Часть 2. Сейчас около половины третьего того же дня; Фрэнку было скучно до слез

Сейчас около половины третьего того же дня; Фрэнку было скучно до слез. Мать, рассердившись на совершенно идиотское, по ее мнению, поведение сына в церкви, посадила того под домашний арест. Он свалил вину на недостаток сна в тот день, но сам прекрасно понимал, что это просто отговорка. Весь день его мысли были заполнены изображениями того сексуального хориста. Этот дьявольский взгляд, что не был столь невинным, как могло бы показаться вначале; этот голос мальчика-хориста, что в разуме Фрэнка уже практически возбуждающе шептал на ушко его, Айеро, имя; эта соблазнительная манера облизывать пухлые губки, которые Фрэнк хотел попробовать и не мог дождаться, когда такой миг наступит. Все мысли парня были заняты этим таинственным ангелом и, кажется, Айеро больше не мог ни о чем думать.

Собственные мысли настолько сводили Фрэнка с ума, что он просто больше не мог этого терпеть. Ему не только было совершенно скучно, но и грязные фантазии с его хористом заставили почувствовать знакомую тесноту в штанах. Не важно, как это выглядело со стороны, но он не мог оставить все, как есть, а потому он решил кое-что предпринять. Фрэнк прошел к своей личной ванной комнате, где включил душ. Полностью раздевшись, он мгновенно проскользнул под теплую воду, едва температура пришлась ему по вкусу.

Парень немедленно почувствовал себя лучше, едва вода начала падать на него безудержным потоком сверху вниз, стекая по нему с головы, точнее с разноцветных волос, до самых кончиков пальцев ног. Покусывая кольцо в губе, он потянулся рукой вниз, захватывая уже возбужденный член, при этом лишь еще больше раздразнивая себя; он представлял своего ангельского мальчика, будто бы это он, а не сам Фрэнк, сейчас ласкает его. Он не был таким простым или распутным, как множество девушек и парней, что бегали за Фрэнком, или, во всяком случае, он предполагал, что хорист не был таковым. Он же был участником в этой чертовой церкви, делал все ради Бога. Мысль о том, чтобы быть с мальчиком из церковного хора, представлялась столь запретной, что заставляла Фрэнка ускорить темп движения своей руки, а также изменить его интенсивность.

Айеро наклонился вперед и оперся одной рукой о стену душевой, таким образом как бы окружив себя; при этом рука на члене скользила все быстрее, а сам же Фрэнк продолжал представлять на ее месте того хориста, при этом довольно громкие стоны, наполненные удовольствием, начали срываться с его пересохших губ, будучи вызванными гладкой крепкой рукой того парня, пусть и только в фантазии. Фрэнк мог практически ощущать его: эти розовые губки так и ждали, чтобы их поцеловали, опускаясь затем прикусами вниз по шее, в то время как рука парня продолжала ласкать член Фрэнка все быстрее и жестче, абсолютно сводя его с ума...

И Фрэнк будет думать о нем, находясь в школе, при этом представляя, какого было бы наблюдать за хористом, абсолютно поглощенным экстазом лежа под ним, вслушиваться в собственное имя, что срывалось бы в стонах с уст парня, что абсолютно захватил разум Фрэнка, по мере того, как Айеро входил бы все глубже в податливое тело. И он бы все больше разочаровывался с каждым всхлипом "Фрэнки", но только потому, что не знал, как назвать его в ответ. Это окончательно свело семнадцатилетний разум к сумасшествию; к точке, на которой он даже умудрился провалить тест по биологии потому, что не смог сконцентрироваться.

Субботний вечер, наконец, наступал, и Фрэнк уже заканчивал приготовление своего нового образа для еще одной вечеринки, аналогичной той, что он посетил в прошлый раз. В голове юного Айеро была только одна мысль: нужно схлопотать такое же наказание, как в прошлый раз, чтобы пришлось снова идти в церковь. Он, разумеется, не хотел, чтобы мать поняла, что в действительности Фрэнк хочет именно в церковь, поэтому, если все пойдет по плану, то он вернется домой еще в ранних часах утра, чтобы обнаружить уже желаемое наказание еще раз.

