Глава пятнадцатая. Я пытаюсь открыть глаза, но получается лишь с одним

— Уилл.

Я пытаюсь открыть глаза, но получается лишь с одним. Снова лежу на полу. Снова закрываю их, пока голова не взорвалась.

— Уилл, проснись!

Я сажусь и провожу рукой по стульям перед собой, приподымаясь, держась за подлокотник. Все еще не могу открыть второй глаз. Я прикрываюсь от ярких ламп и поворачиваюсь на звук голоса.

— Уилл, мне нужно, чтобы ты меня выслушал.

Наконец узнаю голос Шерри.

— Слушаю, — шепчу я. Кажется, что заговори я громче, мне стало бы очень больно. Голова безумно болит. Я подношу руку к бинту над глазом, затем к самому глазу. Он опух. Не удивительно, что у меня с ним проблемы.

— Я попросила сестру принести тебе таблетки. Но тебе нужно поесть. Кирстен уже выписали, мы скоро поедем. Я вернусь за Келом, когда посажу ее в машину. Я верну его днем, просто мальчик явно нуждается в отдыхе. Тебе что-нибудь нужно из дома? Кроме сменной одежды?

Я качаю головой. Это проще, чем говорить.

— Ладно. Набери меня, если что-нибудь вспомнишь.

— Шерри, — зову я, как раз когда она выходит. Тут я понимаю, что и звука не произнес. — Шерри! — громче говорю я и кривлюсь. Почему ж голова-то так болит?

Она возвращается к двери.

— В одном из моих ящиков над холодильником стоит ваза. Она нужна мне.

Она кивает и снова уходит.

— Кел, — расталкиваю я мальчишку. — Я пойду за водой. Хочешь что-нибудь?

Он кивает.

— Кофе.

Он явно не жаворонок… весь в сестру. Когда я прохожу мимо кабинета медсестер, одна окликает меня. Я делаю шаг назад, и она протягивает руку.

— Это поможет от головной боли. Ваша мама попросила меня их дать.

Я смеюсь. Моя мама. Закидываю таблетки в рот и глотаю, затем отправляюсь за кофе. Открываю перед собой двери в приемную, пропуская поток морозного ветра. Останавливаюсь и смотрю на улицу, решая, что свежий воздух может пойти мне на пользу. Сажусь на скамейку под навесом. Все такое белое. Идет снегопад. Я гадаю, насколько засыпанными будут наши дворики по возвращению домой.

Не знаю, как это произошло; как таким мыслям удалось пробраться мне в голову… но на секунду я задумываюсь, что случится с домом Лэйк, если она умрет. У нее нет семьи, чтобы те распоряжались имуществом. Кто закроет ее банковский счет, оплатит все квитанции, аннулирует страховку, заберет мебель? Мы не родственники, а Келу всего одиннадцать. Позволят ли они мне сделать это ради нее? Это легально? А забрать на свое попечительство Кела? Как только эти мысли формируются, я пытаюсь подавить их. Смысл об этом думать, если этого не произойдет? Я злюсь на себя, что вообще отвлекся на это, и захожу обратно в здание, чтобы купить кофе.

***

Когда я возвращаюсь в комнату ожидания, то обнаруживаю Кела с доктором Брэдшоу. Они замечают меня не сразу. Он рассказывает мальчику историю. Тот смеется, и я решаю не перебивать. Приятно слышать его смех. Я стою за дверью и слушаю.

— Затем мама попросила меня взять коробку, чтобы похоронить кота, но я ответил, что в этом нет нужды. Я оживил его. В тот момент, после того, как я реанимировал котенка, я понял, что хочу стать врачом, когда вырасту.

— Так вы спасли его? — спрашивает Кел.

Доктор смеется.

— Нет. Он умер через пару минут. Но я уже принял решение к тому времени.

— Ну, по крайней мере, вы не захотели стать ветеринаром.

— Нет, я определенно не создан для лечения животных.

— Есть новости? — я захожу в комнату и вручаю Келу кофе. Доктор Брэдшоу встает.

