Все многообразие точек зрения на соотношение культуры и цивилизации в конечном счете сводится к трем основным

1. Понятия цивилизации и культуры выступают как синонимы, между ними нет сколько‑нибудь существенных различий. В качестве примера можно указать на концепцию известного английского историка А. Тойнби, который рассматривает цивилизацию в качестве определенной стадии культуры, делая акцент на ее духовном аспекте и считая религию главным и определяющим элементом.

2. Между культурой и цивилизацией обнаруживаются как сходство, так и важные различия. Подобного взгляда, в частности, придерживался французский историк Ф. Бродель, представитель школы «Анналов», считавший цивилизацию базой культуры. В центре его внимания находится цивилизация, рассматриваемая через призму духовных явлений, главным из которых он считает ментальность.

3. Культура и цивилизация противопоставляются друг другу. Наиболее ярким примером в этом плане может служить теория немецкого философа О. Шпенглера, изложенная им в книге «Закат Европы». Согласно этой теории, ц ивилизация является умирающей, гибнущей и распадающейся культуро й. Цивилизация следует за культурой, пишет Шпенглер, «как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как неподвижность за развитием, как умственная старость и окаменевший город за деревней и задушевным детством». Культура, по его мнению, представляет собой живой и растущий организм, она дает простор для развития искусства и литературы, для творческого расцвета неповторимой личности и индивидуальности. В цивилизации не т места для художественного творчества, в ней господствуют техника и бездушный интеллект, она нивелирует людей, превращая их в безликие существа.

Книга Шпенглера имела огромный успех. Однако сама концепция, основанная на полной противоположности и несовместимости культуры и цивилизации, вызвала вполне обоснованные и убедительные возражения. Особой критике подверглась идея неизбежной и близкой гибели Запада.

Более приемлемыми представляются первые два подхода к пониманию соотношения культуры и цивилизации. Между этими явлениями действительно имеется много общего, они неразрывно связаны между собой, взаимно переплетаются и переходят друг в друга. Одними из первых на это обратили внимание немецкие романтики, которые отмечали, что культура «прорастает» цивилизацией, а цивилизация переходит в культуру. Поэтому в повседневной жизни мы имеем достаточные основания не слишком различать их. Такие же основания имеют и те ученые, которые смотрят на цивилизацию через призму культуры или наоборот. При этом некоторые из них как бы растворяют культуру в цивилизации, другие же делают обратное, отдавая предпочтение культуре.Однако при более строгом подходе культура и цивилизация могут рассматриваться как относительно самостоятельные явления, поскольку в каждом из них можно выделить специфические, только ему принадлежащие элементы, черты и особенности. В частности, язык и знание правильнее относить к культуре, а письменность и науку – к цивилизации. Это дает основание для существования двух отдельных научных дисциплин – культурологии и цивилизациологии, каждая из которых имеет свой предмет изучения. Именно такой подход становится преобладающим в современной литературе.Хотя многие элементы культуры и цивилизации возникали уже на стадии дикости и варварства, их становление как особых явлений завершилось в разное время. Культура сформировалась раньше, она старше цивилизации, пришедшей на смену эпохе варварства. Цивилизация возникла в результате неолитической революции, благодаря которой в эволюции человечества произошли глубокие изменения. Главным из них был переход от присваивающего хозяйства (собирательство и охота) к производящей технологии (земледелие и животноводство).

Эволюция цивилизации позволяет выделить в ней две основные стадии: 1) аграрно‑традиционную, характерную для рабовладельческого и феодального обществ; 2) индустриальную, связанную с капитализмом. В современной литературе активно исследуется третья стадия цивилизации – постиндустриальная. Она возникла во второй половине XX в. под воздействием научно‑технической революции и высоких технологий, вызвав к жизни постиндустриальное информационное общество.

Что касается культуры, то в ней первостепенное значение имеют национальная самобытность и оригинальность, неповторимость и уникальность, изменчивость и новизна, неудовлетворенность собой, критическое и творческое начала, самоценность, стремление к возвышенному идеалу и т. д.

Относительная независимость культуры и цивилизации и вместе с тем их тесное взаимодействие могут приводить к нарушению равновесия и противоречию между ними. Преобладание цивилизации и сведение к ней культуры означало бы стагнацию общественного развития, ослабление и угасание в нем духовного и нравственного начал. Именно такая ситуация наблюдается в современном обществе, когда цивилизация все больше довлеет над культурой.

