http://ficbook.net/readfic/1622678 19 страница

- Что это за место?!

- Замок Лестрейнджей.

- Тогда понятно, - криво и немного грустно усмехнулась на это Гермиона, после чего обернулась и вновь посмотрела на здание, - Тёмное место.

- Ты не представляешь насколько, и что творится внутри. Мой отец называет его лагерем смерти. Если даже Люциус Малфой так прозвал этот замок, представь, что это за место. Готов поспорить, у тебя даже воображения на это не хватит, - криво усмехнувшись, Малфой взял девушку за локоть и повёл внутрь замка. Она старалась больше не оглядываться, не хотелось видеть этого места. Тёмные дубовые двери, так напоминавшие те, что были перед входом в зал, в котором пытали семь дней назад мистера Уизли и её саму; коридоры тёмные, мрачные, не такие светлые, как в мэноре, совсем не такие, хоть и богато обставленные; люди, пленные. Ей на глаза попалось двое пленных, которых переводили в другой зал. Какая-то девчонка и… Тонкс. Нимфадора Тонкс, теперь уже Люпин. Гермиона замерла на месте, встретившись с ней глазами. Исхудавшая, волосы осели, стали жидкими, под глазами тёмные круги, хоть в остальном кожа чистая, но неестественно бледная, как и у другой пленницы. Обе одеты в какие-то бесформенные длинные тусклого коричневого цвета платья, а вот ноги босые. Никогда Грейнджер ещё не видела её такой. Всегда светлая, весёлая, улыбчивая, задорная Тонкс теперь была словно призраком, застрявшим между двумя мирами. На неё было больно смотреть, однако, несмотря ни на что, Нимфадора улыбнулась старой знакомой одними губами. Улыбка была неестественной, ненастоящей, натянутой, но она всё же улыбнулась. В её глазах не было осуждения, не было презрения к тому, как выглядела в сравнении с ней подруга Гарри Поттера. Эта вечно улыбчивая девушка улыбнулась ей даже сейчас, в такой момент.

- Пошла! – толкнув Тонкс в спину, грубо произнёс один из Пожирателей, и лишь сейчас Гермиона заметила, что на руках и ногах пленницы были цепи. И ноги и руки бывшей аврорки были сцеплены, а на самих этих цепях, служанка Малфоев даже не сомневалась, была нанесена магия. Быстро повернувшись, Тонкс вместе с неизвестной девушкой скрылась в другом коридоре. Только сейчас Гермиона выдохнула. Она даже не заметила, как задержала дыхание.

- Тебя тоже погнать вперёд или сама осознаёшь, что от тебя требуется?! – послышался голос Драко. Кинув на него мимолётный взгляд, девушка пошла следом за ним. Он всё также держал её за руку, цепко, даже немного больно, хоть она и не пыталась ни сопротивляться, ни вырываться – послушно шла рядом. В этом месте не было смысла бежать, да ей и в целом не было смысла даже пытаться это сделать. Она была связана с этим человеком, и разрушить эту связь теперь не могло ничто, если только представители его семейства сами не решат отпустить её.

Она старалась не смотреть больше ни на кого. Никто из пленных им больше не встретился по пути, только Пожиратели. Мужчины в основном, а их заинтересованных или откровенных взглядов видеть ей хотелось меньше всего. И вот они уже спускаются вниз по лестнице в подземелье, тускло освещаемое только светом факелов. Опять расспросы охранников, снова эта записка, которая всё же вновь пригодилась. Громыхание ключей, скрип заржавевшей калитки, снова дорога. Ещё более мрачная. Эта часть темницы явно пустовала. И снова громыхание ключей, лязганье очередной калитки, и вот Малфой уже толкает её вперёд. Только сейчас Гермиона огляделась. Они зашла в небольшое помещение: слева и справа было по две камеры подобной тех, в которой держали прежде Артура Уизли. Ближние к двери камеры с обеих сторон пустовали, но явно не пустовали дальние, находившиеся всего в десятке метров от входа. Посреди них в проходе у стены стоял стул. Даже странным было видеть здесь стул с высокой резной спинкой, обтянутый бархатной тканью. Он так неуместно смотрелся в этой обстановке, в этой грязи и сырости. Он явно стоял здесь для таких посетителей, как Волан-де-Морт, Лестрейнджи и им подобные особы, навещавшие пленников. Ей не хотелось идти вперёд, хотелось развернуться и выйти. Да даже просто сбежать, поддавшись порыву, страху, вопреки всему. Но разве же Малфой даст ей сбежать?!

