Начальный период служения в Иудее и Галилее ( Ин. 2-3). Кана Галилейская

ПЕРВОЕ ЧУДО НА БРАКЕ В КАНЕ ГАЛИЛЕЙСКОЙ

(Иоан. 2:1-12)

О первом чуде, которое совершил Господь Иисус Христос, — претворении воды в вино в Кане Галилейской — повествует нам только один Евангелист Иоанн. Чудо это произошло на третий день после призвания Филиппа и Нафанаила. Иисус Христос был позван на брачный пир в Кане Галилейской, маленьком городке, находившемся в 2-3 часах ходьбы к северу от Назарета. Это была родина только что призванного Господом Нафанаила; называлась Галилейской в отличие от другой Каны, находившейся близ г. Тира. Иисус был приглашен, как обыкновенный человек, как знакомый, по обычаю гостеприимства. Матерь Иисуса была там, т.е., видимо, прибыла в Кану еще раньше. Семья, вероятно, была из небогатых, почему во время пира и обнаружился недостаток вина. Пресвятая Дева приняла живое участие в этом обстоятельстве, могшем испортить чистое удовольствие семейного торжества. Ее душа, полная благости, явила теперь первый пример ходатайства и заступничества за людей перед Ее Божественным Сыном. “Вина не имут”, говорит Она Ему, несомненно рассчитывая, что Он окажет этим людям Свою чудесную помощь. “Что Мне и Тебе, Жено?” отвечал Ей Господь. Напрасно видеть здесь в слове “Жено” хотя бы тень непочтительности. Это обычное выражение на Востоке; в самые тяжкие минуты Своих страданий на кресте, Господь с этим же названием обращается к Своей Матери, поручая Ее возлюбленному ученику (Иоан.19:26). “Не у прииде час Мой” — еще не наступил момент для чудотворения может быть, потому, что вино еще не все полностью вышло. Во всяком случае, из дальнейших слов Пресвятой Девы, обращенных к слугам: “Еже аще глаголет вам, сотворите”, никак не видно, чтобы Она поняла ответ Госпожа, как отказ в Ее ходатайстве. Там находилось шесть каменных водоносов, служивших для установленных законом иудейским частых омовений, в особенности рук, пред вкушением и после вкушения пищи. Вместимость их была огромна, ибо “мера”, или “бат”, равнялась нашим полутора ведрам, т.е. там могло быть до 25 ведер и тем разительнее было чудо, совершенное Господом. Иисус велел служителям наполнить эти водоносы водой до верха, чтобы сделать их свидетелями чуда. “Почерпите и принесите архитриклинови”, т.е. начальнику пира для того, чтобы он сам убедился в истине совершившегося чуда. Чудо совершено Господом, как видим, даже без прикосновения, на расстоянии, что особенно ярко свидетельствует о проявлении всемогущей божественной силы Его. “Дабы показать”, говорит св. Златоуст, “что Он Сам Тот, кто прелагает воду в винограде и обращает в вино дождь чрез корень винограда — что в растении совершается через долгое время — в одно мгновение Он делает то на браке”. Не знавший откуда это новое вино архитриклин зовет жениха, словами своими свидетельствуя об истинности совершившегося чуда и даже подчеркивая, что чудесно претворившееся из воды вино было лучшего качества. Из слов его “егда упиются” совсем нельзя делать вывод, что на этом браке все были пьяны: говорится об общем обычае, а не в применении к данному случаю. Известно, что евреи отличались умеренностью в употреблении вина, которое в Палестине было обычным напитком и разбавлялось водой; напиваться допьяна считалось непристойным. Конечно, Господь Иисус Христос не принял бы участия в таком пиршестве, где были или могли быть пьяные. Цель чуда — доставить радость бедным людям, справлявшим свое семейное торжество, в чем сказалась благость Господа. По свидетельству Евангелиста, это было первое чудо, которое сотворил Господь, вступив в дело Своего общественного служения, с целью явить славу Свою, как Сына Божия, и утвердить в вере в Себя Своих учеников. После этого чуда все святое семейство, побыв в Назарете, направилось в Капернаум, для того чтобы оттуда предпринять путешествие в Иерусалим на праздник Пасхи.