— Она все еще под анестезией. Мы смогли провести несколько тестов. Я жду результатов, но вы можете зайти к ней на несколько минут.

— Сейчас? Мы можем увидеть ее? Прямо сейчас? — я кидаюсь собирать вещи.

— Уилл… я больше никого не смогу впустить, — он смотрит на Кела, затем на меня. — Она все еще в реабилитационной… Я даже вас не имею права впускать. Но сейчас у меня по графику обход, и подумал, что могу позвать вас с собой.

Я смотрю на Кела. Мне хочется умолять на коленях доктора Брэдшоу, чтобы он дал ему пойти с нами, но он и так делает мне большое одолжение.

— Кел, если я не вернусь до вашего с Шерри отъезда, я наберу тебя.

Он кивает. Я ожидаю споров, но мальчик все понимает. Его благоразумие вызывает у меня чувство гордости. Я наклоняюсь, обнимаю его и целую в макушку.

— Я позвоню тебе, как только будут новости.

Он снова кивает. Я достаю кое-что из своей сумки и поворачиваюсь к выходу.

Следую за доктором Брэдшоу мимо медпункта, через двери в коридор к операционной. Прежде чем зайти внутрь, мы оба моем руки. Когда подходим к двери, я едва могу дышать. Так нервничаю… Сердце выскакивает из груди.

— Уилл… сперва мне нужно сказать вам несколько слов. Она подключена к аппарату искусственного дыхания, но лишь потому, что мы погрузили ее в искусственную кому. Сейчас она точно не очнется, учитывая, сколько лекарств мы ей вкололи. Ее голова перевязана. Девушка выглядит хуже, чем есть на самом деле… мы стараемся обеспечить ей комфорт. Я дам вам посидеть с ней несколько минут, но на данный момент — это все. Понимаете?

Я киваю.

Он открывает дверь и впускает меня. Стоит ее увидеть, как у меня начинаются проблемы с дыханием. Будто весь кислород выбили из легких; меня накрывает реальность. Аппарат втягивает воздух и выпускает его. С каждым его звуком я теряю надежду.

Я иду к ее постели и беру девушку за руку. Она ледяная. Целую ее в лоб миллион раз. Мне просто хочется лечь рядом и обнять ее. Слишком много трубок, проводов, шнуров… Я ставлю стул рядом с кроватью и переплетаюсь с Лэйк пальцами. Мне сложно разглядеть ее сквозь слезы, поэтому я вытираю их рубашкой. Она выглядит такой спокойной… будто прилегла вздремнуть.

— Я люблю тебя, Лэйк, — шепчу я, целуя ее руку. — Люблю, люблю!

Она крепко укутана в одеяло, на ней больничная рубашка. Ее голова забинтована, но волосы свободно обрамляют шею. Хорошо, что они ее не подстригли — она бы взбесилась. Во рту у Лэйк дыхательная трубка, потому мне остается целовать ее лишь в щеку. Я знаю, она меня не слышит, но я все равно говорю:

— Лэйк, ты должна с этим справиться. Должна. — Глажу ее по руке. — Я не могу жить без тебя. — Переворачиваю ее ладонь и целую, затем прижимаю ее к своей щеке. Ощущение от прикасания нашей кожи просто невероятное. На мгновение я засомневался, почувствую ли я нечто подобное когда-нибудь снова. Закрываю глаза и целую ее ладонь снова и снова. Я сижу рядом с ней, плачу и целую единственную ее часть, которой мне можно коснуться.

— Уилл, — зовет доктор Брэдшоу. — Нам нужно уходить.

Я встаю и чмокаю девушку в лоб. Делаю шаг назад, затем снова вперед и целую ее руку. Делаю два шага назад, затем два вперед и целую ее щеку.

Мужчина берет меня за руку.

— Уилл, нам пора.

Я поворачиваюсь и начинаю идти к двери.

— Погодите. — Я лезу в карман, достаю фиолетовую заколку Лэйк и возвращаюсь обратно к кровати. Кладу ее в ладонь своей любимой, и в последний раз целую ее в лоб, прежде чем уйти.