- Проходи, солнце, - насмешливым голосом проворковал ей на ухо Драко, после чего толкнул свою служанку вперёд.

- Кто здесь? – послышался голос Гарри Поттера, после чего к калитке медленно приблизился парень со шрамом на голове, - Гермиона?! – сколько же удивления было в его голосе. Казалось, словно бы это была не она, а привидение, иллюзия. Но уж никак не их подруга, которая, вопреки происходящему со всеми пленными, была похожа на молодую аристократку. Не верилось, что перед ним сейчас стояла его школьная подруга.

- Что?! – послышался голос Рона, и вот к решётке камеры припадает уже её второй друг – рыжеволосый парень, во взгляде которого сначала читается удивление, а потом улыбка. Она же расплывается и на его губах. Рональд сейчас смотрел только на её лицо. Казалось, он и не заметил, как выглядела его школьная подруга.

Зато она разглядела их обоих. Грязные, измученные, все в пятнах крови. Волосы обоих парней были засаленными, им явно не разрешали мыться - да и не выпускали без надобности из камер - кожа светлая, теперь даже ещё светлее, чем у Малфоя, хотя бледность аристократа была природной и естественной. Оба парня были исхудавшими, под глазами залегли круги, кожа была натянутой. Казалось, словно со дня их последней встречи ещё во время битвы в Хогвартсе прошло никак не полтора месяца – не меньше полугода. На парней было больно смотреть. Больно и страшно. Не верилось, что её в меру упитанные, вечно задорные друзья сейчас были такими безжизненными и источенными. Сколько же пыток им обоим пришлось вынести на собственной шкуре… Даже думать об этом не хотелось. Им явно не давали покоя.

- Гермиона, чёрт возьми, это ты! – вновь произнёс Рон.

- Я сейчас расплачусь! – сложив ладони вместе и поднеся их к губам, артистично проговорил Драко, после чего криво усмехнулся и подошёл приобнял девушку, произнеся, - Пройди хоть поздоровайся со своими друзьями. Кто знает, свидитесь ли ещё.

- Эй! Убери от неё свои руки ты, хорёк! – зло выпалил Рональд, буравя бывшего однокурсника со змеиного факультета ненавидящим взглядом. Хмыкнув на это, Малфой прошёл вперёд и уселся на тот самый стул, положив ногу на ногу. Теперь он мог с лёгкостью наблюдать за всем трио – все они были в поле его зрения. Для этого даже не требовалось крутить головой.

- Да. Это я, - зачем-то произнесла девушка, после чего повернула голову в сторону и уставилась взглядом в пустую камеру. Ей не хотелось подходить к ним. Больно, чёрт подери, больно было даже смотреть на её родных друзей. Неужели она прежде и впрямь считала, что это ей плохо живётся в мэноре?! С хорошей фигурой, в красивом дорогом платье, ухоженная – вот какая была она… И какие в сравнении с ней были они. Даже одежды на них были всё те же, что при их последней встрече. Только теперь грязные, порванные, засаленные, перепачканные в пятнах крови, потерявшие свой цвет. Сейчас Гермионе безумно хотелось протянуть руки к своему лицу и устало потереть его. Казалось, всего за какие-то полчаса со времени пробуждения она уже смертельно устала, уже была лишена жизненных сил, словно после встречи с дементором. Хотя, у неё и так был этот дементор – Малфой. И жестокая реальность, в которую ей пришлось окунуться. Красивая, разодетая – сейчас всё это потеряло актуальность. Важным было лишь то, какую жуткую усталость она теперь ощущала и как меньше всего хотела, чтобы Драко начал эту свою «проверку на преданность». А ведь уж он-то не отступится. Он и не отступился.

- Какая встреча, а даже поговорить старым друзьям не о чем, - послышался голос Малфоя, который теперь с чуть наклонённой в сторону головой наблюдал за своей служанкой, - Ко мне подойди!

Пару секунд она всё также стояла на месте, но потом сделала несколько шагов в направлении парня. Наконец окончательно скомкав пергамент, молодой аристократ достал свою волшебную палочку и направил её на бумагу.

