Свт. Димитрий Ростовский 7 страница

Теперь обратимся к таинству неба вертеп­ного. Сказано, что вертеп — это небо (конеч­но, таинственное, мистическое, не материаль­ное). Это таинственное небо заключает в себя и другие таинственные же небеса. Разделим же все его на трое небес, следуя примеру апо­стола Павла, восхищенного некогда «до тре­тьего неба» (2 Кор. 12, 2).

Первое, или нижнее, небо — это Вифле­емский вертеп.

Другое, более высокое небо — Пречистая и Преблагословенная Дева, как Ее и называ­ют: «Что Тя наречем, о Благодатная? — Небо».

Третье небо — это наивысшее, воздушное небо, ибо оттуда сошел Бог воплощенный, в яслях лежащий в детском теле и покрытый пеленами, как небо облаками.

Что касается первого неба, то оно нахо­дится при Вифлееме, в еврейской земле, не­далеко от Иерусалима, еврейской столицы. Если кому-либо из благочестивых, как-то: святому Иосифу, старице Саломии, пастухам или царям нужно было назвать вертеп сей не­бом ради пребывающего в нем Христа, то они могли его назвать не иначе, как по-еврейски, ибо в земле еврейской «шамайм» значит водя­нистое. Место это и в действительности похо­дило на волнистое, ибо, как повествуется ли­цами, достойными доверия, в тот самый час, когда Господь наш прошел Девические врата, чистотой, вечной запечатанные и девством хранимые (ср. Богородичен воскресный, глас 2), тотчас в том вертепе из земли проистек ис­точник живой воды и пребыл в нем до тех пор, пока пребывали в нем Младенец Хрис­тос, Пресвятая Богородица и святой Иосиф. Поэтому тот вертеп и был в то время небом волнистым.

Что касается другого неба, Пречистой и Преблагословенной Девы Марии, то сие — небо высокое: «Воистину вышши всех еси, Дево Чистая»; небо необъятное, ибо Бог «чре­во Твое пространнейшее небес содела»; небо светлое, ибо просвещается Солнцем Хрис­том; небо волнистое, ибо исполнено дождя и росы Духа Святого и всех нас орошает своей благодатью. «Всем скорбящим Радость» — вот роса благодати, изливающаяся на нас из сего неба.

Что же касается третьего неба, младенче­ства Христова, то и это небо водянистое, по­добное тому водянистому небу, которое было сотворено из бездонных вод, ибо оно заклю­чает в себя подобие того неба, и подобие та­инственное: «Таинство вижу».

Станем же умом нашим при входе в вер­теп, а внутренние наши очи направим внутрь, вперим их на Младенца, лежащего в яслях и источающего слезы из Своих очей, и спросим самих себя: что это за Младенец? Это источ­ник вод живых, истекший от Отца прежде век, а напоследок лет снизошедший в юдоль земную из пречестнейшей утробы Девичес­кой. Хотя Он и безмолвен, но уже на устах у Него слова: «Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7, 37—38). Что я говорю — источник — это река, ибо «из чрева потекут реки воды живой». Это даже море, и море бездонной глубины: «О глубина богатства, премудрости и разума Божия»! Это бездна судеб, бездна милосердия: «Неизследную милосердия Твоего призываю бездну». «Шама» — воды бездонной!

Над этими бездонными водами, над этой бездной носится и Дух Божий, ибо Дух Свя­той от Отца исходит, на Сыне почивает и со­вершает воплощение Сына: воплотившагося от Духа Свята (Символ веры).

Далее, здесь имеется и твердь, но посмот­рим на нее внимательно.

Твердь! На бездну Божественных судеб и безмерного милосердия, на эти бездонные ду­ховные воды походит не что иное, как только твердая любовь Его к роду человеческому: Положил еси к нам твердую любовь Твою, Господи. Тверда та любовь, ради которой Сын Божий, преклонив небо, сошел на землю, из Бога стал Человеком, из богатого нищим, из господина слугой. «Не для того пришел», — го­ворит Он, — «чтобы служили Мне, но чтобы по­служить. Так возлюбил Бог мир» (Мф. 20, 28; Ин. 3, 16). Тверда та любовь, ради которой Бог наш, Творец наш, не стыдится назвать нас братией: «Вы друзья Мои», — говорит Он (Ин. 15, 14).

