Теоретический подход и методология исследования: феноменология и метод дискурс-анализа

Глава 1

С момента появления средств массовой информации в их современном понимании (мы имеем в виду появление первых печатных газет) новости стали ключевым типом подачи информации её потребителям. Самые различные сообщения оформлялись в виде новостей уже в первых газетах. Затем этот тип подачи информации перекочевал в новые СМИ – новости закрепились в телеграфных сообщениях, на радио, телевидении, а после и в Интернете. Сегодня многие потребители информации видят основной смысл журналистской работы в создании новостей. В медиа-среде также принято считать, что задача «производителей информации» в том, чтобы информировать общество об актуальных изменениях в различных сферах жизни, т.е. сообщать новости. Современная традиция информирования базируется на постоянных обновлениях в более или менее заданном круге тем. В данной работе мы так же будем изучать конструирование образа Прибалтики в новостях. Дискурс Прибалтики уже давно сложился в понимании жителей современной России. Общение в рамках этого дискурса имеет свою историю, и новости Первого канала представляют собой лишь часть дискурса Прибалтики в российском обществе, однако могут служить его отражением, т.к. имеют большую аудиторию по стране (охват аудитории Первого канала составляет 98% жителей России) и соответственно большой потенциал влияния на развитие этого дискурса.

На протяжении долгого времени массовая информация опирается на информирование через новости. Основоположник «»» ой школы? исследования массовых коммуникаций Иннис считал, что именно распространение информации формирует сам тип общества, а не наоборот. И в современном нам обществе как массовую так и личную коммуникацию принято строить на обмене «новостями». Поэтому исследования массовой коммуникации 20 века можно смело ассоциировать с исследованием новостей. Е. Дъякова в своей работе «Массовая коммуникация и проблема конструирования реальности: анализ основных теоретических подходов» отмечает, что в большинстве теорий массовой коммуникации новости выступают в качестве основного объекта исследования. В этой же работе Дъяковой находим упоминание нидерландской исследовательницы Л. Ванн Зоонен, которая ввела разделение сферы массовой коммуникации и соответственно всех работ, изучающих массовую коммуникацию на два «проекта». Первый, так называемый «public knowledge project» рассматривает все взаимодействия в сфере массовой коммуникации, которые основаны на том, что аудитория нуждается в информации для принятия важных решений. Второй - «popular culture project» - включает все коммуникации в области развлекательных жанров.

Действительно, в реальности работа телевизионного журналиста может заключать в себе создание как развлекательных, так и информационных продуктов. Однако, большинство исследований всё же касаются сферы «public knowledge project».

Так же следует отдельно сказать о понимании новости в рамках данного исследования. В современном обществе все участники процесса распространения информации имеют сходное понимание новости. Этому способствует сама культура новостного информирования: новостные передачи, определённый «формат», который определяется как новостной даже среди не профессионалов, «новостная журналистика» как особая сфера работы. Всё это порождает в обществе определённое понимание, что считать новостью. Причём ключевыми оказываются чаще всего внешние характеристики: короткое сообщение, которое показано в рамках новостной программы. Новостные шаблоны стали настолько привычны, что ВВС даже сняла пародийный сюжет, который с точностью повторяет все традиционные интонации и видео-планы, в то время как голос за кадром произносит «инструкцию» к созданию такого шаблонного сюжета.

В то же время с содержательной точки зрения под эту категорию могут попадать сообщения различного типа. Для нашего исследования необходимо определить, что мы будем понимать под «новостью». В рамках данной работы мы будем рассматривать новость, не применяя к ней понятия объективности и субъективности, достоверности либо лживости. В нашем понимании новостью становится то сообщение, которое воспринимается как новость, причём не только телезрителями, но и всеми аудиториями, которые принимают участие в «жизни этого сообщения». То есть и теми ньюсмейкерами, которые эту новость создают, и редакторами, которые выделяют её из общего потока информации, и производителями сюжета, которые подстраивают событие под свои потребности (хронометраж, картинка). А так же и зрителями, которые, обращаясь к программе новостей с определёнными ожиданиями, воспринимают полученную информацию в качестве новости. Для нас не столь важны те характеристики информации, которые делают возможным её восприятие как новости (многие исследователи описывают обязательные признаки «значимого события», которое имеет шанс стать телевизионной новостью[1]). Как мы уже убедились, эти признаки могут быть не собственно информационными, но также это могут быть признаки, которые делают возможным «упаковку» информации в телевизионный формат.

