От автора 6 страница

– А разве ты не можешь убить их на расстоянии? – удивился старик. – Если у твоей вин‑тов‑ки есть волшебный глаз, значит, она бьет очень далеко. Думаю, маг воды не сможет так далеко бросить Огнетушитель.

– Огнетушитель? – переспросил Снайпер.

– Ну да, – отозвался Итан. – Это простейшее универсальное заклинание, которое может наложить на огненную трубку или стог сена даже самый слабый маг любой из стихий. Оно несет в себе губительное для огня действие воды, воздуха и земли. Думаю, здесь понятно. Вода тушит огонь, порыв ветра гасит пламя, а костер, присыпанный землей, затухает. В общем, оно накладывается на любые воспламеняющиеся вещества, которые после этого не возгораются. Очень полезно. Наложил, например, на дом, и тот не загорится, пока заклинание не выветрится.

– Или на порох, – задумчиво протянул Снайпер. – Так вот чем меня шибанул тот придурок в рыбьей чешуе. Сначала я подумал, что в меня чем‑то вроде противотанкового «Метиса» долбанули, только удивиться успел, почему ж оно такое прозрачное и медленное. Потом осознал, что вроде как из ведра водой окатило. Ерунда, понятное дело, а автомат заклинило. Для АК вода так, детский лепет, ему и песок нипочем, а тут не пойми с чего – клин, причем мертвый…

– Огнетушитель сильного водяного мага, – кивнул Итан. – Просачивается даже под крышки плотно закрытых пороховниц, поэтому пищалями и фузеями у нас пользуются только дикие охотники севера. Здесь, в городе и окрестностях, это заклятие знают все, кто имеет даже малые способности к зачарованиям. Оно разрешено, и любой, даже очень слабый колдун погасил бы твою огненную трубку – конечно, не так эффектно, как член Гильдии Сенситов, но не менее действенно.

– А вот через полиэтилен оно вроде не просочилось, – сказал Снайпер, разворачивая несколько длинных предметов, похожих на наконечники для стрел. Понюхал их, рассмотрел внимательно, поднеся к огню, поковырял ногтем с тыльной стороны…

– Кажись, норм, – сказал он, ловко загоняя наконечники в квадратную коробочку. – Ты, конечно, прав. Если патроны исправны, из СВД перещелкать тех гавриков – раз плюнуть. Проблема ровно одна. Твой чешуйчатый колдун перепортил мне почти все патроны. Позеленели они, порох в пыль рассыпался. Остался только неприкосновенный запас, который был в полиэтилен запаян. То есть десять штук, ровно на один магазин. Болванов же, что за нами тащатся, больше дюжины. Я в пылище, которую они подняли, так и не разобрал, сколько именно, но что патронов на всех не хватит – факт. Вот и ответ на твой вопрос. Даже если я выбью десять из десяти, пара‑тройка все равно в город сбежит за подмогой.

– Вернутся всем гарнизоном крепости и с собаками, – задумчиво проговорил Итан.

– Вот и я о чем, – флегматично отозвался Снайпер.

Отложив в сторону снаряженный магазин, он внимательно осмотрел, чуть не обнюхал каждую деталь разобранной винтовки. Что‑то почистил тщательно, что‑то смазал, после чего вновь собрал свое оружие. В заключение он достал из кармашка своего пятнистого костюма цветастый пакетик, разорвал его, извлек из обрывка прозрачный чехольчик и натянул его на ствол.

– А это что? – поинтересовался старик. – Такого я на древних картинках не видел.

– Это ты не те картинки смотрел, – усмехнулся стрелок. – Хоть оно и для другого, но в нашем случае нужно, чтоб пыль и песок в ствол не попали. Ты вот что, дед, иди‑ка спать, а я покараулю.

– Годится, – согласился Итан. – Как Две Сестры будут в зените, разбуди меня, это как раз полночи пройдет. Потом моя очередь.

