Как устроить веселую жизнь

«Диаболо»

— Но я же немец!

— Вы никто. Эти документы говорят мне — вы никто. Абсолютное никто. Вас не существует.

— Один день! Они просрочены на один день, вот и все.

— Сударь, этот господин всегда тут проходит. — Во взгляде, который послал Алоизу Клингерман, читалось смущение. — Я… я хорошо его знаю. Могу за него поручиться.

— А, так вы можете за него поручиться, Клингерман. А как по-вашему, зачем имперское правительство в Вене что ни месяц расходует целые состояния на документы, печати, паспорта и поручительства, а? Смеха ради? Что такое, по-вашему, поручительство? Это снабженный печатью лист бумаги, который надлежит носить с собой постоянно, ибо он узаконивает носителя. Или этот несуществующий гражданин пустого места воображает, будто он сможет носить с собой вас, своего поручителя?

— Однако, как немец, я имею право свободного доступа в Австрию!

— Никакой вы не немец. Вчера, если верить этим бумагам, вы, возможно, и были немцем. Но сегодня, сегодня вы никто и ничто.

— Я же должен зарабатывать на жизнь, у меня семья!

— «Я же должен зарабатывать на жизнь, у меня семья»?…

— Я же должен зарабатывать на жизнь, у меня семья, сударь!

— Так ведь и австрийским столярам нужно зарабатывать на жизнь, у них тоже семьи, сударь! А каждый безвкусный кусок немецкого дерьма, который вы к нам протаскиваете, отнимает кусок хлеба у австрийского столяра.

— Сударь, при всем моем уважении, это не дерьмо, это игрушки, изготовленные вручную, с любовью и тщанием, и, насколько мне известно, в Австрии никто их не делает, так что обо мне вряд ли можно сказать, будто я отнимаю у кого-то кусок хлеба.

— Тем не менее деньги, которые бедные, респектабельные австрийские родители расходуют на эти развращающие немецкие бирюльки, они, не будь вас, потратили бы на здоровую пищу, произведенную австрийскими же крестьянами. И я не вижу причин, по коим мне, официальному представителю Императора, следует допускать подобное положение дел.

— Развращающие? Но, сударь, это же совершенно невинные…

— Как они называются? М-м-м? Скажите мне. Как они называются?

— Сударь?

— Каково их название?

— «Диаболо», сударь. Вы наверняка и прежде видели их…

— Вот именно, «диаболо». «Диаболо» означает по-итальянски «дьявол». Сатана. Развратитель. И вы именуете их невинными?!

— Но, Herr Zollbeamter,[20]их назвали «диаболо» лишь потому, что с ними… с ними дьявольски трудно справиться. Трудно овладеть этой игрой. Они заставляют человека потрудиться, испытывают его координацию и сноровку. Это же забавно!

— Забавно, Herr Tischlermeister? [21]Вам представляется забавным то, что австрийское юношество тратит на сатанинскую немецкую бирюльку время, которое оно могло бы отдать учебе или подобающим мужчине упражнениям?

— Сударь, может быть… может быть, вы испробуете ее сами? Вот… это в подарок. Надеюсь, вы увидите, насколько они безвредны и занятны.

— О боже. — Алоиз облизал губы. — О боже, боже, боже. Подкуп. Вот горе-то. Подкуп. Боже ты мой. Клингерман! Форму КИ 171, побольше сургуча и имперскую печать!