Формально-логические методы и приемы познания

Анализ — это метод познания, состоящий в расчленении целого на состав ные части синтез — метод, состоящий в соединении отдельных частей в еди­ное целое. Будучи наипростейшим, метод анализа оказывается и наименее удовлетворительным. Это метод эмпиризма. Неправильно проведенный анализ может превратить конкретное в абстракт­ное, умертвить живое. Недостатки анализа в образовании понятий в какой-то мере снимаются синтезом. Однако ни анализ, ни синтез не раскрывают внутренние противоречия предмета и, следователь­но, не отражают самодвижения, развития анализируемого объекта. Поэтому этот метафизический метод не в состоянии указать путь к нахождению начала исследования.

Аналогичными недостатками обладают и индукция с дедук­цией. Индукция — это метод познания, основанный на умозак­лючениях от частного (особенного) к общему, дедукция метод, основанный на умозаключениях от общего к частному (особенно­му). Слабость индукции в том, что она не может строго обосновать общее, так как исходит лишь из рассмотрения части совокупности. Недостаток дедукции в том, что она не может строго обосновать общую предпосылку.

Важную роль в формальной логике играет сравнение — ме­тод, определяющий сходство или различие явлений и процессов. Он широко используется при систематизации и классификации понятий, так как позволяет соотнести неизвестное с известным, выразить новое через имеющиеся понятия и категории. Однако роль сравнения в познании нельзя переоценивать. Оно, как правило, но­сит поверхностный характер, отражая лишь первые шаги исследо­вания. В то же время сравнение готовит предпосылки для проведе­ния аналогии.

Аналогия — это метод познания, основанный на переносе одного или ряда свойств с известного явления на неизвестное. В общей форме умозаключение по аналогии записывается следую­щим образом. Если А и В имеют общие свойства и Л имеет свойство с, то и В имеет свойство с. Аналогия — это частный случай индук­ции. Она играет важную роль в выдвижении предположений, полу­чении нового знания. Многие открытия в политической экономии были сделаны по аналогии. Ф. Кенэ, например, предложил плодо­творную аналогию между кровообращением в человеческом орга­низме и движением товарных и денежных потоков в организме со­циальном. Это позволило ему построить первую макроэкономичес­кую модель воспроизводства. Изучение механического равновесия привело А. Курно к идее экономического равновесия. Аналогия, таким образом, играет важную роль в рождении новых идей и фор­мулировке гипотез. Она существенно облегчает понимание слож­ных процессов, являясь основой научного моделирования. Нередко аналогия позволяет правильно поставить проблему, определив на­правление дальнейшего исследования.

Проблема — это четко сформулированный вопрос или ком­плекс вопросов, возникших в процессе познания. Постановка про­блемы возможна до начала исследования, в ходе исследования и в ходе его завершения. Если проблемы сформулированы до начала

исследования, такие проблемы называют явными, если нет — то неявными. Методы решения проблемы могут быть известны зара­нее, а могут быть найдены в процессе работы. В зависимости от того, что известно (формулировка проблемы, метод ее решения или ответ), можно дать простейшую типологию проблемных ситуаций (см. табл. 1—1).

Таблица 1—1

Типы проблемных ситуаций: явные и неявные явные и неявные

№	Сформулирована проблема	Метод решения проблемы	Решение проблемы	Название проблемных ситуаций
1 я 2 в 3 н 4 ы е	+	+	+	Показательные задачи
+	+	-	Типовые задачи
+	-	+	Риторические проблемы
+	-	-	Классические проблемы
5 н	-	+	+	"От правильного ответа
е				-к правильному вопросу"
6 я	-	+	-	"Метод ищет применения"
7 в	-	-	+	Догматическая теория
8 н	-	-	-	Софизмы, парадоксы,
ы е				апории

Первый случай представляет собой показательные задачи (из­вестно все — проблема, метод ее решения и ответ). Второй слу­чай — типовые школьные задачи (известно все, кроме ответа). Тре­тий случай — риторические проблемы — головоломки. Четвертый случай — это классические научные проблемы. Пятый случай ил­люстрирует ситуацию, когда правильное понимание формулировки проблемы приходит только в конце исследования. Шестой случай соответствует ситуации, когда в экономике используют методы дру­гих наук. Седьмая ситуация иллюстрирует догматическую теорию, обладающую готовыми ответами на все проблемы; восьмая — это софизмы, парадоксы, антиномии.

