Индия и японская угроза

Тем временем война приближалась к Индии. Начались японские бомбардировки Калькутты, Мадраса, Висакхапатнама, Какинады. Около 300 тыс. человек покинули Мадрас. Японская военная угроза стала реальной.

К концу апреля 1942 г. руководство Конгресса более точно определило свою позицию по отношению к войне: «Мы не подчинимся ни британским империалистам, ни японским агрессорам», – заявил Неру. «Возможно, что мы окажемся перед лицом катастрофы, но сохраним самоуважение и честь. И из этой катастрофы поднимется свободная и независимая Индия». Неру говорил о своей поддержке Объединенных Наций (так назывались государства, входившие во время войны в антигитлеровскую коалицию), о готовности индийцев защищать страну от японцев с оружием в руках в союзе с Великобританией, США и Китаем. При этом он неизменно подтверждал свою оппозицию британскому правлению в Индии.

В апреле 1942 г. в Индию прибыли американские войска. Отношение индийцев к участию США в обороне Индии было неоднозначным, а скорее негативным. В этой связи Ганди писал: «Мы знаем, что означает американская помощь. В конечном итоге она означает усиление американского влияния, если не американское правление, в дополнение к британскому правлению. Это огромная цена за возможный успех союзных сил»[557].

В июне 1942 г. американский корреспондент Луис Фишер посетил Ганди в его ашраме в Севаграме. Он задал вопрос Ганди о сотрудничестве между Индией и союзниками. Его ответ был опубликован в газете «Хариджан» 14 июня 1942 г. Ганди утверждал: «Америка – союзник Англии, которая держит нас в рабстве. Я совершенно не уверен, что демократии (Англия и США) создадут более справедливый мир после того, как победят фашистов. Они сами могут стать такими же фашистскими». Далее он пояснил свою мысль: «Я не вижу никакой разницы между фашистскими или нацистскими державами и союзниками. Все они эксплуататоры, все прибегают к жестокости, чтобы достичь своей цели. Америка и Британия великие государства, но их величие будет повержено в прах перед судом безмолвных народов Африки и Азии. Именно Америка и Британия одни в состоянии исправить зло. У них нет права говорить о свободе человека и тому подобном, пока они не смоют грязь со своих рук»[558].

29 апреля 1942 г. в Аллахабаде на сессии Всеиндийского комитета Конгресса президент партии Абул Калам Азад подтвердил незыблемость решения о полной независимости: «Только свободная Индия может защитить себя». Вместе с тем он выступил против тех, кто думал «поменять хозяев Индии», то есть англичан, на японцев. Среди участников заседания разгорелась острая дискуссия как по оценке сложившейся ситуации, так и о будущих действиях партии. 1 мая 1942 г. была принята резолюция, которая призывала к полному ненасильственному несотрудничеству с японцами в случае их нападения на Индию.

В течение мая 1942 г. Ганди настойчиво призывал англичан уйти из Индии. Наиболее полно его идеи по этому вопросу, а также об отношении к японцам были сформулированы в беседе с бомбейскими и гуджаратскими конгрессистами 15 мая 1942 г. Он заявил: «Я говорю им – уходите. Почему я делаю это? Потому что в любом случае они должны уйти. Они терпят поражение, начиная с Сингапура, затем в Бирме, а теперь уже у ворот Индии. Если они будут продолжать оставаться здесь, это будет означать страдание для Индии. Да, я прошу их уйти. А если они не сделают этого? Тогда я должен подумать, что делать. Если они не послушаются моего совета, я буду вынужден заставить их уйти при помощи несотрудничества или гражданского неповиновения. А, может быть, при помощи того и другого». При этом Ганди заявил, что он не выступает на стороне японцев, поскольку «Япония для меня является агрессором», а англичане – «непосредственными агрессорами, они нисколько не лучше японцев»[559].

На вопрос: не будет ли массовое гражданское неповиновение прямой помощью японцам, Ганди ответил: «Нет. Мы выгоняем британцев, но не приглашаем японцев. Прежде всего, я не согласен с теми, кто считает их освободителями. Фактически, я считаю, что мы должны выступить против Субхас Боса… Если он имеет в виду установить правительство Индии под властью японцев, мы будем противодействовать этому…мы выступим только против британцев. Японцы могут рассчитывать на то, что мы подпишем с ними пакт о нейтралитете. А почему бы и нет? Почему они должны вторгаться к нам? А если они это сделают, мы будем сопротивляться»[560].