– Две луны, – вздохнул Снайпер. – В моем мире на небе только одна присутствует… Кстати, старик, что‑то ты не особо удивился, когда узнал, что я не из этого мира. У вас тут гости из зазеркалья каждый день шастают?

– А чего удивляться? – пожал плечами Тестомес. – Я ж говорил: после той войны проходы в другие миры затянулись, но не до конца, как гноящиеся раны, которые в любую минуту могут вновь открыться. И открываются они порой, только никто не знает, когда и где это произойдет. По тебе сразу видно, перехожий – в твоем мире нет магии, зато наверняка есть огненное оружие и машины, умеющие летать по воздуху, как драконы. Помнишь, я говорил тебе про рисунки, оставшиеся от Ушедших? Так вот, здесь Чистильщики веры давно сожгли все упоминания о прошлом. Эти рисунки я видел в молодости у себя дома, в своем мире, перед тем, как попал сюда.

– Вот оно как, – тихонько присвистнул Снайпер. – И что, обратно домой попасть не получилось?

– Моего дома больше нет, Снар, – с тоской в голосе сказал старик. – Оказалось, что после войны люди моего мира не только получили способности к заклятиям, но и сумели сохранить в тайных местах секреты изготовления огненных стрел. Старая Легенда верно говорит: людям нужно воевать, иначе они просто передохнут от скуки. Такая уж у нашего племени природа. И когда разразилась новая война, спасения не было ни для кого. Я помню, как меня просто подняло в воздух и выбросило в раскрывшуюся рану между мирами. А еще я помню краткий миг, когда я летел в абсолютной черноте. Надо мной неестественно ярко сияли звезды и медленно, очень медленно распадалась на кусочки планета, когда‑то бывшая моим домом…

– Сочувствую, – мрачно произнес Снайпер. – В твоем случае, старик, Последняя война действительно оказалась последней.

Сперва идти было очень нелегко. Тяжелые грозовые тучи затянули небо, и свет обеих лун тонул в них, словно в глубоком омуте. Каждый шаг давался с трудом, казалось, камни величиной с кулак то и дело сами подползали под ноги, словно живые, коварные зверьки. Одно дело, если ты твердо решил найти свою смерть, быструю и неотвратимую, и совсем другое – валяться в темноте со сломанной или подвернутой стопой. Тогда реально придется совершить смертный грех и вскрыть себе горло, потому что здесь, в этой горной глуши, точно никто не придет на помощь…

Но потом Высшие смилостивились. Они послали прохладный ветер, который невидимой гигантской ладонью сдвинул тучи в сторону. Так отодвигает ночью хозяин дома шторы с окна, чтобы взглянуть на свое подворье и проверить, все ли там в порядке.

Две Сестры выглянули из‑за темных облаков, и Лис в который раз поразился их жутковатой красоте. Здесь, в горах, воздух был особенно чист, и казалось, будто обе луны стали ближе.

Старшая Сестра была громадна и величава. Даже не нужно особо присматриваться, чтобы разглядеть на ее поверхности кратеры вулканов, пропасти, похожие на шрамы, и пики гор, смахивающие на зубы хищных животных. А еще на ней можно было рассмотреть ровные прямоугольники, испещренные длинными линиями.

Старики говорили, что это руины городов, пересеченные остатками старинных дорог. Но Лис подозревал, что рассказчики все придумали или пересказали слова тех, кто придумал эти сказки до них. И ежу понятно, что это Высшие подвесили на небе обеих Сестер, чтобы заблудившимся путникам было видно, куда ночью поставить ногу. А то, что старики называют горами, долинами и городами, – это просто знаки, которые Высшие нанесли на свои творения для тех, кто сумеет прочитать таинственные письмена.

Кстати, на Младшей Сестре, сейчас висевшей рядом со Старшей, никаких знаков не было. Просто круглый шар, заметно меньший размерами, но намного более яркий, дававший неизмеримо больше света. Даже мудрые старики не могли ответить на вопрос, что же есть такое вторая луна. Большинство из них сходилось на том, что это творение Высших, созданное специально для ночных путников, – и на этом закрывало тему.