Принципиально новому решению задачи способствует поста­новка проблемы в форме антиномии. Антиномия — это противо­речие, в котором тезис и антитезис имеют равную силу и в оди­наковой степени покоятся на одних и тех же основаниях. Фор­мулировка проблемы в форме антиномии позволяет отразить про­тиворечивое развитие как реального объекта, так и знаний о нем. Однако с точки зрения формальной логики антиномия неразреши­ма, поскольку отрицает ее основные законы.

На ограниченность формальной логики указывает и апория — утверждение, противоречащее практическому опыту.

Постановка проблемы в форме парадокса (антиномии, апории или даже софизма) способствует рождению гипотез. Гипотеза — это метод познания, заключающийся в выдвижении научно обо­снованного предположения о возможных причинах или связях яв­лений и процессов. Гипотеза возникает тогда, когда появляются но­вые факторы, противоречащие старой теории.

Научная теория состоит из ядра и защитного пояса (см. рис. 1—3). Ядро — наиболее фундаментальные положения теории; защитный пояс образуют вспомогательные гипотезы, которые конкретизиру­ют теорию, расширяя область ее применения. Доказанные гипоте­зы сливаются с ядром, недоказанные служат объектом полемики с оппонентами, защищая ядро теории. Например, ядром марксизма являются трудовая теория стоимости, теория прибавочной стои­мости, всеобщий закон капиталистического накопления, а их за­щитным поясом — закон тенденции нормы прибыли к понижению и другие законы.

Гипотезы бывают двоякого рода (см. рис. 1—4): основные и "к случаю" (ад пос). Критика марксистской теории обнищания проле­тариата привела к рождению многих "уточняющих" гипотез. Стали различать абсолютное и относительное ухудшение положения ра­бочего класса в отличие от абсолютного и относительного обнища­ния, а абсолютное обнищание "вынесли" за пределы нормально функционирующего капитализма и т. д.

Под доказательством в формальной логике понимается обо­снование истинности одной мысли с помощью других. Формаль­ная логика предлагает универсальную структуру доказательства. Она состоит из тезиса, оснований доказательства (аргументов) и способа доказательства (демонстрации). Существуют различные виды дока­зательства. В зависимости от его целей выделяют доказательства истинности и ложности (опровержение); в зависимости от способа доказательства — прямые и косвенные; в зависимости от оснований доказательства — теоретические и эмпирические (см. рис. 1—5).

Основные законы формальной логики (см. рис. 1—6):

1. Закон тождества (А=А);

2. Закон противоречия

3. Закон исключенного третьего

4. Закон достаточного основания.

Закон тождества означает, что каждая мысль должна иметь строго определенное устойчивое содержание. Он направлен против расплыв­чатости и неопределенности в экономическом мышлении. Этот закон запрещает, с одной стороны, тавтологию (когда одно явление называ­ют разными терминами), а с другой — подмену одних понятий други­ми. Закон тождества ориентирует на связь и соподчиненность катего­рий, четкое разграничение родовых и видовых признаков.

Закон противоречия означает, что две противоположные мысли об одном и том же предмете, взятом в одном и том же времени, отношении и т. д., не могут быть истинными.

Закон исключенного третьего утверждает, что из двух отри­цающих друг друга мыслей об одном и том же предмете, взятом в одном и том же времени, отношении и т. д., одно непременно истинно.

Закон достаточного основания требует, чтобы всякая истин­ная мысль обосновывалась другими мыслями, истинность которых была доказана ранее. Первые три закона были сформулированы Аристотелем, четвертый закон открыт в XVII в. Г. Лейбницем.