Поясняя свою позицию по отношению к тем индийцам, в том числе коммунистам, которые полагали, что Индия должна быть на стороне международных сил, борющихся за свободу таких стран, как Китай, ведущий борьбу с Японией, Ганди сказал: «О какой Индии идет речь? Индия как таковая не существует. Она в кармане у Британии. Как может такая Индия оказывать помощь и почему? Британцы ничего нам не дали, в то время как требуют от нас всего. А что, разве мы им не помогаем… Каждый месяц 50 тысяч индийцев отправляются в армию… Кроме того, Британия получает финансовую помощь от Индии»[561].

В конце мая 1942 г. британское правительство стало получать информацию от секретных служб о том, что Ганди готовит массовое движение в форме гражданского неповиновения британским властям в районах, непосредственно подверженных японской угрозе. На митинге в Лахоре 22 мая 1942 г. Неру заявил, что Индию ожидают большие изменения, что в течение нескольких последующих месяцев мировая история будет написана в двух странах – Индии и России. Что касается Конгресса, то он не может пойти на компромисс с британским правительством. «Формирование правительства, подчиненного британской власти, означало бы согласие с британским правлением, с чем я ни на минуту не готов согласиться». Относительно других партий, в частности Мусульманской лиги и Хинду махасабхи, он говорил, что «если они готовы работать вместе с Конгрессом, чтобы сначала освободить Индию, решение религиозно-общинной проблемы будет, несомненно, более легким»[562].

В этой связи интересно наблюдение Неру, который писал, что индийцы не питали симпатии к Японии, но получали удовлетворение, наблюдая крушение старых европейских колониальных держав под натиском вооруженной мощи азиатской державы. Прояпонские настроения, отмечал Неру, «практически отсутствовали, ибо никто не желал менять хозяев, прокитайские же настроения были сильны и широко распространены». Однако была небольшая группа людей, позиция которых была косвенно прояпонской – в том смысле, что они рассчитывали воспользоваться японским вторжением в интересах освобождения Индии …Большинство было, конечно, попросту пассивным, молча выжидая дальнейшего развития событий[563].

В Индии довольно широко было распространено мнение, что в случае оккупации японцами некоторых восточных районов страны произойдет развал английской администрации в других районах. В результате возникнет хаос. Примером служили Малайя и особенно Бирма, где под натиском японских войск британская власть перестала существовать. Однако с учетом того, что Индия – обширная страна, едва ли кто-либо мог ожидать, чтобы японцы могли захватить сколько-нибудь значительную ее часть. Перед глазами был пример Китая, в котором они не смогли или не планировали захватить все китайские территории. Возникал вопрос, что следует предпринять Индии в том случае, если часть страны будет оккупирована, как действовать в ней? И что делать, если британская администрация в остальной Индии перестанет существовать? В любом случае Конгресс настаивал «на необходимости любой ценой сопротивляться захватчику»[564].

В это же время в Великобритании серьезно задумывались над тем, как защитить Индию, а тем самым и саму метрополию от нашествия держав оси. 22 апреля 1942 г. Черчилль писал Рузвельту: «Я считаю, что до соединения японцев и немцев [в Индии] – еще очень и очень далеко, но понимаю, что не следует упускать из виду и отдаленную возможность». А позже, по другому случаю, он подчеркивал: «Нашим первым обязательством перед империей была защита Индии от японского вторжения, которое ей, по-видимому, угрожало… допустить, чтобы немцы и японцы подали друг другу руку в Индии или на Северном Востоке, было бы неизмеримой катастрофой для дела союзников. По значению я признавал ее почти равносильной отступлению Советской России за Урал или даже заключению ею сепаратного мира с Германией. В то время я не считал вероятным ни то ни другое. Я верил в силу русских армий и русской нации, защищавших свою родную землю. Однако наша индийская империя со всей ее славой могла оказаться легкой добычей… Без активной английской помощи Индия могла быть завоевана в течение нескольких месяцев»[565].

О военной ситуации в начале 1942 г. Черчилль писал следующее: «… в этот момент мировой борьбы никто не мог быть уверен, что Германия не сломит Россию, а затем не сумеет повернуть и вторгнуться в Англию либо, избрав другое направление – через Кавказ и Персию, не сомкнется с японскими авангардами в Индии»[566].

Как показали последующие события, ни один из этих вариантов не сработал, потому что на пути гитлеровской Германии встал Советский Союз, который огромными усилиями и жертвами перемолол непобедимую раньше мощь немецкой военной машины.