Таким образом, новостью для нас является информация, которая признана новостью производителями и потребителями новостей. Т.е. мы выделяем понятие новости не на основе каких-либо объективных характеристик, а на основе восприятия.

Это понимание согласуется с видением новостей в рамках социальной феноменологии - разновидности социальной науки, которая исходит из так называемого «заключения мира в скобки» (термин ввёл основатель феноменологического подхода, философ Э.Гуссерль). То есть под сомнение ставится вопрос о существовании единственного конечного внешнего мира и его элементов. Такой подход приводит феноменологов к концентрации не на самих объектах внешнего мира, а на феноменах человеческого сознания, которые возникают в результате восприятия этих объектов. А. Шюц[2] объясняет, что при осуществлении «феноменологической редукции» или «заключения в скобки» реального мира, открытой для изучения становится жизнь сознания и те феномены сознания, которые и составляют реальность человека.

Щюц понимает любые социальные взаимодействия и любые отношения человека ко всем явлениям мира, как постоянно меняющийся набор смыслов. Для него верно то, что один и тот же предмет в один и тот же момент отличается в восприятии двух людей, наблюдающих за ним. Также для него верно, что один и тот же предмет (явление) отличается от самого себя, воспринятого ранее. Так появляется «мир, светящийся смыслами», в котором существуют лишь феномены сознания. Щюц относил эту теорию к любому социальному взаимодействию, или даже к личному опыту человека. Изначально феноменологический подход сформирован как подход социологический, который может быть использован при рассмотрении обыденного опыта социального взаимодействия. Теория австрийского социолога получила своё применение в исследованиях массовых коммуникаций.

Здесь важно сказать об особенности массовой коммуникации, которую отмечают многие исследователи, которые изучают этот вопрос в рамках феноменологической традиции. Массовая коммуникация - как особый способ социального взаимодействия характеризуется особым восприятием потребителей информации. Газета, радио или телевидение как бы «входит» в повседневную жизнь людей. Потребители воспринимают эту информацию как «собеседника», для них стираются границы массовой информации, т.к. всё что видится потребителем – это он сам и СМИ, как две стороны коммуникации. Таким образом, коммуникация эта, даже будучи односторонней, сближается в сознании получателя информации с личной коммуникацией. Особенно это характерно для телевидения – здесь зритель «общается» не просто с источником информации, а с диктором новостей, который, ко всему прочему ещё и проникает в «личную зону», становясь «участником» домашнего общения. Согласно терминологии Бергера и Лукмана,[3] реальность масс-медиа представляет собой одну из «конечных областей значения». Под этим термином авторы понимают реальности, так же принимаемые в нашем мире, которые существуют параллельно с реальностью повседневности. Мы можем утверждать, что и медиа-реальность является одной из таких конечных областей значения, однако, в отличие от других примеров (реальность сна, кинофильма), реальность СМИ редко воспринимается человеком как конечная область значения. Она существует в рамках реальности повседневности (сам факт обращения к медиа), но содержание медиа объединяется в особую медиа-реальность. Если при просмотре фильма, например, или проснувшись ото сна, человек может сравнить увиденную реальность с повседневной и чётко разделить их в своём осознании, то реальность медиа, созданная, например, новостными выпусками, чаще всего воспринимается как «отражение» действительности. Причина этого возможно кроется в декларируемых сотрудниками медиа принципах объективности, многостороннего подхода и т.д., а так же (это особенно касается телевидения) в фотографической точности воспроизведения «картинки» события.