Проблема циклизма культур (О. Шпенглер):

Мировую известность Шпенглеру принесла работа «Закат Европы», в которой он развивает взгляд на историю как совокупность замкнутых в себе, локальных культур, направленный против прогрессистских концепций исторического развития. Каждая культура совершает предназначенный ей судьбой цикл рождения, расцвета и умирания. Цивилизация характеризуется им как господство интеллекта над инстинктами, мертвой природы над жизнью, техники над сферами духовного творчества – искусством, религией, философией, т.е., как противоположность культуры, ее умирание. Шпенглер проводит аналогию между развитием культуры и развитием живого организма. Жизненный путь каждой культуры направляет судьба, а конкретное содержание определяется «душой» культуры – автономным, уникальным, идеальным и иррациональным началом. Культура каждого народа есть «жизненное воплощение своей души в символической форме». Всего Шпенглер выделяет восемь достигших своего завершения культур: китайская, вавилонская, египетская, индийская, античная, арабская, западная и культура майя. Все эти культуры не связаны друг с другом, между ними можно лишь проводить аналогии. Особо Шпенглер отмечает русскую культуру как находящуюся в процессе возникновения. Весь период жизни каждой культуры он определяет примерно в 1000 лет. Концепцию Шпенглера можно оценить как культурный релятивизм, циклизм, фатализм и натурализм.

18.Типы антропологических учений.

Проблемы философской антропологии. Типы антропологических учений. Макс Шелер, который более других философов интересовался проблемой антропологии, говорит, что наступило время для философской антропологии, которой до сих пор не существовало. Человек начал познавательно беспокоиться о себе. Психологические, биологические, социологические исследования человека никакой загадки о человеке не разрешали и философской антропологии не строили. К человеку подходили с разных точек зрения и изучали его частично. И само наименование антропологии применяется к науке, которая менее всего способна разрешить цельную проблему человека. Между тем как философская антропология должна быть основой этики. Более того - проблема человека есть основная проблема философии. Еще греки поняли, что человек может начать философствовать только с познания самого себя. Разгадка бытия для человека скрыта в человеке. В познании бытия человек есть совсем особая реальность, не стоящая в ряду других реальностей.Тот факт, что человек, как предмет познания, есть вместе с тем и познающий, имеет не только гносеологическое, но и антропологическое значение.

М. Шелер установил четыре типа антропологических учений: 1) еврейско-христианский, творение человека Богом и грехопадение; 2) антично-греческий, человек, как носитель разума; 3) естественнонаучный, человек, как продукт эволюции животного мира; 4) теория декаданса, возникновение сознания, разума, духа как биологический упадок, ослабление жизни. К типу учений о декадансе в известном смысле может быть причислена антропология Ницше. Клагес принужден считать декадансом самое возникновение человека. И Ницше хотел бы преодолеть человека, вернуться к древнему полубогу, герою-сверхчеловеку. Сам М. Шелер прекрасно показывает, что биологически невозможно обосновать преимуществ и высоты человека. Биологически человек не отличается от животного, он отличается от него лишь по принципу, стоящему выше жизни, по принципу духа. Человек есть человек лишь как носитель духа. Дух проявляется в личности. Человек есть существо, преодолевающее себя и мир. Человек - вечный протестант против действительности. М. Шелер резко различает жизнь и дух. Направленность духа перерезывает временный поток жизни. Но для М. Шелера дух не активен, совершенно пассивен. Свободы у него тоже нет.