15. Беседа с Никодимом. (Иоан. 3:1-21)

Изгнание торгующих из храма и чудеса, совершенные Господом в Иерусалиме, так сильно подействовали на иудеев, что даже один из “князей”, или начальников иудейских, член синедриона (см. Иоан. 7:50) Никодим пришел ко Иисусу ночью, очевидно желая слышать Его учение, но опасаясь навлечь на себя злобу своих сотоварищей, враждебно настроенных по отношению к Господу. Придя к Господу, Никодим называет Его: “Равви”, т. е. “учителем”, тем самым признавая за Ним право учительства, которого, по воззрению книжников и фарисеев, Иисус, как не окончивший раввинской школы, не мог иметь. Это уже доказывает расположение Никодима к Господу. Затем он называет Его “учителем, пришедшим от Бога”, признавая, что Он творит чудеса соприсущею Ему Божиею силою. Говорит это не только лично от своего имени, но и от имени всех уверовавших в Господа иудеев, может быть, даже кое-кого из фарисейской секты и из членов синедриона, хотя в основной массе своей эти люди несомненно были враждебно настроены к Господу. Вся дальнейшая беседа замечательна тем, что она направлена на поражение ложных фантастических воззрений фарисейства на Царство Божие и условия вступления человека в это Царство. Беседа эта распадается на три части:1) Духовное возрождение, как основное требование для входа в Царство Божие, 2) Искупление человечества крестными страданиями Сына Божия, без которого невозможно было бы наследования людьми Царства Божия, и 3) Сущность Суда над людьми, неуверовавшими в Сына Божия.

Тип фарисея в то время был олицетворением самого узкого и фанатического национального партикуляризма: “несмь, якоже прочие человецы”. Фарисей считал, что он уже по одному тому, что он иудей, а тем более и фарисей, тем самым есть непременный и достойнейший член славного Царства Мессии. Сам Мессия, по воззрениям фарисеев, будет подобным им Иудеем, который освободит Иудеев от чужеземного ига и оснует всемирное царство, в котором Иудеи займут господствующее положение. Никодим, очевидно, разделявший эти общие для фарисеев воззрения, хотя, может быть, в глубине души и чувствовавший ложность их, пришел к мысли, не есть ли в самом деле Иисус, о замечательной личности Которого распространилось так много слухов, ожидаемый Мессия. И он решил сам пойти к Нему, чтобы удостовериться в этом. Господь и начинает Свою беседу с ним с того, что сразу же разбивает это ложное фарисейское воззрение.