«Картинка», закадровый текст и другие составляющие новостного сообщения с одной стороны сближают в понимании зрителей реальность происходящего на экране с реальностью повседневной жизни. С другой стороны, эти и другие составляющие представляют собой лишь средство передачи информации о событии или явлении, которое уже случилось в реальности повседневности, но не было замечено зрителями. И они потом будут наблюдать его с помощью СМИ. Наличие этих особых средств позволяет говорить о реальности медиа, как об особой конечной области значения. Берегер и Лукман объясняют, что знаковая система объективирует индивидуальные опыты участников реальности, редуцируя субъективные смыслы, и тем самым позволяет общение в рамках этой реальности. Объективный характер знаковых систем так же делает возможной коммуникацию вне ситуации «лицом к лицу». В случае реальности повседневной жизни такой знаковой системой является язык. Язык предполагает единое наименование явления, которое объективирует его уже благодаря факту произнесения наименования. «Язык, который можно определить как систему совместных знаков, представляет собой наиболее важную знаковую систему человеческого общества. О языке начинают говорить, когда возможно отделение совместных выражений от непосредственного «здесь-и-сейчас» субъективных структур. Общие объективации повседневной жизни поддерживаются главным образом с помощью лингвистических обозначений»[4].

Как было отмечено выше, для передачи информации о событиях повседневной реальности деятели СМИ используют язык. Т.е. он, как знаковая система может быть использован в различных конечных областях значения. Однако мы понимаем, что реальность СМИ конструируется не только с помощью непосредственно языка. Набор конкретных средств должен быть рассмотрен применительно к тому или иному виду СМИ, т.к. он зависит в том числе и от тех типов информации, которые могут быть представлены. В третьей части первой главы мы подробно рассмотрим, как строится знаковая система, которая используется для конструирования реальности СМИ на телевидении и конкретно в теленовостях, и какое место в ней занимает язык.

На данный момент для нас важно было раскрыть смысл применения феноменологического подхода в данном исследовании. Основы феноменологического подхода к исследованию массовых коммуникаций дают нам необходимую базу исследования, мы опираемся на два базовых тезиса, которые позволяют рассмотреть образ Прибалтики в заданном ключе.

Первый тезис, составляющий основу данного исследования, заключается в том, что согласно феноменологическому подходу, реальность масс-медиа выделяется как одна из ряда реальностей, которая существует для человека параллельно с его основной реальностью – реальностью повседневности. Существование человека внутри этих реальностей и переход между ними происходит посредствам «переключения внимания». Этот подход даёт нам возможность рассматривать образ Прибалтики в новостях Первого канала как самостоятельный субъект, существующий в определённой мере независимо от реальных стран Прибалтики. Мы уже говорили о том, что образ, конструируемый в новостях, естественно будет строиться на тех событиях, или явлениях, которые происходят в реальности повседневности. В реальности повседневности мы имеем всю информацию, которая касается или может касаться стран Прибалтики. Эта информация не может быть переложена в материал СМИ. Во-первых, из-за огромного объёма (в том числе самая незначительная информация); информационный ресурс СМИ всегда ограничен местом на печатной полосе, временем в эфире, и возможностями восприятия зрителей. Всё многообразие информации невозможно вместить ни в одно СМИ, но этого и не требуется, массовое информирование ставит перед собой задачу приоритезации, что заведомо отсекает часть информации, как не значимую. Во-вторых, технические средства передачи накладывают определённые ограничения. «Телевизионная камера и микрофон не фиксируют реальность, а кодируют её. Кодирование придаёт реальности смысл, который является идеологическим». [5] Дж. Фиск перечисляет два подхода к телевидению, которые сконцентрированы на представлении реальности и изучают телевидение как дискурс. Обе теории подтверждают, что все технические средства, используемые журналистами, не смотря на внешнее сходство телевизионной «картинки» с реальной, только кодируют информацию, которая впоследствии используется журналистом для собственного конструирования образа. «Так или иначе в рамках этих подходов утверждается, что камера является источником искажений. Оба подхода противостоят распространённому мнению, что камера не может лгать. Напротив, здесь утверждается, что камера не может делать ничего другого кроме лжи». В данном исследовании нас не интересует вопрос истинности или ложности образов, сконструированных в медиа-реальности. Но для нас важно утверждение Дж. Фиска о том, что использование технических средств обуславливает создание особой реальности медиа, отличной от реальности повседневности. Таким образом на экране нам представляется сконструированный образ. Телезрители взаимодействуют с этим образом, а не с его референтом. Дж. Фиск описывая миметический подход к изучению телевидения, отмечает, что сегодня вся культура построена на образах, и людям становится всё сложнее отличить образ (например, образ политика) от его референта.