И, действительно, план Фрэнка сработал точно так, как тот того и ожидал: и вот уже парень обнаруживает себя проснувшимся пораньше следующим утром, чтобы убедиться, что он полностью готов к воскресной службе. Ему просто необходимо выглядеть настолько потрясно, насколько это только возможно, и все - для его сексуального хориста.

Он уложил свои волосы в прическу, которую любил больше всего, зачесав свою черную челку прямо над правым глазом, а красные пряди - назад, где идеально уложил, закрепив результат гелем, представив при этом тот взгляд парня из хора, что он очень надеялся получить. Он подвел глаза очень тонкой линией карандаша, надеясь, что это позволит сказочному певцу поймать его, Фрэнка, взгляд с другого конца помещения еще раз. Надев черные узкие джинсы вместе с белой облегающей рубашкой на пуговицах, парень закончил приготовления.

Точнее, думал, что закончил: Фрэнк и правда было уже решил, что готов идти, но стоило ему глянуть в зеркало на собственное отражение, как он стал сердито изучать свой внешний вид. Чего-то определенно не хватало, но он не мог понять - чего же? Кусочек красной ткани, выглядывавший из-под кровати, привлек внимание Фрэнка; быстро схватив его, парень вернулся к зеркалу, ухмыляясь тому, как появление красного галстука, который он как раз завязывал сейчас на шее, кардинально дополнило его образ. Как только на губах Айеро оказался еще и любимый вишневый бальзам, то он, наконец, оказался доволен, особенно сочетанием цвета его губ и галстука, и был готов отправиться в церковь на встречу с хористом.

Фрэнк чувствовал себя настолько уверенно, что не стал пропускать все темные грозовые тучи, что шли у него над головой. Это не имело значения; Фрэнк ведь шел к церкви, где он может встретить того самого сказочного мальчика, его сказочного мальчика, а потому всю дорогу на лице Айеро можно было видеть широкую довольную улыбку. Пропуская ступеньки, он спешно поднимался по лестнице на крыльцо церкви, вызывая тем самым настороженные взгляды не только у собственной матери, но и у других прихожан. Помимо всего прочего, Фрэнк был тем же парнем, что еще на прошлой неделе пришел сюда в солнцезащитных очках, скрывавших его налитые кровью глаза, тем же парнем, что на прошлой неделе плелся сюда, как ходячий мертвец. Это преображение от Фрэнка с утра прошлого воскресенья до нынешнего было просто поразительным.

Неловко пожав на все это плечами, при этом не стирая с лица широкой улыбки, Фрэнк шагал к святыне, будто был и вовсе ее хозяином. Он выбрал место на той же стороне, где должен был располагаться хор, примерно три ряда от их площадки, чтобы ему открылся лучший вид на уже ставшего одержимостью для Айеро хориста. Он не мог спокойно усидеть на своем месте, ерзая и поворачиваясь вокруг своей оси во все возможные стороны, с нетерпением ожидая, когда же он, наконец, сможет вновь увидеть своего мальчика: его поразительно прекрасное лицо, что так сексуально обрамлено прядями черных волос; его завораживающие кошачьи глаза; его прекрасные пухленькие розовые губки... Фрэнк практически извивался в кресле, явно ожидая увидеть его сегодня хотя бы мельком.

И долго ждать не пришлось. Примерно по прошествии пяти минут, как он занял свое место, двадцать с чем-то членов хора начали свой путь из комнаты, что располагалась справа от Фрэнка. Айеро осмотрел цепочку людей, что теперь шагают к своим местам, будучи одетыми в ярко-синие, будто сапфировые, одеяния.

Он взволнованно переводил взгляд с лица на лицо и все только для того, чтобы найти того самого хориста, что был предметом всех его сексуальных фантазий всю прошлую неделю. И вот, момент, которого так долго ждал Фрэнк, все-таки наступил: наконец, в поле зрения появился тот, кого он так долго ждал. Хорист выглядел все так же прекрасно, как всегда, а одно его появление вызвало кучу бабочек в животе Фрэнка, что будто удвоился в размерах...