Апостол, описывая рождество Христово от Девы, говорит: «Равен Богу, но уничижил Себя Самого» (Флп. 2, 6—7). В Иеронимовом перево­де это читается так: «Себя истощил». Обнищал, истощил Бог Себя, Он так возлюбил нас, что расточил нам все имение Своего небесного богатства и, как бы не имея больше ничего, что бы дать, в конце концов дал нам Самого Себя: «Себя истощил».

А как Он истощил Себя? Будучи Светом неприступным, Он облекся темнотой. Предвечно сущее Слово Отчее, говорившее через пророков, сделалось безгласным. Крепкий и сильный изволил немоществовать в младен­ческом теле. Источник жизни Сам жаждет. Хлеб ангельский алчет. «Везде сый и вся ис­полняли не имеет, где голову приклонить», и бежит в Египет. Вот как Он истощил Себя и обнищал ради любви к нам. «Так возлюбил».

Некоторые крайнюю любовь называют восхищением ума и восторгом, ибо тогда чело­век как бы забывает себя. Но в преизобильной любви Своей и Господь (осмелюсь сказать) как бы забывает Себя, ибо, истощив Себя и как бы оставив Самого Себя, Он вперил в нас весь Свой ум, весь Свой разум, которым «со­творил веки» (Евр. 1, 2), послав нам Сына Сво­его для нашего спасения: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного» (Ин. 3, 16).

Господи! Что же Ты нашел в нас, непо­требных?

Ты — Свет превечный, всю тварь озаряю­щий, мы же только темнота, грубая, осязае­мая египетская темнота.

Ты — Источник чистоты, мы же сквер­ный, смрадный поток.

Ты — великолепие, превосходящее вся­кую красоту: «Красота в деснице Твоей вовек» (Пс. 15, II), — мы же одно мерзкое бытие, как говорит о нас Иеремия: «Потемнело пуще сажи лицо их» (Плач. 4, 8).

Ты есть то, что есть, а мы ничто: мы как бы не существуем пред Твоим бытием. На что же мы пригодны для Тебя?

Любовь Его настолько велика, что подоб­но восторгу ни на что не обращает внимания и как бы себя забывает. Пусть мы темны, скверны, мерзки и ничтожны, но Его преве­ликой Божественной любовью — если только сами с покаянием прибегаем к Нему — мы соделываемся людьми святыми, светлыми, чистыми и выше, чем Ангелы: «Ибо не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамо­во» (Евр. 2, 16). Вот как тверда любовь Божия к нам: «Так возлюбил!»

О любовь Твоя, Человеколюбче! Вот како­ва твердь Его в сей бездне — это Его Божест­венная, твердая любовь милосердия к нам, грешным.

Итак, твердью является твердая любовь Божия к нам; она есть именно небо, а небо это есть «шамайм», то есть водное, — Христос Господь, Который ныне изливает слезы из очей Своих, а потом на Кресте изливает воду из ребер Своих, тем исполняя слова Давидо­вы: «Как вода излился» (Пс.21, 15). Да и само ес­тество наше, воспринятое Им ныне, подобно воде, как говорит о том феокоитянка Давиду: «Мы умрем и будем как вода, вылитая на землю, которую нельзя собрать» (2 Цар. 14, 14).

И все люди, для искупления которых при­шел Сын Божий, все они - воды: «Слышал я как бы голос многочисленного народа, как бы шум вод многих» (Откр. 19, 6). Волнистым не­бом в Вифлеемском вертепе является ново­рожденный Младенец в естестве нашем. Ос­нование этого ясно. Ведь как дождь или роса сходят с неба, так слезы исходят из очей Хри­стовых, плачущих в младенчестве. Праотцы некогда молили, чтобы небеса свыше кропи­ли росу, и вот мы уже имеем желанную росу — слезы Христовы, проистекающие из таинст­венного неба, из естества Его человеческого.

Когда идет с неба сильный дождь, люди останавливаются на некоторое время под кровлей. Так и мы, видя мысленный дождь от мысленного неба, видя слезы из очей Христо­вых, остановимся здесь немного в рассужде­нии о небе, ибо слезы Христовы весьма близки к небу.