Реальность конструируется при помощи языка или определённой знаковой системы – так звучит следующий тезис феноменологии, задающий направление этой работе. Нас интересуют способы конструирования образа стран Прибалтики в новостных сообщениях на Первом канале. Наша задача понять, как сконструированы эти образы. Понимание, что образ стран Прибалтики по сути является частью медиа реальности, то есть конструируется при помощи определённой знаковой системы, позволяет переформулировать эту задачу как «декодирование знаковой системы, используемой при создании новостей». Необходимо будет определить ключевые знаки этой системы и их отношения. Таким образом, мы получим представление о методе, который будет использован в данной работе.

При работе с эмпирическим материалом нашей задачей будет анализ текстов новостей, выделение определённых знаков, используемых в анализируемых текстах и установление связей между этими знаками. Мы не ставим своей задачей ответ на вопрос: «что действительно хотят сказать авторы этих сообщений», мы анализируем ту медиа-реальность, которая представляется телезрителям Первого канала и выявляем средства её конструирования. Знаковая система репрезентирует реальность, объективирует её в максимально понятные для всех участников коммуникации знаковые цепочки. Именно знаковая система является доступным для анализа материалом, на основе этого анализа можно говорить о той реальности, которая создаётся с помощью этой знаковой системы. Фактически это означает работу с «языком» теленовостей.

Тут связка.

Реальность структурируется в дискурсы. Т.е. весь объём информации различного типа, которая составляет определённую конечную область значения, можно разделить на традиции общения. Дискурсы выделяют на основе множества различных оснований. Однако для нас важнейшей отличительной характеристикой, отличающей один дискурс от другого, является знаковое содержание. Мы на примере поняли, что, в частности язык, как знаковая система может использоваться в различных конечных областях значения и конструировать различные реальности. Однако, отличаются они друг от друга различными традициями применения тех или иных языковых символов. Существование тех или иных знаковых систем ситуативно. В основном знаковые системы основываются на нескольких общепринятых системах, таких как язык, язык жестов, визуальные и аудио-символы, которые более или менее определены в рамках одной культуры.

Понятие «дискурс» структурирует язык и любую другую знаковую систему и таким образом структурирует реальность, которая представлена этой знаковой системой. «Существует не единая общая система значений, а целый ряд систем дискурсов, где значения меняются от дискурса к дискурсу; эти дискурсивные паттерны создаются и трансформируются в дискурсивной практике»[6]. При этом даже в рамках одного дискурса не существует закреплённой раз и навсегда системы значений, в дискурсе «последовательности означаемых объединены в более или менее логически последовательное целое, но эта последовательность никогда не достигает абсолютной определённости всех отношений и смыслов».[7]

Таким образом, мы можем говорить о дискурсе стран Прибалтики и его репрезентации в новостных сообщениях Первого канала. Во второй части этой главы мы поговорим о том, почему в данной работе Прибалтика рассматривается как единое целое и не разделяется на три составляющие, которые соответсоввали бы трём балтийским странам. Дискурс Прибалтики будет включать в себя все сообщения Первого канала, которые касаются одной из трёх стран (Латвии, Литвы или Эстонии) либо всего региона в целом.

Как отмечают авторы книги «Дискурс анализ. Теория и метод», теоретические подходы к дискурс-анализу базируются на принципах социального конструкционизма. То есть дискурс рассматривается не только как метод структурирования реальности, но и как конструирующая основа. Феноменологический подход лежит в основе дискурсного подхода, т.к. опираясь на феноменологическую базу – реальность когнитивных представлений человека о мире, теория дискурса структурирует эти реальности. «…Язык – это не просто канал передачи информации о простых явлениях, фактах или поведении людей, а «механизм», который генерирует и конструирует социальный мир. Это распространяется так же и на формирование социальной идентичности и социальных отношений. То есть изменения в дискурсе – это способ изменения социального мира. Борьба на дискурсном уровне вносит вклад в изменение и воспроизводство социальной реальности».[8] Здесь речь идёт о «социальной реальности», т.е. о том, что мы называем реальностью повседневности. Язык является средством конструирования в том числе и реальности медиа, значит для нашей ситуации так же актуально приведенное выше утверждение.

