Декларация независимости США. 1776. 1 страница

04 июля //00:00

Декларация Независимости, основополагающий документ американской революции, принятый Континентальным конгрессом 4 июля 1776 года и провозгласивший отделение от Великобритании ее 13 североамериканских колоний. Неизбежность разрыва с метрополией, особенно возросшая после начала в апреле 1775 года военных действий, осознавалась все большим числом американцев. 7 июня 1776 года Р. Г. Ли на заседании конгресса внес поддержанную Дж. Адамсом резолюцию, утверждавшую: «что эти Соединенные Колонии являются и по праву должны быть свободными и независимыми Штатами; что они полностью освобождаются от верности британской короне; что всякая политическая связь между ними и государством Великобритания является и должна быть полностью расторгнута». После дебатов, прошедших 7 - 10 июня, голосование резолюции было отложено до 1 июля, а 11 июня для подготовки Декларации в поддержку этой резолюции избран комитет в составе Т. Джефферсона, Дж. Адамса, Б. Франклина, Р. Шермана и Р. Р. Ливингстона. Комитет поручил составить проект Декларации Джефферсону, который 17 дней (с 11 по 28 июня) работал над ее текстом, не прибегая к помощи научных трактатов, памфлетов или коллег по комитету. Декларация, как вспоминал позднее ее автор, была призвана «служить выражением американских устремлений и придать ему должный тон и дух».

Проект Джефферсона с незначительными редакционными поправками Дж. Адамса и Б. Франклина 28 июня был предоставлен конгрессу. Обсуждение резолюции Р. Г. Ли возобновилось 1 июля и завершилось ее единодушным утверждением на следующий день. Затем началось обсуждение проекта Декларации, в ходе которого в него были внесены изменения, в частности изъят раздел, осуждавший рабство и работорговлю. Вечером 4 июля Декларация была единогласно одобрена и удостоверена подписями президента конгресса Дж. Хэнкока и секретаря Ч. Томсона. Делегация Нью-Йорка в голосованиях 2 и 4 июля не участвовала из-за отсутствия у нее необходимых полномочий и присоединилась к общему мнению только 15 июля.

Декларация независимости не только объясняла причины, побудившие американцев к отделению от метрополии. Это был первый в истории документ, провозгласивший принцип суверенитета как основы государственного устройства. Ее чеканные формулировки утверждали за народом право на восстание и свержение деспотического правительства, провозглашали основные идеи демократии - равенство людей, их «неотъемлемые права, среди которых право на жизнь, свободу и на стремление к счастью». Декларация стала не только «свидетельством о рождении» нового государства, но и признанным памятником американской литературы: Джефферсону удалось выразить известные принципы и идеи великолепным языком, в краткой и доступной форме.

Церемония подписания воспроизведенной на пергаменте Декларации состоялась 2 августа 1776 года, когда вслед за Дж. Хэнкоком поставили свои подписи еще 55 человек. Дж. Дикинсон, Дж. Джей и Р. Р. Ливингстон отказались подписать Декларацию. Вместе с тем свои подписи поставили К. Брактон и Э. Ратледж, выступавшие ранее против нее, и Р. Моррис, считавший ее преждевременной. Ряд подписей (Т. Маккин, М. Торнтон) появились значительно позже 2 августа. Имена всех 56 человек, подписавших Декларацию вошли в историю США, им посвящена обширная литература и мемориал в Вашингтоне. На известной картине Дж. Трамбла «Подписание Декларации независимости», висящей в Ротонде Капитолия, 36 из 48 изображенных персонажей написаны при их жизни.

Оригинал Декларации, хранившийся в Библиотеке конгресса, в декабре 1952 году был перевезен в здание Национального архива США на Конститьюшн-авеню в Вашингтоне и наряду с подлинниками Конституции США и Билля о правах представлен для обозрения в выставочном зале.