Тем не менее, что-то было не так.

Хорист ни разу не посмотрел на Фрэнка, что явно смутило последнего. Айеро предпринял еще попытку поймать его взгляд, как сделал в прошлое воскресенье. Прошло несколько минут, но парень так и не удостоил Фрэнка взглядом. Он оглядел всех, присутствующих на службе сегодня, улыбаясь и кивая кому угодно, кроме Фрэнка. Хорист просто провел взгляд в его направлении, будто там и вовсе была пустота; будто не было всех этих знаков в прошлое воскресенье. Нахмурившись, Айеро дулся, сидя на своем месте и скрестив руки на груди, когда месса официально началась.

В течение всей службы Фрэнк прикладывал максимум усилий, чтобы привлечь внимание того парня: он фальшиво кашлял и чихнул, и даже начал неприятно смеяться, перед этим заметив перед собой человека, ковыряющего в носу.

А его сексуальных хорист так и не подарил Фрэнку ни одного взгляда, ни разу не посмотрел в его сторону. Он не обращал на выходки Айеро никакого внимания, но, о, все внимание Фрэнка было обращено к нему! Он снова был очарован красивым лицом таинственного парня, его ангельским голосом, сексуальной ухмылочкой, про которую Фрэнк знал точно одно - она предназначена именно для него, для Айеро. Фрэнк просто не мог отвести глаз и на мгновение.

Когда пришло время общения со служителями, то парень без сомнений направился туда, где располагался хор; Айеро ни на минуту не отводил жадного взгляда от хориста. Как только он подошел к нему, то Фрэнк заметил, что волосы мальчика выглядели несколько иначе, чем на прошлой неделе: сейчас они были на несколько дюймов короче и заканчивались на уровне его ушей, а не свисали до плеч. Фрэнк снова ощутил это трепещущее чувство в груди, но теперь оно было несколько сильнее, чем раньше; каждый шаг, что сокращал расстояние между ними, заставлял голову Айеро наполняться неприличными образами того, что было бы, останься они с этим очаровательным хористом наедине.

- Ради Бога, Фрэнк! - прошипела мать, подталкивая его вперед так же, как она делала это в прошлое воскресенье. И Айеро отреагировал точно так, как реагировал в прошлую службу - миссис Айеро снова отвлекла его в момент, когда парень был охвачен мучительными, но прекрасными образами его и хориста. Когда пришла его очередь подойти в священнику, то на лице появилось явное раздражение, но указание матери он все-таки исполнил.

- Тело Христа, - сказал ему служитель, на что парень лишь нахмурился.

- Что угодно, - пробормотал Фрэнк, принимая из рук старца кусочек и возвращаясь на свое место. Все его бабочки исчезли так же быстро, как и появились, стоило ему еще раз обернуться, чтобы снова убедиться в том, что тот, кто полностью захватил голову Фрэнка еще с прошлой недели, в этот раз не подарит ему и взгляда, с чем Айеро пришлось смириться.

Когда служба подошла к концу, то Фрэнк понял, что сейчас он больше всего хотел как можно скорее убраться прочь из этой чертовой церкви. Однако у миссис Айеро, видимо, на этот счет были несколько другие планы, учитывая то, что сын не опозорил ее так, как сделал это на прошлой неделе. У нее пока не было намерения уходить отсюда: вместо этого женщина решила присоединиться к "пост-служебной" компании, что состояла из представителей различных городских комитетов, в некоторых из которых она работала каждое воскресенье после посещения церкви. Миссис Айеро была весьма популярной фигурой среди покровителей церкви, будучи известной акциями семейной благотворительности, что выражались не только во взносах в церковь, но и в другие общественные организации. Это было вполне естественно, что она уже среди них мгновение спустя, приветствуя и разговаривая с друзьями, которых она завела во время многочисленных благотворительных вечеров.

