Мартин из Браги и славяне// Славяне и их соседи. М., 1989) об упоминании Мартином славян как риторической формуле. Даже заимствованные у панегириста V в. Сидония Апполинария условно‑риторические обозначения варваров имеют у Мартина реальные соответствия. «Паннонец» – без сомнения, лангобард, «Сармат» – болгарин, «Дак» – гепид. Соответственно, в перечень Сидония Мартин добавляет лишь те племена, которым не нашел соответствий – «нара», «склав», «дан».

[546]Седов, 1995. С. 274–277.

[547]Седов, 1995. С. 8, 26 (карта). Это, видимо, наиболее древние следы присутствия славян в Паннонии.

[548]Седов, 1995. С. 29, 129.

[549]Men. Hist. Fr. 6.: Свод I. С. 316/317.

[550]Мнение о наследственном характере власти Мезамера высказал А. Авенариус (Avenarius A. Die Awaren in Europa. Bratislava, 1974. S. 55). К этому следует добавить, что упоминание брата здесь важнее упоминания отца. Не исключено, что Идаризий в глазах Менандра был примечателен лишь как отец Мезамера и Келагаста. Более того, не исключено, что само имя Ιδαριζιου – не более чем передача славянского патронима на «‑ičь» (Шафарик П. Славянские древности. Т. 2. М., 1840. С. 92). Интерпретации этого имени не дали положительного результата. Не исключено, что основа предполагаемого «отчества» иноязычная. Но она неизвестна. Широко распространилась теория М. Морошкина (Славянский именослов. СПб., 1867), согласно которой следует реконструировать *Vitoričь (от югославянского имени Vitorъ). Вторая по популярности (вошедшая, в частности, в советскую учебную литературу) – гипотеза С. Роспонда. Он предложил (Słowiańskie imiona w źródłach antycznych// Lingua Poznanensis. 1968. № 12–13. P. 107) реконструкцию *Idaričь. Но имя Idarъ (I+darъ? Jь+darъ?) неизвестно и неясно по смыслу. В «древнерусском» именослове, к которому его отнес автор гипотезы, оно незафиксировано. И.А. Левинская и С.Р. Тохтасьев, критикуя теорию М. Морошкина («для передачи иноязычного vi‑/wi– как ι – в позднеантичное и ранневизантийское время нам известны лишь единичные примеры»), приходят к выводу, что «имя выглядит явно неславянским» и тут же признают, что «ничего сколько‑нибудь близкого» в языках сопредельных народов нет (Свод I. С. 333–334). Почему в таком случае нельзя признать имя одним из «единичных примеров»? Что касается имен братьев Мезамера и Келагаста, то они скорее славянские. «Келагаст» имеет архаичную форму, что может отражать особенности антского диалекта и, возможно, соответствует славянскому *Cělogostъ. Ср.: Свод I. С. 333, где такая возможность предлагается и тут же отвергается на том основании, что имя «у славян неизвестно», после чего немедленно приводится несколько примеров использования формата Cěl‑ в именах. «Мезамер» довольно убедительно реконструировано С. Роспондом как *Medji+mirъ (Роспонд С. Структура и классификация древневосточнославянских антропонимов.// Вопросы языкознания. 1965. № 3. С. 7). Эта этимология принята в Этимологическом словаре славянских языков (ЭССЯ. Вып. 18. М., 1993. С. 49). Возражение И. А. Левинской и С.Р. Тохтасьева не выглядит убедительно: «По поводу этих этимологий достаточно отметить, что все предложенные славянские прототипы… реально у славян не засвидетельствованы» (Свод I. С. 329). Для VI в. этого совершенно недостаточно – известны десятки однократно фиксированных славянских антропонимов и для более позднего времени. Мы не можем считать, что по сравнительно небольшому числу источников раннего средневековья восстановили славянский ономастикон целиком.

[551]Men. Hist. Fr. 6.: Свод I. С. 316/317.