***

Остаток утра тянется медленно. Кел уехал с Шерри. Эдди выписали. Она хотела остаться со мной, но Гевин и Джоель ей не позволили. Мне остается лишь ждать. Ждать и думать. Думать и ждать. На этом все.

Я брожу по коридорам какое-то время. Не могу больше сидеть в комнате. Слишком много времени я там провел… в этой больнице. Я пробыл здесь шесть дней после смерти родителей, оставаясь с Колдером. Я их плохо помню. Мы оба были под лекарствами, отказываясь верить в происходящее. Брат получил травму головы в аварии и перелом руки. Не думаю, что его повреждения были настолько серьезными, чтобы пролежать шесть дней в больнице, но медработники отказывались нас выписывать. Выпускать двух сирот на свободу.

Колдеру было всего семь, труднее всего было справиться с его многочисленными вопросами. Я не мог объяснить ему, что мы больше никогда не увидим родителей. Наверное, после тех шести дней я и начал ненавидеть жалость к себе. Каждый испытывал сочувствие, общаясь со мной, я видел это в их глазах. Слышал в их голосах.

Я пробыл здесь с Лэйк два месяца, когда Джулии стало плохо. Мальчики оставались с моими бабушкой и дедушкой, а мы были в больнице. Лэйк даже ночевала тут. Кел был то со мной, то со своей семьей. К концу первой недели, мы с Лэйк привезли надувной матрас. Хуже мебели, чем в больнице, и не сыскать. Нас пару раз просили убрать его. Мы просто сдували его каждое утро, а затем надували ночью. Заметили, что нас не трогали, когда мы спали.

Из всех разов, что я провел здесь, этот чем-то отличается. Он хуже. Может, дело в отсутствии окончательности… незнании. По крайней мере, когда умерли родители, я не задавал вопросов. Я знал, что они мертвы. Я знал, что Колдер будет в порядке. В случае Джулии, смерть была неминуемой. Мы не оставались в неведении, пока ждали… знали, что происходит. Но в этот раз все сложнее. Самое ужасное — неизвестность.

***

Как только я начинаю засыпать, приходит доктор Брэдшоу. Я сажусь, и он занимает соседний стул.

— Мы переместили ее в отделение интенсивной терапии. Ты сможешь проведать ее через час, во время посещений. Рентген выглядел неплохо. Мы попытаемся вывести ее из наркоза и посмотрим на ее реакцию. Но, Уилл, выводы делать пока рано. Может произойти все что угодно. Самое главное на данный момент, это чтобы она очнулась.

Меня охватывает смесь облегчения и беспокойства.

— А у нее… — кажется, будто мое горло смыкается при попытке заговорить. Я беру бутылку воды со стола и делаю глоток. — А у нее есть шанс? На полное восстановление?

Он вздыхает.

— Пока не могу на это ответить. Мозг — самый деликатный орган тела. При сканировании ее показатели были неплохими, но это не значит, что так будет, когда мы попытаемся привести ее в сознание. С другой стороны, это может значить и обратное. Пока она не проснется, ничего нельзя сказать точно. — Он встает. — Она в пятой палате в отделении интенсивной терапии. Дождись часа дня, прежде чем зайти к ней.

Я киваю.

— Спасибо.

Как только он заходит за угол, я беру свои вещи и со всех ног бегу в противоположную сторону, к отделению. Медсестра не задает вопросов, когда я захожу. Я делаю вид, будто в точности знаю, что делаю, и направляюсь в пятую палату.

На этот раз количество трубок уменьшилось. Она все еще подсоединена к аппарату искусственного дыхания и капельнице. Я обхожу кровать с правой стороны и опускаю бортик. Залажу к девушке на кровать, обнимаю ее и закидываю ногу поверх ее. Беру ее за руку и закрываю глаза…

***

— Уилл, — зовет Шерри. Я резко открываю глаза и вижу ее по другую сторону кровати Лэйк.

Вытягиваю руки над головой.

— Привет, — сипло здороваюсь я.