“Аминь, аминь глаголю тебе”, говорит Он ему: “аще кто не родится свыше, не может видети Царствия Божия”, т.е. недостаточно быть по рождению иудеем: нужно полное нравственное перерождение, которое дается человеку свыше, от Бога, надо как бы заново родиться, стать новою тварью (в чем и состоит сущность христианства). Так как фарисеи представляли себе Царство Мессии царством чувственным, земным, то нет ничего удивительного, что Никодим понял эти слова Господа тоже в чувственном смысле, т.е. что для входа в Царство Мессии необходимо вторичное плотское рождение и высказал свое недоумение, подчеркивая нелепость этого требования: “Како может человек родитися, стар сый? Еда может второе внити во утробу матери своея и родитися?” Тогда Иисус разъясняет ему, что Он говорит не о плотском рождении, а об особом духовном рождении, которое отличается, как причинами, так и плодами, от рождения плотского. Это — рождение водою и Духом. Вода является тут средством или орудием, а Святый Дух — Силою, производящий новое рождение, как Виновник нового бытия: “Аще кто не родится водою и Духом, не может внити во Царствие Божие”. Это новое рождение отличается от плотского и по своим плодам. “Рожденное от плоти плоть есть” — когда человек рождается от плотских родителей, то наследует от них первородный грех Адамов, гнездящийся во плоти, мыслит сам плотское и угождает плотским страстям и похотям. Эти недостатки плотского рождения, и исправляются рождением духовным: “Рожденное от Духа дух есть”. Кто принял возрождение от Духа, тот сам вступает в жизнь духовную, возвышающуюся над всем плотским и чувственным. Видя, что Никодим все же этого не понимает, Господь начинает объяснять ему, в чем состоит это рождение от Духа, сравнивая способ этого рождения с ветром. “Дух, в данном случае “духом” Господь здесь называет ветер, идеже хощет дышет, и глас его слышиши, но не веси, откуду приходит и камо идет: тако есть всяк человек рожденный от Духа”. Иными словами, в духовном возрождении человека наблюдению доступна только та перемена, которая происходит в самом человеке, а возрождающая сила, пути, коими она приходит, способ, которым она действует, — все это для человека таинственно и неуловимо. Это подобно тому, как мы чувствуем на себе действие ветра, слышим “глас его”, т.е. шум, но откуда приходит он и куда несется, столь свободный в своем стремлении и столь мало зависящий от нашей воли, — мы не видим и не знаем. Точно также и действие Духа Божия, нас возрождающего, очевидно и ощутительно, но таинственно и неизъяснимо. Никодим продолжает не понимать, причем в его вопросе: “како могут сия быти?” выражается и недоверие к словам Иисуса, и его фарисейская гордость с претензией все понять и объяснить. Это фарисейское высокомудрствование и поражает в своем ответе Господь со всей силою, так что Никодим не смеет уже потом ничего больше возражать, и в своем нравственном самоунижении мало-помалу подготовляет в своем сердце ту почву, на которой Господь сеет потом семена Своего спасительного учения: “Ты еси учитель Израилев, и сих ли не веси?” Этими словами Господь обличает не столько самого Никодима, сколько все высокомерное фарисейское учительство, которое, взяв ключ разумения тайн Царствия Божия, ни само не входило в него, ни других не допускало войти. Как было фарисеям не знать учения о необходимости духовного возрождения, когда и в Ветхом Завете так часто встречалась мысль о необходимости обновления человека, о даровании ему от Бога сердца пло-тяного вместо каменного (Иезек. 36:26). Ведь и царь Давид молился: “Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей” (Пс. 50:12).

Переходя затем к откровению высших тайн о Себе и о Своем Царстве, Господь, как бы в виде вступительного замечания, говорит Никодиму, что в противоположность фарисейскому учительству, Он Сам и ученики Его возвещают новое учение, которое основывается на непосредственном знании и созерцании истины: “Еже вемы, глаголем, и еже видехом, свидетельствуем, и свидетельства нашего не приемлете”, т.е. вы — фарисеи, мнимые учители Израилевы.

Далее в словах: “Аще земная рекох вам, и не веруете, како, аще реку вам небесная, уверуете?” Господь под “земным” разумеет учение о необходимости возрождения, так как и потребность возрождения и его последствия бывают в человеке и познаются его внутренним опытом, а под “небесным” возвышенные тайны Божества, которые выше всякого человеческого наблюдения и познания: как о предвечном совете Троичного Бога, о принятии на Себя Сыном Божиим искупительного подвига для спасения людей, о сочетании в этом подвиге Божественной любви с Божественным правосудием. Что совершается с человеком ив человеке, об этом может отчасти знать сам человек. Но кто из людей может взойти на небо и проникнуть в таинственную область Божественной жизни? Никто, кроме Сына Человеческого, Который и сошедши на землю, не оставил небес: “Никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе, Сын Человеческий, сый на небеси”. Этими словами Господь открывает Никодиму тайну Своего воплощения; убеждает его в том, что Он больше, чем обыкновенный посланник Божий, подобный ветхозаветным пророкам, каким считает Его Никодим, что Его явление на земле в образе Сына Человеческого есть низшествие из высшего состояния в низшее, уничиженное, потому что Его вечное, всегдашнее бытие не на земле, а на небе.