Тип естественнонаучного антропологического учения, которое видит в человеке продукт эволюции животного мира,- самый несостоятельный. Но также несостоятелен и антично-греческий тип антропологического учения, для которого человек есть носитель разума. Греческая философия хотела открыть в человеке высшее, устойчивое, возвышающееся над изменчивым миром разумное начало. В этом была несомненная истина, но ее вульгаризовала философия просвещения. С не меньшим основанием можно было бы сказать, что человек есть существо иррациональное, парадоксальное, принципиально трагическое, в котором сталкиваются два мира, полярно противоположные начала. Это гениально раскрыл Достоевский, который был великим антропологом. Философы и ученые очень мало дали для учения о человеке. Антропологии мы должны учиться у великих художников, у мистиков и у очень немногих одиноких и малопризнанных мыслителей. Шекспир, Достоевский, Л. Толстой, Стендаль, Пруст гораздо больше дают для понимания человеческой природы, чем академические философы и ученые - психологи и социологи. А наряду с ними нужно поставить немногих мыслителей - в прошлом Бл. Августина, Я. Бёме и Паскаля, в XIX веке Бахофена, Л. Фейербаха, Киркегардта, в наше время М. Шелера. В науке же первое место принадлежит Фрейду, Адлеру, Юнгу. Классификация типов антропологических учений у Шелера неполная. Есть еще самое распространенное в современной Европе антропологическое учение - понимание человека как существа социального, как продукта общества, а также как изобретателя орудий (homo faber). Это учение имеет сейчас больше значения, чем учение естественно-биологическое. Мы его находим у Маркса, у Дюркгейма. Социальность превращает животное в человека. Социальное учение о человеке конкурирует в современном европейском сознании с учением рационалистически-просветительным. Антропология неизбежно ставит человека между Богом и природой или между культурой и природой, и в зависимости от того, как она определяет эти соотношения, слагаются ее типы. Антропология должна качественно выделить человека из природы. И она это делает или признавая, что он есть существо, в котором пробуждается разум, или признавая его существом социальным и цивилизованным, в котором непосредственная природа перерабатывается культурой. Во всех случаях человек признается существом, преодолевающим природу и возвышающимся над ней. И лишь антропология декаданса тоскует об утерянной природной силе и зовет человека вернуться к первобытной природе. Вечным и непревзойдённым является лишь иудео-христианское учение о человеке как о существе, сотворенном Богом и носящем образ и подобие Творца, но и оно не раскрыло полностью и до конца учение о человеке и не сделало всех выводов из учения христологического, осталось более ветхозаветным, чем новозаветным. Антропология христианская должна раскрыться, как учение о человеке-творце, носящем образ и подобие Творца мира. Это означает раскрытие учения о человеке как о существе духовном и свободном, способном возвышаться над природой и подчинять ее себе. Но эта антропология страшно усложняется раздвоением человека, его падением и греховным состоянием. Человек есть существо падшее и греховное, раздвоенное и жаждущее исцеления и спасения, и человек есть существо творческое, призванное к продолжению миротворения и получившее для этого дары свыше. Прежде чем перейти к этике по существу, присмотримся к некоторым современным антропологическим учениям, обосновывающим этику.

Неокантианская идеалистическая этика Германа Когена имеет свою антропологию. Для Когена человек есть этическая идея, и он отличает антропологическую психологию, основанную на этой идее, от натуралистической зоологической психологии, для которой человека не существует. Коген решительно восстает против пантеизма, который отождествляет человека и природу. Для идеалистической этики судьба индивидуума не существует, она целиком отнесена к мифологии, как и многое другое. Самое понятие души для Когена мифологическое. И в этом обнаруживается глубокая противоположность идеалистической этики этике христианской. Также вера в силу зла имеет мифологический характер и оказывается источником зла. Человек в сущности совпадает с нравственным. Этика у Когена носит юридический и социальный характер. "Я" предполагает другого, индивид - сочеловека. Вся этика Когена ориентирована на будущем и на деятельности.