День принятия Декларации 4 июля - стал национальным праздником США - Днем независимости, ежегодно торжественно отмечаемым всей страной.

Текст декларации независимости США

Когда ход событий приводит к тому, что один из народов вынужден расторгнуть политические узы, связывающие его с другим народом, и занять самостоятельное и равное место среди держав мира, на которое он имеет право по законам природы и ее Творца, уважительное отношение к мнению человечества требует от него разъяснения причин, побудивших его к такому отделению.

Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых. В случае, если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье. Разумеется, благоразумие требует, чтобы правительства, установленные с давних пор, не менялись бы под влиянием несущественных и быстротечных обстоятельств; соответственно, весь опыт прошлого подтверждает, что люди склонны скорее сносить пороки до тех пор, пока их можно терпеть, нежели использовать свое право упразднять правительственные формы, ставшие для них привычными. Но когда длинный ряд злоупотреблений и насилий, неизменно подчиненных одной и той же цели, свидетельствует о коварном замысле вынудить народ смириться с неограниченным деспотизмом, свержение такого правительства и создание новых гарантий безопасности на будущее становится правом и обязанностью народа. Эти колонии длительное время проявляли терпение, и только необходимость вынуждает их изменить прежнюю систему своего правительства. История правления ныне царствующего короля Великобритании - это набор бесчисленных несправедливостей и насилий, непосредственной целью которых является установление неограниченного деспотизма. Для подтверждения сказанного выше представляем на беспристрастный суд всего человечества следующие факты.

* Он отказывался давать свое согласие на принятие законов, в высшей степени полезных и необходимых для общего блага.

* Он запрещал своим губернаторам проводить неотложные и чрезвычайно важные законы, если только их действие не откладывалось до получения королевского согласия, но когда они таким способом приостанавливались, он демонстративно оставлял их без всякого внимания.

* Он разрешил проводить другие законы, важные для жизни населения обширных округов, только при условии, что оно откажется от права на представительство в легислатуре, то есть от права, бесценного для него и опасного только для тиранов.

* Он созывал законодательные органы в непривычных и в неудобных местах, находящихся на большом удалении от места хранения их официальных документов, с единственной целью измором заставить их согласиться с предлагаемой им политикой.

* Он неоднократно распускал палаты представителей, мужественно и твердо противостоявшие его посягательствам на права народа.

* Он в течение длительного срока после такого роспуска отказывал в выборах других депутатов, в результате чего законодательные полномочия, которые по своей сути неуничтожаемы, возвращались для их осуществления народу в целом; штат тем временем подвергался всем опасностям, проистекавшим как от внешнего вторжения, так и от внутренних беспорядков.

* Он пытался помешать заселению этих штатов, игнорируя по этой причине законы о натурализации иностранцев, отказывая в принятии других законов, направленных на поощрение иммиграции, а также затрудняя выделение новых земельных участков.

* Он создавал препятствия для осуществления правосудия, отказываясь давать согласие на принятие законов об организации судебной власти.

* Он поставил судей в исключительную зависимость от своей воли путем определения сроков их пребывания в должности, а также размера и выплат им жалования.

* Он создавал множество новых должностей и присылал к нам сонмища чиновников, чтобы притеснять народ и лишать его средств к существованию.

* Он в мирное время содержал у нас постоянную армию без согласия наших легислатур.

* Он стремился превратить военную власть в независимую и более высокую по отношению к гражданской власти.