Затем Господь открывает Никодиму тайну Своего искупительного подвига. “И якоже Моисей вознесе змию в пустыни, тако подобает вознестися Сыну Человеческому”. Почему Сын Человеческий для спасения людей должен быть вознесен на крест? Это именно и есть то “небесное”, чего нельзя постигнуть земной мыслью. Как на прообраз Своего крестного подвига, Господь указывает на медного змия, вознесенного Моисеем в пустыне. Моисей воздвиг перед израильтянами медного змия, чтобы они, поражаемые змеями, получали исцеление, взирая на змея. Так и весь род человеческий, пораженный язвой греха, живущего во плоти, получает исцеление, с верою взирая на Христа, пришедшего в подобии плоти греха (Рим. 8:3). В основании крестного подвига Сына Божия лежит любовь Божия к людям: “Тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего единородного дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный”. Вечная жизнь устрояется в человеке благодатью Св. Духа, а доступ к престолу благодати (Евр. 4:16) люди получают чрез искупительную смерть Иисуса Христа.

Фарисеи думали, что дело Христа будет состоять в суде над иноверными народами. Господь поясняет, что Он послан теперь не для суда, но Для спасения мира. Неверующие же сами себя осудят, ибо в этом неверии обнаружится их любовь к тьме и ненависть к свету, происходящая от их любви к злым делам. Творящие же истину, души честные, нравственные, сами идут к свету, не боясь обличения своих дел.

16. Беседа с Самарянкой. (Матф. 4:12; Марк. 1:14; Лук. 4:14; Иоан. 4:1-42)

Все четыре Евангелиста говорят об отшествии Господа в Галилею. Свв. Матфей и Марк отмечают, что это произошло после того, как Иоанн был посажен в темницу, а св. Иоанн добавляет, что причиной этого был слух, что Иисус более приобретает учеников и крестит, нежели Иоанн Креститель, хотя, как поясняет он, Сам Иисус не крестил, а ученики Его. После всаждения Иоанна в темницу, вся вражда фарисеев устремилась на Иисуса, который стал казаться им опаснее самого Иоанна, и поэтому Иисус, так как не пришел еще час Его страданий, чтобы уклониться от преследований своих завистливых врагов, оставляет Иудею и идет в Галилею. О имевшей место по пути в Галилею беседе Господа с самарянкой повествует только один Евангелист Иоанн.