- Портус! – произнёс тот, после чего кинул бумажку в руки Гермионе. Она умело поймала её, - Ты прежде сказала мне, что уяснила урок. Ну так посмотрим, насколько ты его поняла. В твоих руках реальный портал. Вот эта вот херня, - кивком головы Драко указал на скомканную бумажку, - может перенести отсюда любого за пределы ворот. Ты можешь спасти кого-то одного из своих друзей, ибо до обоих стоя посредине даже физически не дотянешься. Кто это будет?!

- Гермиона, здесь… - начал Рон, но приподняв руку, девушка жестом дала другу понять, чтобы он помолчал.

- Вконец меня за дуру считаешь?! – кинув Драко назад бумажку, которую тот ловко поймал одной рукой, ответила на это Грейнджер. В ответ на это аристократ рассмеялся, не без интереса наблюдая за своей служанкой, - Здесь магия не действует. Это не портал, а всего лишь бумажка.

- И всё же, кого из них?! – прищурив глаза и подбросив в воздух бумажку, вновь поймав её, проговорил парень, после чего поглядел на Гермиону.

- Никого. – Она заметила, как её друзья удивлённо переглянулись, после чего уставились на неё. Разумеется, этот ответ шокировал их, вызывал много вопросов. Служанка Малфоев не глядела на них, её взгляд был устремлён на него, на Малфоя. – Вы бы ведь сразу нашли их. Любого из них. Не сомневаюсь, что Волан-де-Морт перестраховался по максимуму, применив к обоим парням, или как минимум к Гарри, все заклинания отслеживания и привязывания к этому месту, какие только знал. Уж на этот раз ваш Лорд ни за какие коврижки не позволит ему сбежать. Как и Рону. Мы проиграли, и это конец. Если бы я попыталась их спасти, хоть кого-то из них, я сделала бы только хуже.

- Вот видишь. Совсем не дура, - на губах аристократа заиграла лёгкая улыбка, которая в результате должна была стать усмешкой, но так ей и не стала. Он не без интереса наблюдал за девушкой, как и её друзья, пытавшиеся понять, что вообще здесь происходит.

- Гермиона, почему ты так говоришь?! Ты сдалась? Он сломил тебя?! – заговорил прежде молчавший Гарри. Здесь она не могла ошибиться: в его внимательных глазах можно было прочесть тревогу. Потому ей и не хотелось смотреть на него. Её взгляд был устремлён только на эти колкие серые глаза, в которых сейчас плясали чёртики. Он ждал, пока она поведает своим друзьям о смерти Артура Уизли. Именно этого он хотел от неё, и именно это она должна была сделать сейчас.

- Потому что по моей вине уже был убит человек, - проговорила она, после чего выдохнула и, не поворачиваясь, краем глаза взглянула на другого своего друга, - Это твой отец. Прости, Рон.

- Что?! Отец тоже мёртв?! – услышав эти слова, Гермиона зажмурилась. Не хотелось видеть в глазах друга боль. Все эти пытки были комариным укусом в сравнении с болью от потери родного человека. К огромному счастью, она никогда не испытывала её, не приходилось, но могла представить себе, каково ему было. Хотя, вряд ли это представление было хотя бы на сотую долю приближённо к тому, что сейчас ощущал Рон. Её милый, добрый, вспыльчивый друг.

- Мёртв, Уизли. И даже уже закопан в поле. Увы, даже могилку его не посетишь. Да ты и не сможешь, не выпустят, - с усмешкой произнёс Драко. Открыв глаза, Гермиона посмотрела на него прищуренными глазами. В её глазах читалось презрение. Неужели в такой момент он мог продолжать позволять себе говорить такие вещи в глаза, пусть и врагу, но человеку, которому только что сообщили о смерти родителя?! Неужели в этом человеке не было ни грамма сочувствия и сердечности?! Поистине, холодное сердце, жестокие взгляды, - а всему виной твоя подруга. Ведь если бы она не сунулась со своей помощью, Беллатриса вернула бы Артура Уизли назад в этот замок к остальным пленным. А там, кто знает, может он даже выжил бы. Будущее никому не ведомо, - улыбнувшись уголками губ, Малфой перевёл взгляд с Гермионы на Рона. Ненавистный ему представитель львиного факультета стоял, прижавшись лбом к холодным чугунным прутьям. Его взгляд был отрешённым, потерянным. Сейчас эта новость сломила его. – Но ты же простишь ей это?! Она ведь хотела только помочь. Спасти твоего отца, помочь ему сбежать из поместья…

- Замолчи, - перебив его, прошептала Гермиона, глаза которой теперь блестели. Сама она глядела сейчас в другую сторону, на стену, что находилась прямо рядом с камерой Гарри, но не на него самого.