Вздохнув, Фрэнк начал бродить поодаль от нее, хмуро глядя на многочисленные лица заносчивых людей вокруг, что пестрили фальшивыми улыбками и осуждающими взглядами, что он встретил, пока шел к двери, чтобы выйти из помещения церкви на парковку. Едва он открыл дверь, чтобы, наконец, уйти, то в голову пришло осознание, что для того, чтобы спрятаться в кричаще-красном "Мерседесе" матери, нужно заполучить у нее ключи. В отчаянии негромко простонав, Фрэнк повернулся и пошел обратно, откуда до этого ушел, где как раз и было сейчас все общество "фанатиков".

Как только сын обнаружил миссис Айеро посреди этой толпы, то начал задыхаться, заметив, с кем же его мать теперь беседовала: яркое сапфировое одеяние, прекрасно уложенные волосы цвета вороного крыла, что легко обрамляли прекрасное лицо. Блестящие нефриты на его одеянии сверкали так же ярко, как прекрасные карие глаза, пока он разговаривал с матерью Фрэнка, оставив парня с изумленным выражением лица, пока он шел туда, где они стояли, любопытствуя, о чем же эта женщина могла говорить с его сексуальным мальчиком.

- О, Фрэнки, вот ты где! - взволнованно обратилась к сыну миссис Айеро, обняв его, как только он оказался в пределах досягаемости, - Я как раз только что рассказывала о тебе Джерарду.

Джерард.

Глаза Фрэнка загорелись не только потому, что он все-таки установил с хористом долгожданный зрительный контакт, но и потому, что его имя теперь было официально зарегистрировано у Айеро в голове.

- Приятно познакомиться, - хорист по имени Джерард, наконец, заговорил, заставив пробежать по спине Фрэнка мурашки от осознания того, что он все-таки обратился прямо к нему. Пристально глядя на него, Айеро протянул руку для рукопожатия, крепко сжав мягкую руку Джерарда, едва он ощутил ее на своей.

- Я тоже рад знакомству, Джерард, - сказал Фрэнк, не прекращая ощущать мурашки по всему телу, что были результатом всего лишь обычного рукопожатия, а также того, что он наконец произнес имя прекрасногощ хориста; фантастические образы, навязанные парнем, что теперь стоял напротив, так глубоко пронзили мозг Фрэнка, что хотелось громко кричать его имя.

Джерард. Джерард. Джерард...

Казалось, что еще чуть-чуть - и можно будет увидеть взрывающиеся над их головами фейерверки, что возникли едва их руки коснулись друг друга; руки Фрэнка, его шероховатые от долгих часов игры на гитаре кончики пальцев и гладкая, даже шелковая кожа рук Джерарда, которую Айеро хотел ощущать на каждом сантиметре собственного тела. Они так и не сводили глаз друг с друга, практически точно так же, как было на прошлой неделе, когда Фрэнк мог поклясться, что хорист просто трахает его взглядом издалека. Фрэнк знал, что этот наполненный страстью блеск в великолепных глазах цвета ириса значит. Это тот же смысл, что и в чертовски сексуальной ухмылочке Джерарда; ухмылочке настолько сексуальной, но настолько особенной, что видеть ее мог только Фрэнк.

Но, в одно мгновение все исчезло. Хорист по имени Джерард просто быстро одернул руку и заменил ухмылку на слащавую улыбку, стоило ему повернуться к миссис Айеро.

- Что ж, было приятно поговорить с вами, мэм. Ждем вас к нам на следующей неделе? - спросил он, все так же улыбаясь матери Фрэнка.

- Конечно, дорогой, - запричитала миссис Айеро, когда ее щеки покрылись румянцем от слов Джерарда, - Увидимся на следующей неделе!

- Жду с нетерпением, - Джерард снова очаровательно улыбнулся, - До встречи, Фрэнки, - затем сказал он семнадцатилетнему парню перед собой, который же получил скрытое сообщение в ухмылочке, которой одарил его хорист перед тем, как исчезнуть.

- Увидимся, - усмехнулся в ответ Айеро, ухмыляясь про себя и смакуя то невероятное чувство, покалывание, что он ощущал еще очень долго после их с встречи с Джерардом.

Ох, Джерард...