Я бы не спрашивал о причинах слез Хрис­товых, если бы не видел Его необычайного рождества. Всем родившимся младенцам свойственно плакать, они имеют это свойство от природы. И Младенец Христос, приняв на Себя наше естество, тоже плачет, как Младе­нец, по силе естества человеческого, но плачет Он не одинаково со всеми прочими младенца­ми. Каким я считаю рождество Его, таково и младенчество Его, потому и плач Его необы­чен. Маленькие дети мира сего, если плачут, то сами не знают, о чем они плачут, ибо они еще не имеют разума, не смыслят до тех пор, пока, со временем придя в возраст, они не начнут мало-помалу понимать и разуметь. Христос же, плача, хотя и маленький, уже знает, о чем плачет.

Есть предание святых учителей, что Хрис­тос Спаситель, хотя родился и с маленькими членами, как того требует человеческая при­рода, но уже с готовым, целым разумом, как «Божия премудрость» (1Кор.1,24). Он рос те­лом, а разум Его нисколько не нуждался в возрастании. Он родился с тем совершенным разумом, какой нужен был Ему для земной жизни. Оскудевший для нашего спасения до младенчества, Он далеко превосходил Своих сверстников. Потому-то святой Исайя и гово­рит о Нем: «Младенец родился нам, Сын дан нам, Отец будущего века» (Ис. 9, 6). Он вместе и «Младенец», и «Отец». «Младенец» по природе мла­денческой, а «Отец» по разуму совершенному. Он еще «Младенец» телом, но уже старик разу­мом: «Ветхий днями» (Дан. 7, 9) добровольно младенчествует. Поэтому и церковь воспева­ет: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума», — показывая этим, что Господь наш родился уже с совершенным разумом и весь мир научил разуму. Если же Господь родился с совершенным разумом, то, конечно, Он знает, о чем плачет. Поищем же причины Его плача.

О маленьких детях мы можем сказать, что хотя они и без разума плачут, однако всегда есть то, что их беспокоит: то ребенок почувст­вует холод, то он туго пеленками стянут, или же он испытывает голод и желает пищи или материнских грудей. Христос, хотя и по Сво­ему изволению был Младенцем, так же мог и даже должен был терпеть по Своему челове­ческому естеству. Было и холодно Его малень­ким членам, и пеленами Он был повит, и ма­теринские сосцы были для Него необходимы. Естество младенческое принуждало Его и слезы младенческие изливать из очей, но ра­зум Его Божественный, не младенческий, а мужской, не без причины изводил слезы из Его пресвятейших зениц. Он плакал не столь­ко по причине каких-либо Своих страданий или Своих младенческих беспокойств, сколь­ко по причине наших бедствий и зол. Как только взглянул Он на мир, полный всякого зла — ведь «весь мир во зле лежит» (1 Ин. 5, 19), так тотчас залился слезами. А эти слезы, про­ливаемые в первые дни Его жизни, равны тем слезам, которые Он потом проливал над Ие­русалимом в половине тридцать четвертого года Своей жизни (см. Мф. 23, 37; Л к. 13, 34).

В Евангелии святого Луки мы читаем, как Христос Спаситель едет на осле в Иерусалим, как уже приближается для вольной страсти к стенам Иерусалима, и как устроена Ему была здесь торжественная встреча.

Весь город пришел в движение, под ноги Его стелют ризы и ветви древесные, а малень­кие дети, сосущие сосцы, восклицают: «Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядущий!» (Лк. 19, 38; Мф. 21, 15; Мк. 11, 19).

Во время такой пышной встречи и радост­ных рукоплесканий Христос Господь наш в мыслях Своих начал сильно плакать (Лк. 19). Если бы кто спросил: о чем это Господь наш может плакать при такой торжественной встрече, то кто-либо, пожалуй, ответил: не­удивительно, ибо, как Всевидец, Он видит, что через несколько дней тот же народ, кото­рый воспевает Ему: «Осанна», — будет кричать пред Пилатом: «Распни, распни» (Лк. 23, 21). Он видит пред очами Своими Крест, видит столп, видит гвозди, копья и гроб. Одним словом, Он видит все Свое страдание, потому и про­слезился.

