Раннее Возрождение

Период так называемого «Раннего Возрождения» охватывает собой в Италии время с 1420 по 1500 года. В течение этих восьмидесяти лет искусство ещё не вполне отрешается от преданий недавнего прошлого, но пробует примешивать к ним элементы, заимствованные из классической древности. Лишь впоследствии, и только мало-помалу, под влиянием все сильнее и сильнее изменяющихся условий жизни и культуры, художники совершенно бросают средневековые основы и смело пользуются образцами античного искусства, как в общей концепции своих произведений, так и в их деталях.

Тогда как искусство в Италии уже решительно шло по пути подражания классической древности, в других странах оно долго держалось традиций готического стиля.

Мазаччо — знаменитый итальянский живописец, крупнейший мастер флорентийской школы, реформатор живописи эпохи кватроченто.

Наиболее ярким примером живописной трактовки капернаумского эпизода является фреска Мазаччо. На ней рассказ Матфея разложен на три сцены: центральная группа — это Иисус с учениками, среди которых выделяется упомянутый Матфеем Петр; его облик традиционен — это седовласый, креп­кого сложения старик, у него короткая округлая борода. Иисус представлен в тот момент, когда Он приказывает Петру пойти на берег моря (об этом говорит жест Его руки) и забросить удочку. Немецкий искусствовед Г. Шиллер считает, что жест Иисуса здесь иллюстрирует Его слова: «Итак сыны свободны». Это толкование не кажется убедительным. На левой части фрески мы видим, как Петр извлекает монету изо рта рыбы. В правой части фрески изображено то, как Петр передает монету сборщику подати.

Фреска Мазаччо вызывает много вопросов, и понимание всех ее аспектов возможно, по-видимому, лишь с привлечением исторического материала, воссоздающего обстоятельства того времени и события истории Флорентийской Республики.

Итак, где художник поместил место действия? Почему евангельская история проиллюстрирована им в трех эпизодах, трактованных не последовательно во времени, а одновременно? Почему сборщик подати на иудейский храм изобра­жен в римских одеждах? Трактовал ли Мазаччо эту евангельскую историю действительно как отрицание Христом необходимости уплаты подати служите­лями церкви? Попытаемся ответить на эти вопросы.

Год, когда Мазаччо, должно быть, писал эту фреску — 1425-й, — был для Флоренции очень трудным. Флорентийская Республика как раз тогда пережива­ла сокрушительные поражения от Филиппа Марии Висконти, герцога Милан­ского, ведшего — с переменным успехом — войну с Флоренцией с 1424 по 1435 год. Чтобы собрать в казну необходимые для обороны средства и опреде­ленным образом распределить бремя расходов, флорентийцы обсуждали новый закон о налогах, названный Catasto. Св. Антонин Флорентийский в «Summa Theologia» интерпретировал эту евангельскую историю — в противоположность вышеприведенному мнению — как указание Христа на то, что все, включая представителей духовенства, должны платить налог светской власти для поддер­жания ею безопасности. Была выдвинута гипотеза, согласно которой появление этого сюжета у Мазаччо как раз и отразило попытки обосновать сбор подати с духовенства (полемика на этот счет была столь острой, что некоторые из церковников были заключены в тюрьму за отказ от уплаты новых налогов). Потому на фреске дан намек на то, что место действия — Флорентийская Республика: изображена, как считает, в частности, Ф. Хартт, долина реки Арно (на которой стоит Флоренция) (Hartt F., р. 197). Выбор художником (а скорее, заказчиками) именно этого сюжета, а не Динария Кесаря, в котором непос­редственно говорится о налоге, уплачиваемом именно светской власти, объяс­няется, вероятно, тем, что здесь фигурирует Петр, основатель Церкви, с которой, собственно, и шел спор о необходимости такой уплаты. А изображе­ние сборщика подати, который по логике должен был быть иудеем, поскольку собирал эту подать на иудейский храм, в римской одежде — преднамеренная вольность Мазаччо, понадобившаяся ему для того, чтобы подчеркнуть, что у него речь идет о нуждах светской власти Флорентийской Республики.

Вершиной искусства Мазаччо являются фрески в капелле Бракаччи церкви Санта Мария дель Кармине, выполненные в 1427-1428 годах. Во фресках капеллы представлены эпизоды истории апостола Петра, а также два библейских сюжета -"Грехопадение" и"Изгнание из Рая". Начинаясь на высоте 1.96 метров над полом, фрески располагаются двумя ярусами на стенах капеллы и фланкирующих ее вход в столбах.

Одним из самых прославленных произведений Мазаччо в капелле Бракаччи является "Изгнание из Рая". На фоне скупо намеченного пейзажа четко вырисовываются фигуры выходящих из ворот рая Адама и Евы, над которыми парит ангел с мечом. Впервые в истории живописи Возрождения Мазаччо удалось убедительно выполнить нагое тело, придать ему естественные пропорции, твердо и устойчиво поставить на землю. По силе экспрессии эта фреска не имеет аналогий в искусстве своего времени.

Джотто - Бегство в Египет 1304-1306, Падуя, капелла Цель Арена Фреска. 200 * 185 см

На южной стене капеллы, под фресками, посвященными истории Анны и Иоакима, в проемах между окнами написаны пять сцен из детства Иисуса. К ним относится и сцена бегства Святого семейства в Египет. На фоне голого скалистого пейзажа изображена небольшая группа путников, она направляется туда, куда указывает парящий над ними ангел. Впереди идет Иосиф в охристо-желтом плаще, он разговаривает с мальчиком, ведущим под узцы осла, поэтому взгляд его обращен назад, в пространство картины. В центре композиции изображена исполненная достоинства Мария с младенцем, сидящая на осле. Тяжелые складки красного одеяния и некогда синего (ныне краски поблекли, стерлись) плаща, прямая посадка и высокий треугольный монолит скалы на заднем плане подчеркивают замкнутость центральной фигуры. В противовес статичности этой фигуры изображение осла, следующее античной традиции передачи движения ступающих коней, сообщает картине определенную динамику. Ее усиливает также живая жестикуляция трех юношей, сопровождающих Святое семейство. Их фигуры уравновешивают композицию слева. Драматизм сцены чувствуется в четком профиле озабоченного лица Марии, в бесплодном окружении, во всей ее фигуре, написанной жесткими линиями. Однако зеленеющие даже на склоне голой скалы оливковые деревья и фигура парящего ангела являются символами надежды.