Таким образом, в рамках одного языка либо одной знаковой системы существует множество дискурсов, которые пересекаются друг с другом на уровне использования одних и тех же знаков, но дифференцируются на основании различных значений, приписываемых схожим означающим. Основа существования различных дискурсов лежит в «социальной договорённости». Участники коммуникации заключили «договорённость» о том, как тот или иной знак будет пониматься в рамках данного дискурса. Ясно, что договорённость эта условная. Только собственно элементы языка получают толкование закреплённое в толковых словарях, Другие знаковые системы не имеют такой закреплённой системы кодификации. Но ситуативное значение знаков любой знаковой системы, в том числе языка (т.е. значение в рамках того или иного дискурса,) понимается на уровне «социальной договорённости». Среди участников дискурса нет необходимости специально оговаривать значения тех или иных символов. Значения эти передаются на уровне социального опыта.

Естественно, что с течением времени содержания знаков в дискурсе могут меняться. Здесь мы подходим к теории дискурса в понимании Эрнесто Лакло и Шанталя Муфф, на которую и будем опираться в последствии.

В теории дискурса Лакло и Муфф «дискурс сам полностью конструирует наш мир». [9] То есть все сферы реальности конструируются посредством дискурсов, дискурс охватывает все социальные явления. В их понимании неразделимо существуют лингвистическая и социальная составляющая общества, т.е. общество существует в постоянном движении смыслов и цепочек смыслов, которые принимаются на данный момент в данной исторической реальности, в данных условиях. Отношения между знаками и цепочками знаков – т.е. дискурс является условно фиксированным, но он не может быть постоянным, т.к. в обществе идёт постоянная борьба за право присваивать смыслы. Таким образом, в теорию дискурса Лакло и Муфф вводится понятие власти. Эти авторы основывают свою теорию дискурса на работах М. Фуко. В его понимании власть не находится вне дискурсов и тем более не может их контролировать. Она, скорее, распространена в системе социальных отношений и присутствует в борьбе за право наделения знаков смыслом. Именно из-за того, что реальность структурирована дискурсивно, возникают эти отношения борьбы, т.к. дискурс не закрепляет значения в твёрдую структуру, а только устанавливает временные отношения означаемых. Таким образом, любое социальное явления может быть интерпретировано только в рамках существующей временной системы отношений значений, но никогда не может быть интерпретировано полно. В отношении нашей темы, именно это свойство дискурса даёт возможность участникам Прибалтийского дискурса через десятки лет по-новому представлять события, например, советского периода, приписывая им новые значения в рамках новых дискурсивных систем. Процесс установления отношений между означаемыми в рамках определённого дискурса многие исследователи (в том числе Лакло и Муфф) называют артикуляцией. Мы тоже будем применять этот термин в указанном значении.

В теории дискурса Лакло и Муфф для нас ключевым является момент борьбы или соревнования различных дискурсов за право присвоения значений и установления отношений между означаемыми. В нашем понимании, любой «автор» высказываний в рамках определённого дискурса стремится к установлению своего понимания этих отношений. В нашем исследовании мы рассматриваем медиа-реальность, которая полностью конструируется в сознании зрителей на основе различных высказываний. Так же не стоит забывать об особенности медиа-реальности и её «сращивании» в сознании потребителей информации с реальностью повседневности. Таким образом, автор, добившийся преобладания в сфере закрепления смыслов в том или ином дискурсе потенциально имеет доступ к формированию не только картины медиа-реальности, но и социальной реальности в понимании зрителей.

(добавить про идеологичкскую роль 1 канала, Pro et Contra) В нашем исследовании мы не случайно рассматриваем новостные сообщения Первого канала. Доминирующий канал (с точки зрения охвата аудитории) в картине современного российского телевидения представляет собой озвученную позицию Кремля. То есть, исследуя медиа-реальность Первого канала, мы, естественно, не получим полной картины дискурса Прибалтики на Российском телевидении - позицию одного канала нельзя считать усредненной позицией тележурналистов. Канал, представляющий позицию власти, по сути, может продемонстрировать стремления российской власти в присвоении тех или иных смыслов в рамках этого дискурса. Интенции Кремля в позиционировании Прибалтики будут отражены в средствах конструирования медиа-реальности на Первом канале.