Но я не поверю таким словам. Я спрошу лучше святого Луку: святой евангелист! Хотя ты и не был в то время при Господе, ибо ты уже по Вознесении Его был причислен к апо­столам, однако от «очевидцев Слова» (Лк. 1, 2) ты хорошо мог слышать, о чем плакал Господь наш, въезжая в Иерусалим? Скажи же нам. Святой Лука отсылает нас к своей евангель­ской книге, а в ней пишет так: «Когда прибли­зился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем и сказал: «О, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в те­бе камня на камне»«(Лк. 19, 41—44).

Вот, мы видим причины слез Христовых: не плачет Он о Себе, видя Крест Свой и гроб Свой, Он плачет о беде людской, видя при­ближающееся разорение Иерусалима. Что же нам думать о слезах Христовых в Его младен­честве? О чем Он плачет в пеленах и яслях? При рождестве Своем Он тоже видит, как Всевидец, Крест Свой, трость, гвозди, копье, гроб и об этом, хотя и Младенец, но как со­вершенно разумный плачет. А блаженный Ав­густин говорит: «Он больше болезнует серд­цем о наших проступках, чем о Своих язвах. Его беспокоят больше наши бедствия, адские бедствия, которым подвергаем себя добро­вольно нашими грехами, чем какие бы то ни было Его собственные страдания».

Как только Он посмотрел Своими очами на мир, как в некую дымную храмину, тотчас увидел в мире грехи человеческие, как бы не­кое огненное нагромождение: дрова, сено, трости, и все это курится греховными запала­ми. Видит Он выходящие оттуда, подобно дыму, горести, бедствия, мщения Божий, про­исходящие от праведного гнева Божия. Видит, кроме того, неблагодарность и закоренелость грешников. Видит, что напрасен будет Его труд, труд от юности, напрасны страдания Его, напрасно излияние Крови Его, — все это бес­памятный грешник потопчет ногами. Вот о чем Он плачет: этот наш дым выедает Ему очи.

Острием является для Него этот свет, ибо написано о грешнике: «Не сможет ничего про­израсти грешник, как терн острый». Этот-то терн и колет Ему очи. И Давид говорит о грешниках: «Огорчили Бога» (Пс. 5, 11), — по­просту же говоря, и в сердце Его, и в очах Его горько Ему от нас. О чем мы радуемся, о том Христос плачет. Горести наших греховных бед источают у Христа Спасителя слезы из Его очей.

Поистине, дождь слезный изливает это водянистое Небо, а через некоторое время бу­дет Оно и кровавой росой кропить при обре­зании. Написано о небе так: «Получит дождь ранний и поздний» (Иак. 5, 7). Это наше Небо, воплощенное Слово Отчее, даст теперь, в младенчестве Своем, дождь ранний, кропя слезами, а при обрезании и Кровью. Потом на Кресте даст «дождь поздний», когда свет померк­нет, и Он источит Кровь и воду.

Итак, не будем отчаиваться, ибо известно, что и Кровь Его, и слезы Его излились не на­прасно, но для пользы и спасения нашего.

Моисей некогда устрашал так: «Будет над головой твоей небо медное, под ногами земля же­лезная» (Втор. 28, 23), что и было в течение пяти тысяч лет, и больше. Был Бог твердым, как медь и железо, но раз смягчил Он ныне сию твердость, облачившись младенческой плотью и одождив слезами, то уже есть добрая надеж­да, что «земля наша даст плод свой» (Пс. 84, 13). Бог говорит: «Как если дождь или роса сойдет с неба и не возвратится, пока не напоит землю, так будет и слово Мое» (Ис. 55, 10).

Слезный дождь, ныне проистекший из мысленного нашего неба, из очей плачущего Младенца Христа, напоит иссохшую землю нашего сердца. От этого дождя напоились умилением и мытарь в церкви, и грешница у ног Его, и Петр вне двора Каиафы, и разбой­ник на кресте. Слезы — это знак любви: про­слезился Христос, и сказали евреи: «Смотри, как Он любил его» (Ин. 11, 36)! Иисус плачет в пеленах! Смотрите же и знайте, как любит Он нас: «Возлюбил Своих сущих в мире, до конца воз­любил их» (Ин. 13, 1).