- А вместо этого её поймали, Артур так и остался в поместье, а после уже на следующий день после жесточайших, даже на мой нескромный взгляд, пыток его убили. Видел бы ты его труп: на нём не было живого места, даже оба глаза были выколоты.

- Рон, не я его убила. Я хотела спасти его. Прости, - закусив нижнюю губу, Грейнджер всё же посмотрела на своего друга. Рональд всё также продолжал стоять, уставившись в пол. Теперь его глаза также блестели, а на лице читалась боль. Ему было тяжело, больно, обидно. Его жизнь и жизнь его семьи пошла под откос, некогда счастливое дружное большое семейство то и дело теперь теряло членов семьи, остальные же продолжали мучиться в агонии за исключением всего трёх счастливчиков, сумевших сбежать ценой жизни матери, и того, кто всё же сумел укрыться в Румынии до того, как его кинулись искать.

- Она ведь и вправду хотела спасти. Даже придумала план, как это осуществить…

- Замолчи! – выкрикнула служанка Малфоев, кинув разозлённый взгляд на своего молодого хозяина, однако, невзирая на это, он продолжил:

- И выкрала мою палочку, чтобы создать портал, который должен был перенести Уизли из нашего поместья чёрт знает куда. И ведь даже почти осуществила его: выкрала сразу после того как я заснул после секса палочку, создала из чайной ложки портал…

- После чего?! – прервав его речь, переспросил поражённый Поттер, уставившись на своего школьного врага.

- После секса, Поттер. Ты не ослышался. А разве я или ваша красавица-подруга не упомянули, что ваш праведный книжный червь Гермиона Грейнджер теперь числится в списке моих любовниц?! – вновь переведя взгляд на разозлённую служанку, с лёгкой, самодовольной улыбкой на губах ответил Малфой.

- Потаскуха. Называй вещи своими именами, - со злостью выплюнула Гермиона, с ненавистью смотря на парня.

- Это уже твоё мнение, - поиграв бровями, дважды приподняв их, с усмешкой ответил аристократ.

- Чего ты добиваешься?! Хочешь, чтобы я возненавидела тебя?! – сжав руки в кулаки, едва сдерживая накипевшую злость, проговорила девушка.

- Да ненавидь. Мне нет дела до того, как ты ко мне относишься, как и до тебя самой. Всё, что мне нужно, чтобы ты наконец осознала кто ты, кто я и где твоё место.

- Ты сволочь. Это я и так знаю. – Выплюнула Гермиона.

- А ты шлюха. И теперь это знают даже твои близкие друзья, - пожав плечами, с усмешкой просто ответил на это Драко. Он вовремя успел подняться, иначе бы она ударила его, как тогда, на третьем курсе с кулака и по носу. Но нет, не в этот раз. Он резво перехватил её руки и прижал девушку к себе, но она не перестала вырываться. И вот она уже стоит прижатая к его груди со спины, с руками, цепко зажатыми им в одной только левой руке. И ведь даже не имеет возможности ударить его по ногам, или же хотя бы больно оттоптать их Малфою. Впервые в жизни Гермиона пожалела, что не носит шпилек, да и не умеет на них ходить. Сейчас они были бы очень пригодны ей и сослужили бы служанке верную службу в борьбе с этим мерзавцем.

- Ублюдок! – зло выплюнула Грейнджер, вновь предприняв попытку вырваться, но всё было впустую. В очередной раз Малфой доказывал ей, что гораздо сильнее.

- А вот за резкие слова можешь и поплатиться, - на этот раз с кривой усмешкой на губах прошептал ей молодой аристократ, после чего другой рукой начал неспешно задирать полы её юбки.

- Не смей её трогать, хорёк! – взорвался Гарри, с силой ударив руками по прутьям камеры. Девушка не сомневалась, что если бы её другу представилась возможность выбраться из заключения, он бы не оставил на Малфое живого места. А уж Рон тем более, не будь он сейчас так убит скорбной новостью.