* Он объединялся с другими лицами, чтобы подчинить нас юрисдикции, чуждой нашей конституции и не признаваемой нашими законами, утверждал их акты, претендовавшие стать законодательством и служившие:

- для расквартирования у нас крупных соединений вооруженных сил;

- для освобождения посредством судебных процессов, являющихся таковыми только по видимости, от наказаний военных, совершивших убийства жителей этих штатов;

- для прекращения нашей торговли со всеми частями света;

- для обложения нас налогами без нашего согласия;

- для лишения нас по многим судебным делам возможности пользоваться преимуществами суда присяжных;

- для отправки жителей колоний за моря с целью предания их там суду за приписываемые им преступления;

- для отмены свободной системы английских законов в соседней провинции путем установления в ней деспотического правления и расширения ее границ таким образом, чтобы она служила одновременно примером и готовым инструментом для введения такого же абсолютистского правления в наших колониях;

- для отзыва предоставленных нам хартий, отмены наших наиболее полезных законов и коренного изменения форм нашего правительства;

- для приостановления деятельности наших легислатур и присвоения себе полномочий законодательствовать вместо нас в самых различных случаях.

* Он отказался от управления колониями, объявив о лишении нас его защиты и начав против нас войну.

* Он грабил нас на море, опустошал наши берега, сжигал наши города и лишал наших людей жизни.

* Он в настоящий момент посылает к нам большую армию иностранных наемников с тем, чтобы окончательно посеять у нас смерть, разорение и установить тиранию, которые уже нашли свое выражение в фактах жестокости и вероломства, какие едва ли имели место даже в самые варварские времена, и абсолютно недостойны для главы цивилизованной нации.

* Он принуждал наших сограждан, взятых в плен в открытом море, воевать против своей страны, убивать своих друзей и братьев либо самим погибать от их рук.

* Он подстрекал нас к внутренним мятежам и пытался натравливать на жителей наших пограничных земель безжалостных дикарей-индейцев, чьи признанные правила ведения войны сводятся к уничтожению людей, независимо от возраста, пола и семейного положения.

В ответ на эти притеснения мы каждый раз подавали петиции, составленные в самом сдержанном тоне, с просьбой о восстановлении наших прав: в ответ на наши повторные петиции следовали лишь новые несправедливости. Государь, характеру которого присущи все черты, свойственные тирану, не может быть правителем свободного народа.

В равной степени не оставляли мы без внимания и наших британских братьев. Время от времени мы предостерегали их от попыток парламента незаконным образом подчинить нас своей юрисдикции. Мы напоминали им о причинах, в силу которых мы эмигрировали и поселились здесь. Мы взывали к их прирожденному чувству справедливости и великодушию и заклинали их, ради наших общих кровных уз, осудить эти притеснения, которые с неизбежностью должны были привести к разрыву наших связей и общения. Они также оставались глухими к голосу справедливости и общей крови. Поэтому мы вынуждены признать неотвратимость нашего разделения и рассматривать их, как мы рассматриваем и остальную часть человечества, в качестве врагов во время войны, друзей в мирное время.

Поэтому мы, представители соединенных Штатов Америки, собравшись на общий Конгресс, призывая Всевышнего подтвердить честность наших намерений, от имени и по уполномочию доброго народа этих колоний, торжественно записываем и заявляем, что эти соединенные колонии являются и по праву должны быть свободными и независимыми штатами, что они освобождаются от всякой зависимости по отношению к британской короне и что все политические связи между ними и Британским государством должны быть полностью разорваны, что в качестве свободных и независимых штатов они полномочны объявлять войну, заключать мирные договоры, вступать в союзы, вести торговлю, совершать любые другие действия и все то, на что имеет право независимое государство. И с твердой уверенностью в покровительстве Божественного Провидения мы клянемся друг другу поддерживать настоящую Декларацию своей жизнью, своим состоянием и своей незапятнанной честью.

Оригинал

43- В 528 г., на второй год его правления, началось осуществление грандиозной кодификации права. Монархическая форма правления и деспотический нрав нового императора послужили причинами того, что вся законодательная реформа была приписана одному Юстиниану и созданный в ее результате Свод гражданского права получил его имя.