Ни один из известных нам типов антропологических учений не может быть признан удовлетворительным и исчерпывающим. Научно наиболее сильно определение человека как создателя орудий (homo faber). Орудие, продолжающее человеческую руку, выделило человека из природы. Идеализм определяет человека как носителя разума и ценностей логических, этических и эстетических. Но в такого рода учении о человеке остается непонятным, каким же образом соединяется природный человек с разумом и идеальными ценностями. Разум и идеальные ценности оказываются в человеке началами сверхчеловеческими. Еще более несостоятелен натурализм, для которого человек есть продукт эволюции животного мира. Эволюционное учение о человеке разделяет все противоречия, все слабости и всю поверхностность эволюционного учения вообще. Верным остается то, что человеческая природа динамична и изменчива.. Но динамизм человеческой природы совсем не есть эволюция. Этот динамизм связан со свободой, а не с необходимостью. Не более состоятельно социологическое учение о человеке, хотя человек, бесспорно, есть социальное животное. Социология утверждает, что человек есть животное, подвергшееся муштровке, дисциплине и выработке со стороны общества. Все ценное в человеке не присуще ему, а получено им от общества, которое он принужден почитать как божество. Наконец, современная психопатология выступает с новым антропологическим учением, согласно которому человек есть прежде всего больное существо, в нем ослаблены инстинкты его природы, инстинкт половой и инстинкт власти, подавлены и вытеснены цивилизацией, создавшей болезненный конфликт сознания с бессознательным. В антропологии идеализма, натуралистического эволюционизма, социологизма и психопатологии схвачены отдельные существенные черты - человек есть существо, носящее в себе разум и ценности, есть существо развивающееся, есть существо социальное и существо больное от конфликта сознания и бессознательного. Но ни одно из этих направлений не схватывает существо человеческой природы, ее целостность. Только библейско-христианская антропология есть учение о целостном человеке, о его происхождении и его назначении. Но библейская антропология сама по себе недостаточна и неполна, она ветхозаветна и строится без христологии. И из нее одинаково может быть выведено и возвышение и унижение человека. В христианской мысли была разработана антропология католическая. Но она вся основана на резком различении природы и благодати, акта творения и акта сообщения ему благодати. Такого рода антропология учит о человеке как о существе природном, а не духовном и потому не раскрывает учение об образе и подобии Божьем в человеке. Унижает человека и протестантская антропология школы К. Барта. Она прежде всего настаивает на том, что человек греховен, ничтожен и бессилен и все божественное ему трансцендентно. Заслуга этой антропологии, следующей за Киркегардтом, в том, что она видит в человеке существо парадоксальное и трагическое.

В основе христианской антропологии лежат две идеи: 1) человек есть образ и подобие Бога-Творца и 2) Бог вочеловечился, Сын Божий явился нам как богочеловек. Но из этих основных христианских идей не были сделаны все антропологические выводы. Как образ и подобие Творца, человек сам есть творец и призван к творчеству, к творческому соучастию в деле Творца. Человек есть не только существо греховное и искупающее свой грех, не только существо разумное, не только существо эволюционирующее, не только существо социальное, не только существо больное от конфликта сознания с бессознательным, но человек есть прежде всего существо творческое. Человек есть посредник между Богом и самим собой. Бог всегда говорил через человека, через Моисея, через пророков, через великих мудрецов, через апостолов, учителей церкви, святых. Иного пути к Богу, как через человека, нет. Человек несет в себе божественное начало, слово Божие.Человек произошел от Бога и от праха, от Божьего творения и от небытия, от Божьей идеи и свободы. В этом сложность человеческой природы и ее полярность. Совмещение в человеке противоположных начал определяется не только грехопадением, как часто думают, но и изначальной двойственностью человеческого происхождения и человеческой природы Грехопадение есть лишь возврат от бытия к небытию, есть свободное сопротивление Божьему творению и Божьей идее о человеке. Грехопадение не может быть объяснено в категориях Творца и твари, оно невозможно как восстание твари против Творца. Тварь не может отпасть от Творца, не может найти силы для этого и не может породить самой мысли об этом. Грехопадение объяснимо лишь из третьего принципа, из свободы несотворенной, из небытия, предшествующего бытию, из той меонической бездны, которая не есть ни Творец, ни творение и которая не есть бытие, сосуществующее бытию Божьему. Это и есть последняя тайна, скрытая за бытием. Отсюда вытекают и неисчислимые последствия для этики. Отсюда объяснимы и зло и творчество нового, не бывшего. Этика творчества восходит к этой изначальной истине.

19. Культура и история (К. Ясперс). Культура - результат творческой жизнедеятельности человека. Где же развертывается человеческая активность? В истории. Именно история в течение многих столетий рассматривалась в философии как сфера, в которой раскрывает свое богатство человеческий дух. Вот почему нередко культура и история воспринимаются как тождественные понятия. На самом деле между ними обнаруживается глубокое концептуальное и содержательное различие. Противостояние истории и культуры рождает множество мировоззренческих проблем, которые изучаются в истории культуры, в философии культуры. "Культура не может быть понята, если ее рассматривать абстрактно, вне истории.