[552]У Менандра – Δαυρεντιον, Δαυριτας (Men. Hist. Fr. 48.: Свод I. С. 320/321). Об этимологии см.: Свод I. C. 349–350. Высказывалось предположение о том, что это усеченная форма какого‑то княжеского имени на Добр‑.

[553]Присоединяюсь к интерпретации «игемонов» Менандра как племенных вождей у О.В. Ивановой и Г.Г. Литаврина (Славяне и Византия.// Раннефеодальные государства на Балканах. М., 1985. С. 49–50). В то же время авторы неоправданно, как представляется, отделяют «игемонов» от «управителей» («тех, кто возглавлял народ»). Из контекста фрагмента кажется совершенно очевидным, что речь идет об одних и тех же людях. Справедливо оспаривая гипотезу О.В. Ивановой и Г.Г. Литаврина, И.А. Левинская и С.Р. Тохтасьев предлагают в то же время считать игемонов «старейшинами», «представителями племенной верхушки» (Свод I. С. 348–349). Но у Псевдо‑Кесария понятия «архонт» и «игемон» применительно к славянам – синонимы (Свод I. С. 254). Нет оснований считать, что ко времени Менандра и в его труде что‑то изменилось. Итак, думается, что О.В. Иванова и Г.Г. Литаврин были абсолютно правы, рассматривая Добряту как вождя племенного союза, где каждое племя «имело своего архонта» (Иванова – Литаврин 1985. С. 49).

[554]Maur. Strat. XI. 4: 30.: Свод I. С. 374/375.

[555]Именник на българските ханове. София, 1981. С. 11–12. На сегодняшний день это лучшее научное издание «Именника», хотя с конъюнктурами И. Богданова не всегда можно соглашаться. Из отечественных исследователей второй половины ХХ в. «Именником» занимался М.Н. Тихомиров. Его работа «Именник болгарских ханов» (последнее издание в кн.: Тихомиров М.Н. Исторические связи России с Византией и славянскими странами. М., 1969) обозначила целый этап в изучении памятника. Но при всех своих несомненных достоинствах сейчас она уже несколько устарела. Перевод на современный русский язык Д. Полывянного (Родник златоструйный. М., 1990. С. 176–177) преследовал чисто литературные цели и потому отчасти волен. Он издавался, конечно, без оригинального церковнославянского текста, снабжен крайне скупым комментарием и содержит частные ошибки. К слову, этими недостатками грешат и многие литературные переводы (а по сути – реконструкции и интерпретации) на современный болгарский. Перевод И. Богданова (Именник 1981. С. 16–17) фактически является реконструкцией первоначального вида и смысла памятника в видении самого ученого – но это ясно оговорено, и перевод, как и текст, снабжен подробным обосновывающим комментарием.