Время от времени мысленно благодаря Высших за столь замечательное подспорье, Лис продолжал карабкаться наверх. Подъем становился все круче и круче, порой приходилось цепляться кончиками пальцев за неровности почти вертикальной стены. Но парня это не пугало. Прохладный ночной воздух, настоянный на аромате горных трав и цветов, придавал силы измученному телу. Наверно, так в неравном бою раненый воин бежит навстречу превосходящим силам противника, сжимая в руках иззубренный меч. Уверенность в скорой смерти и ожидание новой схватки наполняет его сердце восторгом – ведь он умрет красиво и достойно, с оружием в руке, как и подобает настоящему мужчине…

Лис подтянулся, перекинул ногу через обломок скалы – и оказался на краю довольно большой площадки, формой похожей на чашу, густо заросшую высокой травой. И то, что парень увидел на дне этой чаши, разом вышибло из его головы возвышенно‑высокопарные мысли о собственной героической кончине.

На площадке, возле подножия огромной каменной стены, уходящей далеко вверх, лежало гнездо величиной с деревенский дом. Сплетено оно было из огромных веток и молодых деревьев, вырванных с корнем. Впрочем, Лис разглядел при свете лун рыцарское копье, торчащее из гнезда, а также множество костей и черепов, искусно вплетенных в древесную мешанину, а также разбросанных возле гнезда в высокой траве. Чьи именно останки белели там при свете лун, разглядеть меж ветвей и среди травы с краю каменной чаши было невозможно. Но сейчас далеко не чьи‑то выбеленные дождями кости привлекли внимание Лиса.

В гнезде лежали четыре больших яйца, каждое в обхвате никак не меньше тележного колеса. Вернее, три яйца и две половинки скорлупы, расколотой посредине. Рядом со скорлупой копошилось существо размером с небольшую собаку, неловко подминая под себя перепончатые крылья. Похоже, новорожденный был пока что слепым и уж наверняка беспомощным. Разинув узкую пасть и задрав голову кверху, он мотал ею из стороны в сторону, словно звал кого‑то… или же пытался напугать. Но его еле слышный писк вряд ли мог отпугнуть трех огромных горных волков, неторопливо приближавшихся к гнезду.

Лис никогда не встречал этих чудовищ, которые люди, живущие возле подножия гор, называют Хозяевами ночи. Зато парень много слышал о них от дядьки Стаффа. Мол, водятся в предгорьях Клыков Дракона злющие твари величиной с теленка. Серые, мускулистые, с зубами, каждый из которых длиной никак не меньше человеческого пальца. Живут небольшими группами, но в пору великого голода могут сбиваться в огромные стаи, и тогда горе любым живым существам, оказавшимся на пути горных волков. А еще говорил дядька Стафф, что в незапамятные времена вышли эти звери из большого Черного пятна, оставленного на земле первым проснувшимся драконом. Мол, были они когда‑то людьми, обидевшими того дракона, и в Однолуние пало на них первое проклятие. И с тех пор в ночи, когда Большая Сестра полностью закрывает Младшую, горные волки могут обращаться в людей, входить в их жилища и пить горячую кровь спящих. Правда, Лис всегда думал, что это деревенские сказки. Человеческому воображению свойственно наделять сильных и умных зверей своими качествами либо приписывать себе звериные…

Но вот самый большой из волков обернулся – будто спиной почуял взгляд. В ночи сверкнули два уголька, горящих яростью и жаждой крови. Хоть и далековато было до зверя, не менее ста шагов, но Лис не увидел, а скорее почуял немой посыл: не подходи! На сегодня нам хватит еды, побереги себя до завтра!