- Смел, смею и буду сметь. Как и буду продолжать ставить вашу драгоценную подружку в компрометирующие позы. Знал бы ты, Поттер, какая она горячая в постели, когда сама захочет. А уж как выгибается. – И снова попытка Гермионы вырваться, тщетная, бесплодная попытка. И вот его рука уже лезет к ней в трусики, а девушка закрывает глаза, стуча зубами. Не хочется видеть лица её друзей, ведь Малфой специально держал её лицом к ним, чтобы они видели, что он может с ней делать. И ведь делал. Унижал, лапал при них, а она не могла даже пошевелиться.

- Я ненавижу тебя, - прошептала Гермиона, всё же открыв глаза и уставившись на входную дверь перед собой, которая сейчас была заперта.

- Даже когда я делаю так? – с усмешкой произнёс аристократ, проведя пальцами по её половым губам, а после раздвинув их и проведя пальцем уже по её клитору. Нежно, ласково, играя с ним.

- Убери от неё свои руки, подонок! – вновь вмешался Гарри, разозлённый взгляд которого неотрывно был устремлён теперь только на ненавистного ему слизеринца, но тот не смотрел на него. Всё его внимание было приковано только к его так называемой любовнице, его игрушке, с которой он умело играл сейчас. Она ненавидела себя за то, что её тело вопреки всему, вопреки обстановке, вопреки его ненависти отзывалось на его ласки, на прикосновения его пальцев. Он уже давно не ласкал её, не играл с её телом. Она уже давно не испытывала оргазма, не получала удовольствия от секса. Каждый раз за последнюю неделю секс был наказанием и не только формальным - он был болезненным для неё. А сейчас он ласкал её, играл с её промежностью.

- Ненавижу, - вновь прошептала, Гермиона, закусив губу. Из её глаз потекли слёзы, лицо побледнело. С каждым его прикосновением, с каждым нежным касанием его пальца её тела она возбуждалась всё сильнее. Против своей воли, против собственного желания, возбуждалась. А он всё продолжал. То нежно, то яростно теребить складки её половых губ, поглаживать вход, ласкать её самое сокровенное место. Она ощущала, как стала влажной, как он теперь уже в её собственных соках обмачивал пальцы, чтобы вновь начать ласкать её промежность. Сжав зубы, Грейнджер повернула голову и уткнулась носом в его шею. Она не хотела видеть поражённых взглядов её друзей, не хотела, чтобы они наблюдали её унижение, смешанное с этим неправильным, таким позорным наслаждением. И вот его пальцы стали двигаться ещё быстрее, стремясь довести её до экстаза. И хуже всего, что она сама начала непроизвольно двигать тазом, не будучи в состоянии контролировать своё тело. Пять, десять, двадцать секунд и с губ Гермионы срывается стон, а сама она обмякает в руках парня. Он всё-таки довёл её до оргазма, доставил ей наслаждение впервые за всю неделю, но какой ценой.

- Ты ублюдок, Малфой! – посмотрев в глаза аристократу, бессильно произнесла девушка. Её дыхание было тяжёлым, она всё ещё не могла отойти от тех сладостных конвульсий, в которых билось её тело всего десяток секунд назад.

- А ты красавица, - с усмешкой ответил тот, после чего поцеловал её в губы. И ведь на какую-то долю секунды она ответила ему, вопреки всему, неосознанно.

- Сволочь, - произнесла та, всё же отвернувшись. Усмехнувшись, Драко вытащил руки из её трусиков и поправил её юбку, - Я ненавижу тебя! Презираю! – служанка вновь зажмурила глаза. Из-под её ресниц потекли слёзы. Как же ненавистно ей было то, что сейчас произошло, то, что всё это произошло на глазах её друзей, и то, что она всё же получила удовольствие. Она дрожала от ненависти, ярости, злости и от собственного бессилия. Бессилия перед ним. Малфой вертел ей как хотел. Он и впрямь был кукловодом, ну а она всего лишь его марионеткой, пусть и не безвольной, строптивой, но всё равно той, которая при верном подходе, словно бы её дёргали за ниточки, делала всё так, как того хотел Драко. И в очередной раз она его не подвела, он снова победил.

- Ненавидь и презирай. Повторюсь – мне нет до тебя дела. Мне нужна только твоя покорность и твоё тело. И того, и другого я добьюсь от тебя, хочешь ты того или нет, - жёстко сказал Малфой, после чего снова чмокнул девушку в губы, но на этот раз она отстранилась, и он даже, к её удивлению, отпустил служанку.