Путь Господа лежал через Самарию — область, находившуюся к северу от Иудеи и принадлежавшую прежде трем коленам израильским: Данову, Ефремову и Манассиину. В этой области находился г. Самария, бывшая столица царства Израильского. Ассирийский царь Сал-манассар покорил это царство, отвел израильтян в плен, а на место их поселил язычников из Вавилона и др. мест. От смешения этих переселенцев с оставшимися евреями произошли самаряне. Самаряне приняли Пятикнижие Моисеево, поклонялись Иегове, но не оставляли служения и своим богам. Когда иудеи возвратились из плена вавилонского и начали восстанавливать иерусалимский храм, самаряне хотели принять в том участие, но не были допущены иудеями и поэтому выстроили себе отдельный храм на горе Гаризим. Приняв книги Моисея, самаряне отвергли писания пророков и все предания: за это иудеи считали их хуже язычников и всячески избегали иметь с ними какое бы то ни было общение, гнушаясь ими и презирая их. Проходя через Самарию, Господь с учениками Своими остановился для отдыха около колодца, который, по преданию, был выкопан Иаковом, близ города Сихема, названного Евангелистом Сихарь. Быть может, это вошедшее в употребление насмешливое название от “шикар” — “поил вином” или “шекер” — “ложь”. Евангелист указывает, что это был “час шестый”, по нашему полдень, время наибольшего зноя, что и вызвало необходимость отдыха. “Прииде жена от Самарии”, т.е. самарянка, почерпать воду. Ученики Иисуса отлучились в город за покупкой пищи, и Он обратился к самарянке с просьбой: “Даждь Ми пити”. Узнав по речи или по одежде, что обращающийся к ней с такой просьбой иудей, самарянка выразила удивление, как это Иисус, будучи иудеем, просит пить у нее, самарянки, имея в виду ту ненависть и презрение, которое питали иудеи к самарянам. Но Иисус, пришедший в мир спасти всех, а не только иудеев, объясняет самарянке, что она не стала бы возбуждать такого вопроса, если бы знала, Кто говорит с ней и какое счастье (дар Божий) Бог послал ей в этой встрече. Если бы она знала, Кто говорит ей: “Дай Мне пить”, то сама попросила бы Его утолить ее жажду духовную, открыть ей истину, к познанию которой стремятся все люди, и Он бы дал ей эту “воду живую”, под которой надо понимать благодать Святого Духа (См. Иоан. 7:38-39). Самарянка не поняла Господа: под живой водой она понимала ключевую воду, которая находится на дне колодца, а потому и спрашивает Иисуса, откуда Он может иметь живую воду, если Ему и почерпнуть нечем, а колодец глубок. “Неужели Ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодец, и сам из него пил и дети его и скот его”, с гордостью и с любовию вспоминает она патриарха Иакова, который оставил в пользование потомкам своим этот колодец. Тогда Господь возводит ее к высшему разумению Его речи: “Всяк, пияй от воды сея, вжаждется паки, а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки: но вода, юже Аз дам ему, будет в нем источник воды, текущий в живот вечный”. В жизни духовной благодатная вода имеет иное действие, нежели чувственная вода в жизни телесной. Кто напоен благодатью Св. Духа, тот уже никогда не почувствует духовной жажды, ибо все его духовные потребности полностью удовлетворены; между тем, как пьющий чувственную воду, а равно и удовлетворяющий всякие свои земные потребности, утоляет свою жажду только на время и вскоре “вжаждется паки”. Мало того: благодатная вода будет пребывать в человеке, образовав в нем самом источник, бьющий (буквально с греческого: “скачущий”) в жизнь вечную, т.е. делающий человека причастником жизни вечной. Продолжая не понимать Господа и думая, что Он говорит об обыкновенной воде, но только какой-то особенной, навсегда утоляющей жажду, она просит Господа дать ей эту воду, чтобы избавить ее от необходимости приходить за водой к колодцу. Желая дать понять самарянке, что она разговаривает не с обыкновенным человеком, Господь сначала приказывает ей позвать своего мужа, а затем прямо обличает ее в том, что она, имев пять мужей, живет теперь в прелюбодейной связи. Видя, что говорящий с нею — пророк, который ведает сокровенное, она обращается к Нему за разрешением вопроса, наиболее в то время мучившего самарян в их взаимоотношениях с иудеями: кто прав в споре о месте поклонения Богу, самаряне ли, которые, следуя своим отцам, построившим храм на горе Гаризим, приносили поклонение Богу на этой горе, или иудеи, которые утверждали, что поклоняться Богу можно только в Иерусалиме. Избрав для поклонения Богу гору Гаризим, самаряне основывались на повелении Моисея во Втор. 11:29 произнести благословение на этой горе. И хотя их храм, воздвигнутый на этой горе, был разрушен Иоанном Гирканом еще в 130 г. до Р.Хр., они продолжали совершать там жертвоприношения. Господь отвечает на спорный вопрос уверением, что ошибочно думать, будто Богу можно поклоняться только на каком-нибудь одном определенном месте. Спорный вопрос между иудеями и самарянами скоро сам собой потеряет свое значение, ибо и иудейское и самарянское богослужения прекратятся в недалеком будущем. Это и исполнилось, когда самаряне, истребляемые войнами, разубедились в значении своей горы, а Иерусалим в 70 г. по Р. Хр. был разрушен римлянами и храм сожжен. Тем не менее Господь отдает предпочтение иудейскому богопоклонению, имея, конечно, в виду, что самаряне, принимая лишь Пятикнижие Моисеево, отвергали пророческие писания, в которых было подробно изложено учение о лице и царстве Мессии. Да и само “спасение от иудей есть”, ибо Искупитель человечества произойдет из среды иудейского народа. Далее Господь, развивая уже высказанную Им мысль, указывает, что настанет (и даже настало уже, поскольку Мессия явился) время нового высшего богопоклонения, которое не будет ограничено каким-либо одним местом, а будет повсеместное, ибо будет совершаться в Духе и истине. Только такое поклонение истинно, ибо оно соответствует природе Самого Бога, Который есть Дух. Поклоняться Богу духом и истиною значит стремиться угождать Богу не одним лишь внешним образом, путем принесения Ему жертв, как делали это иудеи и самаряне, думавшие, что все Богопочтение к этому одному и сводится, а путем истинного и чистосердечного устремления к Богу, как к Духу, всеми силами своего духовного существа, познавать Бога и любить Бога, непритворно и нелицемерно желая угождать Ему исполнением Его заповедей. Поклонение Богу “духом и истиною” отнюдь не исключает внешней, обрядовой стороны богопочтения, как пытаются утверждать некоторые лжеучители и сектанты, но только требуют отдавать этой стороне богопочтения первое место. В самом же внешнем, обрядовом богопочтении нельзя видеть ничего предосудительного: оно и необходимо и неизбежно, поскольку человек состоит не из одной души, но и из тела. Сам Иисус Христос поклонялся Богу Отцу телом, совершая коленопреклонения и падая лицом на землю, не отвергал подобного же поклонения Себе от других лиц во время Своей земной жизни (см. Матф. 2:11; 14:33; 15:22; Иоан. 11:21 и 12:3 и многие другие места).