Парень усмехнулся и вытащил из‑за опояски трофейный нож. Почему‑то пришли на ум слова мессира: «Плохо, когда большой и сильный хочет обидеть слабого и беспомощного». Сейчас Лис был полностью с этим согласен. К тому же зачем искать смерть, когда она сама нашла тебя? Хорошая, чистая гибель в бою. Что может быть лучше?

Перехватив нож поудобнее, парень ринулся вниз по склону. Бежать было легко, и не только потому, что путь вел под уклон. Когда цель ясна, близка и понятна, силы зачастую берутся не пойми откуда, словно Высшие посылают их сверху измученному телу, как последний подарок.

Ближайший к Лису волк, тот самый, что сверкал глазами, предупреждая, развернулся и зарычал. Остальные двое лишь покосились на вожака, мол, помощь не нужна? На что получили короткий, отрывистый рык в свою сторону – и тут же отвернулись к гнезду. Волчий язык простой, учить не надо. Все понятно. Вожак дал понять: это моя добыча, занимайтесь своей. Ну, дружки и занялись, продолжив неспешный путь к гнезду. Куда торопиться? Ночь большая, жратва вон она, перед носом, сама в лапы идет, можно и растянуть удовольствие.

Все это в один миг пронеслось в голове Лиса на бегу – возможно, фантазии, а может, оно вправду так и было. Уж больно много человеческого прочитал парень в глазах зверя, пока летел к нему с ножом в руке. И не захочешь, а поверишь в старые сказки про то, что под густой серой шкурой скрываются проклятые, вышедшие из первого Черного пятна.

Волк не стал ждать, пока сумасшедшая добыча добежит до него. Он присел на мощные лапы и прыгнул. Разинутая пасть, будто медвежий капкан усаженная острыми зубами, была повернута под нужным углом, чтобы одним ударом челюстей перекусить горло человека, осмелившегося вступить в противоборство с Хозяином ночи.

Лис занес руку для удара и улыбнулся. Толстую шкуру горного волка вряд ли удастся пробить ножом. Дядька Стафф, помнится, говорил, что на это способен только арбалетный болт, тяжелое копье или рыцарский меч, которым управляет тренированная с детства рука. Но и это не всегда срабатывает. Хозяева ночи умеют предугадывать движения нападающего и с поразительной ловкостью уклоняться от ударов врага. Так что нож – это так, что‑то вроде обычая северных народов умирать с оружием в руках. Красиво, но, в общем‑то, бессмысленно. Говорят, что Высшие не одобряют убийства, хотя в свое время вовсю потворствовали им. Но красота – страшная сила, и любой настоящий мужчина предпочтет смерть в бою любой другой, пусть даже гораздо менее страшной и болезненной…

Высокопарные мысли – штука хорошая. Духовность развивают, например, велеречивость тренируют, которая так нравится девушкам. Но в битве они – серьезная помеха. Внимание отвлекают. Вот и Лис, пребывая в некотором возвышенном экстазе по поводу своей неминучей гибели, не углядел наполовину вросший в землю человеческий череп, скрытый в высокой траве. Парень благополучно наступил на него, не менее благополучно поскользнулся на гладкой кости – и покатился по земле, чисто инстинктивно держа нож подальше от себя, чтоб не порезаться…

В следующее мгновение что‑то черное пролетело над Лисом. Одновременно клинок встретил серьезное сопротивление, нож чуть не вывернуло из руки. Опять же, может, рефлекторно, а может, просто из вредности, парень вцепился в рукоять обеими руками – мол, что хотите делайте, а не отдам трофей…

На лицо брызнуло теплым.

Лис дернул нож на себя и откатился в сторону.

Вовремя… В том месте, где только что находилось его горло, клацнули страшные клыки. Раненый волк приземлился, мгновенно развернулся и ринулся в атаку, не обращая внимания на боль.

Жуткое это зрелище – оскаленная морда дикого зверя, подсвеченная обеими лунами. Полные первобытной ярости глаза, пена на нижней челюсти, мощные когтистые лапы, способные одним ударом сорвать кожу с лица…

Но Лису почему‑то не было страшно. Совсем не было. Было никак. Будто уже случалось с ним такое неоднократно и он точно знал, что надо делать. Вернее, тело знало, и единственное, что требовалось сейчас от парня, это не мешать собственным рукам и ногам делать напряженную, но откуда‑то знакомую работу.