- Знаешь, жизнь штука долгая и длинная. А я, судя по всему, навсегда буду подле тебя. Сейчас тебе нет до меня дела, я не нужна тебе, кроме как в роли твоей потаскухи. Но всё же нам бок о бок жить и жить. Пусть я сейчас буду смешна тебе, как и мои слова, но я скажу тебе следующее: Что бы ни произошло, будь то покаяние или какая-либо другая эмоция, ситуация. Просто однажды тебе понадобится шанс – искупить свои грехи или на что-либо ещё. Всего один на миллион. И ты будешь делать всё, чтобы его получить. Но никто тебе его не даст. И вот тогда ты задашься вопросом – почему? А я отвечу тебе сразу - потому что ты его не заслужил.

- В философию решила податься?! – хмыкнул на её слова аристократ.

- Это трезвый взгляд на вещи. Ты ничего хорошего не заслужил в этой жизни, Малфой. Твоё истинное место должно быть в этой клетке, камере. Там должен быть ты, но никак не они. И вся та боль, все те страдания, что они вынесли, по правду должны были принадлежать тебе. Но, как видишь, к сволочам жизнь благосклонна. Вы как всегда победили, как и ты сам, - спокойно, с некой холодностью в голосе произнесла Гермиона.

- Вот и сделай соответствующие выводы о том, на какой стороне быть выгодней. А пока что знай своё место, любовница!..

***

Она сидела возле окна и смотрела на дождь. На улице снова был ливень, сильный, как и в тот день, когда она только появилась в мэноре. Она видела его, хотя Малфой этого и не знал – парень стоял на улице с запрокинутой головой и раскинутыми в стороны руками. Он подставил своё лицо и тело холодным каплям. Странно было признать, но этого же хотелось и ей. Гермионе почему-то казалось, что эти ледяные, такие нетипичные для тёплой летней погоды капли отрезвят её, позволят прийти в себя, собраться с мыслями. Всё время после возвращения в замок она провела в библиотеке, протирала книги от пыли, которой, по сути, практически и не было. Однако всё в этом замке должно было быть идеальным, чистым, ухоженным. Даже книги, про которые все забыли, до которых никому не было дела – всё должно было сиять чистотой, если не сказать больше – блестеть, как идеально отполированные серебряные ложки, в которых смело можно было разглядывать собственное отражение и не упустить ни малейшего изъяна.

«Надеюсь, они выживут и даже, быть может, сбегут, но также надеюсь, что больше никогда не увижу их» - стыд переборол все остальные чувства, все остальные эмоции и даже привязанность, которая, как ей прежде казалось, была нерушимой. Теперь она не могла больше видеть своих друзей, спокойно смотреть им в глаза. Сразу после случившегося, после того разговора, Малфой всё же увёл её. Гермиона даже не решилась в последний раз взглянуть на друзей. Не было сил даже просто покраснеть от стеснения – она была обессилена. Но никому не было до этого дела, и сразу по возвращению её отправили заниматься работой по дому. Находиться на кухне служанка больше не могла, ей было невыносимо общество открыто презиравших её домовиков, потому она взялась за работу в библиотеке. Признаться, не ради самого занятия, а ради того, чтобы, как только про неё все забудут, забыться в книгах. В любой из них, какая бы ей не попалась в руки, но забыться. И ей это удавалось до того самого момента, как пошёл дождь, и на улице Грейнджер заметила Драко. Только после этого в её душе вспыхнула ярость. Лютая, несдерживаемая, необузданная. Казалось, с того дня, как она начала впадать в депрессию, ещё ни разу она не испытывала таких сильных эмоций. Теперь ей хотелось ухватиться за них, удержаться и дать им выход. Это действительно был её шанс помочь самой себе удержаться на плаву и не впасть в уныние окончательно, а уж тем более после случившегося. Она жаждала, хотела окунуться в эту ядовитую эмоцию, в этот водоворот ярости и ненависти. И она окунётся, с головой, но действовать будет более хитро, продумано и решительно. Также как действовал бы и сам Драко. Именно в эту секунду в голове Гермионы Грейнджер зародилась новая идея. Теперь она знала, как отомстить Малфою, как сделать так, чтобы он понял для себя раз и навсегда, что даже если он припрёт её к стене, она всё равно не останется безоружной. Её оружие - её острый ум. И уж его-то она будет использовать по максимуму.

