Конрад Лоренц "Агрессия"

Австрийский ученый 20 века. Родился в семье врача. Но любил зоологию.

Отец был националистом.

Занимался этологией: исследованиями поведения живых существ: животных и потом человека.

Лауреат Нобелевской премии в области физиологии и медицины с Карлом фон Фришем и Николасом Тинбергом.

Исследовал на рыбках (оседлые рыбки и нет(косяки)), птицы (воробьи и гуси).

Лоренц эволюионист, последователь Дарвина и т. естеств. Эволюции.

Агрессия- инстинкт, обладающим Свойством живого.

Внутривидовая агрессия.

· Защита потомства

Спонтанность агрессии.

· Она накапливается, не находя выхода. (брачный танец гибона)

Агрессия индуцируется спонтанно.

· Есть механизмы торможения. Например, самец собаки не воспринимает агрессию самки как агрессию. Для самца- это сексуальное поведение и внимание к его персоне.

Волки- поведение покорности. Волк с помощью игры досаждает кому-то и тот начинает агрессию проявлять, но тот не убегает, видя агрессию, а проявляет покорность, подставляя шею, артерию. Покорность сводит на нет агрессию.

Такой механизм встроен в саму агрессию.

5. Равновеси между "вооружением" и "моралью": животные без страшных средств борьбы(без клыков короче), то мехинизм торможения более замедлен. Хомячки могут долго драться. Но тигры и волки хорошо регаируют на тормозящие элементы.

6. Инфантильное поведение как торможение (щенки, что резвятся при взрослых особях)

7. Человек: недостаточность путей агрессии. Сам по себе индивидуально по телесности человек не способен сильно побить другого.

У Человека не фрустрацией агрессия вызывается, а как и у животных. Межвидовых различий у нас нет особых. Мы лишь симулируем межвидовые различия по рассам.

Сообщество "крысиная стая": тут любовь внутри стаи, на другую стаю с другыим запахом готовы порвать в клочья. Так вот и человек. Мы к людям одной общности относимся приветливо, к другим наоборот. Этот инстинкт тяжело обуздать. Склонность делить всех на "своих" и "чужих". Анонимная стая

8. Переадресация: агрессия на работе- мама ругается на тебя. Мы не всегда можем выплеснуть агрессию на того, кто вызвал ее. Лоренц говорит, что людям лучше использовать эрзац-объекты, то есть здоровую агрессию человек может в спорте, играх выместить. То же, что и суррогаты объекта, что вызвал у нас агрессию.

=> Увеличение темпа жизни, наличие оружия и могущества в рках человека приводит человеческую агрессию к тупику. Познай себя, выдели что и почему вызывает твою агрессию-познай себя, а также надо познавать механизмы торможения и переадресации. Нужно познать себя, чтобы понять степень ответственности. Агрессия сама по себе потребность. Да, конечно, можно сублимировать и направить агрессию в творчество.

Агрессия разрешалась в войнах, весь НТПрогресс воплощается тут. Для человека вцелом война- способ разрешения агрессии и мы уничтожим себя когда-нибудь.

Перевести в шутку, посмеяться, приличие и формальная вежливость- все эти вещи стабилизируют наше состояние и агрессию снижают, но войну не отменишь этим.

Но агрессия спонтанна, как же ее обуздать?. Познать себя (это первый и важнейший споосб решения проблемы)- тут ассоциации мировоззрения. 8 Но есть нерешаемая проблема. Крайняя степень- евгеника. Искусственная селекция человека, у которого будет подавлен или удален инстинкт агрессии, хотя этот инстинкт является жизненно важным. Мира не будет, потому что у нас есть инстинкты.

Концепция Юнга независима от Лоренца, но они в неком смысле примыкают друг к другу. Если агрессия Лоренца инстинктивно и индуцируется, а Юнг с помощью архетипов описывает типичные русла в которые эта агрессия выливается в круг обстоятельств, в спусковые механизмы- архетипы.

(для Юнга война- архетип и необходима сообществу, а по Лоренцу человек защищает своих и враждебен к другим. Вот тут и связь. У Юнга есть плюсы войны: мобилизация сил, сплочение народа, НТПрогресс, предупреждение перенаселения. Русло агрессии конечно с негавтиными, но и позитивными чертами. Война необходима.)

8 смертных грехов по Лоренцу:

1. перенаселение;

2. опустошение жизн. Пространства;

3. выс. Темп жизни, навязанный высокой конкуренцией;

4. возрастание нетерпимости к дискомфорту, современный человек не готов переживать трудности и несчастья;

5. разрыв с традицией;

6. генетическое вырождение;

1. индокренируемость- подверженность очаровыванию идеям, когда нет убеждений у человека, но что вот он услышал сегодня, тем очарован, а завтра другим; угроза ядерного оружия.