Волк прыгнул вперед. Длинно прыгнул, расчетливо. Чтобы сбить мощной грудью шуструю добычу, а потом подмять под себя и долго, с наслаждением рвать зубами горячее, трепещущее мясо. Зверь все рассчитал точно, не учел он лишь того, что жертва может броситься ему навстречу…

Лис змеей метнулся вперед, перевернулся в воздухе, словно веретено, и проехался спиной по земле. Над его лицом вновь пронеслось тело волка, а по плечу мазнул влажный, скользкий клубок выпущенных кишок. За него и схватился парень, одновременно нанося резкий удар вверх второй рукой, сжимающей нож.

Лиса рвануло и протащило по траве, на этот раз в обратную сторону. Но он не отпустил внутренности зверя, словно когти вонзив свои пальцы в осклизлые переплетения.

И тут волка проняло… Можно стерпеть ножевую рану, можно не обратить внимания в азарте боя даже на вывалившиеся внутренности. Но когда твою требуху выдирают из тебя заживо, здесь даже хищный дикий зверь теряет весь свой боевой пыл от нестерпимой боли.

Волк с жутким воем покатился по земле. Страшный вопль смертельно раненного вожака заставил двух других волков прервать неспешный ритуал подготовки к ночному пиршеству. Один из них уже залез в гнездо и примеривался, как бы половчее откусить голову крылатому детенышу, второй же только прикидывал – стоит ли тоже запрыгнуть внутрь высокого нагромождения ветвей, костей и мусора, или же не толкаться боками и подождать, пока напарник по охоте прикончит добычу и сбросит ее вниз.

Но, услышав вой вожака, оба зверя одновременно повернули головы – и немедленно потеряли интерес к охоте. Когда стае угрожает враг, охота отодвигается на второй план. Главное – убить врага, остальное может и подождать.

Два волка громадными прыжками понеслись к маленькой фигурке, застывшей с ножом в руке над бьющимся в агонии вожаком. В сердцах ночных охотников бурлила звериная радость. Вожак долгие годы сурово правил стаей и многим успел проесть печень как в прямом, так и в переносном смысле. И вот теперь по нелепой случайности он стоит на Темном пороге, и этой ночью решится, кто станет новым вождем ночных охотников. Но сначала нужно убить того, кто посмел поднять руку на горного волка. То, с чем не справился один сильный, но излишне самоуверенный зверь, с легкостью сделают два опытных охотника, не привыкших зря рисковать своей шкурой. Нужно лишь обойти с двух сторон хрупкую человеческую фигурку и атаковать одновременно…

Но разделиться ночные охотники не успели. Внезапно огромная черная тень закрыла обе луны, и с неба ударила ревущая струя всепожирающего пламени. Миг – и по траве покатились два визжащих огненных клубка, только что бывшие живыми, сильными зверями, которых люди, живущие возле подножия гор, называют Хозяевами ночи.

«Ну, вот и все», – равнодушно подумал Лис, глядя на парящую тень, казалось закрывшую половину неба. Он уже видел однажды такую же, перед тем как прыгнуть в колодец, спасаясь от неминуемой смерти. Но здесь колодца не было, как не было и желания спасаться. Поэтому Лис просто ждал, когда стена огня достигнет его, после чего можно будет больше никогда ни о чем не беспокоиться. Парень слишком хорошо помнил, что осталось от его деревни, и потому не сомневался, что смерть будет быстрой и относительно легкой.

Однако ревущее пламя погасло так же внезапно, как и возникло, не накрыв парня смертоносной волной, а лишь слегка опалив ресницы и брови. Лис невольно зажмурился – эдакий фейерверк посреди ночи ослепит кого угодно. Потому он лишь услышал хлопанье гигантских крыльев, а потом – мощное, прерывистое сопение, словно его обнюхивала собака размером с городскую стену.