— Я принесла тебе свежую одежду и твою вазу. Кел спал, и я решила не будить его. Надеюсь, ты не против. Я привезу его позже.

— Да, все нормально. Который час?

Она смотрит на часы.

— Почти пять. Медсестра сказала, что ты проспал здесь пару часов.

Я поднимаюсь на локти. Рука затекла. Слезаю с кровати и снова потягиваюсь.

— Ты знаешь, что посетителям позволено здесь находится не более пятнадцать минут? Должно быть, ты им нравишься.

— Хотел бы я посмотреть, как они меня отсюда выгонят, — смеюсь я, садясь на стул. Самое отвратительное в больницах — это мебель. Кровати слишком узкие для двоих, а стулья такие твердые, что не предназначены для сидения. Диванов вообще нет, иначе я бы так не жаловался.

— Ты что-нибудь ел сегодня? — спрашивает женщина.

Я качаю головой.

— Пошли вниз, я тебе что-нибудь куплю.

— Не могу. Не хочу ее покидать. Они выводят ее из комы, Лэйк может очнуться в любой момент.

— Ну, есть-то все равно надо. Я принесу тебе что-нибудь.

— Спасибо.

— Ты бы хоть помылся, а то весь в засохшей крови. Жутко выглядит. — Она улыбается и начинает уходить.

— Шерри, только не гамбургер, ладно?

Она смеется.

После ее ухода я встаю и подхожу к вазе. Беру звездочку и укладываюсь обратно к Лэйк.

— Эта для тебя, солнце.

«Никогда, ни при каких обстоятельств не принимайте одновременно снотворное со слабительным.»

Я закатываю глаза.

— Господи, Джулия! Не время для шуток! — тянусь за второй звездочкой. — Ладно, малышка, попробуем еще раз.

«Сила происходит не из физических возможностей, а из неукротимой воли. ~ Махатма Ганди»

Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо:

— Слышала, Лэйк? Из неукротимой воли. За это я тебя и люблю.

***

Должно быть, я снова заснул. Меня разбудила медсестра.

— Сэр, вы не могли бы выйти на минутку?

— Все нормально? — я встаю, как раз когда доктор Брэдшоу заходит в палатку.

— Мы отключим аппарат искусственного дыхания. Она постепенно выходит из наркоза, но мы продолжаем вводить обезболивающее через капельницу. — Он подходит к кровати и поднимает обратно бортик. — Просто выйди ненадолго. Обещаю, мы тебя позовем, — улыбается.

«Это хорошо». Они отключают аппарат. «Это тоже хорошо». Он смотрит мне в глаза. «Просто отлично». Я выхожу и нетерпеливо измеряю шагами коридор в течение пятнадцати минут, прежде чем доктор меня подзывает.

— Показатели в порядке. Она дышит самостоятельно. Теперь остается только ждать, — он хлопает меня по плечу и уходит.

Я возвращаюсь в комнату и залажу обратно на кровать. Придвигаюсь к ее рту и слушаю, как Лэйк дышит. Самый прекрасный звук в мире. Целую ее, а как иначе? Целую миллион раз.

***

Шерри заставила меня принять душ, когда принесла еду. Около шести пришли Гевин и Эдди, задержавшись на часик. Девушка все время плакала, потому Гевин забеспокоился и уговорил ее уйти. Перед окончанием времени посещений Шерри вернулась с Келом. Он не плакал, но, думаю, зрелище его расстроило, потому надолго они не задержались. Каждый час я звонил бабушке, хоть новостей и не было.