В теории Лакло и Муфф процесс борьбы за определение смыслов описывается в терминах «политики» и «объективности». Дискурс становится «объективным», когда исторически утвердились цепочки значений и отношения между ними, однако это не значит, что в рамках этого дискурса исчез потенциал к новым изменениям. Политика в данной теории, это способ конструирования смыслов, когда закрепляется один вариант и исключает, таким образом, другие возможные варианты. Соответственно термин «власть» применяется к той силе, которая оказывается способной организовать и закрепить эту временную систему смыслов или реорганизовать объективный дискурс. Власть не является отдельным социальным институтом, власть скорее «переходящий элемент» причём в системе дискурсов власть приобретает как бы вторичное значение: не «тот, кто обладает властью, определяет значения», а «тот, кто закрепляет систему значений, считается обладающим властью». В рамках такого понимания, рассматриваемый нами Первый канал, хоть и принадлежит, фактически, властным структурам российского общества, в системе дискурсов российского общества далеко не обязательно будет обладать властью. В рамках данной работы мы не можем коснуться вопроса о преобладании тех или иных каналов информации в формировании медиа-реальности российских граждан. Здесь можно только привести данные исследований общественного мнения о том, какие источники используют россияне и каким источникам доверяют (по их же словам)[10]. Однако выявить источники обладающие на данный момент реальной властью формирования дискурса в рамках данного исследования представляется невозможным.

Использование дискурсаналитического метода позволяет нам исследовать образ стран Прибалтики, в том виде, в каком он сконструирован в новостях Первого канала, никак не принимая во внимание реальности этих стран. На основе эмпирического материала, который легко доступен любому зрителю Первого канала, мы можем анализировать язык теленовостей в рамках данного дискурса. В третьей части этой главы мы будем подробнее говорить о нашем понимании языка теленовостей. Здесь стоит лишь сказать, что язык новостей не может сводиться к закадровому тексту, к визуальной картинке и т.д. нашей задачей не является структурирование всех элементов языка новостей и определение их значений, да это и невозможно. Поэтому анализ средств конструирования образа Прибалтики сводится к анализу дискурса Прибалтики в новостях Первого канала. Чтобы понять, как конструируется образ, мы начнём с выделения основных «узловых» знаков. Содержание этих знаков раскрывается в рамках выбранного дискурса. На основе этих ключевых знаков можно будет раскрыть, как они связаны между собой, на какие базовые установки зрителей и производителей информации они опираются и как конструируют образ Прибалтики в новостях. Т.е. после выделения узловых знаков нам необходимо будет установить их связи. «Когда основные знаки определены в конкретном эмпирическом материале, можно начинать исследование того, как организованы дискурсы, идентичность и социальное пространство. Это можно сделать, изучая комбинирование основных знаков с другими знаками. Что общего у всех основных знаков так это то, что они являются пустыми знаками: они почти ничего не значат сами по себе, пока в цепочках эквивалентности они не скомбинированы с другими знаками, которые наполняют их значением». [11] Знаки, используемые в данном дискурсе приобретают значение только в данной системе знаков и только в связке друг с другом.

Постижение социальной реальности не возможно иным способом кроме как через язык, потому что коммуникация является социализирующей основой любого действия или события реальности. «Для постструктурализма характерен тезис о полном совпадении этих двух сфер (социального и лингвистического): социальные явления обретают существование тогда, когда в реляционной целостности языка появляются соответствующие различия».[12] Точно так же постижение медиа реальности возможно только через понимание языка этой реальности, т.к. только посредством передачи знаков эта реальность объективируется в сознании зрителей. Медиа реальность, в отличие от реальности повседневности, существует только в сознании зрителей, воспринимающих закодированную информацию СМИ. В рамках данного исследования у нас нет возможности изучать эффект воздействия СМИ и анализировать тот образ, который закрепляется в сознании зрителя. К тому же на конечную «картинку» влияет множество различных факторов, значимость которых можно изучать только в рамках специальных психологических экспериментов (речь идёт, например, о таких факторах, как первоначальные установки зрителя, влияние его социальных характеристик, степень внимания к новостным сообщениям и т.д.). Мы можем изучать тот образ, который предстаёт перед всеми зрителями Первого канала и средства его конструирования, опираясь на анализ дискурса стран Прибалтики на канале и используя «тексты» новостей как доступный материал анализа.