В лицо дохнуло горячим воздухом, словно из кузнечного горна. Лис открыл глаза – и невольно отшатнулся…

Вряд ли кто из смертных видел живого дракона так близко. А если и видел, наверняка это было последним зрелищем в его жизни. Но этот дракон пока что не собирался начинать поздний ужин. Он внимательно рассматривал человека, как гурман придирчиво оглядывает кусочек хорошо приготовленного мяса, прежде чем отправить его в рот.

Лис тоже в свою очередь рассматривал чудовище – что еще остается делать в эдакой ситуации? Жмуриться и приседать от страха глупо, все равно не спасешься. Бежать некуда, да и, в общем‑то, незачем. Бросаться на летающего монстра с ножом просто смешно, тем более что этот дракон только что спас тебе жизнь. Зачем спас – другой вопрос, может, он предпочитает сырое мясо хорошо прожаренному. Хотя, может, сейчас изучит как следует кусочек жилистого, изрядно отбитого мяса, дохнет разок – и получит свой поздний ужин с хрустящей корочкой.

А поглядеть, кстати, было на что. Обе Сестры как раз полностью вышли из‑за туч, и света вполне хватало для того, чтобы рассмотреть монстра в мельчайших деталях. Внешне дракон напоминал огромную ящерицу с длинной шеей, мускулистыми, когтистыми лапами и крыльями летучей мыши. Правда, у этой «ящерицы» помимо всего вышеперечисленного имелось на голове два толстых и острых рога, а по бокам пасти шевелились длинные отростки, казалось живущие собственной жизнью. То ли усы, то ли щупальца, то ли змеи какие, Лис так и не понял. Да, в общем‑то, и не особо старался понять. Он просто смотрел в глаза легендарного существа, где застыла легкая печаль мудреца, слишком много повидавшего на этом свете.

Вдруг дракон приоткрыл пасть, меж челюстей, покрытых толстой чешуей, мелькнул длинный раздвоенный язык.

– Йааааррххх… блллагодариттть… ччччеловекхххх… – раздалось из недр драконового горла. – Тыхх… сссспассс… моихххх… детенышшшшей…

Человеческая речь давалась ему с трудом. Он заметно напрягался, шея так и раздувалась от натуги.

«Во как, – немного удивился Лис. – Дракон говорит по‑нашему. Правда, непонятно: „я благодарить“ или „Йаррхх благодарить“. Впрочем, мне оно без разницы, все равно потрепаться за жизнь не получится».

Подумав, парень сдержанно кивнул и развел руками – мол, благодарность принята, не стоит, я и ни при чем особо, просто так сложилось…

Но дракон не унимался.

– Какххх… тфффввввойо… имммяххх, чччшшшело‑векххх?..

Лис вздохнул. Не отвечать монстру‑легенде вроде как нехорошо, а ответить – никак. Может, попытаться как‑то жестами обрисовать рыжего, шустрого зверька с огненным хвостом, в честь которого прозвали Лиса? Да нет, гиблое дело. Так до утра можно руками без толку промахать.

Поэтому Лис отрицательно покачал головой, потом открыл рот и ткнул в него пальцем.

Дракон все схватил на лету.

– Ссссвежайййа ррррана… Тттттвои ссссоррродиччччи лишшшшили тсссебя ясссззззыка…

Лис кивнул.

– Яссссннно…

Парню показалось, что летающее чудовище задумалось. Его глаза подернулись мутной пленкой, рассеянно шевелились отростки‑усы возле пасти…

Время шло. Лис стоял, незаметно переминаясь с ноги на ногу, дракон то ли задумался, то ли заснул. В общем, со скорой и неминучей смертью явно не получалось. Все шло к тому, что здесь с этим Лису никто не поможет. Значит, пора потихоньку думать о том, как бы половчее свалить отсюда и поискать другой путь к пропасти – или другого дракона, более склонного к утолению голода, нежели к сну или длительным размышлениям.