13. Либеральная традиция: конфликт и согласие

Либеральная идеология оценивает стремление к войне, агрессию в строго отрицательном смысле. Отличительной чертой этой философии является минимализация насилия. Но вместе с тем, либералы не могут отрицать конфликтной природы социального устройства, психологической тяги к агрессии, свойственной людям. Эти идеи развиты уже у Гоббса. Следовательно, отказывая принципу насилия, вражды и войны в онтологической и правовой легитимности, либералы имеют на этот счет и более реалистичную позицию. Она оформлена в теории " социал-дарвинизма "*.

Натуралист Чарльз Дарвин разработал учение об эволюции животного мира, где большую роль играл принцип внутривидовой и межвидовой борьбы, как стимул к биологическому развитию. Социал-дарвинизм - это проекция такого подхода на социальную сферу.

В либеральном контексте "борьба за выживание" в обществе ставилась в конкретные исторические рамки. Если некогда Гоббс предлагал регламентировать потенциальную "войну всех против всех" через усиление государственного аппарат (теория "Левиафана"), то социал-дарвинисты перевели тему в иное русло, предложив канализировать энергию борьбы в поле свободной экономической конкуренции.

Свободная конкуренция становится в либеральной философии политики единственной зоной, где агрессивность признается легитимным качеством и война (коммерческая, конкурентная) считается допустимым явлением. Наиболее последовательные либералы настаивают на том, чтобы простор этой борьбы было максимально широким и ограничивался бы минимальным набором общих правил при почти полном невмешательстве государственных или социальных инстанций. Идеальным пространством для такой борьбы является полностью " свободный рынок ".

Экономическая конкуренция при этом должна представлять собой "джунгли", т.е. совершенно неупорядоченное пространство, где позиции игроков могут постоянно меняться и их приемы совершенствоваться; более того, субъекты рынка могут постоянно мутировать, укрупняться или дробиться, подстраиваясь под конъюнктуру. В такой конкурентной рыночной борьбе за выживание осуществляется не физическое, не духовное, не социальное, но " экономическое насилие " - выигравшие (английское "gainers") обогащаются, поглощают слабых и наслаждаются поражением конкурентов, проигравшие (английское "loosers") - остаются ни с чем. В этом процессе идет непрерывное становление экономических элит и их ротация. Кто-то разоряется, кто-то обогащается. Сильные становятся сильнее, слабые должны сами справляться со своей слабостью. Здесь как в классической войне торжествует принцип "Vae victis!" - (на латыни "Горе побежденным!")

Как и в любой войне в экономической войне есть разделение на друзей и врагов (партнеров и конкурентов). Причем такой подход влечет за собой своеобразную этику: "выигравший" воспринимается не просто как удачливый, а как "обреченный на удачу", как "избранный" "невидимой рукой рынка" - "проигравший" вызывает не сочувствие, но лишь насмешки и презрение. Как и в животной борьбе видов действителен только закон силы - в данном случае экономической силы.

При этом одна из важнейших задач либерализма не допустить перехода напряженности экономической конкуренции в форму конфронтаций иного (силового) типа. В отличие от дерегламентации* и освобождения рынка здесь либералы настаивают на строгом контроле и учете со стороны правоохранительных и судебных органов: в данном случае либеральный пацифизм действует в полную силу.

Насилие приемлемо лишь в экономической плоскости - можно разорить конкурента, купить его, разрушить дело его жизни, совершить любые экономические действия, никак не вписывающиеся в нормы общепринятой этики, но его нельзя тронуть и пальцем. Конечно, это сбывается лишь в теории, на практике же эта хрупкая грань сплошь и рядом нарушается, и "победители" прибегают ради победы ко всевозможным (и не только чисто экономическим) средствам. Однако, дело даже не в том, что удержать освобожденную агрессию в строго заданных рамках на практике невозможно; гораздо важнее, что либеральный социал-дарвинизм отказывается вообще принимать во внимание социальные, этические, психологические последствия непрерывных экономических войн. Положение "loosers" в определенных случаях оказывается невыносимым, и по определению в него попадает большинство членов общества, так как сильных всегда заведомо меньше, чем слабых.

С точки зрения социалистического (а также традиционалистского и консервативно-революционного) подхода, общество, основанное на таких принципах, не далеко ушло от нацизма, только в завуалированной форме.

14. Глобальное измерение конфликта: теория империализма

15. Глобальное измерение конфликта: теория зависимости