26 мая 1942 г. Великобритания и Россия подписали военный договор сроком на 20 лет. В свою очередь, англо-американский союз укрепил военные позиции Великобритании в Индии. 4 июня 1942 г. в Дели были обнародованы сведения о поставке вооружений в Индию из США. Через несколько дней в Индию прибыл крупный конвой судов с американским вооружением и военным оборудованием. В восточных районах страны – Ассаме и Бенгалии, были приняты меры по противодействию нападению Японии, чьи самолеты совершали облеты границы Индии. Но по мнению индийцев, такое нападение было маловероятно, поскольку к тому времени уже начался сезон тропических дождей. Тем не менее Калькуттский университет и все его колледжи закрылись на неопределенный период. Были закрыты и все школы в Бенгалии. Ситуация оставалась напряженной.

И в это самое время Ганди вновь и вновь выступал с требованиями к Британии уйти из Индии. Каким образом все это сочеталось с индийской помощью Великобритании в борьбе против Японии и Германии? Ответ частично содержался в письме Ганди президенту Рузвельту от 1 июля 1942 г. Ганди писал: «Я хотел бы превратить в добрую волю те недобрые чувства, которые… существуют в Индии по отношению к Великобритании. Это нужно для того, чтобы позволить миллионам индийцев сыграть свою роль в нынешней войне. Однако, находясь под чужеземным господством, мы не можем внести какой-либо эффективный вклад в эту войну, кроме как оставаться рабами… Я беру на себя смелость сказать, что заявление союзников о том, что они борются во имя обеспечения свободы личности и за демократию, звучит неубедительно, в той мере, в какой это касается Индии, эксплуатации Африки Великобританией и проблемы негров в Америке. Но чтобы избежать всех этих сложностей, я ограничусь только Индией. Если Индия станет свободной, все остальное последует за ней, хотя и не автоматически». Он писал, что для предотвращения японской агрессии в Индии и для защиты Китая союзники могут держать свои войска в Индии, за их счет. Что касается Индии, то она должна быть такой же свободной, как Америка и Великобритания[567].

26 июля 1942 г. в газете «Хариджан» Ганди опубликовал статью «Каждому японцу», в которой он писал: «Мы поднялись на вооруженное восстание против британского правления… Наш призыв к Великобритании [уйти из Индии] сочетается с предложением свободной Индии разрешить союзникам оставить их войска в Индии. Это предложение сделано для того, чтобы доказать, что мы не имеем в виду причинение ущерба делу союзников, а также для того, чтобы вы не подумали, что можете прийти в ту страну, из которой ушла Великобритания». Несколькими днями раньше в той же газете «Хариджан» Ганди в статье «Каждому британцу» призвал их поддержать его требование к правительству Великобритании «добровольно и мудро» уйти из своих азиатских и африканских владений или, по крайней мере, из Индии[568].

Призыв Ганди «Прочь из Индии!»

14 июля 1942 г. Рабочий комитет Конгресса на заседании в Вардхе принял предложенную Ганди резолюцию «Прочь из Индии!». Это требование сопровождалось такими словами: «Конгресс будет вынужден использовать все возможности ненасилия, которые накопил с 1920-х годов, когда обратился к ненасилию как части его политики по защите прав и свобод». За несколько дней до этого Ганди призывал мусульман Индии, в том числе и сторонников Мусульманской лиги присоединиться к движению «Прочь из Индии!». Он в полной мере сознавал всю драматичность момента, когда говорил: «Я поджигаю свой собственный погребальный костер, чтобы прекратить агонию»[569].

Решение Рабочего комитета Конгресса вызвало противоречивые отклики со стороны других политических партий и группировок. Джинна заявил, что решение о неделимой Индии является не чем иным, как стремлением установить правление Конгресса, что на деле означает правление индусов. Кроме того, требование уйти из Индии в критический момент ставит Великобританию в трудное положение. Джинна призвал мусульман не поддерживать такую позицию Конгресса. По существу, Мусульманская лига выступила на стороне британского правительства.

Хинду махасабха, со своей стороны, официально заявила о поддержке Великобритании и призвала индусов рекрутироваться в англо-индийскую армию. Позже, 2 августа 1942 г., лидер Хинду махасабхи Саваркар уточнил позицию партии: она поддержит требование Конгресса об уходе англичан из страны, если Конгресс возьмет на себя твердое обязательство сохранить территориальное единство и неделимость Индии.