Безграничное честолюбие Юстиниана толкало его не только на внешние завоевания и восстановление Римской империи, но и на внутренние реформы, возрождавшие славу римской юриспруденции. Подражая своим предшественникам на троне цезарей, Юстиниан мечтал быть и императором-воителем, воскресившим славу военных побед Рима, и императором-законодателем, поднявшим до невиданных высот науку права. Таковы были мечты деспотического правителя. В действительности, однако, сам Юстиниан никогда не участвовал ни в одном сражении и все завоевания осуществлял чужими руками. Точно так же он лично не участвовал в законодательной реформе и предоставил это делать другим.

Тем не менее его роль в создании нового Свода гражданского права была весьма значительной³. Ему принадлежали не только основной замысел всего предприятия и инициатива его выполнения, но и постоянная помощь и наблюдение за проведением реформы. Он не жалел ни энергии, ни денег, ни времени на создание нового свода законов и постоянно торопил исполнителей. Он трезво оценил обстановку в стране и понял неотложную необходимость систематизации и кодификации права. Кроме того, он сумел найти себе способных сотрудников, на знания и опыт которых опирался, осуществляя задуманное дело.

Душой всей законодательной реформы Юстиниана был ее талантливый руководитель и знающий исполнитель — квестор Трибониан. Императору посчастливилось найти в нем такого энергичного и образованного человека, который мог бы претворить в жизнь его замысел. Трибониан был известным юристом, обладавшим широкими юридическими познаниями, соединенными с практическим опытом а величайшим трудолюбием. В императорских конституциях Трибониан именовался человеком, «украшенным красноречием и юридической мудростью». Действительно, у Трибониана нельзя отнять его огромной эрудиции, блестящего знания юриспруденции, таланта организатора. В то же время ученый юрист уживался в Трибониане с льстивым царедворцем, карьеристом и беззастенчивым, жадным чиновником, который «продавал за деньги и приговор, и закон». Тем не менее все дело кодификации римского права практически вел именно он, и благодаря его энергии и настойчивости реформа была завершена в предельно короткий срок.

Она началась с составления Кодекса Юстиниана. 13 февраля 528 г. по приказанию императора была создана комиссия из 10 опытных государственных деятелей, занимавших высшие административные посты, знающих юристов и профессоров права. Возглавил эту комиссию экс-квестор священного дворца — патрикий Иоанн. По характеристике Юстиниана, в комиссию вошли «люди науки, неутомимого трудолюбия и похвального усердия к общественному делу». Среди них особенно выделялись своими знаниями Трибониан и профессор права Феофил. Правительством была поставлена перед комиссией десяти задача отобрать из огромной массы императорских конституций наиболее важные, имеющие практическое применение и отбросить все устаревшее, фактически потерявшее значение. Необходимо было также систематизировать и классифицировать все отобранные императорские постановления.

Комиссия начала работу с пересмотра ранее созданных кодексов — Грегориева, Гермогенианова и Феодосиева⁴, из которых отобрала самое ценное, в первую очередь — конституции, соответствующие реальным потребностям и важные для юридической практики. Возможно, были использованы и специальные юридические работы Бейрутской школы права. Кроме того, были собраны и систематизированы законы императоров, не вошедшие в предшествующие кодексы. В процессе работы комиссия юристов, получившая широкие полномочия, вносила изменения в законы, отбрасывала устаревшие постановления, исключала отмирающие или уже исчезнувшие институты, стремилась устранить противоречия и повторения.

Церковь св. Ирины в Константинополе. Вид с крыши св. Софии.

Дело было завершено в поразительно короткий срок — уже 7 апреля 529 г., спустя немногим более года после начала кодификации, первая редакция Кодекса Юстиниана была закончена, а 16 апреля она получила силу закона. Однако спешка не могла не сказаться на качестве работы, и очень скоро потребовалось издание новой, второй редакции Кодекса. Эта работа была опубликована 16 ноября 534 г., а 29 декабря того же года второе издание Кодекса приобрело законную силу. Кодекс Юстиниана сохранился до наших дней во второй редакции и именно в этом виде уже впоследствии стал всемирно известным.