Был некто такой, кто назвал слезы ан­гельским питием. Слезы кающихся — это ви­но ангельское, ибо Ангелы радуются о вся­ком кающемся грешнике (см. Лк. 15, 7, 10). Безгрешный Господь пришел в мир постра­дать за наши грехи. «Взявший грех мира» плачет в пеленах, как грешник; эти-то Его слезы и служат для Ангелов вином.

Он видит, что Его при рождении посетили гости с неба, святые Ангелы. Он и источает для них вино — слезы Свои, ибо слезы — ви­но ангельское. Возрадовались святые Ангелы тем вином необыкновенным, устроили пение и воспели своими ликами: «Слава в вышних Бо­гу!» (Лк. 2, 14).

Вот текут слезы из очей Христовых: это дождь сходит с неба, ибо здесь заключаются небесные источники для нашей прохлады и угашения нашего огня. Пришел Господь наш провести нас в рай, но видит, что при райских дверях пламенное оружие, и вот Он источает из очей, как из источника, слезную воду, что­бы ею угасить пламенный херувимский меч. Церковь воспевает: «Пламенное оружие плещы дает, и аз райския пищи насыщаюся».

Но довольно уже говорить о мысленном дожде, исходящем из мысленного неба, из младенческих очей Христовых. Будем дальше беседовать о самом небе. Небо на латинском языке называется «целюм» (celum), что про­исходит от слово «закрытие», «сокровение». Того, Кто поистине не может быть покрыт не­бом, Бога, «седящего на Престоле высоком и превознесенном» (Ис. 6, 1) и окруженного Сера­фимами, закрыло небо от очей наших. Закры­ло оно пред нами три небесные иерархии, скрыло многие обители, уготованные святым, скрыло невиданные, неслыханные Божий бо­гатства, «которых не видел глаз и не слышало ухо» (1 Кор. 2, 9). По-видимому, нужно было бы прогневаться на небо за то, что оно утаило и скрыло от наших очей такие важные, дивные и достойные вещи. Но не меньше нам должно и благодарить небо, ибо оно и немощи наши покрывает, подобно покрову. Чего только не делается на свете, и чего только не творят лю­ди! И все это покрывает небо: только небо знает да земля. Таким образом, слово «небо», повторяю, происходит от слова «закрытие», от «сокровение».

«Таинство вижду: небо вертеп» или, яснее говоря, небо в вертепе. Что же зарывает и скрывает в себе это вертепное, или духовное, небо? Скрывает оно в себе таинство, скрыло богатство неоцененное, определенное для на­шего искупления, Кровь Христову в Его мла­денческом Теле, ибо говорит Писание: «Не тленным серебром или золотом искуплены, но драгоценной Кровью Христа, как непорочного и чистого Агнца» (1 Петр. 1, 18—19). Это небо скрыло в себе Бога с небесными чинами, — вот в чем таинство и сокровенность. Малый вертеп вместил в себя великие вещи, невместимые целым светом и неограниченные.

Здесь о вертепе можно сказать еще и то, что святой Макарий Египетский говорит о че­ловеческом сердце: «Сердце, — говорит он, — это малый сосуд, но в нем вмещаются все ве­щи: там Бог, там Ангелы, там жизнь и царство, там небесные обители, там сокровища благо­дати». Подобно этому можно сказать и о Ви­флеемском вертепе. Вертеп мал, но в нем вме­щаются великие вещи: там Бог в лице Христа, там жизнь, царство и сокровища благодати. Вокруг Него святые Ангелы, да и святой Ио­сиф чист душой, как Ангел. Там и обители Божий в лице Пречистой Девы: «Преславное сказано о Тебе, град Божий» (Пс. 86, 3).

Вот какие великие вещи вертепное небо вместило в себя, сокрыло и потаило. Потаило так, что и узнать ничего нельзя было, и потре­бовалось для указания пути или звезда с неба, как восточным царям, или Ангел, указываю­щий знаками путь, как пастухам: «Вот вам знак: вы найдете Младенца» (Лк. 2, 12). Вот все, что нужно сказать о вертепном небе.

Что же касается другого, высшего неба, Пречистой Девы, то о нем нужно сказать сле­дующее.