Исторический процесс ограничен началом и концом, которые, однако, не следует понимать как некую реальность:. Внутри этих рамок история делится на четыре больших периода-доистория, древние культуры, период "осевого времени" и технический век, расцвет которого относится к нашему времени.Немецкий философ определяет четыре главные проблемы истории: 1) Что было решающим для человека в доисторический период? 2) Как возникли великие культуры древности? 3) В чем сущность "осевого времени" и какова причина его появления? 4)Каковы причины развития науки и техники и наступления технического века? Рассматривая эти вопросы, Ясперс делит весь исторический процесс на доисторию и всемирную историю, к которой относит наше настоящее и будущее. Вот как характеризует Ясперс намеченные им стадии. Доис тория - время создания человека, его биологических свойств, накопления им навыков и известных духовных ценностей. Это время лежит за пределом истории, так как об истории можно говорить только с момента появления письменных источников.Человек, как подчеркивал немецкий философ, издавна создавал себе картину целого: сначала в виде мифов (в теогониях и космогониях, где человеку отведено определенное место), затем в картине божественных деяний, движущих политическими судьбами мира (видение истории пророками), затем как

данное в откровении целостное понимание истории от сотворения мира и грехопадения человека до конца мира и Страшного суда (Августин).Принципиально иным становится историческое сознание с того момента, когда оно основывается на эмпирических данных и только на них. Такая попытка проявляется уже в легендарных сказаниях о возникновении культуры из мира природы, распространившихся повсюду - от Китая до стран Запада.П очти одновременно в трех областях земного шара, отмечает Ясперс, возникают древнейшие культуры. Это, во первых, шу меро вавилонская, египетская и Эгейский мир с 4000 г.; во вторых, открытая в раскопках доарийская культура долины Инда третьего тысячелетия (связанная с Шумером); в третьих, смутно сквозящий в воспоминаниях, оставивший скудные следы, архаический мир Китая второго тысячелетия до н.э.. В противовес популярным в Европе 20-30 гг. концепциям культурных циклов, развитых Шпенглером, а затем со значительными коррективами Тойнби в своей теории, Ясперс исходит из представления о том, что человечество имеет единые истоки и единый путь развития.Ясперс относит ось мировой истории ко времени около 500 лет до н.э., к тому духовному процессу, который шел между 800 и 200 гг. до н.э. Тогда произошел самый резкий поворот в истории. В это время, по мнению Ясперса, происходит много необычайного. В Китае жили тогда Конфуций и Лао цзы, возникли все направления китайской философии, мыслили Мо цзы, Чжуан цзы, Ле цзы и бесчисленное множество других. В Индии возникли Упанишады, жил Будда. В философии - в Индии, как и в Китае - были рассмотрены все возможности философского постижения действительности, вплотьдо скептицизма, материализма, софистики и нигилизма. В Иране Заратустраучил о мире, где идет борьба со злом. В Палестине выступали пророки - Илия, Исайя, Иеремия и Второисайя. В Греции - это время Гомера, философов Парменида, Гераклита, Платона, трагиков, Фукидида и Архимеда.Новое, возникшее в эту эпоху в трех упомянутых культурах, сводится к тому, что человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Все то, что существовало до осевого времени, пусть даже оно было величественным, подобно вавилонской, египетской, индийской или китайской культурам, воспринимается как нечто дремлющее, непробудившееся.