В отличие от Хинду махасабхи РСС, который не занял пробританскую позицию по вопросу о вовлечении Индии во Вторую мировую войну, тем не менее не поддержал полностью и конгрессистскую «августовскую революцию» 1942 г. (об этом позже) и требование Конгресса к англичанам – «Прочь из Индии!». Отдельные члены РСС участвовали в движении 1942 г. в их индивидуальном качестве. Такой подход объяснялся весьма прагматически: РСС считал, что настало время укреплять организацию, а не сидеть в тюрьмах. Действительно, после ареста многих лидеров Конгресса и его активистов РСС воспользовался образовавшимся политическим вакуумом и стал активно расширять свое влияние среди индусов.

По мнению Б.Р. Амбедкара, объявленное Ганди массовое движение против британского правительства было «безответственным и безумным».

Умеренные представители индийской общественности высказали сожаление по поводу решения Ганди настаивать на уходе Великобритании из Индии, в то время как Япония угрожает ей вторжением. Отвечая на все это, Ганди заявил, что он без колебаний начнет самое мощное движение в его жизни, чтобы добиться удовлетворения своих требований, и что движение может начаться неделю спустя после намеченного на 7–8 августа заседания Всеиндийского комитета Конгресса в Бомбее. Движение не будет прекращено даже в случае его ареста[570].

Со времени объявления Конгрессом о подготовке движения «Прочь из Индии!» (14 июля 1942 г.) и до решающего заседания ВИКК 7 августа 1942 г. британские власти предпринимали меры с целью не допустить, чтобы это движение нанесло ущерб позициям англичан в Индии и затруднило их военные действия на Востоке и Ближнем Востоке. Их задачей было полностью сохранить свое влияние в Индии не только на весь период войны, но и после нее.

В то же время британское правительство адекватно оценивало реальные возможности Конгресса под руководством Ганди создать для него большие проблемы в Индии. Поэтому оно стремилось вбить клин между Конгрессом и другими политическими силами. 23 июля 1942 г. правительство заявило, что снимет запрет на деятельность Коммунистической партии Индии, и стало освобождать коммунистов из тюрем. Этому предшествовало изменение позиции руководства КПИ после нападения фашистской Германии на Советский Союз. Тогда КПИ призвала к поддержке Великобритании и сотрудничеству в борьбе против Германии и Японии. Это дало основание Конгрессу обвинять компартию в «предательстве» интересов Индии в ее борьбе за национальное освобождение. Впоследствии в самой КПИ высказывалось мнение, что такая позиция партии во время Второй мировой войны нанесла ей долговременный ущерб.

Английские власти также пытались усилить влияние партий и группировок, выступавших против Конгресса. Для этой цели был расширен до 15 членов Исполнительный совет при вице-короле, в который были включены представители мусульман, сикхов и зарегистрированных каст. Одновременно проводилась целенаправленная работа по дискредитации Ганди и других руководителей Конгресса.

5 августа 1942 г. Рабочий комитет Конгресса вновь обратился к Объединенным нациям и отдельно к Великобритании с призывом освободить Индию. В резолюции Конгресса говорилось о целях внешней политики свободной Индии. Во-первых, союз с Объединенными Нациями для эффективного противостояния агрессии; во-вторых, освобождение всех стран Азии, находящихся под колониальным господством; в-третьих, создание Объединенными Нациями Всемирной федерации свободных наций (своеобразный прообраз ООН) для обеспечения будущего мира, безопасности и прогресса в мире; в-четвертых, разоружение наций под эгидой этой федерации.

В резолюции Рабочего комитета Конгресса подчеркивалась необходимость создания после ухода англичан временного правительства из представителей главных индийских партий и групп. Основной его задачей должна стать защита Индии вместе с союзными войсками. Будущая конституция страны должна быть приемлемой для всех слоев населения и основана на федерализме. В тот же день Неру выступил в поддержку движения «Прочь из Индии!», указав при этом, что нельзя допустить вывода из Индии союзных войск, так как это открыло бы двери для вторжения Японии в страну[571].

Ответа Объединенных Наций на призыв Конгресса не последовало. Что касается Великобритании, то Криппс от имени правительства повторил прежние предложения, сделанные им во время визита в Индию. Он заявил, что считает неразумным, чтобы индийский народ требовал полных и фундаментальных изменений в то время, когда продолжаются военные действия[572].