Сейчас около полуночи, я просто сижу без дела. Жду. Думаю. Жду и думаю. Мне постоянно кажется, что у Лэйк дергается нога. Или пальцы. Это сводит с ума, так что я перестаю за ней наблюдать. Начинаю вспоминать вечер четверга. Где наши машины? Наверное, стоит позвонить в страховую. А как же университет? Я пропустил сегодня занятия. Или вчера? Я даже не уверен, какой сейчас день недели. Скорее всего, в ближайшее время я не вернусь на учебу. Надо разобраться, кто преподает у Лэйк, и оповестить их, что ее тоже не будет. Да и своих профессоров не помешало бы предупредить. И в школу позвонить. Только что им сказать? Я не знаю, когда мальчики вернутся. Если Лэйк останется в больнице на следующую неделю, Кел не захочет никуда идти. Но он до этого пропустил целую неделю. Больше — нельзя. А что насчет Колдера? Где они будут ночевать, пока мы с Лэйк здесь? Я не уеду без нее. И даже с ней, у меня нет машины. Где она, интересно?

— Уилл.

Я оглядываюсь на дверь, но там никого. Отлично, у меня галлюцинации. Слишком много мыслей перемешалось в голове. Шерри не оставляла мне своих чудо-таблеток? Могу поспорить, что оставила. Наверняка закинула их мне в сумку.

— Уилл.

Я подпрыгиваю в сидении и смотрю на Лэйк. Ее глаза закрыты, она не шевелится. Но я слышал свое имя! Я кидаюсь к ней и касаюсь ее лица.

— Лэйк? — Она кривится! — Лэйк!

Девушка приоткрывает губы и снова зовет меня.

— Уилл?

Она жмурится и пытается открыть глаза. Я выключаю свет; от этого флуоресцентна только глаза болят.

— Лэйк, — шепчу я, опуская бортик и забираясь на кровать. Целую ее губы, лоб. — Если тебе больно, можешь не разговаривать. С тобой все хорошо. Я рядом. Ты в порядке. — Она двигает рукой, и я беру ее ладонь в свою. — Чувствуешь мою руку?

Девушка слабо кивает.

— Ты в порядке, — повторяю я снова и снова, пока мое лицо не увлажняется от слез.

Дверь в палатку открывается и заходит медсестра.

— Она позвала меня по имени!

Женщина смотрит на меня, затем выбегает за доктором Брэдшоу.

— Вставай, Уилл, — указывает он, заходя внутрь. — Нам нужно провести некоторые тесты. Мы скоро тебя позовем.

— Она позвала меня, — говорю я, слезая с лежки. — По имени!

Он улыбается.

— Выйди наружу.

Я повинуюсь. Проходит полчаса. Никто не заходит и не выходит из палатки. Я стучу в дверь, и ее приоткрывает медсестра. Пытаюсь посмотреть ей за спину, но щель слишком узкая.

— Еще пару минут, — говорит она.

Я подумываю позвонить всем друзьям, но отказываюсь от этой идеи. Нужно убедиться, что мне не показалось. Но я слышал, как она меня звала! Она говорила со мной и шевелилась.

Доктор Брэдшоу открывает дверь и выходит ко мне, за ним следуют медсестры.

— Я же не ослышался, правда? Она в порядке? Она позвала меня по имени!

— Успокойся, Уилл. Тебе не позволят зайти, если ты будешь так себя вести.

«Успокоиться?» Он понятия не имеет, насколько я спокоен!

— Она реагирует. Физические показатели в норме. Она ничего не помнит о произошедшем. Могут быть некоторые провалы в памяти. Ей нужно отдохнуть. Я разрешу тебе зайти внутрь, но ты должен обеспечить ей покой.

— Хорошо, обещаю! Клянусь.

— Ладно, тогда иди.

Когда я открываю дверь, Лэйк поворачивается ко мне и слабо улыбается, явно испытывая боль.

— Привет, — шепчу я и подхожу к кровати, чтобы погладить ее по щеке.

— Привет, — шепчет она в ответ.

— Привет.

— Привет.

— Привет.

— Перестань, — говорит она, пытаясь посмеяться, но это приносит неприятные ощущения. Девушка закрывает глаза.

Я опускаю бортик и залажу к ней на кровать. Беру ее за руку и закапываюсь лицом в место между ее шеей и плечом… и плачу.

***

В последующие несколько часов она то приходит в себя, то засыпает, как и предупреждал доктор Брэдшоу. Каждый раз она зовет меня, а я прошу ее закрыть глаза и отдохнуть.