Одновременно с подготовкой Кодекса началась работа по созданию сборника важнейших правовых положений, заимствованных из различных трудов римских юристов; по замыслу составителей, он должен был охватить самый широкий круг правовых вопросов и поэтому получил название «Дигесты», что по-латыни означает «собранное», «приведенное в систему». Одновременно ему было дано и равнозначное греческое название — «Пандекты» (по-гречески — «содержащие в себе все»).

Особой конституцией Юстиниана от 15 декабря 530 г. комиссии из 16 юристов предписывалось приступить к составлению Дигест⁵. Комиссию возглавлял Трибониан, оправдавший надежды императора. В состав комиссии, кроме Трибониана, входили четыре профессора права — Феофил и Грациан из Константинополя, Дорофей и Анатолий из Бейрута, один крупный государственный чиновник по имени Константин и 11 адвокатов, причастных к высшей администрации империи. Позднее составителей Дигест стали называть компиляторами, поскольку их труд сводился главным образом к компилированию произведений римских юристов. Комиссии Трибониана предстояло выполнить чрезвычайно сложную, двойную задачу. Прежде всего необходимо было собрать и систематизировать огромное правовое наследие римских юристов, пришедшее к VI в. в хаотическое состояние. Тем самым осуществлялась консервативная идея — сохранения в их незыблемости правовых ценностей, созданных почитаемыми юристами Рима. По мнению Юстиниана, «не зная древних законов, нельзя понять современное право». Одновременно требовалось решить другую, чисто практическую и в известной степени противоречащую первой задачу: отобрать из классических произведений юристов именно то, что могло бы стать действующим правом в конкретных общественных условиях VI в. Для этого надо было устранить отжившие правовые нормы и привести все установления в соответствие с требованиями жизни. Для осуществления этих задач комиссия юристов должна была разобрать и систематизировать около 2-х тысяч книг, или 3 миллиона строк. Император ясно понимал трудность задуманной кодификации: он писал, что о таком деле никто ранее и не мечтал и что в нем, «как в глубоком море», могли потонуть самые ученые и искусные люди. Первоначально предполагалось, что на составление Дигест потребуется 10 лет, но уже через три года Дигесты были закончены и 16 декабря 533 г. утверждены Юстинианом. Отныне они стали действующим законом во всей империи.

Выполнение столь трудного дела в такой короткий срок оказалось возможным, видимо, потому, что организация работы была хорошо продумана и в помощь знающим юристам из комиссии 16 был привлечен многочисленный штат секретарей, тоже сведущих в юриспруденции. По всей вероятности, комиссия разделилась на три секции, каждая из которых занялась компилированием определенной группы источников. После того, как юристы каждой секции собрали и классифицировали материал источников, вся комиссия пересмотрела и отредактировала текст Дигест в целом (для устранения повторений и противоречий).

Дигесты разделяются на 7 частей и 50 книг. Каждая книга в свою очередь распадается на титулы и фрагменты; всего в Дигестах содержится около 429—433 титулов и около 9200 фрагментов. В Дигестах собраны и систематизированы извлечения из юридических сочинений 39 знаменитых римских юристов I в. до н. э. — VI в. н. э. Древнейшими произведениями, включенными в Дигесты, являются фрагменты из сочинений юристов республиканского времени — Квинта Муция Сцеволы, Эллия Галла, Алфена Вара (I в. до н. э.). Подавляющее большинство трудов, составивших основу Дигест, принадлежит юристам эпохи Принципата и Империи. Особенно широко компиляторы черпали из сочинений пяти наиболее почитавшихся юристов — Папиниана, Павла, Ульпиана, Гая и Модестина. На долю такого корифея римской юриспруденции, как Ульпиан, приходится около 1/3 текста Дигест, а на долю Павла — 1/6.