Законы формальной логики (тождества, противоречия, исклю­ченного третьего и достаточного основания) способствуют достиже­нию определенности, непротиворечивости и, в известном смысле, доказательности мышления. В то же время они нередко в ущерб содержанию придают слишком большое значение форме. К тому же сама форма предполагает уже сложившиеся, устоявшиеся, жест­кие понятия, а не изменяющиеся, развивающиеся, текучие. Фор­мальная логика, поэтому более успешно осуществляет систематизацию уже имеющихся знаний, чем поиск новых. "В логике ее силло­гизмы и большинство других правил, — писал Р. Декарт, — слу­жат больше для объяснения другим того, что нам известно, — вмес­то того чтобы познавать это".

Применение формально - логических методов в экономической теории

Формальная логика не сразу стала методом экономической науки, В экономической мысли древнего мира доминировал метод непосредственного опи­сания, в качестве руководства к действию рекомендовалось исполь­зование конкретного опыта, практической деятельности как в част­ном хозяйстве, например в рабовладельческой вилле ("Земледе­лие" Катона, "Сельское хозяйство" Варрона и др), так и в масштабе государства ("О доходах" Ксенофонта, "Законы" Платона, "Афин­ская полития" Аристотеля). Из нерасчлененной совокупности обществознания еще не выделился не только метод, но и предмет экономической науки.

Развитие искусства обработки понятий начинается позже — в эпоху средневековья. Именно западноевропейские схоласты значи­тельно усовершенствовали аппарат формальной логики и особенно дедуктивный метод исследования. Это было необходимо для того, чтобы согласовать отдельные положения науки с богословской док­триной. Главной целью выступал вывод реальных отношений из догматов "отцов церкви", объяснение земного миропорядка как по­рождения неземного. Поэтому средневековое мышление носит трансцедентальный, умозрительный характер. Широкий полет метафи­зики не сдерживается ничем. Рассуждения ведутся, как правило, в отрыве от конкретных эмпирических исследований, безотноситель­но к потребностям реальной экономической жизни. Организация многочисленных диспутов по вопросам, не имеющим никакого прак­тического значения, получила своеобразное отражение в названии этой науки. Средневековая схоластика называлась в то время "диа­лектикой" от первоначального смысла этого греческого слова — "ис­кусство вести беседу, спор".

В отличие от средневековых схоластов меркантилисты апелли­руют не к общей теории, а к реальной практике. Их эмпирический метод находит свое обоснование в индукции Ф. Бэкона и Т. Гоббса, а также в дедукции Р. Декарта. Меркантилисты ориентируются на решение частных задач, для них характерно движение от конкрет­ного к абстрактному. Стремление найти основание в реальных фак­тах реальной действительности, установить точные количественные пропорции между явлениями и процессами экономической жизни характерно и для основоположников классической экономии.

В отличие от средневековых схоластов, методологической ос­новой учения которых выступало каноническое право, классики политэкономии богатства опираются на теорию "естественного пра­ва". Они стремятся открыть естественные, вытекающие из самой "человеческой природы", рациональные законы развития. Неуди­вительно, что при таком подходе объектом их анализа становятся не только отдельные индивиды, но и социальные классы, целью существования которых является стремление "к естественному по­рядку,... наиболее выгодному для человеческого рода". Вводится понятие "экономического человека", под которым подразумевается индивид, преследующий свои личные интересы путем участия в общественном производстве. С течением времени усиливаются эле­менты субъективизма (Э. Б. де Кондильяк) и утилитаризма (И. Бентам). На основе дедуктивного метода появляются попытки (хотя и далеко не последовательные) создания экономических систем пу­тем восхождения от абстрактного к конкретному (А. Смит, Д. Рикардо). При этом неизбежно возникают противоречия, от которых ученики Рикардо (Дж. Милль, Д. Р. Мак-Куллох и др.) пытаются избавиться путем формально-логического упорядочения материала, сведения реальных фактов к абстрактно-теоретическим схемам. Это вызывает повышенный интерес экономистов к проблемам мето­да, что находит яркое выражение в "Системе логики" Д. С. Милля.