Конец аудиенции. - Давай урежем концовку, и без ДВД с угла

Князь

- Я, кажется, нос сломал.

- Я понял.

- Давай урежем концовку, и без ДВД с угла.

- Хорошо.

Зал вокруг сильно гудел, к тому же я был сильно подавлен острой болью, и мне с трудом удавалось различить слова своего противника. Оставалось только надеяться, что он меня правильно понял.

Я сразу понял, что сломал себе нос. По характерному хрусту. Словно в лицо плеснули расплавленным оловом. Вспыхнувшая за этим невероятная боль здорово меня дезориентировала, некоторое время я плохо соображал и не понимал того, что происходит вокруг (видимо, в дополнение к носу я получил очередное сотрясение). Очень хотелось уйти или хотя бы подольше полежать на холодном полу, но матч надо было закончить. Я аккуратно потрогал нос и не почувствовал прикосновения, лицо онемело. На пальцах осталась кровь.

С Вовой очень удобно выступать, я знал, что даже если сам начну тормозить, то он сможет выправить ситуацию настолько, насколько это возможно. И поэтому можно было не бояться, что бой остановится. В конце концов, можно было просто превратить меня в «грушу для сквоша» и выиграть матч. Тем более что он и так должен был победить. Естественно концовка, которую мы задумали, оказалась немного смазанной, пришлось исключить серию опасных приёмов, то, чего мы приберегли напоследок, но тут уже ничего не поделаешь.

Пришёл в себя я только за кулисами. Меня с интересом осматривал Праведник. Прищурившись, он покачал головой и сказал:

- Перелом, причём открытый, поздравляю.

Я вздохнул. Больше всего я боялся двух вещей: сломать нос и получить открытый перелом. В результате я получил открытый перелом носа. Замечательно…

Лишь немного радует то, что боль и головокружение в голове немного поутихли.

Зеркало из всего ростера имелось только у меня и у девушек, минимальный аптечный набор тоже. Ещё имелась автомобильная аптечка где-то у президента в машине, но он сам не пришёл на меня посмотреть, а искать его не было ни желания, ни сил. Кое-как отлепив от раны волосы, я, глядя на себя в зеркальце, заклеил нос пластырем. Смазать рану зелёнкой мне почему-то отсоветовали, под предлогом того, что она может сжечь слизистую носа. В шоковом состоянии я слушался всего. Тут же рядом суетился извиняющийся Володя, ему казалось, что вина за травму лежит на нём.

Честно сказать, мы оба были виноваты. Я не отвернул вовремя свою глупую башку, а он провёл неожиданный дропкик с места, хотя должен был разбежаться. То есть не дал мне времени отвернуться.

Когда шоу закончилось, я, в сопровождении Леры, отправился в Боткинскую больницу. Косуха, кожаные штаны, глаза чёрнеют несмытым гримом, из-под пластыря течёт кровь, рядом девушка, которая выше меня на полголовы. В таком виде, в полночь, мы завалились в приёмное отделение.

- Стоять на ногах можешь? – вместо должного соучастия, злобно спросила издалека появившаяся медсестра с сигаретой в зубах.

- Могу, - говорю.

- Ну и иди отсюда.

- Куда? - опешил я.

- Куда угодно. В свой травмпункт, например. Мы тут только тех принимаем, кто ходить не может.

Чёртова больница, подумал я, разворачиваясь. Мне было очень неловко, что я потащил с собой Леру, и теперь она оказалась в таком неудачном положении. Двенадцать часов ночи, мы стоим рядом с этой тупой больницей в районе станции метро «Белорусская» и денег у нас никаких нет – мои кончились, когда мы приехали на такси сюда, а у неё их просто не было.

Кое-как добрались пешком до метро, благо в центре всё рядом.

В травмпункт я так и не поехал. Да я и не знал, где находится ближайший. Добравшись до дома, я аккуратно отодрал пластырь, из-под которого вот уже четвёртый час сочилась кровь, изучил себя в зеркало, убрал волосы, замазал рану зелёнкой, снова вздохнул, выкурил в холодном коридоре сигарету и лёг злой спать.

Меня злила эта больница имени Боткина, меня злил президент Независимой Федерации Реслинга, который не проявил к моей травме никакого внимания, ещё меня злило то, что я весь вечер таскал за собой девушку, которой намного интереснее было бы провести время в компании своих друзей - американских реслеров, а не меня.