Парень совсем уже собрался развернуться и направиться восвояси, как внезапно мутная пленка исчезла с глаз дракона. Чудовище быстро и грациозно протянуло вперед переднюю лапу, схватило парня и легко, словно перышко, поднесло его к своей пасти.

«Ну, вот и все, – подумал Лис. – И ходить никуда не надо…»

Но додумать последнюю мысль он не успел.

Пасть дракона вновь открылась – и тут же захлопнулась, словно сработавший капкан. Один из усов‑щупалец мелькнул в воздухе, подхватывая вылетевший из пасти острый кусочек окровавленного мяса.

Второе щупальце быстро обвило шею парня и слегка сдавило – так, что Лису волей‑неволей пришлось открыть рот, чтобы попытаться протолкнуть в легкие порцию воздуха. С воздухом не получилось, зато он ощутил, что у него во рту копошится что‑то живое…

А потом пришла боль, какая бывает, если в слегка поджившую рану воткнуть раскаленный нож…

Лис попытался сомкнуть зубы, но щупальце сильнее сдавило горло. Да и не получилось бы сомкнуть челюсти – рот был забит упругим, шевелящимся «усом» дракона, деловито ковыряющимся в том месте, где еще вчера у Лиса был язык.

«Так вот оно как… на виселице‑то подыхать…» – пришла вялая мысль… додумать которую тоже не получилось.

Внезапно щупальце, обвившее шею, разжалось. Исчезло и то, что ковырялось в горле. Однако пропало и ощущение пустоты во рту, к которому Лис уже успел привыкнуть…

Там, за двумя рядами его зубов, шевелился намертво приросший кусок чужеродного мяса. Лис никоим образом не ощущал его как собственный язык – но все‑таки это был язык! Онемевший, не чувствующий боли от легких покусываний, но при этом вполне повинующийся его желаниям.

– От… отпу… сти, – проговорил Лис – и вздрогнул от неожиданности.

Он прекрасно понимал значение только что сказанного слова. Но его уши уловили совершенно чуждые звуки, произнесенные им, больше похожие на змеиное шипение, чем на человеческую речь.

– Вот так‑то лучше, – произнес дракон на том же шипящем языке, ставя парня обратно на землю. – Не бойся. Скоро нервы прорастут и ты будешь ощущать свой язык полностью как собственный. У нас, драконов, раны заживают очень быстро. Считай это благодарностью за спасение моих детей.

– Это… это как посмотреть, – медленно проговорил Лис, прислушиваясь к своим ощущениям. Неприятно, конечно, чувствовать во рту шевелящийся шмат чужеродного мяса, но если он дает возможность говорить, то можно и потерпеть. А еще можно будет потом попрыгать от радости и поорать во все горло. Но это – потом, когда его собеседник снова улетит куда‑нибудь. Потому что нехорошо показывать своему благодетелю, что ты счастлив как ребенок. Еще сочтет, что дал слишком много, и попытается отобрать.

– Это как посмотреть, – повторил он. – Ты только что тоже спас мне жизнь, спалив тех тварей…

– Жизнь моих детей для меня дороже твоей, своей или чьей‑либо еще, – отрезал дракон. – Странная штука жизнь. Их мать убили люди, и одно из двух моих сердец сразу перестало биться. Когда самец находит себе самку, одно его сердце начинает биться в унисон с сердцем подруги и останавливается, когда она умирает. И вот люди убили мать моих детей, а я только что отдал человеку часть своего языка.

Лис уже давно заметил, что в пасти дракона мелькает раздвоенный язык, один из кончиков которого стал немного короче второго, но все еще боялся поверить в произошедшее… В его рту шевелилась часть плоти летающего чудовища, посредством которой Лис снова мог говорить. Более того, он мгновенно научился понимать речь летающих чудовищ и даже беседовать с ними!