В Дигестах, общий объем которых составлял около 150 тысяч строк, давалась в кратком изложении квинтэссенция римской науки о праве. Юстиниан высокопарно заявил, что созданием Дигест был выстроен священный храм римской юстиции. Конечно, Дигесты имели немало недостатков и были далеки от совершенства. Несмотря на хвастливые заявления Юстиниана, будто в Дигестах нет противоречий, мы встречаем в них и противоречия и прямые ошибки. Пробелы, сокращения, упущения и ошибки возникли вследствие поспешности составления Дигест, но объясняются не только ею. Они показывают стремление компиляторов приспособить древнее право к потребностям своего времени, что иногда делалось недостаточно продуманно, а порою неуклюже и вело к ошибкам и противоречиям. Однако это отнюдь не может снизить чрезвычайно большой ценности Дигест.

Реформа права, проведенная Юстинианом, не ограничивалась созданием Кодекса и Дигест. Назревала реформа юридического образования⁶, и для улучшения преподавания юриспруденции необходимо было прежде всего написать элементарное руководство по изучению права. Этот труд был назван «Институции», поскольку таким названием в римской литературе давно уже обозначали подобные «наставления». Институции, cогласно замыслу византийского правительства, должны были в доступной форме осветить современное состояние права, отбросить все устаревшее, положив в основу реформированное Юстинианом законодательство. По словам самого Юстиниана, необходимость эта возникла потому, что не все могли «снести бремя такой мудрости», как Кодекс и Дигесты. Новый труд был задуман в качестве руководства для юношества, «для тех еще мало опытных людей, которые стоят в преддверии храма юриспруденции, желая проникнуть в его святилище».

На этот раз дело было поручено узкому кругу лиц: Трибониану и двум профессорам права — Феофилу и Дорофею. Но работа была выполнена преимущественно последними, а Трибониан, занятый составлением Дигест, оставил за собой лишь общее наблюдение за написанием Институций. Видимо, указанными обстоятельствами можно объяснить, что это краткое руководство составлялось почти столько же времени, сколько такой грандиозный труд, как Дигесты. К созданию Институций было приступлено в 530 г., а 21 ноября 533 г. они были завершены.

Институции, подобно Дигестам, были компиляцией классического права, правда, уже с учетом тех изменений, которые были внесены в Дигесты и Кодекс. Основное содержание Институций Юстиниана заимствовано из Институций Гая. Кроме того, составители использовали Институции Марциана, Флорентина, Ульпиана, а возможно, и Павла. В Институциях заметно также влияние Юстинианова законодательства — Дигест и Кодекса. Некоторые эксцерпты из древних авторов заимствованы через посредство Дигест. В угоду Юстиниану составители руководства придали своей компиляции форму лекций, читаемых императором студентам, которые жаждут узнать законы. Институции Юстиниана, но образцу Институций Гая, были разделены на 4 книги.

До нас не дошло подлинной рукописи Институций времени их составления. Однако сохранилось значительное число более поздних рукописей (начиная с IX в.), что лишний раз свидетельствует о большой популярности Институций, имевших огромное распространение в странах Западной Европы⁷. Институции широко использовались не только для учебных целей в школах права Византийской империи, но и получили практическое применение при разборе отдельных судебных дел. Они приобрели силу императорского закона в соответствии с предписанием Юстиниана от 30 декабря 533 г. Оценивая труд своих юристов, Юстиниан, как всегда хвастливо, заявляет, что Институции собрали «мутные воды древних источников в прозрачное озеро».

Создатели Свода гражданского права, и прежде всего сам Юстиниан, настолько верили в непогрешимость собственного творения, что категорически запретили не только как-либо его изменять, но даже комментировать. Лишь император, которому одному было предоставлено право устанавливать и толковать закон, пользовался прерогативой устранять обнаруженные в новом законодательстве противоречия или объяснять спорные и неясные места.