Начиная как будто понимать значение слова Иисуса, самарянка в раздумьи говорит: “Знаю, что придет Мессия, т.е. Христос; когда Он придет, то возвестит нам все”. Самаряне также ожидали Мессию, называя Его Гашшагеб, и основывая это ожидание на словах Пятикнижия Быт. 49:10, Числ. 24 гл. и особенно на словах Моисея во Втор. 18:18. Понятия самарян о Мессии не были так испорчены, как у иудеев: самаряне в лице Мессии ждали пророка, а иудеи — политического вождя. Поэтому Иисус, долго не называвший Себя перед иудеями Мессией, этой простодушной самарянке прямо говорит, что Он и есть обещанный Моисеем Мессия-Христос: “Аз есмь, глаголяй с тобою”. В восторге от счастия видеть Мессию, самарянка бросает у колодца свой водонос и спешит в город возвестить всем о пришествии Мессии, Который, как Сердцевед, сказал ей все, что “она сделала”. Пришедшие в это время из города ученики удивились тому, что их Учитель беседует с женщиной, ибо это осуждалось правилами иудейских раввинов, наставлявшими: “не разговаривай долго с женщиной”, “Никто не должен на дороге разговаривать с женщиной, даже с своей законной женой”, “лучше сжечь слова закона, чем научать им женщину”. Однако, благоговея перед своим Учителем, ученики никаким вопросом не выразили Ему своего удивления и только попросили Его есть принесенную ими из города пищу.

Но естественный голод заглушается в Нем радостью об обращении к Нему жителей самарянского города и заботою об их спасении. Он радовался, что брошенное Им семя уже начало давать свой плод, а потому, на предложение учеников утолить Свой голод, ответил им, что истинную пищу для Него составляет исполнение дела спасения людей, возложенное на Него Богом Отцом. Самарянские жители, идущие к Нему, являются для Него нивой, созревшей для жатвы, тогда как на полях жатва будет только через четыре месяца. При посеве зерна в землю обычно бывает, что жнет тот же, кто и сеял для себя; при посеве же слова духовная жатва чаще Достается другим, но и сеявший при этом радуется вместе со жнущим, ибо сеял он не для себя, а для прочих. Христос и говорит поэтому, что Он посылает Апостолов собирать жатву на духовной ниве, которая была первоначально возделана и засеяна не ими, а другими: - ветхозаветными пророками и Им Самим. Во время этого разговора подошли к Господу самаряне. Многие уверовали в Него по слову женщины, но еще большее число их уверовало по Его слову, когда, по их приглашению, Он пробыл у них в городе два дня. Слыша учение Господа, они, по собственному признанию, убедились, что Он воистину Спас миру, Христос.