– Не удивляйся, – проговорил дракон, словно прочитав мысли парня. – Я отдал тебе свою плоть и кровь, и теперь ты мой кровный брат. Хотя, признаться, меньше всего на свете я бы хотел, чтоб моим побратимом стал человек. Так как твое имя?

– Лис, – ответил Лис. – А твое?

– Меня зовут Йаррхом, – ответил дракон.

Внезапный треск, раздавшийся за спиной, заставил его грациозно изогнуть шею и посмотреть назад.

Еще одно яйцо раскололось, выпустив на свободу бесформенное, трепыхающееся тельце в потеках слизи. Однако дракончик довольно быстро выпутался из собственных конечностей, отряхнулся, расправил крылья, вытянул шейку и деловито укусил брата за хвост. В гнезде завязалась возня, сопровождаемая возмущенным писком и хлопаньем еще не до конца оформившихся крылышек.

Йаррх ощерил пасть, усы‑щупальца довольно задрались кверху. Лису показалось, что счастливый отец улыбается.

– Еще немного, и они сами дадут отпор любому горному волку, – сказал он. Потом наклонил голову вниз, ухватил валявшуюся в траве окровавленную тушу теленка и точным, резким движением забросил ее в гнездо. Драконята поначалу подпрыгнули от испуга, но тут же, привлеченные запахом крови, забыли про драку и принялись терзать свежее мясо.

– Хорошие охотники будут, – вновь улыбнулся дракон. – Но для этого им нужно много мяса. Скоро вылупятся их братья, и тогда им не хватит пищи на всех. Я видел отряд твоих сородичей возле подножия горы. Они гонятся за тобой?

Лис кивнул.

– Боюсь, как бы они по моим следам не нашли твое гнездо.

– Не найдут, – успокоил его Йаррх. – Я еще не разучился творить заклинание, отводящее глаза. Ты нашел это гнездо потому, что не хотел ничего, кроме смерти. Человек, обуреваемый желаниями, увидит на этом месте лишь глубокую пропасть. Жаль, что древнее заклинание Морока не действует на горных волков. Но хватит разговоров. Садись мне на спину, человек. Я отнесу тебя подальше отсюда. Возможно, там ты сможешь начать новую жизнь. Но запомни, это будет моей последней услугой.

– Благодарю тебя, брат, – сказал Лис. – Но скажи: не проще ли было сжечь меня вместе с этими волками? Ведь ты ненавидишь людей, убивших твою подругу.

Дракон опустил голову.

– Ты прав, человек, – глухо произнес он. – Я ненавижу твое племя, забывшее, что такое честь и сострадание. Но мы, драконы, не забыли наш древний закон и будем свято чтить его до конца наших дней.

– И… что это за закон? – поинтересовался Лис.

Он прекрасно осознавал, что открыто нарывается на неприятности, пытаясь копаться в душе своего спасителя, но любопытство было сильнее.

– Это очень просто, – с легким раздражением в голосе ответил Йаррх. – Плати добром за добро, а за зло воздавай по справедливости. Ты еще долго на месте столбом стоять будешь? Лезь ко мне на спину, если не хочешь, чтобы твои соплеменники поутру разорвали тебя на части.

* * *

Кто‑то тряс его за плечо.

– Вставай, старик!

Итан приподнялся на локте, жмурясь спросонья. Рядом с ним на корточках сидел человек в пятнистом костюме, уже очищенном от налипшей грязи.

– Прошло полночи. Твоя очередь дежурить.

Старик протер глаза и огляделся.

– А немой парень где?

– Ушел немой, – ответил Снайпер.

– Как ушел? Ночью? Куда? Почему ты его не остановил?

– Он вполне взрослый парень и сам волен принимать решения, – спокойно ответил пришелец из иномирья. – А вот куда ушел – не знаю. Может, смерть свою поискать, а может, новую жизнь. И в том, и в другом случае мы с тобой ему не помощники.