Публикацией Дигест, Институций и второго издания Кодекса работа по кодификации права, предпринятая при Юстиниане, была закончена. Вместе с тем было очевидно, что жизненные нужды прежде всего и судебная практика неизбежно потребуют дальнейшего развития и совершенствования законодательства. И действительно, после издания первых трех частей Свода гражданского права законодательная деятельность Юстиниана продолжалась весьма активно. Законы Юстиниана, изданные между 534/35—565 гг., получили впоследствии название Новелл.

В большинстве своем они являлись законодательными предписаниями, вводившими какие-либо новые нормы права или отменявшими старые. Лишь часть их представляет собой истолкования императором уже существующих законов. При жизни Юстиниана Новеллы публиковались отдельными законами и не были соединены в особый сборник. Это было сделано уже позднее. До наших дней дошло три сборника Новелл, но все они не носили официальный характер.

Законодательные реформы Юстиниана как бы подвели итоги процесса развития как правовой доктрины, так и действующего права империи.

В законодательстве Юстиниана нашла свое завершение эволюция теории нрава. Римская юриспруденция выработала такие теоретические понятия, как право, закон, обычай, разработала концепцию гражданского и публичного права, отражавшую взаимоотношения прав индивида и общества, обогатила науку созданием многих юридических презумпций и норм. Эволюция правовой доктрины, происходившая в зависимости от изменения общественных отношений в империи, в законодательстве Юстиниана проявилась прежде всего в выработке понятия универсального права, распространяемого на все человечество. Юридическая теория освобождалась от узких рамок учения об особом праве одного, господствующего, народа. Ранее существовавшее разделение права на различные системы (цивильное, преторское, право народов), соответствовавшие делению населения империи на римских граждан и неримлян, теперь было уничтожено. В законодательстве Юстиниана все правовые системы сливаются в единую, универсальную систему, созданную для всего свободного населения империи. Эта реформа имела огромное прогрессивное значение и в политическом и в юридическом аспекте.

Со времени создания Восточной Римской империи и перенесения центра государства в Константинополь как в юридической теории, так и в самом действующем праве все больше сказывается влияние греческих и восточных философских учений, обычаев, правовых норм и юридических воззрений. В Юстиниановом своде этот процесс прослеживается вполне отчетливо. В законодательство Юстиниана проникают некоторые философско-правовые идеи, рожденные главным образом под воздействием греческой философии. Важнейшим среди них было учение о естественном праве (jus naturale), основанное на представлении о том, что весь мир является эманацией естественного разума (ratio naturalis), который устанавливает жизненный порядок, являющийся вечным, разумным и безусловным. Установления естественного права, прогрессивные для своего времени, покоились на абстрактных законах нравственности и морали⁸. Естественное право выдвинуло доктрину о том, что «по праву природы все люди являются равными». Декларировались и такие принципы римского классического права, как равенство всех граждан перед законом (aequitas) и человечность (humanitas), требовавшая от законодателя уважения к личности, устранения правовых норм, унижающих человека. Однако все эти принципы находились в вопиющем противоречии с жизнью (сохранение рабства); в самом действующем законодательстве (особенно уголовном) ясно выступало социальное неравенство, права свободных знатных лиц (honestiores) противопоставлялись правам низших слоев населения (humiliores).

Эти правовые доктрины находились в не меньшем противоречии и с духом автократизма, неограниченности власти императора, пронизывавшим все Юстинианово законодательство. Именно в нем нашло окончательное оформление учение о божественности и полной непогрешимости власти автократора на земле. Император считался «живым законом», совершенным воплощением неограниченной власти. Тем самым философско-политические идеи волюнтаризма, полной зависимости закона от воли императора были доведены до своих крайних пределов. Как же можно было согласовать такого рода концепции с принципами естественного права, всеобщего равенства перед законом и гуманности? Юридическая теория, создав учение о добром и мудром императоре, вдохновляемом в своей законодательной деятельности свыше, пыталась примирить эти непримиримые положения. Но действительность на каждом шагу опровергала теоретические выкладки юристов.