Вначале осевое время ограничено в пространственном отношении, но исторически оно становится всеохватывающим. Народы, не воспринявшие идей осевого периода, остаются на уровне природного существования, их жизнь неисторична, подобно жизни множества людей на протяжении десятков тысяч и сотен тысяч лет. Люди вне сфер, составляющих осевое время, либо остались в стороне, либо вошли в соприкосновение с каким либо из центров духовного изучения. В последнем случае они вошли в историю. Так, в орбиту осевого времени были втянуты на Западе германские и славянские народы, на Востоке - японцы, малайцы исиамцы.По мнению Ясперса, осевое время, принятое за отправную точку, определяет вопросы и масштабы, прилагаемые ко всему предшествующему и последующему развитию. Предшествующие ему великие культуры древности теряют свою специфику. Народы, которые были их носителями, становятся для нас неразличимыми по мере того, как они примыкают к движению осевого времени. Доисторические народы остаются доисторическими вплотьдотого времени, пока они не растворяются в историческом развитии, идущем от осевого времени. В противном случае они вымирают. Осевое время ассимилирует все остальное. Если отталкиваться от него, то мировая история обретает структуру и единство, способные устоять во времени, по крайней мере, устоявшие до сего времени.Итак, в истории Ясперс выделяет четыре "среза": возникновение языков, изобретение орудий, начало использования огня; возникновение высоких культур в Египте, Месопотамии, Индии и позже в Китае в 3-5 м тыс. до н.э.; духовное основоположение человечества, происшедшее aVIll- II вв.до н.э.одновременной независимо в Китае, Индии, Персии, Палестине, Греции; подготовленное в Европе с конца средневековья рождение научно технической эры, которая духовно конституируется в XVII в., приобретает всеохватывающий характер с конца XVIII в. и получает чрезвычайно быстрое развитие в XX в.Третий "срез" представляет собой, поЯсперсу, своеобразную "ось мирового времени", этап, на котором возникает современный нам человек со своими представлениями о присущих ему возможностях и границах осознания себя как Самости; с теми представлениями об ответственности, которые существуют и в наши дни. На этом этапе происходит становление истории человечества, тогда как до "осевого времени" имели место лишь локальные истории. Ясперс высказывает предположение, что не исключено продвижение человечества к новому "осевому времени", способному породить основу подлинной человеческой истории.

20. Какие «образы человека» сложились в разных вариантах философской антропологии (Шелер, Бердяев)?

М. Шелер выдвинул пять "идеальных типов" философского самовосприятия человека, которые и составляют "пространство выбора" себя, предоставленное всей историей философии отдельному человеку. Шелер не связывает их просто с этапами философской мысли. Все они имеют право на существование и в наше время, все они находят отклик в душе человека и по сей день .Первая "идея человека", по мнению Шел ера, это идея религиозной веры как сущности человека (иудейско-христианский тип). Подлинная история человеческой души с этой точки зрения - это ее божественное происхождение, грехопадение и будущее спасение. Христианство с его учением о Богосыновстве приписывает человеку "метакосмическое" значение, приподнимая его над природой. Но прочная божественная основа человеческого бытия вступает в противоречие с земной формой человеческого существования. Отсюда - ощущение надлома, кошмар первородного греха, отягощенность человека природным, страх перед всем земным. Второй идеальный тип - тип homo sapiens, человека как носителя разума. Логос, сознание, дух возвышают человека над всем сущим уже у греков периода классики. Человек несет в себе божественное активное начало, которого нет в остальной природе. Это начало в человеке родственно Божественному Логосу, оно не меняется в зависимости от обстоятельств, эпохи. Эти учения, по мнению Шелера, могли быть как теистическими (рассматривающими Бога в качестве запредельной миру совершенной личности), так и пантеистическими, растворяющими Бога в мире. Аристотель, Платон, средневековые философы, Кант, Гегель, философа Просвещения - вот вехи движения этой идеи человека. Сплетаясь с первым, христианско-иудейским образом человека, эта идея настолько овладевает массовым сознанием, что становится сама собой разумеющейся, человек к себе начинает относиться только как к рупору разума, тождественного нравственности и красоте. Третья идея человека - это представления о человеке как о homo faber, "человеке работающем", развиваемые в рамках натурализма, позитивизма, прагматизма. Способность к мышлению не специфична для человека, считают сторонники этого представления о человеке. Между человеком и животным существуют только количественные различия. Дух - это пассивное "следствие", сопровождающее желания человека, его инстинктивные влечения. Разум выполняет лишь техническую, приспособительную функцию. Истина и ложь, добро и зло, красота и безобразие - это знаки пользы или вреда вещи, события для человека; никакого особого содержания в себе не заключают. Человек - это существо, пользующееся знаками, использующее орудия, это "мозговое существо", обладающее таким техническим, подсобным орудийным средством, как интеллект. Существует три основных системы влечений, которым соответствуют три типа человека. В основе первой системы лежит влечение к продолжению рода, в основе второй - влечение к власти, третья во главу угла ставит влечение питания. Первую систему влечений поставил в центр своей концепции З.Фрейд, вторую - Н.Маккиавелли и Ф.Ницше; третья система влечений стала исходным пунктом концепции К.Маркса.Четвертая идея человека находится в оппозиции ко всем предыдущим, поскольку они говорят о прогрессирующем homo sapiens, homo faber, или о падшем, но чающем обрести спасение "Адаме" христианства, или о существе вожделеющем, но возрастающем до духовности. Четвертая идея человека предвидит неизбежную деградацию человека и усматривает в ней его сущность. Сторонники этой "идеи человека" (А.Шопенгауэр, Ф.Ницше, Т.Лессинг, Ф.Теннис, О. Шпенглер, Э.Гартман, частично А.Бергсон и некоторые психоаналитики) резко разделяют культуру, разум, мир знаков (суррогаты жизни) и самое жизнь, чувства, влечения. Человек деградирует от "естественной" жизни, которой соответствуют символ, традиция, политеизм, магия, - к "разумной" организации жизни, которой соответствуют позитивная наука, монотеизм, государство, право. Естественное заменяется искусственным, организм - бездушным механизмом.