Время от времени доктор приходит проведать ее. Они снова понизили количество обезболивающих, чтобы она могла дольше оставаться в сознании. Я решаю пока никому не звонить. Еще слишком рано, чтобы приходить к ней с визитами. Я просто хочу, чтобы она отдохнула.

Уже почти семь утра, когда я выхожу из душевой, и Лэйк произносит что-то, кроме моего имени.

— Что произошло?

Я ставлю стул рядом с кроватью, и девушка перекатывается на левый бок. Я упираюсь подбородком в бортик и глажу ее по руке.

— Мы попали в аварию.

На ее лице отражается недоумение, затем страх.

— А мальчики…?

— С ними все хорошо, — заверяю я. — Как и со всеми остальными.

Она облегченно вздыхает.

— Когда это было? Какой сегодня день?

— Суббота, а случилось все в четверг. Что последнее ты помнишь?

Она закрывает глаза. Я выключаю настольную лампочку; не пойму, зачем они постоянно ее включают. Какому бы пациенту хотелось, чтобы ему в глаза светила флуоресцентная лампа?

— Помню, как мы поехали на слэм. Твой стих… на этом все. — Она открывает глаза и снова смотрит на меня. — Я тебя простила?

— Ну, конечно! А еще сказала, что ты меня очень любишь, — смеюсь я.

— Тогда ладно, — она улыбается.

— Ты сильно повредила голову, солнышко. Пришлось делать операцию.

— Знаю, доктор сказал мне.

Я глажу ее по щеке тыльной стороной ладони.

— Я позже расскажу тебе обо всем произошедшем. Сейчас тебе нужен покой. Я выйду наружу и позвоню всем нашим. Кел очень волнуется, и Эдди тоже. Скоро вернусь, хорошо?

Лэйк кивает и снова закрывает глаза. Я наклоняюсь и целую ее в лоб.

— Люблю тебя. — Хватаю телефон со стола и встаю.

— Еще раз, — шепчет она.

— Я люблю тебя.

***

Когда все приезжают, время посещений приходится строго регламентировать. Меня заставляют ждать в комнате ожиданий вместе со всеми. Разрешено заходить только одному. Первыми приехали Эдди и Гевин, так что сейчас ее очередь. Кел, Шерри, Колдер и бабушка с дедушкой приезжают одним скопом.

— Можно ее увидеть? — спрашивает Кел.

— Конечно. Она постоянно о тебе спрашивает. Сейчас с ней Эдди. Лэйк лежит в отделении интенсивной терапии, потому запускают только по одному и на пятнадцать минут, но ты следующий.

— Так она разговаривает? С ней все хорошо? Она меня помнит?

— Да, с ней все отлично.

Полушка подходит к мальчику и кладет руку ему на плечо.

— Пошли, Келушка, позавтракаем перед визитом.

Они уводят мальчиков в кафетерий. Я прошу принести и мне что-нибудь… наконец-то появился аппетит.

— Хочешь, мы с Эдди останемся у тебя с мальчиками на пару дней? — спрашивает Гевин.

— Нет. По крайней мере, не сейчас. Они пока поживут у бабушки с дедушкой. Но я не хочу, чтобы они пропускали школу.

— Они могут пожить у меня, — говорит Шерри. — Я отправлю Кирстен в школу в среду. Если твой дедушка привезет их во вторник, они могут остаться у меня, пока Лэйкен не выпишут.

— Спасибо, ребята.

Эдди выходит из-за угла, шмыгая и вытирая глаза. Гевин встает и берет ее за руку, чтобы подвести к стулу. Девушка закатывает глаза.

— Гевин, я всего на четвертом месяце беременности… хватит относиться ко мне, как к инвалиду.

Парень садится рядом с ней.

— Прости, малышка. Я просто волнуюсь за тебя. — Он наклоняется и целует ее живот. — За вас обоих.

Эдди улыбается и чмокает его в щеку.

Приятно видеть, что он смирился с новой ролью отца. Впереди их ждет много испытаний, но я в них верю. Наверное, нам с Лэйк нужно сложить обратно все вскрытые звездочки, на случай, если они им понадобятся.