Другое небо, Пречистая Дева, сокрыло в себе необычайную тайну, ту тайну, о которой апостол говорит: «Тайну, сокрытую от веков и родов, ныне же открытую»; и еще: «Великая бла­гочестия тайна: Бог явился во плоти» (Кол. 1, 26; 1 Тим. 3, 16). Скрыло же от всякого чело­веческого разумения то, как Дева родила Бога и Сама пребыла Девой. Радуйся, Родившая Свет неизреченно и ничего не лишившаяся! Эту тайну небо утаило еше от дьявола, как го­ворит святой Дамаскин: «Девство Пресвятой Богородицы и воплощение Бога Слова утаи­лось от князя тьмы».

Наконец, что касается третьего неба или, как я сказал, младенчества Христова, то и оно многое сокрыло в себе: оно подобно покры­валу покрыло наши грехи и все бесчисленные язвы мира. Сие же потому, что «Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира», собрал во­едино все людские грехи, чтобы стать за них умилостивительной Жертвой пред Богом Отцом. Здесь преступление Адамово, здесь братоубийство Каиново, здесь отцеругательство Хамово, здесь скверны содомлян, слас­толюбие гоморрян, идолопоклонство, любо­действо и разные неслыханные беззакония израильтян. Здесь собраны воедино со всего света греховные тяжести, связаны и положе­ны на повитого пеленами Агнца, здесь беру­щего «грех мира». А всего этого телесными оча­ми нельзя ни видеть, ни усмотреть, ибо это тайна. Я вижу таинство, но вижу оком, про­свещенным верой, согласно словам апостола: «Вера есть уверенность в невидимом» (Евр. 11, 1). Аминь.

34. Поучение во время святых постов («Веришь, увидишь больше сего» (Ин. 1, 50))

Когда пастырь видит свое стадо, на пажи­ти жизни с пользой пасущееся, он весьма ра­дуется, благословенные христиане! Так и мать наша Святая Церковь, когда видит своих сы­нов и дочерей, рожденных святым Крещени­ем, на заповеданной ею пажити, соделовающей жизнь вечную и дарующей чистоту душе и телу, легкость и бодрость уму и всем членам, то есть во святом посте и во святом воздержа­нии пребывающих, — она весьма веселится. Ибо поистине, лучшая пажить и пища душам христианским — святой пост, которым все ра­зожженные вражеские козни угашаются и, содержа который люди, очищая в те святые дни свои сердца от всякого зла, сподобляются зрения Божия по Его Божественному слову: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5, 8).

Видя послушных и постящихся людей, святая церковь с любовью восклицает, взыва­ет с веселием: придите, обедайте, насладитесь бессмертной пищи и святых Тайн Иисуса Христа, Бога нашего; а постившихся и сподо­бившихся дара небесного приветствует обеща­нием блаженства и благословения: блаженны вы «и благословенны вы Господом Богом, сотво­рившим небо и землю» (Пс. 113, 23).

И кто из постящихся в те дни не почувст­вовал в сердце своем радости от богоугодного подвига, бодрости в теле и чистоты разумения в уме? Кто не вкусил вечной сладости Тела и Крови Христа, Сына Божия?

Воистину, все принявшие с верой Господа Бога радуются, взывая: «Мы вкусили и увидели, как благ Господь» (ср. Пс. 33, 9), и громоглас­но восхваляют: аллилуиа!

Каждому из них говорит Господь Бог, как Благодетель: «Веришь, увидишь больше сего» (Ин. 1, 50). Если, говорит Он, ты хранишь пост, ко­торый Я заповедал и Адаму в раю, и Сам подал вам пример, когда был с вами на земле во пло­ти, если ты вкушаешь Меня в святых Тайнах с усердной верой и в истину этого «веришь, — увидишь больше сего», увидишь воздаяние в пренебесном Моем царствии и будешь со Мной в нескончаемые веки веков.

Вопрос: почему мы должны поститься?