«Августовская революция»

7 августа 1942 г. на сессии Всеиндийского комитета Конгресса в Бомбее партия решительно потребовала ухода Великобритании из Индии, провозглашения ее независимости, создания временного правительства страны, которое стало бы союзником Объединенных Наций. Подчеркивалось, что независимость придаст Индии силы бороться против агрессии. «Свобода Индии должна стать символом и прелюдией к свободе всех других азиатских наций, находящихся под иностранным господством. Бирма, Малайя, Индокитай, Голландская Индия, Иран и Ирак также должны обрести свою полную свободу. Следует ясно понимать, что те из указанных стран, которые находятся в настоящее время под японским контролем, впоследствии не должны попасть под господство или контроль какой-либо другой колониальной державы», – говорилось в резолюции ВИКК[573].

Выступая по этому вопросу, Ганди заявил: «Я хочу, чтобы мы получили свободу немедленно… Я говорю: ничего другого, кроме свободы». Он также подчеркнул: «Я даю вам короткую мантру. Вы можете запечатлеть ее в своих сердцах и при каждом вашем дыхании произносить ее. Вот она: "Сделай или умри". Мы либо освободим Индию или умрем в попытке сделать это. Мы больше не будем жить в рабстве»[574].

Подытоживая обсуждение, Неру сказал, что Конгресс «будет вести борьбу до конца». Голос Индии представляет «голос всего угнетенного человечества». Нынешняя мировая война является «прелюдией» огромной революции, охватившей весь мир. «Война может закончиться или продолжиться еще какое-то время, но мира не будет, равновесие не будет достигнуто до тех пор, пока эта революция не пойдет своим путем». К сожалению, лидеры на Западе «не сознают революционного значения этой войны… Черчилль и другие англичане не отказались от мышления категориями англо-саксонской расы …Сейчас слишком много говорят о величии и достоинстве англо-саксонской расы, или германской расы, или итальянской расы. Но существуют также и другие расы в мире… Нельзя более терпеть расовое превосходство», – сказал Неру. «Несмотря на все угрозы и опасности, Англия не хочет отказаться от империализма и империи… В течение последних нескольких месяцев мы наблюдали невиданный ранее пример неэффективности и некомпетентности английского правительства. Вся эта система насквозь прогнила»[575].

Неру подверг критике и Америку: «Могу ли я, при всем уважении к великому американскому народу, сказать ему, что он неправильно вел себя в отношении Индии, Китая и всей Азии. Американцы считали Индию придатком Британии, а Азию – зависимой от Европы и Америки. Некоторые из них доброжелательно относятся к этим странам, но всегда с оттенком превосходства. Они всегда считали себя выше нас из-за изобретений машинной эпохи, рассматривая нас как невежественных отсталых людей. Но народы Азии не намерены, чтобы и впредь с ними обращались таким же образом. Азия – мать-континент всего мира, а Индия и Китай – материнские страны мира…» В заключение Неру подчеркнул: «… если японцы придут в Индию, будем страдать все мы, а не люди в Лондоне и Вашингтоне. Нам придется умереть, испытать невиданные страдания и муки. Эти люди поучают нас из Вашингтона, Нью-Йорка и других мест. Но вы сами знаете, что такое Япония. Мы знаем, что такое подчинение и зависимость, мы знаем это лучше американцев или англичан. Мы испытываем это в течение двухсот лет. И мы пришли к решению сбросить оковы в огонь и стать свободной страной, а не превращаться в пепел»[576].

8 августа 1942 г. ВИКК в Бомбее принял решение начать массовую борьбу за независимость Индии и довести ее до конца. Но на следующий день в 5 часов утра полиция провела аресты Ганди, Неру, Азада, Пателя, Сароджини Наиду, Ашоки Мехты, Асафа Али, других членов Рабочего комитета Конгресса по обвинению в подготовке заговора с целью свержения колониального режима. Были арестованы и руководители провинциальных организаций Конгресса, а деятельность партии была запрещена. Аресты руководителей Конгресса обезглавили партию и движение. Но часть активистов Конгресса ушла в подполье. Среди них была Аруна Асаф Али (1909–1996). Именно она подняла на площади в Бомбее трехцветный флаг национально-освободительного движения и объявила о начале кампании «Прочь из Индии!»[577].

Массовые демонстрации и забастовки протеста, в которых приняли участие десятки тысяч людей, получившие название «Августовской революции», были жестоко подавлены властями.