Пятый "идеальный тип" человека Шелер сложно назвал "постулаторным атеизмом серьезности и ответственности". Это взгляд на человека как на свободное, нравственное существо - "личность". Такое существо может возникнуть только как не запланированное заранее, то есть случайно, без помощи всемогущего существа - Бога. Именно абсурдность, "молчание" мира есть предпосылка человеческой свободы; мир не должен быть родствен, "единосущен" человеку.Свобода человека не должна ни на что опираться - ни на коллективное единство, ни на Бога, ни на "прогресс".. БЕРДЯЕВ Выработка аристократического типа, т. е. человека, не допускающего себя до смешения с безликой мировой средой, внутренне независимого и свободного, восходящего к более высокому качественному содержанию жизни и нисходящего к миру униженному, страдающему и лишенному возможности возвышения. Главная черта подлинного аристократизма есть не превозношение, а жертвенность и великодушие от внутреннего богатства, нисхождение, неспособность к ressentiment. Историческая родовая аристократия находится в рабстве у прошлого, у предков, у традиции и обычаев, она церемониальна, связана, лишена свободы оценок и свободы движений. Личный же аристократизм есть как раз свобода оценок и движений, несвязанность, независимость от социальной среды. С этим связан двойственный образ аристократии. Личный аристократизм, т. е. качественные достижения личности, социализируется и переносится на социальные группы. Аристократизм социальной группы может образовываться по разным признакам. Это может быть каста жрецов, иерархия князей церкви. Аристократическая формация личности более всего противоположна типу parvenu. Буржуа по своему происхождению parvenu, хотя среди людей, вышедших из буржуазных классов, могут быть совсем не parvenu по своему типу, а люди очень благородные. Тип аристократа всегда нисходит, тип parvenu всегда пробирается вверх. Чувство вины и чувство жалости — аристократические чувства. Чувство обиды и чувство зависти — плебейские чувства. Слово «плебейский» я употребляю здесь в психологическом смысле. Весь смысл существования аристократического духовного типа — в существовании типа людей, которые не склонны испытывать состояние обиды и зависти, ressentiment и которым более свойственно испытывать состояние вины и жалости, сострадания. Но социализация аристократического душевного типа, т. е. образование аристократической касты, всегда ведет к тому, что вместо подлинно аристократических душевных свойств являются свойства совсем иные — гордость, превозношение, презрение к низшим, защита своих привилегий. Средний человек всех социальных классов и группировок всегда имеет не очень высокие личные качества, он детерминирован социальной средой, находится во власти социальной обыденности. Каста всегда есть порабощение человека, обезличивание, каста аристократическая, как и каста буржуазная и пролетарская. Пролетариат тоже может стать кастой, лжеаристократией, и тогда в нем проявляются отрицательные свойства аристократической касты: самопревозношение, отрицание человеческого достоинства у людей других классов. Хороших классов не бывает, бывают лишь хорошие люди, и они хороши в меру преодоления в себе духа класса, духа касты, в меру раскрытия личности. Класс, каста есть порабощение человека. Подлинный аристократизм есть видение образа личности, а не образа социальной группы, класса, касты.