Ответ: Потому, что пост заповедан Самим Богом, ибо в пророчестве святого пророка Иоиля, в главе второй сказано: «И ныне гово­рит Господь Бог наш: «Обратитесь ко Мне всем сердцем вашим, со алчбою в посте, в плаче и ры­дании»«. И затем в той же главе, ниже: «Освяти­те пост, проповедайте исцеление» (Иоил. 2, 12, 15). Здесь именно повелевает Бог, чтобы грешные люди постились, если хотят полу­чить Его милость. Итак, мы должны постить­ся, исполняя Божию заповедь.

В книге Товииной, в главе 12 Ангел Рафа­ил говорит Товии: «Доброе дело — молитва с по­стом, и милостыню творить лучше, чем соби­рать золото» (Тов. 12, 8). Всякий да внемлет: если так говорит Ангел, не явно ли, что пост умилостивляет?

В книге Иудифи, в главе 4 написано, что Иоаким, великий священник Господень, об­ходил весь народ израильский и говорил: «Знаете ли, что услышит Господь Бог ваши молитвы, если пребудете в посте и в молитвах пред Господом»?

В книге святого пророка Ионы, в 3 главе, рассказывается, что царь ниневийский, услы­шав пророчество Ионино о гибели города, облекся во вретище и запретил вкушать всему городу, чтобы не только люди постились, но чтобы и скотам не давалась пища в течение трех дней.

Как постился царь Давид, он сам упоми­нает в псалмах: «Облачился», — говорит он, — «во вретище и смирял постом душу мою» (Пс. 34, 13). И еще: «Покрыл постом душу мою» (Пс. 48, 11). И в другом псалме: «Колена мои изнемогли от по­ста» (Пс. 108, 24). Вот как постился этот царь, чтобы иметь Бога милостивым к себе!

Сам Христос Спаситель постился сорок дней и сорок ночей, «оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1 Петр. 2, 21), чтобы и мы по силе нашей хранили пост в святую Четыредесятницу. Пишется в Евангелии Матфеевом в главе семнадцатой, что Христос Бог, изгнав из некоего юноши беса, сказал апосто­лам: «Сей род изгоняется только молитвою и по­стом» (Мф. 17, 21).

Постились и святые апостолы, как о том говорится в Деяниях, в зачале 31: «Когда они служили Господу и постились, Дух Святой ска­зал: «Отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их». Тогда они, совершив пост и молитву и возложив на них руки, отпу­стили их» (Деян. 13, 2—3). И святой апостол Павел во втором Послании к коринфянам, в зачале 182, увещевая верных, говорит, чтобы «являли себя как служители Божий», между иными богоугодными делами упоминает и пост, говоря:»В бдениях, в постах»(2 Кор. 6, 4—5). И затем в зачале 193, вспоминая свои подвиги, говорит: «В голоде и жажде, часто в посте» (2 Кор. 11, 27).

Кто не знает и того, что Моисей, постив­шись, сподобился беседовать с Богом, Даниил постом заградил уста львов, три отрока постом угасили силу огненную? И много других при­меров лощения имеется в Ветхом и Новом За­вете и в церковной истории, как рассказывают о том жития святых.

Итак, каждый верующий христианин дол­жен хранить святой пост, как повелевают это Божий заповеди и церковные предания. Для непостящихся же установлен следующий ка­нон, находящийся в так называемой Кормчей книге, в правиле 69 святых апостолов: «Если какой-либо епископ, или пресвитер, или диа­кон, или иподиакон, или чтец, или певец в те­чение сорока дней, то есть в Великий пост, не постится, а также во весь год по средам и пят­ницам, да извержен будет, разве только не препятствует ему телесная болезнь, ибо не­мощному дозволяется по силе вкушать масло и вино. Если же мирской человек не постит­ся, да будет отлучен». Аминь.

35. Поучение на страсти Господа нашего Иисуса Христа («Все проходящие путем, взгля­ните и посмотрите, есть ли бо­лезнь, как моя болезнь» (Плач. 1, 13))

Да остановится здесь всякий человек, проходящий путь болезненного сего жития, да посмотрит и видит, есть ли болезнь, подоб­ная болезни Господа нашего Иисуса Христа, носящего наши болезни, о Котором пророк говорит: «Он грехи наши Сам вознес Телом Своим на древо» (1 Петр. 2, 24).