Колониальные власти действовали в соответствии с хорошо разработанным планом, предусматривавшим упреждающий удар по организациям Конгресса. У них были все возможности, для того чтобы сокрушить «Августовскую революцию» – в их распоряжении находилась не только полиция, но и огромная армия, созданная во время Второй мировой войны. Только в первые дни после объявления Конгрессом движения «Прочь из Индии!» для его подавления, кроме полиции, было использовано 50 армейских батальонов. Власти действовали жестко и быстро. После ареста главных лидеров конгрессистское движение осталось без центрального руководства, без координации деятельности провинциальных организаций, которые вынуждены были действовать по своему усмотрению, без какого-либо общего плана. Их действия состояли в основном в нападениях на полицейские участки и почту, железнодорожные станции и пути сообщения. На короткий период управление в ряде дистриктов в Бихаре, Уттар-Прадеше и Ассаме было нарушено. Но уже через несколько недель власти взяли ситуацию под свой контроль.

Тем не менее, к концу 1943 г. было уничтожено или повреждено 332 полицейских участка и 945 почтовых зданий. По участникам движения полиция неоднократно открывала огонь. В результате было убито 763 человека, ранено – 1941. Были подвергнуты наказанию публичной поркой 2562 человека и арестовано более 91 800[578].

После подавления движения англичане смогли снять внутреннее напряжение в стране до окончания войны не только тем, что посадили в тюрьмы главных лидеров Конгресса, но и тем, что оставили на свободе таких политиков, как руководители «умеренных» и мусульман, которые были склонны сотрудничать с властями или, по крайней мере, не создавали им проблем.

Вместе с тем эта демонстрация имперской мощи вызвала возмущение даже у тех индийцев, которые не поддерживали движение «Прочь из Индии!». Несмотря на его поражение, оно стало серьезным предупреждением колониальным властям о возможном будущем выступлении Конгресса уже после войны, когда они не могли бы рассчитывать на огромные материальные, военные и психологические ресурсы, использованные ими для подавления «Августовской революции».

В течение всей Второй мировой войны в Индии явно обозначились свидетельства утраты англичанами опоры среди части населения, на которую они полагались в управлении страной. Важными ее элементами были индийские политики, которые после конституционных реформ 1919 г. активно вовлекались в структуры поддержки властей. Однако к 1946 г. эта опора была серьезно ослаблена. Главными инструментами принуждения у колониальной администрации оставались армия и полиция, в которых большинство рядового состава (но не офицерского) составляли индийцы. К концу войны англичане начали подвергать сомнению их лояльность властям полиции и армии.

Еще одна угроза колониальному управлению Индией нависла в связи с изменениями в составе Индийской гражданской службы (ИГС) – «стального каркаса» империи. В 1920–1930-е годы происходил активный набор индийцев в ИГС. В 1943 г. этот набор был приостановлен, так же как из-за войны сократилось и количество англичан,поступавших на эту службу. В результате уменьшилась общая численность работающих в ИГС В 1940 г. впервые число индийцев в ней превысило число европейцев (соответственно 614 против 587). В начале 1947 г. их соотношение было уже равно 510 к 429. К этому времени индийцы в ИГС занимали крупные посты. Но, что более существенно: многие из них сочувствовали настроениям в обществе и, естественно, задумывались над тем, какую роль им придется играть в ситуации, при которой власти вновь могут прибегнуть к насилию. Не случайно вице-король Уэйвелл в декабре 1946 г. докладывал в Лондон, что индийские чиновники ИГС не будут готовы осуществлять «твердую политику», если Великобритания не останется в Индии, по крайней мере, на десять лет, чтобы защитить их интересы[579].

6 мая 1944 г. после года и девяти месяцев заключения Ганди был освобожден по состоянию здоровья. Это было его последнее заточение в тюрьме. А всего он провел в британских тюрьмах 2338 дней, 2089 дней – в Индии и 249 дней – в Южной Африке[580]. Другие лидеры Конгресса оставались в тюрьмах до мая 1945 г. 15 июня того же года был освобожден и Дж. Неру – спустя 1041 день после ареста в августе 1942 г. Так закончилось его девятое, самое длительное, заточение. А всего Неру провел в тюрьмах более девяти лет[581]. Отметим, что в то время как лидеры Конгресса находились в тюрьмах, основные руководители Мусульманской лиги находились на свободе, в том числе М.А. Джинна, который за все годы борьбы за независимость ни разу не был арестован колониальными властями[582].