— Как Лэйк? — спрашиваю я.

— Дерьмово, — Эдди пожимает плечами. — Но ее можно понять, не самое приятное чувство, когда у тебя копаются в голове. Я рассказала ей об аварии. Она немного расстроилась, узнав, что была тогда за рулем. Я сказала, что это была не ее вина, но Лэйк все равно жалеет, что это не ты тогда вел машину. Так бы она могла спихнуть всю вину на тебя.

Я смеюсь.

— Может винить меня сколько угодно, если ей от этого легче.

— Мы вернемся днем, — говорит Эдди, вставая и хватая Гевина за руку. — Ей серьезно не помешает наложить макияж. В два часа подойдет? Никто еще не забил это время?

Я качаю головой.

— Скоро увидимся.

Прежде чем уйти, Эдди обнимает меня. Непривычно долго.

Проводив ребят, я смотрю на часы. Следующим к Лэйк пойдет Кел, затем Шерри. Бабуля тоже хочет ее проведать. Видимо, придется ждать до ланча, прежде чем меня к ней пустят.

— У тебя хорошие друзья, — говорит Шерри.

Я приподымаю брови.

— Большинство считает их странными, а ты?

— Ага. Потому они и классные.

Я улыбаюсь и подвигаюсь, чтобы откинуть голову на спинку стула.

— Ты и сама странная, Шерри.

— Кто бы говорил!

Мне не удается удобно устроиться в стуле, потому я снова возвращаюсь к лежанию на полу. Вытягиваю руки над головой и вздыхаю. А здесь довольно комфортно. Теперь, когда с Лэйк все нормально, мое отвращение к больнице начинает утихать.

— Уилл? — зовет женщина.

Я открываю глаза и смотрю на нее. Она подобрала под себя ноги и дергает за ниточку на джинсах.

— Что такое?

Шерри улыбается.

— Ты проделал отличную работу. Я представляю, как было сложно сообщить мне о Кирстен. И заботиться о мальчиках в это тяжкое время. И налаживать отношения с Лэйкен. Ты слишком молод для такой огромной ответственности, но ты держишься молодцом. Надеюсь, ты это знаешь. Твои мама и папа гордились бы.

Я вздыхаю. Сам не понимал, как сильно мне надо было услышать эти слова. Иногда самые большие страхи могут быть развеяны простым комплиментом.

— Спасибо.

Она встает со стула и ложится рядом со мной. Я оглядываюсь на нее; похоже, что она изо всех сил пытается не заплакать. Я отворачиваюсь и не привлекаю к этому внимания. Иногда женщинам просто нужно выплакаться.

Мы молчим с некоторое время. Она делает глубокий вдох, будто пытается подавить слезы.

— Он умер через год после того, как сделал мне предложение. Ужасная авария.

До меня доходит, что она о Джиме. Я поворачиваюсь лицом к Шерри, упираясь головой в руку. Не знаю, что тут сказать, потому просто молчу.

— Все нормально. — Она улыбается. На этот раз похоже, что она пытается не жалеть себя. — Прошло много времени. Я люблю свою семью и ни на что бы их не променяла. Но иногда мне бывает сложно. В случаях, как этот…

Женщина поднимается и садится в позу лотоса, снова дергая за ниточки на джинсах.

— Я так испугалась за тебя, Уилл. Боялась, что она не выживет. Поэтому я проводила здесь мало времени.

Мне знакомо выражение в ее глазах, боль в голосе. Я ее понимаю, и ненавижу за это жизнь.

— Ничего страшного, я и не ожидал, что ты будешь тут днями и ночами. Тебе нужно было позаботиться о Кирстен.

— Знаю. Да и толку бы от меня было мало. Но я беспокоюсь о тебе, обо всех вас. Келе, Колдере, Лэйкен. Еще и твои чертовы друзья мне понравились, теперь и за них придется беспокоиться, — смеется она.

— Приятно, когда за тебя кто-то волнуется. Спасибо, Шерри.