Каждый купец, которому случалось про­ходить опасными дорогами, видеть много зла и попадаться разбойникам, остановись и по­смотри, есть ли столь лютый варвар, столь не­милосердный разбойник, как здесь, где раб Владыку, тварь Создателя, человек Бога так связывает, обесчещивает, обнажает, мучает и бесчеловечно умерщвляет: «Умертвили, пове­сив на древе» (Деян. 5, 30). Каждый, кто многи­ми скорбями, тесным и прискорбным путем старается войти в небо, остановись здесь, по­смотри и увидь, есть ли такая скорбь, как скорбь Того, Который говорит: «Душа Моя скорбит смертельно» (Мф.26,38; Мк.14,34).

О вы, проходящие по пути! Обернитесь и посмотрите на Того, у Кого «нет ни вида, ни величия» (Ис. 53, 2), примите во внимание, как «предали Его первосвященники и начальни­ки наши для осуждения на смерть и распяли Его» (Лк. 24, 20)! Обернитесь и посмотрите!

Скажу словами Августа новыми: «Сын Божий ко Кресту ведется, тернием венчается пришедший уничтожить терния грешных, вяжется разрешающий на древе связанных, повешивается возводящий низверженных, уксусом напояется Источник жизни, Тот, Ко­торый определил некогда за совершенный в раю грех матери в болезнях рождать чад, Сам теперь, как мать, страдает, порождая нас кро­вью и водой: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!» (Гал. 4, 19). В печали, в болезнях и муках рождает нас: «Когда у беременной женщи­ны приближаются роды, она от боли кричит» (Ис. 26, 17), и от нестерпимой и тяжкой той болезни вопиет: «О вы, проходящие по пути, обратитесь и видите!» Как бы с многостра­дальных Иовом говорит: «Помилуйте Меня, по­милуйте Меня, о други!» (Иов. 19, 21), — то есть соболезнуйте, состраждите Мне, сжальтесь надо Мной, все взирающие на Меня!

Но увы! «Ждал сочуствующего Мне — и не было, и утешающих — и не нашел» (Пс. 68, 21). «Гнушаются Мною наперсники Мои, и те, кото­рых Я любил, обратились против Меня» (Иов.19,19). «И услышали трое друзей Иова о всех этих несчастьях, постигших его, и пошли каж­дый из своей страны, чтобы посетовать с ним и утешить его. И увидев его издали, они не узнали его; и воскликнули и зарыдали; и разодрали верх­ние одежды свои, и посыпали землей головы свои. И сидели с ним семь дней и семь ночей; и никто не говорил ему ни слова, ибо видели его язвы жестокие и великие» (Иов. 2, 11 — 13).

Видим мы «язвы жестокие и великие» от ног до головы и в мысленном нашем Иове — Хри­сте Спасителе.

Вы! Кто верный друг, пусть поспешит прийти к Тому, Кто называет нас истинными друзьями: «Вы друзья Мои», чтобы не сказал Он: «Друзья Мои и ближние Мои вдали от Меня встали» (Пс. 37, 12—13)!

Кто Его друг, пусть сядет рядом с Ним набожным размышлением о Его страстях, не медля семь дней и семь ночей, как друзья Иовлевы, но в сей же самый настоящий час, чтобы не сказал Он и нам, как Петру: «Не могли вы один час бодрствовать со Мною» (Мф. 26, 40)!

Кто истинно любит Его, раздери не ризы, но сердце твое для Того, Кто дал сердце Свое ради тебя на раны. Пролей слезные капли ради Того, Кто пролил ради тебя Кровь Свою! Теперь, в этой Его великой беде и болезни, покажи себя Его другом, чтобы и Он в твоей беде оказался Благодетелем!

Итак, начиная повествовать о страстях Христовых к пользе душевной, с Его помо­щью буду говорить от Гефсиманского сада, в котором Он взят, и до самой Его смерти. Лю­бовь же вашу прошу внимательно послушать и приклонить ухо ваше к словам уст моих, о которых вместе со святым Иовом скажу: «Сло­ва мои жестоки» (Иов. 6, 3). К этому слуша­нию Сам Господь в Плаче пророка Иеремии нас призывает: «Послушайте, все народы, и взгляните на болезнь Мою; болезнь Моя сильнее всех болезней, и сердце Мое скорбит» (Плач. 1, 18,22).