[556]В XIX в. славянские имена в «Именнике» и ряд других, менее значимых известий (например, из труда по славянской истории дубровницкого автора XVI в. Мавро Орбини) стали основой для построения «антитуркистских» теорий в болгарской историографии. «Антитуркизм» являлся в большей степени порождением политики, а не науки, выражая отторжение всего турецкого и тюркского в молодом Болгарском государстве. «Антитуркисты» отрицали тюркское происхождение древних болгар (булгар), рассматривая их как славян или «ариев». «Антитуркизм» нашел поддержку и у некоторых русских ученых панславистского направления (прежде всего, Д.И. Иловайского в труде «Разыскания о начале Руси», где и гуннов предлагалось считать славянами). Собственно, первым «антитуркистскую» концепцию и сформулировал русский историк первой половины XIX в. Ю. Венелин («Древние и нынешние болгары»), доказывавший, что все гуннские племена античных авторов – славяне. В русской науке убедительное аргументы против славянства европейских кочевников дал В. Васильевский («О мнимом славянстве гуннов, болгар и роксолан», 1882–1883). В ХХ в. накопление археологических материалов, новые достижения в изучении письменных источников поставили точку в споре «туркистов» и «антитуркистов». Огромную роль здесь сыграл обобщающий труд В. Златарского «История Болгарского государства в средние века» (1918 г.), не потерявший значения до сих пор. Некоторый подъем «арийская» теория происхождения болгар пережила лишь в начале 40‑х гг., в пору политического сближения с нацистской Германией. В значительной степени преодолению «антитуркистских» заблуждений способствовало сотрудничество болгарских и советских ученых в послевоенный период. Ни у кого из ведущих специалистов по болгарской истории ныне не вызывают сомнения тюркские корни болгар. См.: Ангелов Д. Образуване на българската народност. София, 1971; Литаврин Г.Г. Византия и славяне. СПб., 2001. С. 192 след.; Петров П. Образуване на българската държава. София, 1981. Имена Гостуна и Безмера легко объяснить болгарско‑славянскими контактами. Что касается упомянутого известия М. Орбини, то его происхождение (при очевидной легендарности) ясно установлено. Предки болгар в его версии, братья «Вукич» и «Драгич» – на самом деле братья Утигур и Кутригур из гуннской легенды, приводимой Прокопием Кесарийским. Дубровницкий историк в духе многих своих современников вольно интерпретировал древнего автора. Эволюция легенды прослежена И. Богдановым в связи с изучением «Именника болгарских ханов» в кн.: Именник 1981. Итак, «протоболгары», вне всякого сомнения, являлись тюркоязычными «гуннами» по происхождению. Вместе с тем столь же очевидно, что в болгарских ордах присутствовали разноплеменные элементы. Болгары неразрывно смешались в европейских степях с аланами, задолго до переселения на Дунай испытывали воздействие славян, местами переходили к оседлому образу жизни. Безотносительно к происхождению племенного названия, династий, аристократии и первого болгарского государства в целом, предками современного болгарского народа и создателями его культуры являются, прежде всего, словене и анты Подунавья.

[557]Agath. Hist. V. 11. (здесь и далее см. последнее издание перевода М.В. Левченко: Агафий Миринейский. О царствовании Юстиниана. М., 1996. С. 184 след.).

[558]Слишком усложнено, как представляется, толкование начала 6 фрагмента Менандра («архонты антов были поставлены в бедственное положение и против своих надежд впали в несчастье…» – см. Свод I. С. 316/317), у О.В. Ивановой и Г.Г. Литаврина (1985. С. 52; Свод I. C. 270). По их мнению, анты все же воевали с кутригурами и потерпели поражение. Но в указанном фрагменте речь лишь о войне с аварами – ср. Свод I. С. 328 (Прим. 13). Даже если принять отождествление Котрагира из менандрова фрагмента с Заберганом (Marquart I. Die Chronologie der alttürkischen Inschriften. Leipzig, 1889. S. 78; Marquart I. Osteuropäische und Ostasiatische Streifzüge. Leipzig, 1903. S. 147, 504), не вижу достаточных оснований связывать его враждебность к антам с событиями 558–559 гг. Сам факт длительного союза антов с Империей был бы для этого вполне достаточен. М.И. Артамонов, напротив, полагал, что нападения кутригур на Империю после 545 г. «стали возможными только с согласия и при участии антов» (Артамонов М.И. История хазар. СПб., 2002. С. 130). Но ни об одном болгарском набеге совместно с антами в источниках данных нет. Забергану в 559 г. напрямую помогали словене, а не анты.

[559]Men. Hist. Fr. 48.: Свод I. С. 320/321. Фраза («их же собственная земля каким‑либо другим из народов – никоим образом [не опустошалась]»), конечно, является преувеличением. Менандр, вероятно, знал о походах Хильбуда (Свод I. С. 352. Прим. 72.2). Но Хильбуд погиб до рождения Менандра и задолго до прихода в Европу аварского кагана Баяна, мысли которого историк излагает. Если бы дунайские земли словен подверглись нашествию болгар на описываемом самим Менандром отрезке времени, эта фраза выглядела бы просто нелепо.

[560]Agath. Hist. V. 13–14.: Агафий 1996. С. 187–188.