Неужели все так серьезно? — тревожно взглянула на врача свекровь

Профессор Кривцов оказался невысоким лысоватым человеком.

Лет пятидесяти.

В почти таких же, как у вошедшей пациентки, похожих на две линзы, только, очевидно, очень дорогих, в золотой оправе, очках…

«Врач, исцели себя сам!» — вдруг вспомнилось Лене.

И она сразу же потеряла доверие к этому специалисту.

Каким бы известным он ни был.

Оглядела кабинет.

Как и положено у окулиста — на стене таблицы с буквами.

На столике у окна — знакомый ящичек с большим набором линз, которые вставляют в круглые пустые очки, проверяя зрение.

И ни одной иконы…

Тем временем Владлен Иванович что-то размашисто дописал в журнале.

Снял очки, которые, как оказалось, нужны ему были только для того, чтобы читать и писать.

И, чуть прищурившись, с лукавой улыбкой посмотрел на Лену:

— Ну что, постреляем немного глазками?

Как и в областной больнице Лена смотрела то на оттопыренный мизинец, то на мочку уха окулиста…

Затем в какой-то незнакомый ей прибор.

Все больше и больше хмурясь, Владлен Иванович принялся водить Лену по другим кабинетам своего отделения.

Один аппарат готов был просто ослепить ее.

Другой — безболезненно, но все равно так и хотелось отвернуться, выпускал из себя прямо в глаза мокрые хлопья…

— Смотреть перед собой! — привычно велел врач.

— Да он же плюется! — пожаловалась Лена.

— Ничего-ничего, раньше гирьки на глаза клали, чтобы определить внутриглазное давление, а теперь — техника!

Лене закапали чем-то глаза, отчего она совсем перестала видеть.

Поддерживающий ее под руку Владлен Иванович и тут с веселой улыбкой успокаивал ее:

— Ничего-ничего! Раньше в Испании знатные дамы каждый день атропин себе в глаза закапывали!

— Зачем? — изумилась Лена.

— Считали, что с большими зрачками они будут просто неотразимыми для своих кавалеров! Как говорится, красота требует жертв!

После всех кабинетов, когда Лена уже не понимала, куда ее ведут и зачем, Владлен Иванович, наконец, сказал:

— Ну, а теперь пойдемте ко мне для оглашения окончательного диагноза.

Они как раз проходили мимо холла.

И, услышав это, свекровь проворно встала с дивана и подошла к ним.

— Я — супруга Сергея Сергеевича, — со значением в голосе представилась она и, с сожалением кивнув на совершенно беспомощную Лену, добавила: — Мать ее мужа! Можно и мне с вами?

— Конечно-конечно! — охотно согласился профессор. — В сопровождении таких дам — хоть на край света!

Свекровь сама взяла Лену под локоть.

Ввела в кабинет заведующего отделением.

И тут всю веселость Владлена Ивановича как рукой сняло.

— Ну что я могу вам сказать… — сев за свой стол, вздохнул он и спросил, — у вас какая группа инвалидности?

— Первая! — ответила вместо замявшейся Лены свекровь.

— Я так и думал, — кивнул врач. — К моему величайшему огорчению — бесспорно заслуженная группа!

— Неужели все так серьезно? — тревожно взглянула на него свекровь.

И Лена услышала с самого начала ожидаемый приговор:

— Более чем. Глаукомы нет. Да и не может пока быть. Молодая еще. Катаракты тоже. А вот что касается сетчатки… Тут, к сожалению, как говорится, медицина уже бессильна!

Владлен Иванович снова вздохнул и торопливо добавил:

— Нет, конечно, я выпишу самые лучшие капли, назначу самое эффективное лечение Но… все это может лишь приостановить и даже остановить прогрессирование болезни. Если, разумеется, больная окажется разумной и будет строжайше выполнять все мои рекомендации.

— А именно? — с готовностью уточнила свекровь.

— Подробно я все напишу и передам Сергею Сергеевичу, — пообещал Владлен Иванович. — А вкратце — это не поднимать никаких тяжестей. Даже кастрюлю с супом! Никаких напряжений, усилий. Никаких резких наклонов. Никаких компьютеров, телевизоров, кинотеатров…

Лена ничего не видела.

И только слышала, как летят на нее, словно тяжелые молнии:

Никаких…

Никаких…

Никаких…

— А главное, это я вам, как молодой женщине, говорю: рожать ни в коем случае, — раздался оглушительный, как это бывает после близкой молнии, гром. — Иначе тут же, слышите, тут же — раз и навсегда — ослепнете!

Всего ожидала подавленная вконец Лена.

Но только не этого…

Об этом она как-то и не подумала…

Она была словно под наркозом после тяжелой операции, когда свекровь, поблагодарив врача, вывела ее из кабинета.

— Это что же, теперь я никогда не буду иметь внуков? — начала было она, но тут же взяв себя в руки, властно предупредила: — Стасику ни слова, это может разволновать его, и он тогда обязательно проиграет олимпиаду. Слышишь, ничего ему сейчас не говори!

Лена покорно опустила голову.

Да и что она могла сказать?

Когда весь мир словно обрушился на нее.

И она пока сама еще ничего не знала…