Окинув взглядом библиотеку, девушка усмехнулась. Теперь в её голове зародился уже более детальный план, пришедший в её голову совсем случайно, просто при сопоставлении двух простых составляющих – фолианты и Малфой. Да, теперь она точно знает, как именно его растоптать и как ему насолить.

========== Глава 15.Маленькая месть ==========

Она неотрывно глядела на него. Такое странное и невяжущееся в её понимании зрелище: Малфой стоял в саду под сакурой: заколдованное деревце цвело даже в июне, радуя глаз небывалой красотой. Прежде Гермионе не приходилось видеть это дерево вживую, только на картинках, но оказавшись прислужницей в замке аристократов, теперь она могла лицезреть его практически постоянно. Их дерево цвело розовыми цветками, маленькими, но такими приятными на вид. Невольно в душу закралось желание однажды посетить Японию.

«Ну да. Мечтай теперь» - невесело усмехнулась своим мыслям служанка, осознав, что это её желание никогда не воплотиться в жизнь. Она не увидит ничего, кроме того, что позволят ей господа - не посетит ни одного города, не увидит ни одной достопримечательности, не побывает снова на море. Лишь работа прислужницы и унижение – что ещё её может ждать.

И вот он вдруг сорвал маленькую веточку, прислонился спиной к стволу дерева, облокотившись об него, и стал рассматривать цветки, покручивая ветку в длинных тонких пальцах. Взгляд был внимательным, не задумчивым – он действительно разглядывал их. Это не могло не вызвать усмешку его любовницы. Неужто в душе этого жестокого человека сохранилась хотя бы частичка внутренней красоты?! Да и было ли в нём самом хоть что-то хорошее?! Лицемерный, лживый, жестокий убийца. А ведь ему сейчас всего лишь восемнадцать лет. Каким станет этот человек в будущем? Что хорошего он привнесёт в этот и без того осквернённый кровью и смертью мир? Вряд ли что-то хорошее. Только боль и страдания. Почему-то она могла с лёгкостью представить, каким он будет уже через десять лет: Пожиратель Смерти, безжалостный убийца, которому нравится мучить своих жертв, терзать их, заставлять молить о пощаде, но это будет впустую – он убьёт свою жертву, он не даст ей даже возможности вдохнуть воздух полной грудью перед смертью, он с лёгкостью оборвёт её жизнь. Супруг, вынужденный жениться на чистокровной красавице из богатого семейства, достойного его величественного рода. Именно вынужденный, ведь самому ему не нужна такая обуза – она будет только помехой на пути достижений его истинных целей. А они были предельно просты: власть, слава и наслаждение. И всё тот же её любовник, если она доживёт до того дня. Всё тот же мучитель, когда она посмеет ослушаться и дерзить ему, всё тот же манипулятор, под дудку которого она будет вынуждена плясать, всё тот же страстный любовник, когда ему захочется нежности и ласки. Вот и сейчас всё вернулось к начальному этапу: он насладился её унижением, указал своей служанке и любовнице, где её место, и теперь снова в ночи приходил к ней, ласкал, целовал её тело, изводил её… Вот только ей всё это было мерзко. Ей был омерзителен сам этот человек. После его поцелуев она бежала в ванную и полоскала рот, после его прикосновений принимала душ и до покраснения тёрла свою кожу губкой, пока касания не становились болезненными, а после его сладостных толчков проклинала себя за то, что способна ощущать, что её тело, несмотря ни на что, отзывалось на его ласки. Ничего хорошего она больше не видела в нём, да и не хотела видеть. Он стал её врагом, самым ненавистным человеком. Всё, чего теперь жаждала Гермиона, так это мести.

Она не успела отпрянуть от окна, хотя прежде хотела остаться незамеченной. Однако молодой аристократ всё же увидел наблюдавшую за ним любовницу, задумавшуюся над чем-то своим, отчего и не заметившую, как Драко перевёл взгляд на окно библиотеки, откуда виднелся женский силуэт. И вот он уже рассматривает её, по одному отрывая цветки, скручивая их в пальцах и, измученные и помятые, позже бросая на землю. И только сейчас Грейнджер подняла взгляд и встретилась с ним глазами. Желание отпрянуть пропало напрочь – теперь она глядела прямо ему в глаза. Опять эта усмешка на тонких губах, кривая усмешка. Оттолкнувшись от дерева, Малфой кинул веточку с оставшимися на нём цветками в сторону, после чего отправился по дорожке назад в замок.